https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/BandHours/
Ему предстояло сделать не просто работу, а заявить право на жизнь.
Глава 5
— Значит, ты не пострадала? — спросил Питер, прервав рассказ Лорел об утренних событиях. Он сидел, наклонившись вперед, сжав подлокотники кресла-качалки с плетеной спинкой, вопросительно глядя на Лорел.
Она покачала головой. Лорел знала, что Питер Бартон единственный, кому можно рассказать все начистоту. Он ничему не удивлялся и не имел обыкновения читать морали. Во всяком случае, длинные.
— Только мое самолюбие. А это уже немало, пойми. Они сидели во дворе, обмахиваясь веерами. Жара стояла невыносимая. Солнце уже клонилось к закату. Оставалась надежда на вечерний бриз с моря. Каждый четверг Питер вечером заходил к Лорел. И вот сегодня, к радости Лорел, был четверг. И она могла поговорить с Питером.
Немного успокоившись, Питер откинулся в качалке.
— И поделом тебе…
Мораль! Но ее вполне можно вытерпеть Морали Питера не бывают длинными и чересчур строгими. А эта и вовсе была короткая.
Нахмурившись, Питер добавил:
— И этот человек…
— Сет Тейт.
Питер задумчиво кивнул.
— Ах, да. Он приезжий. Поселился в отеле «Чарлстон».
Лорел нисколько не удивилась, что Питер знает о Сете. Питер — репортер «Газетт» и всегда в курсе последних событий.
— Ужасный тип, — бросила Лорел и еще энергичнее заработала веером. — Совершенно невоспитанный. Ему не место в порядочном обществе. Хорошо еще, не рассказал тетушке и Кэролайн, что на самом деле произошло. Видимо, не совсем потерял совесть.
Лорел, разумеется, не верила, что Сет поступил так из благородства. Ведь, рассказав правду, он вынужден был бы упомянуть и о своей роли в этой истории, после чего его вряд ли впустили бы в дом. Лорел не сомневалась, что за ужином он покажет себя во всей красе.
Весь день Лорел не покидали мысли о Сете, хотя она их гнала от себя. Не очень-то просто выбросить из головы такого мужчину.
Возможно, она осуждала Сета, порой он вызывал ярость. Но нельзя было ему отказать и в определенной привлекательности. Что-то влекло к нему помыслы Лорел, как мотыльков влечет горящее пламя.
— Ты хоть что-нибудь о нем знаешь? — спросил Питер.
— Только что он груб, невоздержан в словах… невежлив с дамами. Разве не достаточно?
Питер улыбнулся:
— Не для журналиста, дорогая.
Лорел наконец сложила веер и вздохнула:
— Сегодня вечером увидишь его. Сет Тейт приглашен к нам на ужин.
Питер укоризненно посмотрел на Лорел и нахмурился.
— Не надо на меня так смотреть. Кэролайн его пригласила. Ты же знаешь, она не может не приютить заблудшую душу. Тетушка, разумеется, ее поддержала. К тому же у Сета произношение южанина, все зубы целы — чем не жених?
— Вечно ты попадаешь в истории, — пробормотал Питер. Посмотрев на Лорел, он продолжил: — Бог мой, Лори, знал бы я, что вы нуждаетесь в деньгах, сразу сделал бы тебе предложение.
Лорел снова стала обмахиваться веером.
— Спасибо, но ты едва можешь содержать себя самого, не то что жену. Кроме того, я пришла к выводу, что с помощью мужа не решишь проблем. Мужчина обычно умирает в самый неподходящий момент.
— Ну не знаю. У меня отменное здоровье. Вот когда я разбогатею, ты, надеюсь согласишься за меня выйти.
— В Чарлстоне не разбогатеешь, Питер. Он пожал плечами:
— Тогда я уеду на Запад и создам собственную газету…
— Кэролайн никогда не покинет Чарлстон, — уверенно произнесла Лорел.
— И не нужно. Она… — Он замолчал, лицо приняло страдальческое выражение. — Перестань, Лорел, — пробормотал Питер, — это тебя не касается!
— Кэролайн — моя кузина, — напомнила Лорел.
Ее лицо смягчилось, когда она увидела искреннюю горечь в глазах Питера. Она никогда всерьез не надеялась, что Питер и Кэролайн сблизятся.
