– Вот Макрей из Далси на наше гостеприимство пока не жаловался, – пробубнил Кеннет с полным ртом каши. – В первый-то день мы его вообще рыбой угощали – и ничего, доволен был. – Он хлопнул Дункана по спине.
– А что ж? Мы тут привыкли к простой пище… К чему все эти лебеди с позолоченными крыльями, которых подают при дворе, – ухмыльнулась Флора.
Слушая этот обмен мнениями вполуха, Дункан потягивал вино и следил за Элспет. В мерцающем свете факелов девушка казалась совсем хрупкой, изящной, как фламандская статуэтка. Под его пристальным взглядом она скосила глаза на брата и нахмурилась, точно все еще не могла справиться с гневом.
Чуть раньше, после встречи на верхней площадке замка, Хью попросил Дункана составить письмо к вождю Макдональдов. «Интересно, – подумал Дункан, – простит ли она Роберта, если тот подпишет письмо, разрывающее помолвку?»
Из раздумий его вырвал очередной дружеский хлопок Кеннета. Вино плеснуло на стол, Дункан хмыкнул, а Кеннет громогласно расхохотался и свалился бы, пожалуй, со скамьи, если б Дункан не успел поддержать его под спину.
– Ай-яй! – опять укоризненно качнула головой Флора. – Полюбуйтесь-ка на наших мальчиков! Ох, чую, придется мне завтра готовить отвар от головной боли!
– Ш-ш-ш! – неожиданно шикнул Магнус. – О чем это там Роберт с Хью беседуют, а? – Все четверо замолчали, с любопытством наклонившись вперед.
– Новое крыло, которое я решил пристроить к замку Блэкригг уже почти готово, – говорил Роберт. – Я заказал роспись потолков и уже привез из Фландрии и Франции множество красивейших вещей. Канделябры, столики красного дерева, серебряные кубки и чаши. Да, и окна будут из настоящего стекла! Еще дубовые панели и…
– Не слишком ли роскошно для опальных Гордонов? – поинтересовался Хью, поднося ко рту кружку.
Элспет нахмурилась:
– А где ты взял столько денег?
По тонким губам Роберта скользнула снисходительная улыбка.
– Что за вопрос! Ах, ну да, в горах вы отстали от жизни… Овцы, Элспет, овцы! На шерсти и тканях можно неплохо заработать. Шотландская шерсть во Фландрии и Франции в цене. Я покупаю здесь ткани за бесценок, а продаю очень дорого.
– Как я погляжу, дела у тебя идут отлично, – процедила Элспет, отламывая кусок овсяного пирога. – Что ж ты суешь нос в мои?
Ответа Роберта никто из сидящих напротив не расслышал. Келлам презрительно фыркнул и шепнул на ухо Дункану:
– Еще бы ему не совать нос в чужие дела. В Тайный совет попасть-то ох как хочется! Богатство и власть – вот что нужно этому парню в жизни.
– Накидки ты теперь не носишь, – продолжала Элспет. – Что, наша шерсть хороша только для продажи?
– Если б я вел себя как горец, то никогда б не заработал столько денег, чтобы перестроить замок.
– Чем тебе, интересно, плохи горцы? – хмуро бросила сестра. – Ты же родился и вырос в горах.
Роберт небрежно пожал плечами:
– Горожане не хотят иметь с горцами дела. Считают их неучами и дикарями, которые только и могут, что носиться босиком по холмам да пасти скот. Пришлось перенять городские привычки, и я этим очень доволен.
– Ах во-он оно что! – рявкнул Келлам. – Мы, значит, дикари и неучи?! Зато нам хватает ума не рядиться, как бабы, в шелка и кружева и не кривляться, как чертовы горожане.
– Можешь носить все, что захочешь, Келлам Фрейзер, – ровным тоном отозвался Роберт. – Лично я одеваюсь точно так же, как и все остальные из ближайшего окружения королевы. На вашем приятеле, – он кивнул на Дункана, – я что-то не видел шотландских накидок. Могу поклясться, он тоже не слишком жалует обычаи горцев. Но ради бога – если вам вся эта простота по душе, Фрейзеры… не обращайте внимания на мое мнение, – закончил с высокомерной улыбкой магистр права Роберт Гордон.
