– В самом деле?! Я ничего не слышал. Видно, это предназначено только вам. – Мистер Норберт с интересом смотрел на Маккенроя и потягивал джин. Чистый английский джин.
– Скажите, что это? – Маккенрой со смешанным чувством страха и благоговения смотрел на своего гостя. – Чьи это глаза?! Сначала мое отражение, а потом это… Но они мне ответили!
– С моей стороны было бы невежливо, если б я вас обманул… Чего же вы хотите – все прекрасно!
– Что это?.. Что это смотрело на меня оттуда? Мне показалось… – Маккенрой запнулся. Он не стал этого говорить. Он не стал говорить, как ему показалось, что он видел свою могилу.
– Я могу ответить, мистер Маккенрой. Но вряд ли это поможет. Нет, лишь вызовет новые вопросы, и так до бесконечности. Я же говорил вам, что мир устроен интереснее… Постарайтесь это принять. Постарайтесь принять некоторые вещи как данность и пользуйтесь ими. Вас же не волнует устройство телевизора при просмотре всяких там шоу… Возможно, позже многие сегодняшние вопросы покажутся вам просто нелепыми… Вот тогда и потолкуем. А пока примите вещи в готовом виде.
– Я попробую. Но… – Маккенрой посмотрел на зеркальный осколок. Вода на его поверхности начала вдруг мутнеть. – Они… Оно… мне назвало только одну цифру…
– Можете считать это авансом.
– А как же остальные?
– Теперь ваш ход, Маккенрой. Перстень надо продать Папаше Янгу, да так, чтобы он остался очень доволен сделкой. Полагаю, что чем выше будет качество ваших услуг, Маккенрой, тем больше откроется выигрышных цифр. Так что никакой халтуры, друг мой, иначе табличка замолчит.
– Я вас понял, мистер Норберт. И я сделаю все, что вы скажете.
– Вот и отлично. – Мистер Норберт покосился на зеркальную табличку. – В ближайшее время будут еще поручения.
Маккенрой повел носом, затем посмотрел на свой зеркальный осколок – вода на его поверхности стала вязкой и белой, как густое молоко. И это белое обладало резким и все более усиливающимся запахом.
– Что это, мистер Норберт? – прошептал Маккенрой. – Запах… Просто вонь. От нее кидает в дрожь…
– Все в порядке, Маккенрой, – рассмеялся мистер Норберт, и снова его глаза стали плоскими, равнодушными и пустыми. – Вода сыграла свою роль, ваша кровь принята. Выигрывайте бешеные деньги и принимайте вещи такими, как они есть. И не забывайте, что выигрышные цифры дано заслужить не многим.
– Я понял… Но что с этим делать? Все помещение пропахло… холодом…
– Я же говорю – все в порядке. Только не выливайте это в раковину. Выйдите во двор, срежьте тонкий слой почвы и вылейте это в землю. Иначе никогда не избавитесь от запаха.
За эти три дня Маккенрой получил несколько поручений от мистера Норберта, и теперь ему открылись еще две выигрышные цифры. Сегодня вечером он собирался выполнить еще одно поручение, но (глухое ощущение тоски сковало сердце) звякнул колокольчик, затем открылась белая резная дверь, и мистер Норберт прямо с порога объявил:
– Планы несколько изменились, мистер Маккенрой… Маккенрой посмотрел на своего нового партнера по странному бизнесу и с удивлением обнаружил, что мистер Норберт несколько изменился. Да-да, он выглядел, мягко говоря, не очень свежо. Даже Папаша Янг после недельного запоя выглядит получше…
«Может, он перебрал вчера чистого английского джина?» – подумал Маккенрой.
26. Стрела пущена
В сентябрьский день 1989 года, спустя два часа после появления изменившегося мистера Норберта в заведении Маккенроя, один из двух ярко раскрашенных «мицубиси» покинул городок Аргерс-Пост. Он промчался на большой скорости мимо фермы Папаши Янга и взял курс на север. В это же время на ферме Йорген Маклавски, Урсуэл Льюис и Профессор Ким заканчивали рассказывать Папаше о цели своего визита. Да, Папаша Янг кое-что знает о том, что происходит сейчас в буше, он говорил об этом с чернокожими колдунами, и он слышал о ритуальных убийствах.
– Это она, ее шаги, – произнес Папаша, – она существует, теперь эти болваны из бара Маккенроя смогут в этом убедиться. А ведь я предупреждал всех, пока она была слаба, но надо мной только потешались…
Профессор Ким и Урсуэл Льюис переглянулись, а Йорген, улыбнувшись, откинул с лица прядь волос и покачал головой:
– Вы имеете в виду ваше полосатое чудовище, мистер Янг? Лиловую Зебру?!
– Не мое, сынок… Не только мое. Это касается всех. – Папаша покрутил в руках тяжелый, с металлическими шипами собачий ошейник, затем положил его на полированный деревянный стул. – У каждого свой конец… Моя Лиловая Зебра придет в один из дней, и тогда скажут, что алкоголь сгубил старого Папашу Янга. Но это касается всех… Понимаете – это всеобщая Лиловая Зебра! Она поднялась из темных пещер в Северных горах и теперь приближается… Вот в чем дело…
Папаша Янг посмотрел в окно. По дороге, проложенной недалеко от его фермы, двигался ярко раскрашенный автомобиль. В начинающемся золотом пожаре заката он был особенно эффектен. Как с рекламной картинки. Он двигался на север.
