— Я никогда и пальцем не дотрагивался до этой девочки, — отрезал он. — И никогда не дотронусь. Она умна, предана мне, знает свою работу и кое-что еще! Ты должен запомнить одну вещь, сынок.— Какую?— Никогда не трахай наемную прислугу!— Постараюсь это запомнить.Я старался говорить ровным голосом, но его внимательные глаза золотоискателя все равно впились в мое лицо в поисках признаков иронии.— Ты, кажется, еврей, парень?— Вообще-то я не исповедую веру, но мой отец — еврей. Какие-то проблемы с этим, сэр Гарри?Его смех был оглушительным.— Черт, нет. Но здесь, в Нассау, есть масса узколобых фанатиков. Когда на маленьком острове собирается столько негров и так мало белых, расизм всегда показывает свое уродливое лицо.Сказанные человеком с таким лицом, как у него, эти слова поражали своей логичностью.— Дело в том, Нат... Можно, я буду звать тебя Нат?— Конечно.— Да, а ты называй меня Гарри. Черт с этим дерьмовым «сэром». Мы же будем хорошими друзьями, верно?— Хорошими.Мы снова двинулись вперед. Москиты продолжали кусать меня, а прибой неумолимо набегал на берег и отступал назад.— Дело в том, Нат, что на острове тебе придется побывать в разных местах... Особых местах.— Вы имеете в виду, куда не пускают евреев?— Точно. Для меня любой человек — это человек.Я признаю только одну религию — золото. Но о Господи! Не говорите моей жене, что я сказал так. Юнис верит во всю эту чепуху о загробной жизни.— Гарри, как я смогу выполнить для вас работу в Нассау, если свободы здесь ограничены?— Легко. Этот чертов Нассау — мой, Нат. В доме у меня есть для тебя специальная карточка. В ней говорится, что ты — мой гость. В городе нет ни одного клуба, ресторана или отеля, куда бы тебя с ней отказались впустить.— А, если так...— Кроме того, ты не похож на еврея.— Вот здорово, спасибо, Гарри.— Ты похож на чертового ирландца с этими рыжими волосами.Он положил руку мне на плечо в то время, как наши ноги мягко ступали по белому песку.— Ты хороший парень, Нат. А теперь я расскажу тебе о нехорошем парне, этом ублюдке — моем зяте.— Зяте? Так вот в чем дело? Какая-то семейная ссора?— Ты не женат, Нат?— Нет.— Так, значит, у тебя нет детей — по крайней мере, о которых ты знаешь, ха-ха. — Он грубо засмеялся. — Что ж, когда у тебя будут дети, я гарантирую тебе одно: они разобьют твое чертово сердце.Я ничего не ответил. Он снял руку с моего плеча. В этот момент ему даже не требовался его замечательный отпрыск: стальные глаза Оукса сделались мокрыми.— Ты отдашь им все, все. А что они дают тебе взамен? Чертово разбитое сердце.Оказалось, Нэнси — его «чертова любимица» меньше года назад выказала свою признательность за безграничную щедрость папочки, выйдя замуж «за этого проклятого жиголо — охотника за состояниями».— Знаешь, сколько лет ей было, когда он начал... Он запнулся, но затем слово вырвалось у него само.— Трахать ее! Семнадцать. Семнадцать! А он, елейный ублюдок, был вдвое старше...Я ничего не сказал, только шлепнул москита на рукаве пиджака. На этот раз я попал, и на пиджаке осталось небольшое кровавое пятно.— Он хочет, чтобы его называли графом, этот де Мариньи.Пока он говорил, я не мог понять, как звучит эта фамилия: у него это получалось «ди Махрини».— Проклятый плэйбой — яхтсмен. Он дважды был женат, жил за счет своих жен.Оукс остановился, сел на песок. Уставился на темных пеликанов, которые пикировали на море в поисках ленча. Было около полудня, и мне тоже не мешало бы пообедать. Я сел рядом с ним.