И этой явью были объятия Маркуса.
– Как это мы не едем? Как тебя понимать? Не смеши меня, Захария.– Селия пронзила взглядом сидевшего на другом конце стола брата. Едва эти резкие слова сорвались с ее губ, все разом обернулись к ней. – Мне кажется, совершенно ясно, что имел в виду ваш брат, дорогая Селия,– возвестил со своего края стола Сайлас Вандерхофф. Ей не было видно его, но по его тону чувствовалось; оказавшись за столом по правую руку от леди Ноулз, он был уверен, что ему позволено вмешиваться в семейные дела.
– Они с лордом Эшмором не желают осложнять себе жизнь тем, чтобы в пути исполнять ваши дамские капризы. Я правильно вас понял, милорд?
Селия повернулась к сидящему рядом с ней Маркусу, пожалев о том, что не может прочитать его мысли. Тот рассматривал Вандерхоффа, и выражение его лица было обманчиво неподвижным, надежно скрывавшим его истинные мысли. Минуту назад это могло бы вызвать у нее раздражение, но теперь она была восхищена, что он привел Вандерхоффа в такое замешательство. Еще больше она успокоилась, вспомнив то, что он сказал ей недавно об этом человеке. Или же он сказал, что ему не нравится этот человек, просто чтобы успокоить ее? В ожидании его, ответа она затаила дыхание. Он кивнул лакею, чтобы тот убрал его тарелку.
– Я не уверен, что доводы Селии можно так сразу отмести,– наконец проговорил он, поигрывая бокалом.
– Маркус, вы это серьезно? – Захарию словно громом поразило – он терял союзника, которому так доверял. Видя его смущение, Селия пришла в такой восторг, что была готова петухом кричать.
– Ну, подумайте сами, Захария. Вам что, в самом деле хочется быть сиделкой при своем брате всю обратную дорогу?– спросил он, и, казалось, мысль об этом заставила его поморщиться.
– Мне кажется, юноше будет приятней, если его воспаленный лоб, будет гладить женская рука, пусть даже рука его собственной сестры. Дамы так убедительно говорили об этом третьего дня. – А я бы помогала Селии справиться с обязанностями сиделки,– поспешила вставить Сильвия, сидящая подле Захарии и умоляюще улыбающаяся своему брату.
– Признаться, я как-то не задумывался над этим после того, как Селия впервые заговорила об этом,– сказал молодой американец, искоса поглядывая на даму рядом с собой. Ее взгляд встретился с ее глазами. Хотя Селию это и заинтересовало, гораздо важнее было довести до конца разговор об их поездке.
Захария откашлялся, поправил платок на шее и продолжил:
– На месте Этана я бы, конечно, предпочел, чтобы за мной ухаживали Селия и мисс Нуолз. Лекарь из меня, знаете ли, неважный.
– Захария, тебя что, разум покинул?– закричал через весь стол Генри Трегарон.– Прошу прощения, миледи,– спохватился он, обращаясь к хозяйке дома, наблюдающей за этой перепалкой. На ее ангельски терпеливом лице появилась небольшая морщинка.
– Но мы же не можем отправиться туда, словно два ухажера с двумя незамужними дамами, пусть даже и вместе с лордом Эшмором. Селия останется в Лондоне, и обсуждать тут больше нечего.
Селии тоже захотелось накричать на неге. Во что, в конце концов, он превратил этот прекрасный вечер, который она намеревалась превратить в свою очередную победу над Маркусом. Первую вылазку она уже сделала, скинув туфельку и мучая его, поглаживая под столом своей ножкой. То, что кто-нибудь мог бы заметить, чем она занимается, только обостряло ее удовольствие. Она знала, что достигла желаемого – при малейшем ей прикосновении его скулы предательски напрягались.
– Но Селия и Сильвия будут не одни. Хотя я и не понимаю, к чему продолжать это обсуждение,– воскликнула леди Ноулз, в тревоге переводя глаза то на Маркуса, то на Захарию.– Я прекрасно помню, что мы решили все вместе поехать и освободить бедняжку Этана. Маркус, неужели произошло нечто такое, отчего мы должны изменить наши планы? Мы же собирались отправиться в путь, как только ты получишь документ об освобождении этого милого мальчика, не так ли? Тебе следовало бы сообщить мне, если что-то подобное произошло. Я ведь занимаюсь тем, что слежу за упаковкой постельного белья и собираю все, что нам может понадобиться в дороге. Мне будет неприятно, если все эти хлопоты окажутся напрасными и ты отправишься в путь, даже не попрощавшись. Это ведь общее семейное дело.
– Нет, мама, Ты не ошиблась. Мы отправимся послезавтра, поэтому лучше всего проследить, чтобы уложили всю одежду, которая нам может понадобиться в пути. Тебе хватит дел до самого отъезда.– Сын подарил ей улыбку, полную любви, но через мгновение любезное выражение исчезло с его, лица. Он повернулся к джентльмену, сидевшему справа от нее.
