– Все, – быстро проговорила она. – А теперь залезай в воду. Но прежде выпей еще чашку чая.
Финни подняла с пола полотенце и стерла с ладоней мазь. Хотела подняться со стульчика, но Мэтью удержал ее за руку.
Он подался всем телом вперед, обернутое вокруг бедер полотенце соскользнуло, и обнажились колени, упругие бедра и ноги, поросшие золотистыми волосами. Глаза Финни скользнули вверх и встретились с его синими пронзительными глазами.
– Спасибо, – сказал Мэтью с волнением в голосе. – Спасибо, Финн.
– Пустяки, Мэтью, – тихо произнесла Финни, коснувшись его щеки. – Ты выздоровеешь.
Мэтью приник губами к ее ладони. У Финни захватило дух.
Она говорила себе, что надо уйти, убежать без оглядки, но Мэтью приподнял ее со стула, и она оказалась возле него.
Он осторожно привлек ее к себе, так, что она ощутила его обнаженную плоть, и повернул ее лицо к себе.
– Боже, Финн! – простонал Мэтью, слегка касаясь губами ее плотно сжатых губ и пытаясь пробиться через них языком. Финни чувствовала, как Мэтью хочет ее, и горячая волна разлилась по ее телу. Она вспомнила ту ночь, когда Мэтью своими ласками довел ее до исступления. Какое блаженство испытала она, когда его язык коснулся ее лона! Мэтью покусывал ее маленькое ушко, потом добрался до шеи и наконец стал расстегивать рубашку. Финни задрожала, когда на нее градом обрушились поцелуи, и обняла Мэтью за шею и в предвкушении блаженства приоткрыла рот.
– Приласкай меня, Финн! – простонал Мэтью.
Финни и сама страстно желала этого.
Мэтью ласкал ее так же неистово, как и в ту ночь. И у нее не было сил противиться ему. Она снова потеряла контроль над собой и готова была отдаться, забыв обо всем на свете, взлетев на вершину блаженства.
Мэтью гладил ее шелковистую грудь, теребил соски, покусывал их. Неожиданно Финни вырвалась из его объятий.
– Финн, – прошептал он, – не надо. Прошу тебя.
– Ты слишком далеко зашел, – задыхаясь, проговорила она, вскочив на ноги. Сердце у нее бешено колотилось. – Тебе пора в ванну, и пробудь в ней подольше. – Финни помчалась к двери. – Не забудь допить чай.
Глава 18
Финни выскочила из дома вся красная и, застегивая на ходу пальто, промчалась по Мальборо-стрит и кратчайшим путем добралась до общественного парка. Она подставила голову ледяному ветру, пытаясь привести мысли в порядок, но его холодное дыхание лишь обожгло ей лицо.
«О Изабель! Почему тебя нет со мной? Почему жизнь сложилась так, а не иначе?»
Если бы можно было повернуть время вспять! По-новому перекроить жизнь! Финни закрыла глаза. У нее сердце обливалось кровью.
На ледяной дорожке, ведущей к пешеходному мосту, Финни поскользнулась.
– Финни!
Вздрогнув, она обернулась и увидела догонявшую ее Мэри.
– Подождите меня! – крикнула девочка.
– Я полагала, ты у себя в комнате. Что ты делаешь в парке?
– Мы с вами постоянно ходим сюда.
– Да, но одной тебе не следует выходить.
Необходимо найти для Мэри гувернантку. Сама она просто не успевает следить за ней. Эта мысль вертелась в голове, пока они в полном молчании не вышли к замерзшему озеру. Отчаяние охватило Финни. Она не находила выхода из создавшегося положения.
Из-за туч вырвался луч солнца, и лед заискрился всеми цветами радуги.
Миссис Готорн направилась к озеру неторопливым, но уверенным шагом.
– Финни?! – робко окликнула ее Мэри, но та, видимо, не услышала и ускорила шаг, только бы убежать от мыслей о Мэтью, о его дочке, о своей дочке, ее дорогой Изабель, которой уже нет в живых.