Кэролайн относилась к Питеру как к давнишнему другу их семьи. Сам Питер был слишком робок, чтобы проявить свои чувства. Лорел была бы рада их помолвке. По крайней мере не надо было бы беспокоиться о кузине, да и о Питере тоже. Обычно он вел себя свободно и непринужденно. Но едва дело касалось его тайной любви, совершенно терялся, предпочитая отшучиваться. Питер часто рассказывал о своих грандиозных планах и несбыточных мечтах. Лорел жалела Кэролайн, которой так и не суждено было узнать, как много она значила для Питера.
— Прости, я не хотела тебя обидеть, — сказала Лорел, — и искренне желаю вам только счастья.
Он грустно улыбнулся:
— Так-то оно лучше. Если сегодняшнее приключение из тайного станет явным, я останусь твоим единственным другом. Так что относись ко мне повежливее.
— Ты прав, — неожиданно серьезно согласилась Лорел. — Если все станет известно, я буду знать, кого за это благодарить. Тогда тебе действительно придется ехать на Запад.
Он улыбнулся:
— А поскольку тебя не пустят ни в один приличный дом в городе, тебе придется ехать со мной. В конце концов, мы отличная пара.
— Будь ты столь же красноречив с Кэролайн, стал бы степенным женатым мужчиной, отцом нескольких детей и сидел бы сейчас не здесь, а в собственном саду.
Питер покачал головой.
— Довольно болтать о всякой ерунде, миссис Лоутон, — сказал он строго. — У нас есть более серьезные темы для обсуждения. — Его улыбки и след простыл. — Думаю, нам следует поговорить о том странном человеке, которого вы ждете к ужину.
* * *
Сет Тейт стоял у зеркала с бритвой в руках, рассматривая свое отражение, но мысли его занимало совсем другое. Половина лица была в мыльной пене, тело обнажено до пояса. На бедрах болтались подтяжки, ноги были босыми. Сет думал о семье Синклер.
Если верить Лорел Синклер, она никогда не слышала о полковнике. А это значит, что Огастес не передал своей семье письмо для Айка. Лорел считала отца героем войны, и не она одна. Ни у кого не возникало и тени подозрения, что полковник Айк и Огастес Синклер совершили самое дерзкое ограбление столетия. И хотя время тогда было военное, преступление остается преступлением. Никому и в голову не приходило, что тайник с золотом, отобранным у янки, не был передан, как полагается, в казну Конфедерации. Иначе в списках погибших героев Юга одним именем стало бы меньше. Это уж точно!
Лучи вечернего солнца рисовали на дощатом полу светлые квадраты. В комнате сгало жарко и душно. Пот стекал с лица Сета на шею. Он снова взялся за бритву. Сделал неловкое движение, и на подбородке проступила капелька крови. Внезапно охваченный яростью, Сет отшвырнул бритву.
— Черт побери!!!
Ярость не покидала его с самого начала этого путешествия. Полковник покинул его, отправившись в мир иной, прежняя жизнь ушла навсегда.
Легендарное золото, о котором рассказывал полковник, открывало путь к новой жизни. На него можно было купить уважение. Но, едва сев в поезд, Сет стал проклинать себя за то, что ввязался в эту авантюру. Но потом понял, что выбора у него не было. Он поклялся полковнику. Это само по себе обязывало. К тому же он не мог расстаться с надеждой, что полковник сказал правду и золото отыщется. Произойдет чудо, тысячи долларов, закопанные в землю, окажутся на месте, ожидая, когда Сет Тейт придет и заявит на них свои права.
Как подсчитал Сет, ему было ненамного больше двадцати пяти. За эти годы он прожил десятки жизней. Прошел длинный путь и не решался вступить на новый. Мрачное прошлое осталось позади вместе со старым именем. Теперь у него было другое. Остались лишь воспоминания, которыми он никогда ни с кем не сможет поделиться, горстка денег и еще мелочь в кармане.
У него появился шанс разбогатеть. Ничто не стояло между ним и тремя бедствующими женщинами.
Приходило ли полковнику в голову, что у Лорел Синклер или у других членов семьи Огастеса, оставшихся в живых, было не меньше прав на сокровище, чем у него самого? А может, и больше? Вот в чем проблема. Если рассказать Лорел о золоте, она вполне может сдать и Сета, и деньги властям. Она достаточно вздорная особа. Кто знает, что этим южанам с их старомодным чувством чести взбредет в голову. Кроме того, нельзя рассказать о золоте, не упомянув, откуда сам он узнал о нем. А это исключено.
