Белл проводила взглядом выходящего из комнаты дворецкого, а затем повернулась к Джону. Она как бы заново увидела его. Он выглядел таким привлекательным и стройным в костюме для верховой езды, а в глазах его было такое откровенное восхищение и обожание, что у Белл перехватило дыхание. Но почему-то ей припомнились его слова, сказанные днем раньше.«Я совсем не тот мужчина, каким вам представляюсь».Правда ли это? Возможно ли, чтобы он ошибался в самом себе? Ответы казались Белл слишком очевидными. Она узнала их в те минуты, когда Джон читал стихи или крепко держал ее в объятиях, пока они верхом возвращались к дому. Надо только, чтобы кто-нибудь объяснил ему, какой он славный и сильный. Смела ли Белл надеяться, что Джон нуждается в ней?Она пересекла комнату и остановилась прямо перед Джоном.— По-моему, вы очень хороший человек, — мягко произнесла она. Неудержимая волна нежности и страсти подхватила его, сметая барьеры благоразумия, которыми он тщетно пытался отгородиться от Белл.— Нет, Белл. Прежде чем вы встали, чтобы позвонить, я как раз собирался сказать… — Господи, как же ей объяснить? — Я хотел сказать…— Что, Джон? — невыносима ласково прервала она. — Что вы хотели мне сказать?— Белл, я…— О поцелуе?В нем бушевала чувственная буря. Белл стояла перед ним, словно предлагая себя, и было просто невозможно прислушиваться к доводам рассудка. — О Господи, Белл, — простонал он, — вы не понимаете, что говорите.— Нет, понимаю. Я помню каждый миг нашего поцелуя у пруда.Взывая о Божьей помощи, Джон шагнул к ней. Не совладав с собой, он протянул руку и сжал ладонь Белл.— О Джон! — вздохнула она, глядя на его руку так, словно та была в силах исцелить любую боль.Выдержать такое преклонение и чистую веру он не смог. Со стоном, в котором смешались счастье и мука, он грубо привлек ее к себе. Их губы слились в жарком поцелуе, он упивался ею, как человек, долго страдавший от жажды. Он запустил пальцы в ее волосы, наслаждаясь их нежным шелковистым прикосновением, а его губы с благоговением касались ее глаз, носа, щек.Джон чувствовал, что начинает исцеляться. Черная пустота в его сердце не исчезла, но стала съеживаться, уменьшаясь в размерах. Тяжесть не упала с его плеч, но в ней словно убавилось весу.Неужели она способна принести ему такой дар? Неужели ее чистота и доброта в состоянии уничтожить мрачные тени в его душе? У Джона закружилась голова, и он крепче прижал к себе Белл.Она вздохнула.— О, Джон, как хорошо!— Очень хорошо? — пробормотал он, касаясь губами уголка ее рта.— Очень, очень! — рассмеялась Белл, с жаром отвечая на его поцелуи.Губы Джона прошлись по ее щеке к уху, и он шутливо прикусил его бархатистую мочку.— У вас такие приятные ушки, — прошептал он, — как абрикосы.Белл отпрянула с недоуменной улыбкой на лице.— Абрикосы?— Я же говорил вам, что мне недостает поэтичности.— Я люблю абрикосы, — решительно возразила Белл.— Идите же сюда, — приказал он строгим голосом, в котором сквозила насмешка. Он сел на диван и усадил рядом Белл.— Как вам будет угодно, милорд. — Белл попыталась изобразить покорность.— Что вы за сластолюбивая плутовка!— Сластолюбивая плутовка? Вот это уже совсем не поэтично.— Тише! — Верный своему принципу, Джон заставил ее замолчать очередным поцелуем, откидываясь на подушки и привлекая Белл к себе. — Говорил ли я вам, — спросил он в краткий промежуток между поцелуями, — что вы — прекраснейшая из женщин, каких мне доводилось видеть?— Нет.