признать этого человека графом Уикхэмом – кем бы и чем бы он ни был – для нее и сестер куда выгоднее, чем позволить унаследовать титул кузену Томасу.
Конечно, если этот самозванец не убьет ее и Джима еще до того, как этот авантюрный план принесет свои плоды.
Теперь все зависело от нее. Габби долго смотрела в глаза самозванца. Что выбрать? Честь и правду или обеспеченное будущее?
Первое означало бедность не только для нее самой, но и для сестер.
– Конечно, вы мерзавец, – процедила Габби, по-прежнему не сводя с него глаз.
Сначала она продала душу дьяволу, когда решила утаить весть о смерти Маркуса, а теперь этот дьявол явился к ней в дом, требуя соблюдения условий сделки. Если она думала, что у нее есть выбор, то сильно ошибалась. На самом деле выбора не было.
– Маркус, вы должны позволить нам послать за врачом, – громко произнесла Габби, по-прежнему не отводя глаз.
Приветствуя ее решение, самозванец еле заметно улыбнулся и слегка кивнул. Стоявший рядом с ним Барнет подозрительно покосился на молодую женщину. А Джим ахнул и попытался протестовать:
– Мисс Габби… что разве… мисс Габби?..
Габби отвела взгляд от лица самозванца (нет, теперь Уикхэма, напомнила она себе), заглянула в глаза Джима, который начал что-то бормотать, и покачала головой.
– Молчи! – гневно прошептала она ему. Поняв, что к чему, Джим подчинился, но скорчил при этом такую гримасу, словно проглотил горькое лекарство. Потом он демонстративно сжал губы и бросил на Барнета взгляд, исполненный лютой ненависти, которую грум берег для потенциальных конокрадов.
Однако времени для тайных переговоров уже не было.
– Милорд, прошу прощения за вторжение, но меня разбудил раздавшийся в доме звук, похожий на выстрел.
Хотя напирающая сзади толпа домочадцев и слуг чуть не втолкнула Стайверса в комнату, старый дворецкий сумел сохранить не только равновесие, но и достоинство.
– Габби, что случилось?
Вперед пробралась Клер и заговорила одновременно со Стайверсом. Кружевной чепец, завязанный под подбородком, чтобы не портить прическу, и старенькая зеленая шаль, накинутая поверх ночной рубашки, не мешали ей выглядеть, как всегда, красавицей. Шедшая за ней Бет, завернутая в синее камчатное покрывало, резко остановилась и уставилась на Уикхэма.
– У Маркуса кровь! – сказала она.
Тут все вновь прибывшие посмотрели на Уикхэма, дружно ахнули и окаменели. А потом одновременно ринулись вперед, окружили его и стали взволнованно переговариваться. При этом Габби чуть не сбили с ног.
– Ох, Маркус! – пробормотала Клер и вцепилась в руку Габби.
Теперь кровь Уикхэма капала прямо на ковер, поскольку рубашка пропиталась насквозь.
– Милорд! – всплеснула руками испуганная Туиндл, осознав размеры катастрофы. – О боже, милорд, вы бледны как смерть! Вот, вот, возьмите и зажмите рану!
Гувернантка сорвала с завитых седых кудрей ночной чепец и сунула его Барнету. Лакей принял его с отвращением, однако сложил белую льняную ткань, встал на колени и прижал его к ране.
– Еще бы ему не быть бледным. Посмотрите, какую огромную дыру в нем проделали, – мрачно пробормотал один из недавно нанятых слуг.
– Милорд, нужно немедленно вызвать стражу. Только скажите нам, кто это сделал! – воскликнула миссис Бакнелл и испуганно осмотрела комнату, словно ждала, что где-то в темном углу прячется разбойник.
– Боюсь, я сам виноват. Небрежно обошелся с оружием, – сказал Уикхэм, обращаясь ко всем сразу. Его голос оказался неожиданно сильным. – Стыдно признаться, но я оставил его в кармане плаща. Думал, что пистолет не заряжен, но когда я стал вынимать его, раздался выстрел.