Нет никаких сомнений в том, что полковник и его друг взяли золото. Все остальное — предположения и догадки. Возможно, Огастес спрятал золото в Чайнатри и написал об этом жене. Возможно, его давно нашли и унесли.
Но если золото лежит нетронутым все двадцать лет и ждет его, значит, ключ к нему — в семье Синклер.
С этими женщинами он легко поладит. Особенно со старой леди и той, что прихрамывает, — Кэролайн. Лорел, конечно, умна, слишком, черт побери, умна для женщины. Но сумасбродная. Не то поможет, не то помешает. Все зависит от того, удастся ли подобрать к ней ключ.
Сет не мог забыть, как миссис Лорел Синклер Лоутон выпрашивала деньги в борделе. Ей приходится содержать миссис Софи и мисс Кэролайн на жалкое пособие вдовы. Сет вновь представил себе поблекшее очарование старого дома. У них хватало мужества жить так, словно за тридцать лет ничто не изменилось.
— Черт с ними, — выругался он, — пусть провалятся.
Закрыв глаза, он запретил себе думать об этих женщинах. Не его это забота. Полковник всю жизнь мечтал о золоте и передал мечту Сету. Это золото не принадлежит Синклерам.
И все же Сет не мог побороть пробудившееся в нем сострадание.
Сету было лет двенадцать, когда однажды его лошадь сломала ногу. Животное мучилось. Даже Сет понимал, что самое правильное — избавить несчастное создание от страданий. Полковник молча вложил пистолет в его руку и отошел в сторону. Сет ощутил себя совершенно беспомощным, руки дрожали, его прошиб холодный пот.
Глаза затуманились слезами. Никакая сила на небе или земле не заставила бы его нажать на спуск.
В конце концов он швырнул пистолет на землю и убежал. Когда раздался выстрел, Сет упал, его тошнило. Потом он еще долго всхлипывал от горя и стыда. Подняв глаза, он увидел, что полковник сидит рядом и смотрит куда-то за горизонт.
Сет так и не понял, жалость у него во взгляде или равнодушие. Когда полковник заговорил, слова его были просты и откровенны. Сету они запомнились навсегда.
— Доброта — твоя слабость. Она либо погубит тебя, либо сделает настоящим человеком.
Больше он не произнес ни слова. Оба ни разу не вспомнили об этом случае. Сет с того дня изменился. Ему был преподан первый болезненный урок, который он хорошо усвоил. В тех краях, где жизнь ничего не стоит, а смерть караулит за каждым поворотом, нет места жалости и милосердию. Выживают только сильные. Сет предпочел стать сильным.
Со злостью, доходившей порой до исступления, он тренировался. Сету ничего не стоило убить человека. Пистолет оказывался в его руке прежде, чем ему бросали вызов. Кто угодно, даже полковник. Сет научился получать то, что хочет, любыми средствами. Здравый смысл брал верх над остальными чувствами. Так было и сейчас.
Он расслабился и вновь обрел решимость. Крепко сжал кулак, выдвинул челюсть, стер полотенцем кровь с подбородка. Ему нет никакого дела до Лорел Синклер. Она — последняя женщина в мире, которая нуждается в жалости.
Если он отыщет золото, то оставит немного женщинам. Полковник одобрил бы это. Сету всегда нравился Сан-Франциско. Или же он уедет на юг, в Новый Орлеан. Прекрасные места, где можно все начать заново. Хорошо бы открыть собственный бар. В этом он неплохо разбирался.
Он подобрал бритву и твердой рукой закончил бритье. Во всей этой путанице было только одно утешение. Лорел Синклер Лоутон. Если ему предстоит прожить несколько недель в этом городе, то в ее компании это будет совсем неплохо.
* * *
Тишину за столом нарушали лишь звон вилок о тонкую, немного потрескавшуюся фарфоровую посуду и шелест дамских туалетов. Две свечи роняли капли воска в хрустальные подставки. Масло таяло в тарелках. На Лорел было наглухо закрытое платье из черной тафты.