Дункан кожей ощущал, как накаляется атмосфера. Фрейзеры побагровели от гнева. Роберт же напоминал ему дикую кошку – коварную, пронырливую, в любой момент готовую вцепиться когтями в жертву.
Элспет, сдвинув брови, обожгла брата яростным взглядом.
– Ты, между прочим, выпил за вечер немало дорогого французского вина. – Она обвела рукой стол. – А наши кубки из чистого золота, украшенные рубинами, видел? Клан Фрейзеров владеет этими кубками уже три сотни лет. Сам король Роберт Брюс I пил из них, когда гостил в Гленране. Фрейзеры уже сто лет назад перестроили замок, – не выдержав, девушка сорвалась на крик. – Для этого немало денег потребовалось. Нам есть чем гордиться, а тебе есть чему завидовать, братец!
– Сто лет назад перестроили – и успокоились, – скривил губы Роберт. – Ну а я так мечтаю о большем. К примеру, недавно выписал из Бельгии набор канделябров из серебра с инкрустацией!
Хью, до сих пор молча выслушивавший хвастливые речи, вдруг с размаху опустил на стол мощный кулак:
– Ну все, довольно! Сыт по горло! Лучшего обеденного зала, чем тот, где тебя сегодня принимают, не найти в целой Шотландии. А на канделябры, которыми владеем мы, законник, тебе никаких денег не хватит!
– Вот бы взглянуть, – пробормотал Роберт.
– Хочешь взглянуть? Сейчас увидишь. – Хью наклонился к Элспет. Та удивленно вскинула брови, но уже через миг кивнула и, обежав стол, так же тихо прошептала что-то каждому из Фрейзеров, после чего стрелой вылетела из комнаты.
Дункан вопросительно глянул на Келлама.
– Терпение, законник. Сейчас ты поймешь, каков он, наш вождь.
Через несколько минут в зал вошли трое слуг, держа высоко над головой зажженные факелы. Хью поднялся из-за стола и знаком пригласил за собой Роберта. Юный вождь в яркой шотландской накидке, красивый, могучий, выглядел сказочным великаном рядом с тщедушным и невзрачным, даже несмотря на расшитый камзол, Робертом. Хью прошагал через весь зал к самому широкому из окон и распахнул ставни.
– Смотри, Гордон! – пророкотал он. Роберт вытянул шею. Облокотившись о стол, Дункан вместе с остальными с любопытством следил за этой сценой.
В распахнутом окне открывалась фантастическая панорама заката. Темные барашки холмов, казалось, плыли в море пурпура, золота и индиго.
– Вот он! – Хью сделал широкий жест рукой. – Вот он, Гордон, приемный зал Шотландии. Гобеленов и картин роскошнее ты больше нигде не увидишь. К этим декорациям приложили руку ангелы!
Да, он умен, Хью Фрейзер… Дункан восхищался молодым вождем. Перед лицом величественной природы Шотландии померкнут любые красоты, сотворенные человеком. Вопрос лишь – способен ли Гордон на столь глубокие эмоции?
Похоже, не способен. Магистр права был в явном недоумении.
– Холмы… камни. Ну и что? Да ты меня дурачишь, Хью Фрейзер! – неожиданно вскипел он.
– Холмы и камни, говоришь, – торжественно кивнул Хью. – Но жить среди этих холмов и камней – привилегия избранных, мой друг.
Дункан не просто оценил, но от души наслаждался драматическим представлением Хью. Теперь-то уж Роберт Гордон не станет хвастать перед Фрейзерами заморскими гобеленами и столами красного дерева!
– Ты приобрел инкрустированные подсвечники? – продолжал Хью. – А что ты скажешь на это? – Он оглянулся и махнул рукой.
