— Вместе с девицей из винной лавки?
— А, ты запомнила… Я видел, как блеснули твои глаза, когда я рассказывал тебе о ней. Я знал, что ты думаешь. Я терпел ее только потому, что мысленно представлял на ее месте тебя. Вот какие чувства я испытывал к тебе. Ты моя, Клодина. И всегда была, с того самого дня, как приехала в Эверсли… во французском платье, с французскими манерами и забавным английским произношением. Именно тогда я полюбил тебя. А теперь ты респектабельная английская леди, и я люблю тебя еще больше. Любовь растет с каждым днем, и ты не можешь ожидать от меня, чтобы я отошел в сторону и сказал: «Все кончено. Теперь она жена моего брата. Adieu, милая Клодина, ты не для меня». Нет, ты создана для меня, Клодина. Ты… и никто не остановит нас.
— Чтобы прийти к такому решению, требуются двое.
— Оно неизбежно, когда двое чувствуют одно и то же.
— Если бы они пришли к обоюдному согласию, полагаю, все так бы и происходило. Однако это совершенно не относится к данному случаю. Это низки — делать подобные предложения жене твоего брата. Как ты смеешь предлагать мне заниматься с тобой любовью… если ты называешь это обсуждение любовью.
— Это не то, что называется заниматься любовью. Это только прелюдия к близости. Если мы не можем делать это с разрешения церкви, мы обойдемся без него.
— А если я расскажу матушке о твоих словах?
— Она тут же передаст их моему отцу.
— Он был бы взбешен твоим поступком.
— Напротив, он бы просто расхохотался и сказал: «Позволь им самим решить эту проблему». Мой отец очень мудр и имеет большой опыт в таких делах.
— А Дэвид… что если я расскажу ему?
— А, Дэвид, что сказал бы он? Это связано с тем, был ли подобный прецедент у греков, римлян или древних египтян. Он посоветовался бы со своими оракулами, которые указали бы ему, что следует делать — Джонатан, забудь все это. Женись. Остепенись Ты гораздо чаще находишься в Лондоне, чем здесь — Я буду там, где ты.
— Ты не подумал об этом, когда крайне легкомысленно присоединился к экспедиции во Францию и уехал, даже не сообщив нам.
Он привлек меня к себе и обнял.
— Я должен был уехать, Клодина. Это было совершенно необходимо. И должен был уехать тайно.
— Даже не сообщив отцу! Ты будто вышел.
— Отец знал.
— Однако он был удивлен.
— Не всегда верь тому, что видишь, — ответил он, пожимая плечами.
Я подумала, они вовлечены в тайные события.. Джонатан с отцом. Они занимаются торговлей, а заодно шпионажем в пользу своей страны.
Джонатан участвует в этом вместе с отцом. Я рада, что Дэвид не имеет к этому отношения.
— Завтра я уезжаю в Лондон, — сообщил он.
— Так ты едешь вместе с отцом и матерью? Он кивнул.
— Секретное дело? — спросила я. Он не ответил.
— Я скоро вернусь, — сказал он, и тогда…
— Ничего не изменится.
— Это и не нужно. Все будет, как сейчас.
— Значит…
— Ты также хочешь меня, как и я тебя, и я позабочусь о том, чтобы это как-нибудь уладить.
Несколько секунд он сжимал меня в объятиях, горячо поцеловал в губы и шею. Я позволила себе остаться в его объятиях… всего лишь на несколько секунд. Ведь он был прав.
С Дэвидом я никогда не испытывала такого сильного возбуждения.
Я вырвалась и заспешила домой. Он не последовал за мной, но я услышала сзади его негромкий, торжествующий смех.
На следующее утро, как только рассвело, Дикон, моя мать и Джонатан уехали в Лондон.
Ко мне в комнату зашла Жанна и, сообщив, что она и Софи снова отправляются смотреть дом, поинтересовалась, не хотела бы я присоединиться к ним.
Я согласилась, и меньше чем через полчаса мы уже шли в Эндерби окольным путем, по дороге. Такой путь немного длиннее, но после сильного ливня было слишком сыро, чтобы, как накануне, идти через поля.
В утреннем саду дом выглядел по-другому. Какое странное место! Должна признаться, что, несмотря на, казалось, исходящую от него опасность, он все же привлекал меня и я так же, как и обе мои попутчицы, горела желанием открыть его дверь и войти.
Софи объясняла:
— Что мне в нем нравится, так это то, что он стоит в стороне, особняком. Здесь не возникало бы чувства, что за тобой постоянно наблюдают.
«Да, — подумала я, — если не считать привидений и духов».
Мы стояли в холле, и атмосфера дома, подобно щупальцам, захватила меня.
— Зал, действительно, просто великолепен, — отметила я. — Ты предполагаешь устраивать здесь балы, тетя Софи? Представляю себе это: менестрели, играющие на галерее.
— Нет. Я не собираюсь часто устраивать приемы. Но зал мне нравится.
Возникает ощущение величия, и все же в некотором отношении он прост.
Прост? Вероятно, да, по сравнению с дворцом, где она провела детство.