Финни почти бежала по гладкой ледяной поверхности, раскинув руки и запрокинув голову. Ветер трепал ее волосы. На миг Финни охватило волшебное чувство свободы. Исчез страх, пропала тревога.
Она была уже у противоположного берега, когда к ней подбежала Мэри, примчавшаяся через пешеходный мост. Лицо ее выражало страдание, по щекам текли слезы.
– Не надо так делать! – вскрикнула девочка, и ее звонкий голос разнесся в бодрящем морозном воздухе.
Финни сошла со льда и, взяв руки Мэри в свои, опустилась перед ней на колени.
– Почему, Мэри?
Девочка попыталась вырваться.
– Скажи: почему не надо так делать?
– Потому что опасно! – сквозь слезы выкрикнула Мэри.
– Тут не опасно. Тут все катаются на коньках.
Финни пыталась вытащить девочку на лед, но та вырывалась и кричала:
– Нет, опасно. Я знаю! Я видела, как упала моя мама и друг моего папы Рейнолдс ее поднимал.
Миссис Готорн оцепенела.
– Она ушиблась?
– Разбила колено, – срывающимся голосом произнесла Мэри и вытерла варежкой слезы. – Рейнолдсу пришлось ее поцеловать, чтобы боль прошла. Так мама сказала. – Девочка замолкла. – И не один раз. – В ее глазах Финни прочла отчаяние. – Не будь мы на льду, ничего подобного не случилось бы.
Теперь Финни поняла, почему девочку так страшил лед. В тот день мир, должно быть, перевернулся.
– Ах, Мэри! Нельзя убежать от того, что тебя страшит, – ото льда, от детей, которые тебя дразнят. От отца.
Девочка снова попыталась вырваться, но Финни крепко держала ее.
– Твою маму не вернешь, отец жив и по-прежнему любит тебя.
– Не любит!
– Ты ошибаешься. Он обожает тебя.
– Почему вы так думаете? – с вызовом спросила Мэри.
– Вижу это по его глазам, когда он на тебя смотрит. Он только не знает, как показать тебе свою любовь.
Отчаяние во взгляде Мэри сменилось надеждой.
– Вы в этом уверены?
– Уверена. Его любовь к тебе безгранична. Да и ты любишь отца. Так помоги мне его лечить.
* * *
– Пора вставать!
Финни вошла в спальню к Мэтью. Мэри робко шла следом, неся на подносе чай и всевозможные снадобья, которые приготовила собственными руками.
– Уйди! – едва слышно проговорил Мэтью, уткнувшись в подушку, и натянул на голову одеяло.
– Извини, не могу, – возразила Финни. Она раздвинула тяжелые бархатные портьеры, и яркие лучи солнца залили комнату. – Нам предстоит сегодня немало сделать.
– Делай, а я человек конченый.
– Ну-ну. Вот бы уж никогда не подумала, что ты так легко сдаешься.
– У меня нет сил, – со вздохом проговорил он.
– Разумеется, есть.
Наступило молчание.
– Мэтью? – Финни, встревожившись, подошла к постели.
– Я не могу пошевелиться.
– Как это – не можешь?
– Все тело болит, – со стоном посетовал Готорн.
У нее отлегло от сердца. «Ничего страшного», – подумала Финни и, смеясь, сказала:
– Ты вчера переусердствовал.
Мэтью зарычал и сбросил с себя одеяло. Боль исказила его лицо.
– Да я едва жив! Я калека!
Эта вспышка ярости ошеломила Финни. Только теперь она вспомнила про Мэри и обернулась. Ее пальцы, вцепившиеся в ручки подноса, побелели от напряжения. На лице проступил ужас. Она обратилась в бегство, но зацепилась подносом за дверной косяк, и чашки со снадобьями с грохотом попадали на пол. Мэри опустилась на колени и стала их подбирать. По щекам ее текли слезы.
– О Боже, Мэри! – прошептал Мэтью.
Услышав голос отца, девочка вскрикнула и бросилась прочь.
– Видишь, что ты натворил! – с укором произнесла Финни.
– Почему ты не сказала, что она здесь?
– Откуда мне было знать, что ты будешь рычать как медведь?
– Зачем ты ее привела? Ведь я говорил, что она боится меня. Теперь убедилась?