– Стайверс, ты сам видишь, что его светлость ранен. Я как раз хотела отправить за тобой Джима, – с привычной деловитостью сказала Габби. Следовало отдать распоряжения и положить конец панике. – Нужно немедленно послать за врачом. Ты наверняка знаешь, к кому обратиться.
– Да, мисс Габби.
Хотя Стайверс был потрясен зрелищем окровавленного хозяина, но ответил как положено и даже отвесил короткий поклон. Затем он сделал знак одному из слуг и вместе с ним вышел в коридор.
– Я уже говорил, что врач мне не нужен. Барнет сам сделает все необходимое, – заявил Уикхэм, но уже без прежней убежденности.
– Не будь идиотом, – лаконично ответила Габби, передавая плащ слуге.
Неподчинение тому, что он считал приказом, заставило Уикхэма поджать губы. Однако он промолчал. Габби увидела его пепельное лицо и поняла, что у «брата» просто нет сил спорить.
– Может быть, Барнет и сумеет оказать тебе первую помощь, но осмотреть рану должен хирург.
Услышав свое имя, гигант поднял голову и с опаской посмотрел на Габби.
Уикхэм продолжал молчать. Барнет на долю секунды замешкался, а потом проворчал:
– Думаю, вы правы, мисс.
– Для тебя – леди Габриэлла! – рявкнул Джим.
Габби бросила на грума суровый взгляд, молча приказывая ему придержать язык.
Собравшиеся невольно посмотрели на Габби, ожидая дальнейших приказаний. Мокрый от пота Уикхэм продолжал цепляться за стул; лужа крови у его ног все увеличивалась.
– Барнет, помоги его светлости добраться до покоев и уложи его. Хирург скоро будет. Ты, Фрэнсис, – обратилась Габби к лакею, который приехал с ними из Готорн-Холла, – поможешь Барнету. Миссис Бакнелл, будьте добры принести наверх чистые полотенца и горячую воду. Я постараюсь остановить кровь до приезда врача.
Габби, привыкшая командовать слугами, говорила властно. Все, к кому она обращалась, тут же брались за дело.
– Мисс Клер, мисс Бет, я думаю, будет лучше, если мы вернемся к себе. Не стоит мешать людям, занятым делом, – сказала Туиндл.
– Я ни за что не усну… – Суровый взгляд гувернантки заставил Бет осечься.
– Габби, как ты здесь оказалась? И Джим тоже? – подозрительно спросила Клер, которую Туиндл подталкивала к двери.
Ответить Габби не успела. Слуги дружно ахнули.
– У него обморок, – пробормотал Барнет.
Габби оглянулась и увидела, что Уикхэм действительно, потерял сознание. Его лицо посерело, глаза закрылись, тело безвольно привалилось к груди Барнета. Гигант придержал хозяина за талию, затем изловчился и поднял его на руки, как ребенка.
Испуганный лакей заглянул Уикхэму в лицо, а потом растерянно посмотрел на Габби.
– Мисс, я… – запинаясь, выдавил он.
– Отнеси его светлость наверх, – хладнокровно распорядилась она.
Барнет с облегчением кивнул и шагнул к двери, неся бесчувственного Уикхэма. Двинувшаяся следом Габби посмотрела на остальных через плечо и добавила:
– Миссис Бакнелл, пожалуйста, принесите то, что я просила. Джим, ты можешь мне понадобиться. Остальным лучше всего вернуться к себе и лечь спать.