— Подумай обо всех спальных комнатах, — сказала я. — Их двадцать.
И потом есть еще помещения для слуг на верхнем этаже дома.
— Нам понадобятся несколько слуг, — ответила Софи. — Твоя мать поможет нанять их.
Для нас это несколько затруднительно… из-за языка.
— Конечно, она будет очень рада помочь. И если я могу что-нибудь сделать, тетя Софи, я буду просто счастлива.
— Спасибо, Клодина. Ты хорошая девушка. О, будет так много работы.
Я хочу подняться наверх. Пойдем, Жанна. Я не в силах ждать.
Мы проследовали наверх. Я обратила внимание на резную баллюстраду лестниц и изящные украшения потолков. Когда-то это был красивый дом. Станет ли он снова таким, когда здесь поселится Софи? Нет, не она ему нужна. Этот дом предназначен для большой и счастливой семьи, где смеются и резвятся и горячо верят в доброту мира; он взывает в надежде, что его обитатели прогонят прочь всех отвратительных привидений.
Софи не сделает этого.
Было интересно, что думает об этом довольно практичная Жанна.
Мне подвернулся удобный случай спросить ее, пока Софи находилась в одной из спальных комнат, а я оказалась в коридоре наедине с Жанной.
Я обратилась к ней:
— Тетя не может серьезно думать о покупке этого дома.
— Однако это именно так, — ответила Жанна.
— Вы должны отговорить ее. Ведь вы понимаете, насколько он не подходит вам.
— Нет, — сказала она. — Думаю, он вполне подходит. Видите, как она счастлива? Здесь придется много поработать, а это потребует времени. Я всегда искала способы вернуть ее к жизни, пробудить в ней интерес… переживания. Приведение этого дома в порядок займет очень много времени. Нужно будет много потрудиться: встречаться с людьми, выбирать материалы. Я предполагаю постепенно отделывать комнату за комнатой. На это уйдет несколько лет. Как только мы вошли в дом, я увидела, как он взволновал ее, и поняла, что я искала именно это.
Я была удивлена, но сразу поняла, что Жанна, с присущим ей практическим взглядом на вещи, права. Эндерби нужен Софи. Сам его мрачный вид привлек ее. Она не захотела бы поселиться в уютном доме, полном солнечного света. Ей понравилась его унылая атмосфера, соответствующая ее настроению, а перспектива работ, которые нужно осуществить, в глазах Жанны сделала дом вполне подходящим.
— Жанна! — звала Софи.
Жанна улыбнулась мне и немедленно отправилась к хозяйке. Они вошли в главную спальню, Софи остановилась у кровати.
— Ты только взгляни на эту чудесную резную работу.
— Прелестно, — согласилась Жанна. — И мебель включена в стоимость дома.
— Выгодная покупка.
— Это показывает, как сильно владелец стремится избавиться от него, — напомнила я им.
— Какого цвета подойдут сюда занавеси, Жанна? — спросила Софи.
Никогда раньше я не видела ее такой оживленной.
— Мы должны подумать и об остальных комнатах — предусмотрительно заметила Жанна. — Не следует ничего решать второпях.
Давайте подождем и подумаем, что надо еще сделать.
Я оставила их. Я не могла не пойти в ту меньшую комнату, которую я назвала комнатой с привидениями, комнатой голоса.
Я остановилась посредине ее, прислушиваясь.
Кругом царило безмолвие, только легкий ветерок шелестел в ветвях высокого кустарника.
Теперь поступок Джонатана, его отъезд из дома представлялся мне немного понятнее. Дэвид заинтересовался желанием Софи приобрести Эндерби. Я пересказала ему слова Жанны, и он сказал, что она права.
— Этот дом мог бы все изменить в ее жизни, — сказал он. — Он отвлечет ее от собственных неприятностей, вернет интерес к жизни, она будет гордиться им.
Ему захотелось снова увидеть дом, и мы вместе отправились туда. Он все всегда делал основательно. Находясь в той комнате с Дэвидом, трудно было представить, что я когда-либо слышала — или мне показалось, что слышу, — голоса.
— Можно полностью изменить вид дома, — сказал он. — Я всегда говорил, что если подстричь кусты, и тем самым впустить немного света, и отреставрировать деревянные части, все станет выглядеть совсем по-другому.
— Нужно будет сделать очень много.
— Это как раз то, что Софи необходимо… заинтересованность.
— Сама судьба привела ее в Эндерби.
— Судьба, — согласился он, — в лице Джонатана. Одно упоминание его имени взволновало меня. Я не могла забыть тот разговор в зарослях кустарника и вздрогнула.
— Тебе холодно? — спросил Дэвид.
— Нет… нет.
— Как говорят, просто кто-то шагнул через твою могилу.
— Ненавижу это выражение.
— Я тоже. Не нужно было произносить его. Находясь среди живых, не следует упоминать о смерти. — Он обнял меня одной рукой. — Тебе, вероятно, хотелось бы жить в этом доме.
— Нет, Дэвид, нет!