— Ну так слушайте. А еще — самая умная, добрая, а еще… — рука Джона скользнула вдоль тела Белл, охватила ее ягодицы и сжала их, — а еще у нее самое соблазнительное мягкое место, какое я когда-либо чувствовал. Белл отпрянула с видом оскорбленной невинности, но тут же рассмеялась и прильнула к нему.— Никто еще не говорил мне, что целоваться так забавно.— Разумеется. Ваши родители опасались, что после этого вы броситесь целоваться с кем угодно.Белл прикоснулась пальцами к его щеке, осторожно провела по щетине бакенбардов. — Нет, только с вами.Джон считал, что родители Белл вряд ли могут быть довольны поведением дочери, но поскорее прогнал эту мысль, не желая нарушать очарование момента.— Большинство людей, целуясь, не смеются. — Он по-мальчишески усмехнулся и дернул ее за нос.Белл ответила ему таким же жестом.— В самом деле? Тем хуже для них.Джон прижал ее к себе так, словно мог удержать одной силой. Может, ее доброта повлияет на него, омоет ему душу и… Он закрыл глаза: воображение заводило его слишком далеко.— Вы даже не представляете себе, какие чувства я сейчас испытываю, пробормотал он, вдыхая аромат ее волос.Белл придвинулась поближе.— Нет, я знаю — это блаженство.— К сожалению, теперь в любую секунду могут принести заказанный вами чай, и вряд ли нам стоит делиться с прислугой нашим блаженством.— О Господи! — воскликнула Белл, мгновенно отскочив в другую сторону комнаты. — Как я выгляжу? Можно ли по моему виду понять, что я… что мы…— Я понял бы это с первого взгляда, — сообщил Джон, стараясь не обращать внимания на боль неудовлетворенного желания, пульсирующую во всем теле. — Но если вы пригладите волосы, думаю, никому, кроме меня, об этом не догадаться.— Мы попали под дождь, — возразила Белл. — Норвуд решит, что именно потому я такая растрепанная. — Несмотря на всю свою смелость, Белл оказалась не готова к тому, чтобы дворецкий кузины застал ее в объятиях Джона.— Садитесь же, — приказал Джон. — Мы будем беседовать, как рассудительные взрослые люди, и тогда Норвуд ничего не заподозрит.— Вы думаете?..— Просто сядьте на свое место, и к тому времени, как дворецкий вернется сюда, мы успеем завязать вежливую беседу.— Я не смогу, — еле слышно прошептала Белл.— Почему же?Белл опустилась на стул и уставилась на носки туфель.— Потому, что каждый раз глядя на вас, я вспоминаю, как вы обнимали меня.Сердце Джона глухо ударилось в груди. Он глубоко вздохнул, борясь с растущим и мучительным желанием вскочить с дивана, схватить Белл и овладеть ею прямо здесь. К счастью, от необходимости отвечать на откровенное замечание Белл его избавил негромкий стук в дверь.Вошел Норвуд, неся поднос с чайной посудой и печеньем. Поблагодарив дворецкого, Белл стала разливать чай. Джон заметил, как у нее трясутся руки. Он молча взял предложенную чашку и сделал глоток.Белл потягивала чай, досадуя, что дрожь в руках никак не утихает. Не то чтобы она стыдилась — она была просто потрясена собственными ощущениями.— Пенни за ваши мысли, — вдруг предложил Джон.Белл взглянула на него поверх чашки и улыбнулась.— Они стоят гораздо дороже пенни.— Тогда как насчет фунта.Секунду Белл обдумывала, стоит ли признаваться Джону в своих мыслях. Но это размышление продолжалось всего секунду. Мать приучила ее к сдержанности.— Я размышляла, стоит ли пролить чай на вашу ногу немедленно или лучше дождаться, когда он немного остынет.Джон вытянул раненую ногу и оценивающе оглядел ее, делая вид, что всерьез обдумывает заявление Белл.Белл с коварной усмешкой взялась за чайник.