– В том-то и дело, – вздохнул Папаша. – Жертвенная кровь этих убийств зовет ее, и чудовище приближается. А мне никто не верил… Ведь эти убийства просто так не объяснить– это магический ритуал. Кто-то зовет ее, возможно, ваши ночные гости. Быть может, она уже поднялась на поверхность, и тогда вряд ли у вас есть шансы. – Папаша вдруг усмехнулся. – Охотники за привидениями…
Урс снова посмотрел на Профессора Кима, тот пожал плечами. «Черт побери, – подумал он, – да Йорген привез нас просто к сумасшедшему! Он еще и издевается над нами».
– Ведь чернокожий мганга, что приехал с вами, принадлежит к Маленькому Народу? – неожиданно спросил Папаша.
– Маленький Народ?! – удивился Йорген. – Ольчемьири – ндоробо.
– Я об этом же… – кивнул Папаша. – А знаете, что утверждает Маленький Народ, ндоробо? – Папаша Янг вдруг заговорил тише. Он почти перешел на шепот: – Что наступают времена, когда Духи вернутся. И не только заклинатели и Великие Колдуны смогут говорить с ними, а также обычные люди…
– Ну, подобные предания есть во всех атавистических культах, – сказал Йорген.
– И не только в атавистических, – улыбнулся Урс.
– Верно, и добрые христиане ждут Пришествия Спасителя и Страшного Суда… Но это вопрос, так сказать, состояния души, так надо жить, чтоб оставаться христианином… Здесь же другое. Маленький Народ утверждает, что это уже происходит. Сейчас. Что мир меняется, он входит в новое состояние, и демоны поднимаются из пещер! Те самые демоны, что мешали Великому Духу творить этот мир…
– Что-то ничего подобного Ольчемьири не говорил. – Йорген покачал головой и с улыбкой посмотрел на Папашу.
– А может, вы просто его об этом не спрашивали? – обиделся Папаша. – Потом, они вообще по-другому говорят об этом, ты же знаешь, Йорген. Это мой собственный перевод! – Папаша громко рассмеялся. – Так сказать, авторизованный перевод на европейские языки. Ну хорошо, ответьте мне на такой вопрос: каким образом о вас узнали? Эти ребята на японских машинах? Вы, возможно, единственные люди, кому взбрело в голову проделать путешествие в несколько тысяч миль из-за каких-то ритуальных убийств…
– Ну, это не совсем так, – проговорил Урс. – Мы почувствовали ключи к некоторой тайне, интересующей нас.
– Профессор намекает, что прибыл сюда не из нравственных соображений, а лишь из эгоистичного любопытства, – усмехнулся Йорген.
– Допустим, – сказал Папаша. – Но еще прямо в Найроби каким-то непостижимым образом узнали именно вас и теперь следуют по пятам…
– Это так…
– Поймите, – продолжал Папаша, – может, это и не Зебра, может, это называется по-другому– вы люди ученые. Но дело не в словах. Какая разница, как назвать, если ЭТО приближается?
– Вы что же, – произнес Урсуэл, – действительно полагаете, будто мы имеем дело… так сказать, не с людьми?
– Может, и с людьми, – ответил Папаша, – но приказы они выполняют явно с другой Стороны Мира. Только не подумайте ради Бога, что у мистера Янга не все в порядке с головой. – Папаша Янг снова посмотрел в окно и неожиданно сказал: – А вы знаете, что сейчас за дни? Знаете?! В это время ровно пятьдесят лет назад войска Третьего рейха маршировали по Польше и Соединенное Королевство вступило в войну. Так начался их закат, я говорю о наци… Я был тогда совсем мальчишкой, но мне все же удалось повоевать на Севере. Мы им тогда здорово наподдали. – Он посмотрел на Профессора Кима и мягко добавил: – И ваши тоже. Сталинград… Да, этим бронированным чернокнижникам тогда порядком досталось. Это были дни Славы, сынок… – Папаша взял бутылку с густой янтарной жидкостью и проговорил: – Моего приготовления. Попробуйте… А я действительно в'первый раз вижу русского в наших краях. Ладно уж, извините старого Папашу Янга. Когда человек доживает до моего возраста и его девочки вырастают и разлетаются по своим гнездышкам, ему ничего не остается, кроме воспоминаний… Кстати, не поверите – в каком-то смысле я тоже русский. – Папаша Янг вдруг громко рассмеялся. – Я был в России, правда, в необычной ситуации и совсем недолго… В животе у своей мамаши!
– Ну уж вы, мистер Янг, наговариваете на себя, – улыбнулся Йорген. – Не все ваши девочки разлетелись по своим гнездышкам. Насколько я понимаю, главная чаровница находится сейчас дома.