Это тетушка Софи решила, что в честь почетного гостя они все должны надеть свои выходные платья. Она же придумала застелить стол лучшей льняной скатертью. Прожженная дырка была старательно заложена в складку на углу, а уродливая заплатка скрыта тарелками. Софи настояла, чтобы подали жареного цыпленка, домашнюю ветчину и самые изысканные гарниры. Обычно в четверг ужинали тем, что оставалось со среды. Если же цены на рынке становились непомерно высоки, довольствовались холодной постной рыбой.
В других обстоятельствах Лорел прочла бы тетушке мораль и предложила отдохнуть в постели. Но в тот вечер ей хватало других забот.
Разговор оборвался внезапно. Так часто случается на семейных ужинах. Наконец у Лорел появилась возможность продумать, как держаться до конца вечера. С той минуты как Сет Тейт вошел в дом, разговоры не прекращались. Больше всех болтала, конечно, тетушка. То и дело интересовалась, доволен ли гость, чувствует ли себя как дома. Кэролайн, преодолев робость, играла роль paдушной хозяйки. Была приветлива, обаятельна. Все надеялись, что Питер оживит вечер своим остроумием. Однако он растерялся в присутствии незнакомца, лишь усилив всеобщее напряжение. Лорел была начеку, но Сет вел себя вежливо, ни разу не упомянул о дневных событиях, и Лорел немного успокоилась, то и дело поглядывая на мужчин, невольно сравнивая их.
Оба были примерно одного роста. Светловолосые. Правда, Питер немного темнее. Оба были весьма привлекательны. Лорел все мужчины казались одинаковыми, лишь с небольшими внешними различиями. Питер и Сет не являлись исключением. Почему же Питер, любимец юных леди, рядом с Сетом Тейтом выглядел деревянным истуканом?
Присмотревшись, она поняла, что дело не только во внешности. Черты лица Питера отличались мягкостью, которую подчеркивали небольшие темные усы. Плечи у него были уже, чем у Сета, мышцы рук не так четко выделялись под костюмом. Он производил впечатление светского юноши, стопроцентного горожанина. В общем, если говорить честно, внешность у него была более изысканной, чем у Сета. Сет был необычайно привлекателен, что не сразу бросалось в глаза. Грубоватый, с простыми чертами бронзового от загара лица. В глазах настороженность, на губах едва заметная улыбка. Держался он непринужденно и уверенно, говорил медленно, растягивая слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Глава 5
— Значит, ты не пострадала? — спросил Питер, прервав рассказ Лорел об утренних событиях. Он сидел, наклонившись вперед, сжав подлокотники кресла-качалки с плетеной спинкой, вопросительно глядя на Лорел.
Она покачала головой. Лорел знала, что Питер Бартон единственный, кому можно рассказать все начистоту. Он ничему не удивлялся и не имел обыкновения читать морали. Во всяком случае, длинные.
— Только мое самолюбие. А это уже немало, пойми. Они сидели во дворе, обмахиваясь веерами. Жара стояла невыносимая. Солнце уже клонилось к закату. Оставалась надежда на вечерний бриз с моря. Каждый четверг Питер вечером заходил к Лорел. И вот сегодня, к радости Лорел, был четверг. И она могла поговорить с Питером.
Немного успокоившись, Питер откинулся в качалке.
— И поделом тебе…
Мораль! Но ее вполне можно вытерпеть Морали Питера не бывают длинными и чересчур строгими. А эта и вовсе была короткая.
Нахмурившись, Питер добавил:
— И этот человек…
— Сет Тейт.
Питер задумчиво кивнул.
— Ах, да. Он приезжий. Поселился в отеле «Чарлстон».
Лорел нисколько не удивилась, что Питер знает о Сете. Питер — репортер «Газетт» и всегда в курсе последних событий.
— Ужасный тип, — бросила Лорел и еще энергичнее заработала веером. — Совершенно невоспитанный. Ему не место в порядочном обществе. Хорошо еще, не рассказал тетушке и Кэролайн, что на самом деле произошло. Видимо, не совсем потерял совесть.
Лорел, разумеется, не верила, что Сет поступил так из благородства. Ведь, рассказав правду, он вынужден был бы упомянуть и о своей роли в этой истории, после чего его вряд ли впустили бы в дом. Лорел не сомневалась, что за ужином он покажет себя во всей красе.
Весь день Лорел не покидали мысли о Сете, хотя она их гнала от себя. Не очень-то просто выбросить из головы такого мужчину.