Магнус, Келлам, Эван и Кеннет поднялись из-за стола, прошли к слугам и взяли по факелу. Затем все четверо выстроились в ряд и подняли факелы над головами.
Высокие, сильные, они стояли неподвижно, развернув плечи и вскинув головы. Факелы, потрескивая, бросали золотистый свет на стол.
Открылась дверь, и в зал, тоже с факелом в руке, вошла Элспет. Она сменила накидку на простое белое платье и клетчатую шаль. Пройдя к братьям, девушка встала в центре и подняла руку.
Дункан ахнул от восхищения. Освещенная золотистым светом, девушка олицетворяла собой красоту и нежность. Ангел, сошедший с небес на землю…
Элспет сделала шаг вперед, полуприкрыла глаза и запела.
Первые звуки, тихие и нежные, казалось, рождались из воздуха. Дункан подался вперед как зачарованный, весь обратившись в слух.
Этот голос… чистый, как вода горных озер, звонкий, как струящиеся с гор ручьи… Божественный голос. Божий дар. Теперь Дункан понял, почему Фрейзеры считали Элспет благословением клана.
По правую руку от него Флора всхлипнула, вытирая рукавом глаза. Элспет пела о Шотландии, о гордости, о любви к родной земле. Восхитительная мелодия и величественная панорама шотландской природы разбудили в душе Дункана глубоко спрятанные, но так и не умершие чувства.
Он любил горы Шотландии не меньше Фрейзеров, но оставил их, сменив на городскую жизнь. Чуть печальная, нежная песня девушки разрывала ему сердце.
Элспет умолкла, запрокинув голову, а Хью с улыбкой обернулся к Роберту:
– Надеюсь, больше не будет разговоров о том, что для горца важно, а, Гордон?
Совершенно внезапно – точно всполох молнии озарил его сознание – Дункан понял, что означает для Фрейзеров договор о мире с Макдональдами. Он понял, что привез не бумагу от Тайного совета, а железные кандалы, связывающие этот гордый клан по рукам и ногам. Стоило ли удивляться их упорному отказу поставить подписи под унизительным договором! Теперь Дункан понимал, что Фрейзерами двигало не упрямство, а гордость.
Но даже несмотря на это, ему, королевскому адвокату, придется заставить их подписать документ.
Глядя на Элспет, тонкую, как тростинка, с копной золотистых волос, сияющую, точно звездочка на ночном небе, Дункан впервые пожалел о том, что его ждет Эдинбург.
* * *
– Что с тобой, малышка?
Элспет, вздрогнув, очнулась. Она и не заметила, как задремала, убаюканная тихим покоем ночи, редкими перепевами птиц и едва слышным журчанием ручейка у подножия холма. Увидев перед собой длинные, сильные ноги в высоких сапогах и узких брюках, она медленно подняла глаза. На лицо Дункана Макрея легла тень от громадного валуна; полы наброшенного на плечи черного плаща взметнулись от порыва ветра, точно крылья ворона.
– Тебе плохо?
– Нет, все в порядке.
– Я увидел, что ты сидишь здесь – это платье светится в темноте, его видно издалека, – и подумал, что ты заболела…
– Я часто сюда прихожу. Мне нравится это место.
Дункан опустился на землю рядом с ней, прислонился спиной к валуну и, согнув одну ногу, оперся о колено.
– Здесь хорошо отдыхать. Тихо, спокойно.
Элспет кивнула.
– Где братья?
– Все еще развлекаются. Только теперь уже во дворе. Пригласили волынщика, завели песни, пляски. А я уже устал от шума и выпивки. – Дункан откинул голову, со вздохом закрыл глаза.
Элспет смотрела на его профиль, такой четкий на фоне серого камня, и волна неожиданного сочувствия согревала ее сердце. Гнев ее давно растаял, уступив место сожалению за собственную грубость там, на лестничной площадке под крышей.
– Если Фрейзеры взялись пить и петь, то не угомонятся до утра, – с улыбкой проговорила Элспет.
– Похоже на то. Вон они, видишь? – Дункан поднял руку и наклонился, невзначай коснувшись плечом ее плеча.