9
Врач прибыл только на рассвете. Сквозь плотно задернутые шторы начинали проникать первые солнечные лучи, на улице слышался стук колес и колокольчик булочника. Зашевелились слуги, недавно отправленные спать. Босой и раздетый до пояса Уикхэм, панталоны которого были расстегнуты и слегка спущены, чтобы открыть рану, лежал навзничь на огромной кровати с красным балдахином, занимавшей всю середину комнаты; его черноволосая голова покоилась на мягких подушках. Хотя лицо «Маркуса» продолжало оставаться слегка пепельным, по контрасту с белыми простынями кожа графа казалась бронзовой.
Резная кровать из красного дерева была огромной, но он занимал на ней удивительно много места.
Даже недвижимый и раненый, он выглядел очень грозно. Габби невольно вздрогнула, вспомнив, какой беспомощной она была, когда эти большие ладони сомкнулись на ее шее.
Она снова подумала о том, что затеяла опасную игру… Но выхода не было. Иначе под угрозой оказались бы все, кто был ей дорог.
Тем более что в данный момент опасность грозила не столько ее жизни, сколько скромности. Ситуация, в которой она оказалась, была довольно неловкой. Перед смертью отца она долго ухаживала за ним, а временами ее звали на помощь, когда с кем-то из арендаторов Готорна приключалась болезнь или несчастный случай, так что мужское тело Габби приходилось видеть не раз. Но за долгие годы она привыкла к положению старой девы и никак не ожидала, что окажется рядом с полуобнаженным и очень привлекательным незнакомцем.
Габби изо всех сил пыталась не замечать обнаженные широкие плечи, грудь, поросшую курчавыми черными волосами, мускулистый живот, но все же не могла сосредоточиться. Не прикасаться к жестким волосам на груди, не обращать внимания на теплую, гладкую кожу, обтягивавшую тугие мускулы, не ощущать слабого запаха мускуса было невозможно. И все же она приказала себе отвести глаза. В данный момент он был всего лишь ее пациентом.
Поэтому Габби осторожно присела на край кровати и принялась хладнокровно и уверенно останавливать кровь, потеря которой, по ее мнению, грозила Уикхэму сильнее всего. Она наложила на рану толстый слой корпии, накрыла полотенцами и прижала сверху обеими руками, стараясь смотреть только на свои ладони и повязку под ними. Это была уже вторая повязка за час. Первая промокла очень быстро.
Господи, сколько крови! Много ли ее осталось?
– Мэм, если вы хотели меня помучить, вам это удалось…
Уикхэм, очнувшийся через несколько минут после того, как его положили на кровать, смотрел на нее насмешливо. Его голос звучал слабо, но в нем ощущалась саркастическая нотка. «Маркус» свел брови на переносице и заерзал, явно пытаясь избавиться от ее забот.
– От вашего лечения мне больнее, чем от самой раны.
– Лежите спокойно, – резко сказала Габби. – Чем больше вы двигаетесь, тем сильнее вредите себе.
– Прошу прощения, но я хорошо помню, что именно вы проделали во мне дырку, и нахожу ваши возражения не слишком убедительными.
– Подумайте сами. Если вы умрете под именем графа Уикхэма, я окажусь в том же положении, в которое меня поставила смерть настоящего брата.
– Ага… – Он слегка улыбнулся, хотя и с трудом. – В таком случае я могу смело доверить вам свое бренное тело.
– Мне очень жаль, но действительно можете.
– Ой!
Это восклицание вырвалось у него, когда Габби переместила руку и надавила на то место, где сквозь прокладку вновь начала пробиваться кровь. Ее ладонь ощущала что-то теплое и пульсирующее…
– Почему бы вам просто не перевязать рану, вместо того чтобы на нее давить? – Габби с силой нажала на прокладку, и он снова беспокойно заерзал. – Чертовски больно!
– Вы это заслужили, – ледяным тоном парировала она, продолжая зажимать рану.
Он скорчил гримасу и со свистом втянул в себя воздух.
– Серьезно? Конечно, вы с наслаждением загнали бы мне иголки под ногти или вздернули на дыбу.
Уикхэм посмотрел на своего подручного, который беспомощно топтался рядом с кроватью.