Возможно, она осуждала Сета, порой он вызывал ярость. Но нельзя было ему отказать и в определенной привлекательности. Что-то влекло к нему помыслы Лорел, как мотыльков влечет горящее пламя.
— Ты хоть что-нибудь о нем знаешь? — спросил Питер.
— Только что он груб, невоздержан в словах… невежлив с дамами. Разве не достаточно?
Питер улыбнулся:
— Не для журналиста, дорогая.
Лорел наконец сложила веер и вздохнула:
— Сегодня вечером увидишь его. Сет Тейт приглашен к нам на ужин.
Питер укоризненно посмотрел на Лорел и нахмурился.
— Не надо на меня так смотреть. Кэролайн его пригласила. Ты же знаешь, она не может не приютить заблудшую душу. Тетушка, разумеется, ее поддержала. К тому же у Сета произношение южанина, все зубы целы — чем не жених?
— Вечно ты попадаешь в истории, — пробормотал Питер. Посмотрев на Лорел, он продолжил: — Бог мой, Лори, знал бы я, что вы нуждаетесь в деньгах, сразу сделал бы тебе предложение.
Лорел снова стала обмахиваться веером.
— Спасибо, но ты едва можешь содержать себя самого, не то что жену. Кроме того, я пришла к выводу, что с помощью мужа не решишь проблем. Мужчина обычно умирает в самый неподходящий момент.
— Ну не знаю. У меня отменное здоровье. Вот когда я разбогатею, ты, надеюсь согласишься за меня выйти.
— В Чарлстоне не разбогатеешь, Питер. Он пожал плечами:
— Тогда я уеду на Запад и создам собственную газету…
— Кэролайн никогда не покинет Чарлстон, — уверенно произнесла Лорел.
— И не нужно. Она… — Он замолчал, лицо приняло страдальческое выражение. — Перестань, Лорел, — пробормотал Питер, — это тебя не касается!
— Кэролайн — моя кузина, — напомнила Лорел.
Ее лицо смягчилось, когда она увидела искреннюю горечь в глазах Питера. Она никогда всерьез не надеялась, что Питер и Кэролайн сблизятся.
Кэролайн относилась к Питеру как к давнишнему другу их семьи. Сам Питер был слишком робок, чтобы проявить свои чувства. Лорел была бы рада их помолвке. По крайней мере не надо было бы беспокоиться о кузине, да и о Питере тоже. Обычно он вел себя свободно и непринужденно. Но едва дело касалось его тайной любви, совершенно терялся, предпочитая отшучиваться. Питер часто рассказывал о своих грандиозных планах и несбыточных мечтах. Лорел жалела Кэролайн, которой так и не суждено было узнать, как много она значила для Питера.
— Прости, я не хотела тебя обидеть, — сказала Лорел, — и искренне желаю вам только счастья.
Он грустно улыбнулся:
— Так-то оно лучше. Если сегодняшнее приключение из тайного станет явным, я останусь твоим единственным другом. Так что относись ко мне повежливее.
— Ты прав, — неожиданно серьезно согласилась Лорел. — Если все станет известно, я буду знать, кого за это благодарить. Тогда тебе действительно придется ехать на Запад.
Он улыбнулся:
— А поскольку тебя не пустят ни в один приличный дом в городе, тебе придется ехать со мной. В конце концов, мы отличная пара.
— Будь ты столь же красноречив с Кэролайн, стал бы степенным женатым мужчиной, отцом нескольких детей и сидел бы сейчас не здесь, а в собственном саду.
Питер покачал головой.
— Довольно болтать о всякой ерунде, миссис Лоутон, — сказал он строго. — У нас есть более серьезные темы для обсуждения. — Его улыбки и след простыл. — Думаю, нам следует поговорить о том странном человеке, которого вы ждете к ужину.
* * *
Сет Тейт стоял у зеркала с бритвой в руках, рассматривая свое отражение, но мысли его занимало совсем другое. Половина лица была в мыльной пене, тело обнажено до пояса. На бедрах болтались подтяжки, ноги были босыми. Сет думал о семье Синклер.
Если верить Лорел Синклер, она никогда не слышала о полковнике. А это значит, что Огастес не передал своей семье письмо для Айка. Лорел считала отца героем войны, и не она одна. Ни у кого не возникало и тени подозрения, что полковник Айк и Огастес Синклер совершили самое дерзкое ограбление столетия. И хотя время тогда было военное, преступление остается преступлением. Никому и в голову не приходило, что тайник с золотом, отобранным у янки, не был передан, как полагается, в казну Конфедерации. Иначе в списках погибших героев Юга одним именем стало бы меньше. Это уж точно!