Элспет прищурилась:
– Ничего не вижу. У тебя, должно быть, зоркость ястреба.
– Тогда прислушайся. – Теплый, глубокий, бархатный голос Дункана раздался у самого ее уха.
Издалека доносился тоскливый напев волынки. Элспет кивнула. Ночной ветерок – или близость Дункана? – вызвали у нее озноб. Зябко поеживаясь, она поплотнее завернулась в шаль.
– Красивое платье.
Элспет вскинула глаза:
– Тебе нравится?
– Очень.
– Хью мне шепнул свой план с факелами, – пытаясь усмирить вдруг заколотившееся сердце, проговорила Элспет, – ну а я решила, что платье и песня дополнят сцену.
– Получилось замечательно. – Даже в темноте взгляд Дункана, пронзительный и неотрывный, казалось, проникал в самую ее душу. – А ты пела как ангел. Или как эльф. Такого голоса я…
– Ш-ш! – Элспет прижала пальцы к его губам. – Тихо! Здесь нельзя хвастать. – Она опустила руку.
– Я только сказал, что ты пела как… – Ладонь Элспет вмиг накрыла его рот. Отросшая за день щетина покалывала нежную кожу, дыхание согревало пальцы.
– Это же волшебный холм, – шепнула девушка. – Здесь живет сказочный народ. Эльфы. Ты о них слышал?
Дункан рассмеялся:
– Ну, еще бы. – Он отнял ото рта ладонь Элспет. – Какой же горец не слышал об Эльфах?
Элспет вздрогнула, когда он выпустил ее руку. Ей стало холодно и неуютно, как заблудившемуся в лесу ребенку.
– Ах да! Ты же родился в горах.
– Точно. И мой замок стоит точно на таком же волшебном холме. Он называется Далси, по-гэльски «холм эльфов».
– Твой замок?
Дункан отвернулся, глядя на укрытые фиолетовой дымкой горы.
– Меня считают там хозяином, – негромко ответил он, потирая подбородок. – Лэрдом замка Далси в Кинтейле. Да-а. Так что я, конечно, слышал о живущем на холмах волшебном народе. Говорят, по ночам они водят хороводы, завлекая людей… – Дункан вновь повернулся к ней, вопросительно приподнял бровь.
Элспет кивнула:
– Верно. Если человек закружится в таком хороводе, он пропадет навсегда. Ночи у эльфов длятся сотни лет. А их пение… их голоса такие же сказочные, как они сами.
Дункан задумчиво склонил голову набок:
– Твое пение может увлечь самих эльфов.
– Тише! Они очень ревнивы и любят быть первыми во всем!
Улыбка, что сверкнула из темноты, взяла в плен сердце Элспет. Так мог бы улыбаться сам король эльфов – красивый, умный, нежный. Но улыбка погасла, и даже звезды вдруг показались ей тусклее. Элспет прикрыла глаза, вдыхая близость Дункана, аромат дыма и ветра.
– А если мы заснем прямо на этом волшебном холме, – снова раздался бархатный голос, – эльфы заберут нас к себе? Что ты знаешь об этом месте?
Элспет опустила голову.
– Здесь живут эльфы. Больше ничего.
– Так-таки и ничего? Ну, пожалуйста, Элспет. Я столько наслушался историй от твоих братьев. Уверен, ты им не уступаешь.
Элспет открыла рот – и тут же передумала, в страхе, что он поднимет насмех ее детские фантазии. Она упрямо мотнула головой.
– Я же вижу, ты что-то знаешь, – настаивал Дункан. – Расскажи. – Не дождавшись ответа, он наклонился; горячее дыхание обожгло ей щеку. Глубокий и вкрадчивый, его шепот завораживал, как хоровод эльфов. – Расскажи, Элспет Фрейзер!
Элспет вздохнула в замешательстве. Но что-то в нем такое было, в этом Дункане Макрее… что-то такое, отчего ей захотелось поделиться воспоминаниями, оставшимися с детства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45