– Это верно, – кивнул головой Папаша. – Зеделла помогает с обедом. Дом Папаши Янга всегда славился гостеприимством! Кстати, Йорген, а ты предупредил своих друзей, что я являюсь отцом трех самых прекрасных женщин в мире?
Вряд ли отец «трех самых прекрасных женщин в мире» предполагал, насколько его шутка близка к правде. Йоргену Маклавски действительно стоило предупредить своих друзей. Потому что стрела, чуть не разбившая сердце мистера Райдера, литературного агента, уже лежала на тетиве древнего лука. И цель уже была выбрана.
Дом Папаши Янга славился своим гостеприимством. На много'миль вокруг другого такого дома не было. Во время «лиловой полосы» Папашина общительность принимала самые неожиданные формы: у него гостили охотники и чернокожие колдуны, туристы и старые сослуживцы-полицейские, браконьеры, бизнесмены и экстравагантные прожигатели жизни, и Папашу совершенно не беспокоило, что при других обстоятельствах эти люди никогда бы не встретились. А как-то раз Папаша и патер Стоун принимали на этой сумасшедшей ферме сорок мальчиков – учеников католического колледжа вместе с сопровождающими их преподавателями богословия. За время короткой остановки юные католики перевернули всю ферму вверх дном, они стравили нескольких Папашиных собак и разбили огромное керамическое панно, изображавшее битву при Ватерлоо: подложили несколько петард под дверь, когда от Папаши выходил патер Стоун, и сожгли небольшой шалаш во дворе, где обычно останавливались чернокожие мганги. Но когда они уехали, Папаша Янг загрустил.
Обычно только возвращение на каникулы девочек несколько остужало Папашино радушие. Как-то патер Стоун назвал его Фальстафом. Папаша только пожал плечами. Он был знаком с классикой. В баре Маккенроя случались оценки и порезче. Но именно этому человеку был открыт язык чернокожих магов, именно его они посвящали в свои нехитрые тайны.
– Большой ребенок, – говорила о нем старшая дочь, белокурая красавица Стефания.
Летние каникулы закончились, и через пару дней Зеделле надо было ехать на озеро Рудольф, где уже несколько лет работала экспедиция, организованная Институтом палеонтологии Кении. Профессор говорил Зеделле, что она подает большие надежды и может вырасти в неплохого ученого. К счастью, университет находился далеко от этого места, и профессор мог быть объективным.
Папаша Янг очень обрадовался, что для дочери нашлись попутчики. Он попросил своих гостей остаться до утра, с тем чтобы Зеделла успела собраться.
Папаша Янг давно знал Йоргена Маклавски и был рад его друзьям. Он закатил грандиозный обед, на который пригласил также всех аскари, мгангу Ольчемьири и гостивших у него патера Стоуна с заклинателем дождя Мукембой. Папаша Янг заявил, что ему необходимо переговорить с обоими мгангами. Да-да, именно об этом, о Зебре… А уж потом потолкуем.
Появление Зеделлы в роскошном платье из города розового воздуха вызвало за столом замешательство. Мужчины, не видевшие до этого дня младшую мисс Янг, даже не были ослеплены красотой, они ощутили нечто большее и неизмеримо печальное, они ощутили, как бархатные струи Любви увлекают их к первобытной полыхающей бездне, и любое живое существо на свете желало бы сгореть в этом огне, пожирающем сердца и оставляющем лишь пепел. И даже сэр Джонатан Урсуэл Льюис, чьи предки в течение семи веков учили язык, позволяющий скрывать чувства, обнаружил странное волнение в обществе этой девочки, наделенной беспечной Природой тем< что мужчины ищут и не находят всю свою жизнь. Замешательство сменилось веселой и оживленной, пожалуй, слишком оживленной болтовней, и Зеделла с восторгом слушала перебивавших друг друга мужчин, очаровательно шутила, а потом просто отпустила руку с тетивы. Стрела была пущена.
Папаша Янг давно не помнил такого веселого застолья в своем доме. Где-то в глубине души он понимал, что это связано с его дочерью. Возможно, он даже чувствовал, как Любовь спустилась к ним на звенящих крыльях. И только маленький мганга Ольчемьири, верный сын своих лесных богов, разбирающий голоса сонных деревьев, отчетливо видел контуры поднявшейся над ними грозной тени.
27. Ночь полной Луны
Маккенрой на бешеной скорости вел «мицубиси» на север. Несколько часов назад он свернул с шоссе и теперь, не снижая оборотов, двигался по саванне Самбуру к каменистой пустыне, где раскинуло свои бескрайние воды нефритовое озеро Рудольф. Этот псих мистер Норберт изменил все в последнюю минуту, и теперь Маккенрой вынужден был спешить. Его не удивляло, что, свернув с шоссе, «мицубиси» не утратил скорости, словно не было изломанной тропы, трещин и огромных булыжников, безвестных речушек и полупересохших луж с хлюпающей тягучей грязью. Словно колеса «мицубиси-паджеро» каким-то неведомым образом изменились в размерах, превратившись в большие невесомые валки, вовсе не реагирующие на изломы земной поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64