Лучи вечернего солнца рисовали на дощатом полу светлые квадраты. В комнате сгало жарко и душно. Пот стекал с лица Сета на шею. Он снова взялся за бритву. Сделал неловкое движение, и на подбородке проступила капелька крови. Внезапно охваченный яростью, Сет отшвырнул бритву.
— Черт побери!!!
Ярость не покидала его с самого начала этого путешествия. Полковник покинул его, отправившись в мир иной, прежняя жизнь ушла навсегда.
Легендарное золото, о котором рассказывал полковник, открывало путь к новой жизни. На него можно было купить уважение. Но, едва сев в поезд, Сет стал проклинать себя за то, что ввязался в эту авантюру. Но потом понял, что выбора у него не было. Он поклялся полковнику. Это само по себе обязывало. К тому же он не мог расстаться с надеждой, что полковник сказал правду и золото отыщется. Произойдет чудо, тысячи долларов, закопанные в землю, окажутся на месте, ожидая, когда Сет Тейт придет и заявит на них свои права.
Как подсчитал Сет, ему было ненамного больше двадцати пяти. За эти годы он прожил десятки жизней. Прошел длинный путь и не решался вступить на новый. Мрачное прошлое осталось позади вместе со старым именем. Теперь у него было другое. Остались лишь воспоминания, которыми он никогда ни с кем не сможет поделиться, горстка денег и еще мелочь в кармане.
У него появился шанс разбогатеть. Ничто не стояло между ним и тремя бедствующими женщинами.
Приходило ли полковнику в голову, что у Лорел Синклер или у других членов семьи Огастеса, оставшихся в живых, было не меньше прав на сокровище, чем у него самого? А может, и больше? Вот в чем проблема. Если рассказать Лорел о золоте, она вполне может сдать и Сета, и деньги властям. Она достаточно вздорная особа. Кто знает, что этим южанам с их старомодным чувством чести взбредет в голову. Кроме того, нельзя рассказать о золоте, не упомянув, откуда сам он узнал о нем. А это исключено.
Нет никаких сомнений в том, что полковник и его друг взяли золото. Все остальное — предположения и догадки. Возможно, Огастес спрятал золото в Чайнатри и написал об этом жене. Возможно, его давно нашли и унесли.
Но если золото лежит нетронутым все двадцать лет и ждет его, значит, ключ к нему — в семье Синклер.
С этими женщинами он легко поладит. Особенно со старой леди и той, что прихрамывает, — Кэролайн. Лорел, конечно, умна, слишком, черт побери, умна для женщины. Но сумасбродная. Не то поможет, не то помешает. Все зависит от того, удастся ли подобрать к ней ключ.
Сет не мог забыть, как миссис Лорел Синклер Лоутон выпрашивала деньги в борделе. Ей приходится содержать миссис Софи и мисс Кэролайн на жалкое пособие вдовы. Сет вновь представил себе поблекшее очарование старого дома. У них хватало мужества жить так, словно за тридцать лет ничто не изменилось.
— Черт с ними, — выругался он, — пусть провалятся.
Закрыв глаза, он запретил себе думать об этих женщинах. Не его это забота. Полковник всю жизнь мечтал о золоте и передал мечту Сету. Это золото не принадлежит Синклерам.
И все же Сет не мог побороть пробудившееся в нем сострадание.
Сету было лет двенадцать, когда однажды его лошадь сломала ногу. Животное мучилось. Даже Сет понимал, что самое правильное — избавить несчастное создание от страданий. Полковник молча вложил пистолет в его руку и отошел в сторону. Сет ощутил себя совершенно беспомощным, руки дрожали, его прошиб холодный пот.
Глаза затуманились слезами. Никакая сила на небе или земле не заставила бы его нажать на спуск.
В конце концов он швырнул пистолет на землю и убежал. Когда раздался выстрел, Сет упал, его тошнило. Потом он еще долго всхлипывал от горя и стыда. Подняв глаза, он увидел, что полковник сидит рядом и смотрит куда-то за горизонт.
Сет так и не понял, жалость у него во взгляде или равнодушие. Когда полковник заговорил, слова его были просты и откровенны. Сету они запомнились навсегда.