– Капитан Вандерхофф, я давно уже пришел к выводу, что долго спорить с прекрасным полом не следует. Если они решили настоять на своем, с ними не совладать. Конечно, всегда любопытно посмотреть, какое они изберут оружие, чтобы настоять на своем. Они дерутся не так, как принято среди джентльменов.
– Сильвия, мне кажется, нас оскорбляют,– объявила Селия, едва сдержавшись, чтобы не пнуть Маркуса ногой. Хотя, скорее всего, его недовольный взгляд после этого не исчез бы, а вот ногу она бы себе ушибла. Он явно что-то задумал, но – что?
– Вовсе нет, моя дорогая. Я и вправду полагаю, что мы, неудачники-мужчины, должны произнести тост за женский ум,– ответил Маркус и торжественно поднял свой бокал. Он терпеливо дождался, пока остальные последуют его примеру, хотя Тадеус давно уже угощался безо всяких тостов.
Договорив, он повернулся к Селии и прошептал то, что предназначалось лишь для нее:
– Я всегда готов выслушать разумные доводы, поэтому никаких взяток не нужно. Если вы будете рядом, мне будет легче размышлять и не придется оставлять вас в не готовом к такой беде Лондоне.
– Милорд, не надейтесь, что в скорости я снова стану дожидаться вас в библиотеке,– парировала она тоже шепотом. Пусть он и не берет взяток, но не сказать ему этого она не могла.
– И сколько же экипажей нам понадобится? Один – для дам, и, я полагаю, второй – для багажа,– продолжил Маркус, не подав виду, что расслышал ее.– А может быть, дамы взяли бы поменьше багажа, чтобы все– поместилось в одну карету? Мы с Захарией, конечно, поедем верхом. А как вы, джентльмены? – Я не могу говорить за всех, но лично у меня в городе есть дела, которые следует завершить,– заявил Генри Трегарон, бросая на своего свояка суровый взгляд.– Будет полезней, если я покончу с ними и буду готовиться к отплытию, чтобы успеть к возвращению Захарии и Этана. Ехать всем вместе, этаким караваном, просто неразумно. Но, по-моему, Тадеус должен быть там как один из законных опекунов Этана.
– Генри, ведь мальчик уже совершеннолетний, не так ли?– произнес Тадеус. Для этого ему пришлось сделать паузу между двумя укусами безесилабаба. Крошки взбитых с вином сливок, словно усы, украшали его губы.– И Захария будет там, так что…
– Тадеус!– воскликнул Генри. Это было единственное, что он сказал, но в сказанном было столько угрозы.
Тадеус часто заморгал и задрожал всем телом. Он уставился на свояка и с минуту пялился на него, словно готовясь предпринять что-то очень важное.
Потом его неожиданно передернуло, как будто он, наконец, решился.
– Ну, разумеется, Генри, разумеется. Вы с капитаном готовьте корабль к отплытию, я буду рад сопровождать дам. Буду просто рад.
– Как прекрасно, что все мы пребываем в согласии,– объявила леди Ноулз, сияя от радости и глядя на мужчин. Потом она кивнула девушкам, давая знак, что пора удалиться.– Может быть, нам стоит взять запасных лошадей, если Сильвии и Селии захочется проехаться верхом. Молодым девушкам может не понравиться целый день сидеть взаперти в карете.
– С нами все будет в порядке, леди Ноулз. Нельзя злоупотреблять щедростью лорда Эшмора,– вставила Селия.– Сильвия и я будем прекрасно чувствовать себя в карете, раз уж нам дозволено ехать.
Когда Маркус кивнул, она почувствовала облегчение. Только сейчас она осознала, в каком напряжении находилась в последнее время. Повернувшись и следуя за хозяйкой, Селия поймала взгляд Вандерхоффа и, увидев на его лице выражение полнейшего неудовольствия, почувствовала, что по спине у нее побежали мурашки. Уже выходя из комнаты, она решила, что ей это просто померещилось. Он, конечно же, сердился – ведь никто не обращал на него никакого внимания. На собственном опыте она знала, что Вандерхофф любит во всем настоять на своем. Но сейчас у нее были заботы и поважнее.
И чего она добилась, настояв на том, чтобы ехать вместе с мужчинами? Конечно, у нее будет возможность быть рядом с Маркусом, но ведь и все остальные будут рядом с ними! Как ей застать его наедине? Размышляя о предстоящей поездке, ничего нового придумать она уже не могла. Однако так или иначе ей нужно было добиться большего. Правда, пока она не знала, что для этого следует сделать.
***
«Да зачем, собственно, мне нужен граф Маркус Эшмор?» – подумала Селия. Ей вовсе не хотелось, чтобы еще и он занимал какое-то место в ее жизни.
Размышляла она об этом уже четыре дня спустя, сидя в карете, трясущейся на дорожных ухабах. Она поудобней устроилась в уголке экипажа на сиденье, обитом голубым бархатом, сложив руки на груди и разглядывая пейзажи за окном. Ни разу еще женщинам не разрешили сделать остановку, хотя некоторые места их очень и очень заинтересовали.