— Мы всегда были так близки, Нэнси и я... Она любила слушать мои рассказы о тех днях надежд... говорила, что хочет написать мою биографию, когда вырастет. — Он засмеялся почти тоскливо. Странно было слышать такой смех этого тертого калача. — Может, не стоило разрешать ей вольности в таком раннем возрасте. Эту поездку в Англию, чтобы учиться танцам. Она ходила в школу в Лондоне, а потом — в Торрингтон Парк. У нее были частные учителя по танцам и искусству. У нее было все, что она хотела. В ее четырнадцатый день рождения я сделал ей особый подарок: я разрешил ей год не учиться и отправился с ней и ее матерью в круиз по Южной Америке. А там я подарил ей что-то особенное...Он, наверное, хотел, чтобы я спросил «что», и я спросил:— А что это было, Гарри?Он взглянул на меня и улыбнулся шире, чем, казалось, могли улыбнуться его тонкие губы. Я подумал, что его пергаментная кожа лопнет.— Я взял ее в Долину Смерти, Нат. Ну, конечно, о чем же еще могла мечтать юная девушка?Он уставился на песок и принялся чертить на нем линии пальцем.— Мы повторили мои странствия тех времен, когда я искал золото и чуть не загнулся там. Я по-своему учил ее... Показывал ей, чего стоило заполучить все это. И я думал — я думал, может, потом у нас появится какое-то взаимное уважение...Пеликаны кричали, будто издевались над ним.— А потом она бросила меня ради этого лягушатника.Сейчас он был больше похож на отвергнутого просителя, чем на любящего отца, но я не сказал это вслух.Его лицо снова превратилось в горькую маску.— Я послал ее в Калифорнию на каникулы, хотел, чтобы она уехала от этого вкрадчивого сукина сына. Но он полетел туда и встретился с ней... Всего два дня, как она стала совершеннолетней. Два маленьких дня ей было восемнадцать, а потом он женился на ней в Нью-Йорк Сити.— Это было тяжело для вас, Гарри?Он уставился на океан пустым взглядом.— Я старался устроить все как можно лучше. Предлагал им деньги. Предложил ему землю. Работу. А он послал меня к черту. Гордый ублюдок! Как будто деньги ничего не значат... Как будто ему все равно, что я умру, и Нэнси унаследует миллионы...Он сжал горсть песка, как будто хотел задушить его, но песок лишь просыпался между его толстыми пальцами.— Теперь этот сукин сын пытается столкнуть меня с Сидни!— С Сидни?— Это мой сын! Он впечатлительный мальчик, а этот французик говорит так гладко. Он такой... чертовски очаровательный.В этом слове сквозил сарказм.— С этими его яхтами и россказнями о Европе и его фальшивым титулом...Сэр Гарри, должно быть, знал все о фальшивых титулах. Он погрозил кулаком океану.— Он настроил Сидни против меня! Ублюдок! Грязный ублюдок!Обветренное лицо сэра Гарри залилось румянцем.— А потом, это последнее оскорбление... Он заставил Нэнси написать это жестокое письмо ее матери. Написать, что она порывает с нами «до тех пор, пока» мы не примем ее обожаемого супруга обратно в лоно семьи...Я рискнул коснуться рукава его рубашки.— Гарри, похоже, ничего нельзя сделать с этим злосчастным сукиным сыном.У него даже ноздри покраснели.— На этот раз можно! — Его глаза сузились, а тонкий рот искривился в усмешке, когда он наклонился ко мне и таинственно зашептал: — Моя дочь сейчас проводит лето с матерью в Бар Харбор. Изучает там танцы и какие-то дурацкие штуки. А знаешь, чем занимается этот проклятый гулящий французик каждую ночь, пока его жены нет рядом?— Нет, Гарри.Он откинул голову назад и проревел:— Снимает девок!Расшнуровывая ботинок и вытряхивая оттуда песок, я размышлял, все ли баронеты Британской империи так красноречивы.Он схватил мою руку. Его хватка была как тиски.