— Доброта — твоя слабость. Она либо погубит тебя, либо сделает настоящим человеком.
Больше он не произнес ни слова. Оба ни разу не вспомнили об этом случае. Сет с того дня изменился. Ему был преподан первый болезненный урок, который он хорошо усвоил. В тех краях, где жизнь ничего не стоит, а смерть караулит за каждым поворотом, нет места жалости и милосердию. Выживают только сильные. Сет предпочел стать сильным.
Со злостью, доходившей порой до исступления, он тренировался. Сету ничего не стоило убить человека. Пистолет оказывался в его руке прежде, чем ему бросали вызов. Кто угодно, даже полковник. Сет научился получать то, что хочет, любыми средствами. Здравый смысл брал верх над остальными чувствами. Так было и сейчас.
Он расслабился и вновь обрел решимость. Крепко сжал кулак, выдвинул челюсть, стер полотенцем кровь с подбородка. Ему нет никакого дела до Лорел Синклер. Она — последняя женщина в мире, которая нуждается в жалости.
Если он отыщет золото, то оставит немного женщинам. Полковник одобрил бы это. Сету всегда нравился Сан-Франциско. Или же он уедет на юг, в Новый Орлеан. Прекрасные места, где можно все начать заново. Хорошо бы открыть собственный бар. В этом он неплохо разбирался.
Он подобрал бритву и твердой рукой закончил бритье. Во всей этой путанице было только одно утешение. Лорел Синклер Лоутон. Если ему предстоит прожить несколько недель в этом городе, то в ее компании это будет совсем неплохо.
* * *
Тишину за столом нарушали лишь звон вилок о тонкую, немного потрескавшуюся фарфоровую посуду и шелест дамских туалетов. Две свечи роняли капли воска в хрустальные подставки. Масло таяло в тарелках. На Лорел было наглухо закрытое платье из черной тафты.
Это тетушка Софи решила, что в честь почетного гостя они все должны надеть свои выходные платья. Она же придумала застелить стол лучшей льняной скатертью. Прожженная дырка была старательно заложена в складку на углу, а уродливая заплатка скрыта тарелками. Софи настояла, чтобы подали жареного цыпленка, домашнюю ветчину и самые изысканные гарниры. Обычно в четверг ужинали тем, что оставалось со среды. Если же цены на рынке становились непомерно высоки, довольствовались холодной постной рыбой.
В других обстоятельствах Лорел прочла бы тетушке мораль и предложила отдохнуть в постели. Но в тот вечер ей хватало других забот.
Разговор оборвался внезапно. Так часто случается на семейных ужинах. Наконец у Лорел появилась возможность продумать, как держаться до конца вечера. С той минуты как Сет Тейт вошел в дом, разговоры не прекращались. Больше всех болтала, конечно, тетушка. То и дело интересовалась, доволен ли гость, чувствует ли себя как дома. Кэролайн, преодолев робость, играла роль paдушной хозяйки. Была приветлива, обаятельна. Все надеялись, что Питер оживит вечер своим остроумием. Однако он растерялся в присутствии незнакомца, лишь усилив всеобщее напряжение. Лорел была начеку, но Сет вел себя вежливо, ни разу не упомянул о дневных событиях, и Лорел немного успокоилась, то и дело поглядывая на мужчин, невольно сравнивая их.
Оба были примерно одного роста. Светловолосые. Правда, Питер немного темнее. Оба были весьма привлекательны. Лорел все мужчины казались одинаковыми, лишь с небольшими внешними различиями. Питер и Сет не являлись исключением. Почему же Питер, любимец юных леди, рядом с Сетом Тейтом выглядел деревянным истуканом?
Присмотревшись, она поняла, что дело не только во внешности. Черты лица Питера отличались мягкостью, которую подчеркивали небольшие темные усы. Плечи у него были уже, чем у Сета, мышцы рук не так четко выделялись под костюмом. Он производил впечатление светского юноши, стопроцентного горожанина. В общем, если говорить честно, внешность у него была более изысканной, чем у Сета. Сет был необычайно привлекателен, что не сразу бросалось в глаза. Грубоватый, с простыми чертами бронзового от загара лица. В глазах настороженность, на губах едва заметная улыбка. Держался он непринужденно и уверенно, говорил медленно, растягивая слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30