Не возымели действия даже мольбы леди Ноулз, когда они решили остановиться и посмотреть скалы возле Сейлсбери. Как женщины и предчувствовали, им не переставали напоминать, что они сами захотели этого. Как можно даже заикаться о том, что им скучно, если Этан гниет в тюрьме? Селия полагала, что Маркус немного переигрывает, живописуя невзгоды, выпавшие на долю Этана, словно был заранее убежден в том, что тот попал в лапы охранников, которые только тем и занимаются, что издеваются над ним.
Хотя дорога им предстояла долгая, заводить об этом разговоры ей не хотелось. Конечно, ей и своих невзгод было предостаточно, но встретиться с братом хотелось ужасно. По мере того как они приближались к цели своего путешествия, с каждой пройденной милей дорога становилась все мрачней и неприветливей. Когда пленных французов заставили строить тюрьму для самих себя, место для нее было выбрано именно из этих соображений. Окружающий ландшафт не слишком занимал Селию, и она задумалась о том, что согласие Маркуса и Захария на их поездку было какой-то изуверской разновидностью пытки. Они, безусловно, понимали, что утомительное просиживание целыми днями в карете – пусть и с мягкими рессорами – даже самой хладнокровной женщине подействует на нервы. И все же Селия, хотя и неохотно, но признавала, что, несмотря на небольшие огорчения, поездка доставляла удовольствие леди Ноулз. Возможно, еще и потому, что она чуть ли не до полдня дремала.
– Селия, как ты думаешь, я хорошенькая? – неожиданно спросила Сильвия из угла, в который ее втиснули – между храпящим Тадеусом и шкатулкой с драгоценностями своей матушки.
– Конечно,– ответила она рассеянно, попрежнему глядя в окно. Вид за окном стал немного ясней. Маркус с Захарией ехали теперь впереди, ведя своих рысаков со скоростью, равной скорости кареты. «У Маркуса великолепная выправка»,– отметила Селия про себя. Он сидел гордо выпрямившись, с грацией прирожденного атлета. Со вздохом сожаления она подумала, что все, что было между ними, теперь уже было в прошлом. Стоило ей закрыть глаза, и сами собой к ней приходили ощущения того, как его крепкое тело прижимается к ней, как его губы играют с ее губами, вызывая в ней трепет страсти.
– Селии, ты слушаешь меня?
– Да, Сильвия. Ты не просто хорошенькая,– продолжила она, не понимая, с чего это ее подруга именно теперь завела разговор на такую тему? Как раз теперь, когда у нее совершенно испортилось настроение. Видимо, дело было в том, что она просто перестала интересовать Маркуса, как новая игрушка малыша.– Неужели все эти молодые люди с букетами цветов, которые суетятся у твоей матушки в гостиной по вечерам, до сих пор не убедили тебя в этом? К тебе, наверное, уже не раз сватались, ведь так?
– Да, но, по большей части, юноши из знакомых семей. Ничего интересного,– ответила Сильвия, чуть не плача от горя.– И ни один не любит меня по-настоящему. Я бы хотела, чтобы меня полюбили.
– Ой-ей-ей!– Селия украдкой кинула взгляд на свою подругу, только теперь заметив, куда та смотрит.– Сильвия, если ты хочешь привлечь внимание моего брата…
– Я знаю, моя хорошая, что он не станет связываться с какой-то малолеткой, тем более, с малолеткой из Англии.– Последние слова она проговорила уже почти шепотом, возясь с завязками своего ридикюля. С минуту Селия пребывала в задумчивости, размышляя, а не померещилось ли ей, что в карих .глазах подруги блеснула слеза.– Он почти не разговаривает со мной. Мне кажется, я ему совершенно не нравлюсь.
– Захария боится приличных женщин. Он не собирается жениться лет этак до тридцати пяти, то есть еще шесть лет,– быстро проговорила Селия, надеясь, что после этих слов ее подруге полегчает. Она ведь просто говорила ей правду. Разве могла она давать кому-то советы, когда ее собственные чувства были в таком разброде.– Я думаю, что с тех пор, как Захария стал совершеннолетним, он и двух слов не сказал ни одной приличной молодой даме. Однажды он признался мне, что сделает все, чтобы не позволить женить себя и избежать чар всех возможных невест, пока не настанет день, когда он сам не решит, кого выбрать.
– Но ведь он не на рынке! Это там можно прийти и выбрать овощи или цветы, которые тебе нравятся,– хмыкнула Сильвия и снова посмотрела на того, о ком шла речь.
Селия была рада, что ее подруга не теряла чувства юмора. Хорошо бы, если бы и она могла бы так же относиться к Маркусу. Куда там – он волновал ее слишком сильно.
– Боюсь, мой брат чересчур неопытен в сердечных делах и не понимает, что чувства могут оказаться сильней здравого смысла. С тех пор как ему исполнилось восемнадцать, он принял на себя слишком много обязанностей взрослого мужчины. Он должен был принять на себя ответственность за деятельность нашей компании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42