— Я хочу, чтобы ты добыл улики против этого складно говорящего ублюдка!— Улики?Он говорил сквозь сжатые зубы, ехидно улыбаясь.— Я хочу, чтобы ты достал мне кучу откровенных снимков, на которых был бы этот фальшивый граф, чтобы я мог бы бросить их в лицо моей дочери, и она упала бы в обморок!Пока Оукс гоготал над своим гениальным планом, я мысленно поставил его в номинации «Отец года» на первое место.— Мистер Оукс... Сэр Гарри... Я обычно не занимаюсь такого рода работой...Он сердито покосился на меня — хотя с его рожей трудно было определить, смотрит ли он сердито.— Не нужно этих высоких фраз, Геллер. Я проверил тебя. Я знаю твою репутацию.Он опять ткнул широким пальцем в мою грудь.— Почему, черт возьми, ты думаешь, я позвал тебя сюда?Я схватился за воздух ладонями.— Да нет, мое агентство просто живет делами о разводах. Просто я не занимаюсь этим лично. — Тут я гордо ткнул себя в грудь сам. — Я президент своего агентства, мистер Оукс...Он фыркнул от смеха.— Черт, парень, сэру Гарри Оуксу не нужен неквалифицированный ассистент — мне нужен главный детектив, понятно! Ты бы послал этому чертову Генри Форду своего помощника?— Конечно, нет, сэр Гарри...Он положил руку на мое плечо.— Просто Гарри, Нат.— Отлично. А почему бы вам не нанять какого-нибудь местного сыщика? Зачем посылать за мной, в Чикаго, когда...— Здесь, в Нассау, только два частных детектива Нат. И обоих хорошо знает этот «граф» Альфред де Мариньи. Ты же, напротив, сможешь смешаться с туристами, военными и американскими авиационными инженерами... Ты же знаешь, многие офицеры часто не носят свою форму, когда они не на дежурстве.— Ну...Он встал, его ступни утопали в песке, как ноги статуи.— Сколько ты хочешь за эту работу, Геллер?Я тоже приподнялся, отряхивая песок со своей задницы.— Честно говоря, я считаю, что это будет общая работа, и мне придется вызвать одного из моих оперативников...Я пожал плечами. Ткнул пальцем в небо. В высокое небо.— Три сотни в день и расходы.Сэр Гарри тоже пожал плечами и указал в сторону дома.— Как насчет чека на десять тысяч долларов в качестве предварительного гонорара? Плачу прямо сейчас.— Хорошо, — быстро сказал я, пораженный. — Просто здорово.— Я выпишу тебе чек, — сказал он. — Я не думаю, что будут проблемы с тем, чтобы обналичить его. Глава 4 Марджори Бристол ждала на крыльце. Она выглядела веселой и бодрой в своем голубом платье, сложив руки перед собой, будто держа в них невидимый букет.Широкополая соломенная шляпа исчезла, обнажив правильной формы голову с коротко подстриженными темными, курчавыми волосами.— Я разогрела кое-что на обед для мистера Геллера, — сказала она.— Хорошая девочка, — произнес сэр Гарри, ударяя шляпой по бедру. — Гарольд уже закончил?— Да, сэр Гарри. Он ждет вас в биллиардной.Сэр Гарри повернулся ко мне и протянул руку. До сих пор мы еще не пожали друг другу руки, я не удивился, когда его загрубелая лапа мощно сжала мою. Обветренное, изрезанное морщинами лицо растянулось в подобие улыбки.— Я оставлю вас с моим очаровательным управляющим, — произнес он и слегка поклонился мне. Он ведь все-таки был баронетом. В дверях Оукс обернулся и сказал: — Заходите ко мне, прежде чем приступите к делу. Я выпишу вам чек.И он исчез в доме.— Мисс Бристол, — сказал я. — Мне вовсе не обязательно есть...— Я уже разогрела вам обед. Ничего особенного — вчерашний черепаховый суп и блинчики с мясом мидий.