— Я часто думаю о больших домах, таких, как Эверсли, где живет вся семья.
Сыновья женятся и приводят своих жен… там же растут их дети.
Мне пришло в голову… в последние несколько дней… что, возможно, тебе он не нравится и ты предпочла бы покинуть его.
— Я не думала об этом.
Теперь же эта мысль запала мне в голову. Жить под одной крышей с Джонатаном… Он не стеснялся, когда дело касалось его желаний. В этом он был похож на своего отца. Я слышала истории о бурных годах молодости Дикона. Он стал другим отнюдь не потому, что посчитал это необходимым, — любовь к моей матери изменила его. Именно его чувства, а не осознание долга заставляли его хранить верность. Эверсли стал для меня опасен, ведь здесь мы с Джонатаном находились в непосредственной близости. Но как я могла сказать об этом Дэвиду? Я боялась не столько Джонатана, сколько саму себя.
— В поместье есть и другие дома, — продолжал Дэвид. — Например, дом управляющего…
— Занятый в настоящее время им самим.
— Джек Долланд — отличный парень. Не знаю, что бы мы делали без него. Я высказал только предположение. Думаю, отцу оно не понравилось бы… я просто хотел узнать, устраивает ли тебя жизнь в главном доме.
Разумеется, вместе с твоей матерью.
— Я уверена, она бы очень расстроилась, если бы мы завели разговор о переезде.
— Значит, мы остаемся. В любом случае пока это было бы неосуществимо. Я просто высказал предположение.
— Почему ты завел этот разговор сейчас? А… Эндерби, наверное, виноват. Дэвид, я люблю Эверсли. Люблю с той минуты, как увидела, и не хотела бы покидать его.
— Тогда все в порядке, — сказал он. — Знаешь, этот дом, в самом деле, — выгодное приобретение.
— Многое нужно здесь восстанавливать.
— Даже если и так, в нем есть кое-что из хорошей мебели.
— Что, очевидно, даст Софи приличную экономию. Думаю, в Эверсли также есть мебель, которая хранится где-то на чердаке.
Твоя мать как следует осмотрит ее и решит, что можно отдать.
— Все это хлопотно, правда? Я имею в виду, для всех нас, не только для Софи. Будет приятно, когда это место станет обжитым.
Он согласился, и рука об руку мы прошли по дому. Странно, что с Дэвидом я воспринимала его совсем иначе.
Это были приятные дни, хотя я не могла полностью вернуть настроение медового месяца. Мы вместе ездили верхом по окрестностям поместья; нас с Дэвидом везде очень хорошо принимали.
Софи с Жанной проводили часы в разговорах о доме, а я сообщила им, что Молли Блэккет сможет сшить для них занавеси.
Они обсудили, какие следует купить ткани, и их цвета. Меня поражало, как изменилась Софи.
Джонатан, мама и Дикон отсутствовали ровно неделю. Погода изменилась в худшую сторону. Сырость и туманы сменил восточный ветер — ветер, который прекрасно знали в этой юго-восточной части Англии. Он мог быть сильным, пронизывающим, и мы, находясь в нескольких милях от берега, хоть и были немного защищены, никогда не были ему рады.
Восточный ветер сменился северным, что могло принести снег. Я беспокоилась, что снег помешает их возвращению домой вовремя. Поэтому, услышав, как экипаж заезжает на подъездную дорожку, я радостно бросилась встречать их.
Я обняла маму, и мы прижались друг к другу.
— Как я рада оказаться дома! — воскликнула она. — Ты только посмотри на небо, какое оно зловещее! Эти тучи принесут снег.
— Слишком рано для снега, — возразил Дикон. — Обычно он выпадает после Рождества. Как ты тут поживала без нас, Клодина?
Он поцеловал меня. Джонатан улыбнулся мне, подхватил и, высоко подняв, смеясь, сжал в объятиях.
— Знаете, — сказал он, — я забываю, что теперь она замужняя женщина. Я вижу маленькую француженку Клодину Мама с Диконом рассмеялись. Они были так рады вернуться домой.
Джонатан опустил меня и крепко поцеловал в губы.
— Так ты довольна, что мы дома?
— Конечно, — ответила я, отворачиваясь и взяв маму под руку. — Тетя Софи, похоже, решилась.
— Не может быть! — удивилась мама.
Присутствие дома Джонатана, конечно же, полностью нарушило мой покой. Казалось, он все время наблюдает за мной, я ощущала это постоянно. Я избегала его. Меня заставляло быть осторожной и открытие, что я не столько боялась его, сколько саму себя. Я постоянно думала о нем.
Матушка, оправившись от изумления и сомнений по поводу желания Софи приобрести Эндерби, с головой ушла в приготовления. Она привела Молли Блэккет, и они обсудили занавеси и другие детали обстановки. Она тщательно осмотрела мебель на чердаках, и основной темой ее разговоров стал Эндерби.
Дикон сообщил, что оформление продажи не займет много времени. Ему не составило труда распорядиться восхитительным кольцом с бриллиантом, стоимости которого было вполне достаточно для приобретения дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47