Финни сжала голову ладонями:
– Я просто не подумала.
– Проклятие! – в гневе вскричал Мэтью. – А ты вообще когда-нибудь думаешь? Я что-то не замечал.
– Прости, – пробормотала Финни. – Но Мэри не зря боится тебя. Не твоего шрама, нет. Она уверена, что ты разлюбил ее!
– Да в ней вся моя жизнь! – резко обернувшись, крикнул Мэтью.
– Но это известно только тебе. Я пробовала убедить Мэри, что ты по-прежнему любишь ее. Она не верит. Ты сам должен подобрать ключ к ее сердцу. Иди к ней. Прямо сейчас.
Потирая больное плечо, Мэтью не спускал с Финни испытующего взгляда.
– Давай, Мэтью.
Он тяжело дышал.
– Не стану отрицать, она боится тебя. Но повторяю: не твоего шрама. А твоего гнева и вспышек ярости.
Мэтью накинул поверх пижамы халат и выскочил из спальни.
«Боже мой, что я натворила! – ужаснулась Финни. – Лучше бы ему не ходить сейчас к Мэри».
И Финни бросилась следом за ним:
– Мэтью, успокойся! Ты прямо-таки кипишь от злобы и еще больше испугаешь Мэри.
Но стоило Мэтью увидеть девочку, которая стояла у окна в коридоре с куклой в руках, как злость будто рукой сняло, а глаза засветились любовью.
– Мэри, – промолвил он тихо.
Девочка вздрогнула и обернулась.
– Прости, что испугал тебя.
Тень пробежала по лицу Мэри.
– Я люблю тебя, малышка, и очень жалею, что не сказал тебе об этом давно.
Финни так хотелось, чтобы Мэри бросилась в отцовские объятия, обвила его шею ручонками.
Однако этого не случилось.
Малышка настороженно смотрела на отца. А Финни досадовала на себя за свою глупость.
– Мэри, – промолвил Мэтью, – я не знаю, что мне делать.
Девочка еще крепче прижала куклу к груди.
– Ночью шел снег. Помнишь, куда мы ходили после снегопада?
Глаза Мэри блеснули и снова померкли. Мэтью между тем продолжал:
– Идем в общественный парк.
Мэри не проронила ни слова.
На его губах заиграла улыбка.
– Будет весело, обещаю тебе.
Мэри нахмурилась:
– Но ведь у тебя все болит. Ты только что сам сказал!
Мэтью рассмеялся, бросил взгляд на Финни и заговорщически улыбнулся Мэри.
– Я приму ванну со снадобьями Финни, и боль как рукой снимет. А потом отправимся в парк. Согласна?
– Согласна, – прошептала наконец девочка после долгого молчания.
Готорн протянул руку к Мэри, но тут же отдернул ее – Мэри от него отшатнулась. Сделав вид, будто ничего не заметил, Мэтью, проглотив обиду, с улыбкой сказал:
– После обеда встретимся в вестибюле.
В четверть второго они вышли из особняка и направились к общественному парку. Финни хорошо понимала, чего стоит Мэтью прятать за беспечным видом терзавшую его боль.
День выдался холодный, но ясный. Нападавший за ночь снег искрился под яркими солнечными лучами. Когда миссис Готорн сказала Мэтью, прежде чем они отправились на прогулку, что ему не следует выходить в мороз, он лишь спросил:
– Разве ты не этого добивалась?
– Да, то есть нет.
– Да или нет?
– Я хочу, чтобы ты проводил время с Мэри в тепле, дома, а не подвергал себя лишним страданиям.
– Не ты ли говорила, что если я все время буду сидеть дома, то никогда не поправлюсь?
– Я не то имела…
– Кроме того, – перебил он ее, – мы с Мэри, как только выпадал снег, отправлялись в парк лепить снеговика. А ведь зима скоро кончается. И мне так захотелось погулять с Мэри.
Мэтью говорил так, словно их мир не рассыпался в прах. Финни хорошо его понимала.
Они шли молча, только снег хрустел под ногами.
– У тебя новое пальто? – спросил Мэтью у дочки.