Она указала мне на ротанговый стул и пододвинула ко мне черный столик на ротанговых ножках. Потом она исчезла, а через мгновение появилась с подносом в руках. На подносе были чашка ароматно пахнущего супа и тарелка с горкой маленьких, круглых блинчиков. Еще на нем была салфетка из ткани, серебряный прибор и большой стакан чая со льдом, заправленного листьями мяты.Я попробовал суп. Он был очень вкусный, и я сказал ей это.— Вы сами готовите здесь, не так ли, мисс Бристол?Небо покрылось тучами, но океан был таким же игривым, как всегда.— Нет. Здесь есть специальный повар. Сейчас она покупает продукты для небольшой вечеринки, которую устраивает сегодня сэр Гарри. Я потягивал свой чай со льдом.— А как же ленч вашего босса?— Сэр Гарри и его друг мистер Кристи собираются перекусить в загородном клубе.Я отметил, что он не пригласил меня обедать в этот клуб.— Почему бы вам не посидеть со мной, мисс Бри-стол?— О нет, я не могу. Приятного аппетита, мистер Геллер. Я пойду на кухню, и когда вы поедите...— Никуда вы не пойдете! Двигайте сюда ваш стул и садитесь, составьте мне компанию.— Ну... — Она задумалась. Я знал, что прислуга — особенно цветная прислуга — не должна обедать с гостями — особенно с белыми гостями (как будто в «Вестбурне» бывают какие-то другие!). Но я ведь и не просил ее есть со мной. Просто посидеть и поддержать разговор.Она присела.— Приближается шторм.— Вы думаете? Вроде не очень темно.— Понюхайте воздух. Чувствуете, шторм приближается?По-моему, в воздухе была лишь соленая свежесть моря. Я был только рад, что наконец-то подул ветер, отдаленно напоминающий бриз.— А сколько всего слуг в поместье, мисс Бристол?— Три-пять человек в доме, двое — охранники. Вы уже знакомы с Сэмьюэлом. Он занимается хозяйством, а по ночам он — сторож. Еще один слуга убирает в доме. Повар, я уже о ней говорила. И я, я ухаживаю за сэром Гарри и леди Юнис.— Что вы делаете?Она пожала плечами.— Слежу, чтобы они делали все, что запланировали. Приношу леди утром ее одежду, уношу ночью. Много чего.— Да вы почти секретарша.Она улыбнулась — ей это понравилось.— Почти. Я всегда старалась быть разносторонней.— Мисс Бристол, простите, а где вы ходили в школу?Она казалась одновременно удивленной и польшенной, что я спросил об этом. Ее рука сжала колено.— Здесь, в Нассау. Я окончила школу Хант Гавернмент.— Вы — ее гордость. А как насчет колледжа?Она слегка вздрогнула.— Нет. Здесь, в Нассау, совсем нет колледжей... у меня есть брат, он очень способный. Мы надеемся, что сможем когда-нибудь послать его в колледж в США, там ведь есть колледжи для негров.— Конечно, есть. Могу поклясться, что вы закончили один из них.Она опустила глаза. В первый раз она показалась мне по-настоящему смущенной.— Я люблю читать, мистер Геллер. Мне нравятся книги, понимаете? — Тут она подняла на меня свои внимательные глаза и ее ресницы затрепетали, когда она говорила: — Я думаю, самое большое зло — это невежество. Как вы считаете?Мне показалось, что небо потемнело еще больше. Может, она была права — действительно приближался шторм?— Понимаете, мисс Бристол... Боюсь, понятие «зло» гораздо страшнее, чем «невежество». Но, возможно, невежество причинило людям больше вреда, чем жадность или ревность, или даже война. Я и сам сейчас как бы борюсь с невежеством.Ее глаза сузились.— Вы что, учитель?— Нет. Я — детектив.— Правда? Полицейский?— Ну, не совсем. Я — тот, кого сегодня называют частным сыщиком.Она оживилась.— Как Хэмфри Богарт?Я засмеялся.— Почти. Боюсь, я сказал вам больше, чем должен. Нам лучше не касаться личных дел сэра Гарри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47