— Если этот способ подействует, в медицине произойдет настоящий переворот. — Она склонилась над вытянутой ногой, и на секунду Джону подумалось, что Белл действительно решила облить ее чаем. Но в последний момент она перехватила чайник другой рукой и поставила его на стол.— Дождь усиливается, — заметила она, выглянув в окно. — Вам придется повременить с отъездом домой.— Полагаю, мы найдем себе занятие.Одного взгляда в лицо Джона Белл хватило, чтобы безошибочно понять, какое занятие он имеет в виду. Белл была бы не против, но слишком были велики шансы, что Алекс или Эмма застанут их, а Белл меньше всего хотелось попадать в неловкое положение перед кузенами.— Пожалуй, — наконец произнесла она, — мы могли бы выбрать иное занятие.Лицо Джона стало таким разочарованным, что Белл едва сдержала смех.— И чем же вы предлагаете заняться?Белл отставила чашку.— Может, потанцуем? Глава 7 Джон медленно, словно во сне, опустил чашку на стол.— Белл, — наконец заговорил он, — вам следует знать: танцевать я не умею.— Вздор. Танцевать умеют все. Надо только попробовать.— Белл, если это не шутка…— Разумеется, нет, — торопливо прервала она. — Я помню о том, что вы ранены в ногу, но, по-видимому, рана не мешает вам ходить.— Я научился передвигаться достаточно быстро, но, боюсь, грации мне недостает. — Джон провел ладонью по ноге. Кошмарное видение самого себя, неуклюже ковыляющего по полу, предстало перед его глазами. — Уверен, мы могли бы развлечься, не выставляя меня на посмешище. Кроме того, у нас нет музыки.— М-да, это, и вправду, серьезный довод. — Белл обвела комнату взглядом, пока ее глаза не остановились на пианино в углу. — Очевидно, у нас есть два выхода. Во-первых, я могла бы попросить Эмму спуститься и поиграть нам, но она никогда не блистала музыкальными способностями. Такого аккомпанемента я не пожелала бы и злейшему врагу, — она лучисто улыбнулась, — а тем более добрым друзьям.Эта улыбка поразила Джона в самое сердце.— Белл, — мягко возразил он, — аккомпанемент нам не поможет.— Узнать это наверняка можно, лишь предприняв попытку. — Белл поднялась и оправила платье. — Итак, мы пришли к выводу, что Эмма за пианино — не лучшее из решений, и потому мне остается только петь.— А вы умеете?— Петь?Джон кивнул.— Вероятно, ничуть не хуже, чем вы танцевать.— В таком случае, миледи, мы окажемся в весьма затруднительном положении.— Я пошутила. Конечно, я не оперная примадонна, но изобразить простенькую мелодию я в состоянии.Будь, что будет, подумал он, но сегодня она принадлежит ему, и пусть это станет подарком судьбы. Джон поднялся, решившись вкусить сомнительных райских благ. — Надеюсь, у вас хватит такта не морщиться, если я наступлю вам на ногу.— Не беспокойтесь, милорд, я постараюсь не морщиться и не вскрикивать. — Повинуясь порыву, она быстро приподнялась на носках и поцеловала Джона в щеку, прошептав: — Я довольно твердо держусь на ногах.— Ради вашего блага я надеюсь на это.— Итак, какие же танцы вы знаете?— Никаких.— Никаких? Чем же вы занимались в Лондоне?— Я никогда не посещал балов. — Ах вот как… — Белл прикусила нижнюю губу. — Значит, предстоит задача потруднее, чем я предполагала. Но не тревожьтесь: уверена, вы с ней справитесь.— Полагаю, уместнее было бы спросить, справитесь ли с такой задачей вы.— Несомненно! — с беспечной улыбкой отозвалась Белл. — Можете мне поверить! Пожалуй, мы начнем с вальса — все другие танцы были бы слишком замысловаты и быстры для вашей ноги. А может, я и ошибаюсь. Вы сами только что признались, что способны передвигаться довольно быстро.