Мэри опустила глаза, затем посмотрела на отца с волнением, настороженно, но без страха.
– Да, новое. Бабушка купила. Оно из тонкого шевиота. В Париже все носят такие.
Мэтью нахмурился:
– Так всегда говорила твоя мать.
Девочка снова посмотрела на отца. На этот раз вопросительно. Но он не сказал больше ни слова. Глаза его потемнели и сверкали от гнева. Финни едва сдерживалась, чтобы не дать ему хорошего пинка.
– По-моему, пальто потрясающее, – заявила она.
Однако Мэри не успокоилась.
У входа в парк Мэтью пропустил их вперед, и Мэри побежала.
Мэтью остановился.
– Я ей чем-то не угодил?
– А чего ты ждал после своего замечания в адрес ее матери? – произнесла Мэри.
– Вот уж не думал, что дочка пойдет в Кимберли.
– Господи Боже! Мэри – чудесная девочка! – воскликнула Финни. – И как бы ты ни относился к ее матери, она не должна знать об этом. Ребенку о родителях надо рассказывать только хорошее.
В этот момент они услышали смех Мэри. Она бросила в Финни снежок. Финни застыла от изумления, а Мэтью расхохотался.
– Ты когда-нибудь играла в снежки? – спросил он.
– Во что?
– В снежки! – звонко крикнула девочка.
– Да, в снежки, – сказал Мэтью и тоже бросил в Финни снежок.
Переглянувшись, Мэтью и Мэри рассмеялись.
– Давай повалим ее в снег, – громким шепотом предложил Готорн.
И не успела Финни опомниться, как уже лежала в сугробе, глядя в бездонную синеву неба.
– О Боже!
Она не шевелилась, и Мэтью с Мэри встревожились.
– Финни? – окликнула ее Мэри.
Молчание.
Они опустились на колени и склонились над ней.
Тут Финни залепила им лица двумя полными пригоршнями снега.
Вскоре все трое стали походить на посыпанное сахарной пудрой фигурное печенье. После того как они слепили снеговика, Мэри предложила:
– Давайте лепить ангелов!
Мэтью помог Финни подняться и, держа ее руки в своих, прижался лбом к ее лбу. Обоих на миг охватил благодатный покой.
– Благодарю тебя, миссис Готорн, – прошептал Мэтью.
Никогда еще Финни не чувствовала себя такой счастливой.
– Эй, вы, ну же! – крикнула Мэри.
Мэтью повернулся к дочке:
– Лепить ангелов придется вам с Финни. А я пока посижу.
Финни заметила, что у Мэтью усталый вид, и встревожилась.
– Не беспокойся, Финни. Я просто хочу понаблюдать за вами со стороны. Слепите ангелов, и сразу уйдем, – пообещал он.
Мэри и Финни уже слепили несколько фигурок, когда услышали стон. Мэри пришла в смятение, а Финни, увязая в снегу, бросилась к Мэтью и, когда бежала, увидела, как вылетевший из-за деревьев камень угодил Мэтью в шею. Финни пришла в отчаяние. Мэри стояла не шелохнувшись.
До них донесся смех. У края дорожки стояли двое мальчишек с камнями.
– Чудовище! – кричали мальчишки.
У Мэри задрожали губы. Она сорвалась с места и быстро зашагала, как в тот день, когда ее бывшие подружки и друзья насмехались над ней. Но сегодня девочка не пробежала мимо отца, а остановилась перед ним и повернулась к обидчикам.
– Мой отец не чудовище! – Ее голосок гулко разнесся по парку. – Мне известно, что ты здесь, Таддеус Пенхерст!
Такой оборот событий застал мальчишек врасплох. У Таддеуса округлились глаза. Бросив камни на снег, они с другом убежали прочь.
Мэри повернулась к отцу. Выражение ее лица было не по годам серьезно.
– Ты не чудовище, папочка.
«Папочка».
Мэтью сидел не двигаясь, и по его щеке катилась слеза. Он не проронил ни слова, словно лишился дара речи.
Глава 19
Ночью он пришел к ней, и когда переступил порог ее спальни, она стояла у кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29