– Барнет, принеси мне чего-нибудь выпить. Во рту сухо как в пустыне.
– Есть, кап… э-э… милорд.
Когда Барнет ушел выполнять поручение, кто-то негромко поскребся в дверь. Джим, хмурившийся с того момента, ксзгда Габби назвала самозванца своим братом, пошел открывать. Грум обменялся с кем-то несколькими словами, а потом распахнул дверь.
– Врач прибыл, – угрюмо сказал он.
Когда в комнату вошел тучный седовласый доктор с пухлым саквояжем, Габби заметила за его спиной встревоженные лица Стайверса, миссис Бакнелл и других. Казалось, в коридоре у дверей графской спальни собралась вся прислуга. Учитывая обстоятельства – мало ли что человек может сболтнуть в бреду? – у постели Уикхэма следовало находиться только ей, Джиму и Барнету.
– Что это? Вода? – возмущенно спросил Уикхэм и сплюнул, воспользовавшись тем, что Габби отвлек приход врача. – Я хочу вина или виски. Убери это и принеси мне то, что действительно можно пить!
Барнет, который бережно придерживал голову хозяина, пока тот подносил к губам стакан, едва успел спасти хрупкую посудину от падения на пол. В результате голова Уикхэма опустилась на подушку куда быстрее, чем поднялась с нее.
– Черт побери, Барнет, ты что, хочешь убить меня?
– Никак нет, кап… э-э… милорд.
Тем временем врач подошел к кровати, потер руки и поклонился Габби.
– Я доктор Ормсби, миледи. А сейчас позвольте посмотреть, что мы имеем. Мне сказали, что это огнестрельная рана… Да. Простите меня, но я должен взглянуть…
Габби молча встала и освободила место.
– Убирайтесь! Я не хочу, чтобы вы меня искалечили! – Уикхэм злобно уставился на врача, который в этот момент поднимал прокладку, собираясь заглянуть под нее.
Удивленный Ормсби вздрогнул, выронил полотенце и отпрянул.
– Милорд…
– Не будь ребенком, – вмешалась Габби. – Конечно, врач должен осмотреть рану. Меня не удивляет, что ты боишься боли, но иногда приходится терпеть.
Уикхэм перенес свой гнев на нее.
– Я не боюсь боли!
– Оно и видно, – фыркнула молодая женщина. Было видно, что Уикхэму хочется чем-нибудь швырнуть в нее.
– Ладно, – сквозь зубы процедил он, обращаясь к доктору. – Раз так, делайте что положено. Но только осторожно.
Габби внимательно следила за действиями доктора. Ормсби осторожно поднял прокладку и ощупал живот и тазовую кость раненого. Когда доктор снова поднял глаза, Уикхэм был намного бледнее, чем раньше, и обливался потом. Хотя с его губ не сорвалось ни звука, Габби не сомневалась, что осмотр оказался болезненным.
Впрочем, она его не жалела. В конце концов, этот человек угрожал убить ее и Джима, не говоря обо всех остальных его прегрешениях.
– Пуля осталась в ране, – наконец заявил Ормсби, выпрямляясь и обращаясь к Габби. – Для ее удаления придется сделать операцию.
Лицо Уикхэма исказилось гневной гримасой.
– Я не дам резать себя какому-то коновалу!
– Вот, милорд. Это джин. – У кровати появился Барнет и протянул хозяину серебряную фляжку.
Уикхэм с благодарностью посмотрел на своего верного оруженосца и кивнул. Барнет вложил фляжку в ладонь хозяина, приподнял ему голову, и граф выпил.
– Это сильно облегчит дело, – одобрительно сказал Ормсби.
– Я уже сказал, что не буду… – прорычал Уикхэм. Он снова лежал на подушках, прищурив глаза и выпятив подбородок.
Габби, которой хотелось прикрикнуть на него, поджала губы и напомнила себе, что от его выздоровления многое зависит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35