Джон подавил усмешку.— Вальс будет в самый раз. Только объясните, что я должен делать.— Положите руку вот сюда — так, как я показываю. — Белл взяла его руку и положила на свою тонкую талию. — А я положу руку вам на плечо — видите? М-да, а вы весьма высоки ростом.— Это комплимент?— Разумеется! Хотя будь вы чуть пониже, я бы не возражала.— Как отрадно знать об этом!— Вы решили поддразнить меня?— Самую чуточку.Белл бросила на него насмешливый взгляд.— Ладно, «самую чуточку» насмешек мне не повредит, но не вздумайте зайти слишком далеко! Я чрезвычайно обидчива.— Постараюсь сдерживаться.— Благодарю вас.— Хотя временами это удается мне с трудом.Белл шутливо шлепнула его по груди и возобновила урок танцев. — Перестаньте! А вторую мою руку возьмите вот так. Чудесно! Итак, мы приняли необходимую позу.— В самом деле? — Джон с сомнением смерил расстояние между ними. — Вы стоите слишком далеко.— Уверяю вас, так и должно быть. Я проделывала это тысячу раз.— Между нами вполне может поместиться кто-нибудь еще.— Не понимаю, зачем нам нужен третий.Джон крепко обнял Белл за талию и привлек ее к себе — так, что она ощутила его тепло.— Вот так лучше? — шепотом спросил он.У Белл перехватило дыхание. Джон стоял всего на расстоянии дюйма от нее, и от его близости сердце Белл лихорадочно заколотилось.— Нас никогда не пустят ни на один респектабельный бал, — строго заметила она.— Я предпочитаю танцевать в уединении. — Джон склонился и осторожно коснулся ее губ.Белл беспокойно отстранилась. Она наслаждалась поцелуями, но не могла избавиться от ощущения, что вскоре будет не в состоянии справиться с собой. Испытывая острое сожаление, она шагнула назад, вновь восстановив между ними благопристойное расстояние.— Я не сумею научить вас вальсировать, если мы с самого начала будем стоять неправильно, — поучала она Джона. — В вальсе счет идет на три четверти. Большинство других танцев имеют более распространенный размер.— Распространенный размер?— Четыре четверти. Вальсы идут на счет «раздва-три, раз-два-три», а распространенный танцевальный размер — «раз-два-три-четыре».— Пожалуй, я уяснил разницу.Белл строго взглянула на него. Вокруг глаз Джона собрались крохотные лучики насмешливых морщинок. Поджав губы, Белл попыталась сдержать улыбку.— Отлично. Вальс может звучать вот так, — и она еле слышно запела мелодию, пользовавшуюся шумным успехом во время прошлогоднего сезона в Лондоне.— Я ничего не слышу. — Джон вновь притянул ее ближе.Белл высвободилась, пытаясь сохранить прежнюю дистанцию.— Я спою погромче.Рука Джона сжалась на ее талии.— Все равно ничего не слышу.— Неправда, слышите. Прекратите эти игры, иначе у нас никогда не выйдет урока танцев. — Я бы предпочел урок поцелуев. Белл густо покраснела.— Такой урок у нас сегодня уже был, к тому же каждую минуту сюда может войти Эмма или Алекс. Вернемся к делу. Сначала я поведу вас, а потом, как только вы приноровитесь, вести будете вы. Вы готовы?— Я всегда к вашим услугам.— Тогда начнем. Раз-два-три, раз-дватри… — Слегка надавив на плечо Джона, она начала медленно поворачиваться в такт мелодии. И чуть не упала, споткнувшись о его ногу.Джон ребячливо улыбнулся.— Вообразите себе мое удовольствие от того, что вы споткнулись первой!Белл ответила ему капризным взглядом.— Я не привыкла вести в танце. И потом, это не по-джентльменски указывать на мою неловкость.— Упаси Бог!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37