https://wodolei.ru/catalog/mebel/Akvaton/
Хозяева небось расставили таких по всей Москве.
Вот этого дяденьку ребята и прозвали Робкопом.
4. Что-то белое
Егор Тропинин шел к своему другу Денису на четырнадцатый день рождения. Егор был младше всего на два месяца– он Водолей, – но внешне казалось, их разделяет целых два года. Денис – акселерат, переросток, и обувь у него уже 43-го размера; а Егор маленький и – самое неприятное – до сих пор похож на девочку.
Как он это переживал! И чего только не делал! И гантели, а утром холодный душ, и даже на ночь подвязывал ноги к спинке кровати резиновыми бинтами, чтобы хоть немного вытянуться. Ничего не помогало. Меньше Егора в классе был только Лопоухий Толик– откровенно умственно отсталый. Поэтому можно считать, что самым маленьким был он. Когда ты самый маленький в классе да к тому же отличник (и не потому, что усидчивый, как баба, а просто некоторые вещи тебе нравятся и занимают минимум времени), то возникают определенные проблемы. Во взаимоотношениях с товарищами. Насмешки и оскорбления, потом синяки и ссадины. Каждый день после уроков и иногда на переменах. Верзила Логинов здесь верховодит, такой же У.О., как Лопоухий Толик. На виду у всех!.. Тем более на виду у двух девочек, которые Егору нравились, и он никак не мог разобраться, какая нравится больше. Вот такой он странный, этот Егор, все у него не как у людей.
И вот случается нечто, что сулит изменить всю жизнь. Родители переезжают на другую квартиру, и Егора переводят в новую школу. Жаль, конечно, старых товарищей, да не очень. И тогда Егор понял, что здесь с самого начала все должно быть по-другому. Иначе ему никогда не избавиться от верзил логиновых. Он начинает вести себя доброжелательно, но на подколы реагирует жестко. Егор начитанный – слушать его очень интересно. Егор остроумный – общаться с ним одно удовольствие. Внешне все это выглядит естественно, как будто он такой на самом деле – маленький лидер и за словом в карман не полезет. На самом деле каждый вечер, перед сном, Егор анализирует прошедший день, взвешивая промахи и удачи. Ты должен заставить себя быть таким, каким тебя сейчас воспринимают, ты просто обязан стать таким Егором. Егором Тропининым, классным парнем, которого недавно перевели в нашу школу. Маленьким, но очень спортивным, живописно одетым, с аккуратным рюкзачком «Фау-де» за плечами. И не случайно весной, перед самым переездом в новую школу, Егор подстригся под американского морского пехотинца. И все вокруг переменилось. За прошедшее лето он вытянулся и когда загорелый появился в новой школе, то с удивлением обнаружил, что и женская половина класса стала проявлять к нему повышенный интерес. Егор подружился с Денисом – добродушным здоровяком, первым в шеренге по физкультуре. Денис не умеет резко реагировать на подколы, он очень спокойный и добрый, даже несколько флегматичный. Они прекрасно дополняли друг друга.
И тогда случилось то, что бывает только в плохих фильмах. Подходил к концу сентябрь. Бабье лето было очень коротким в этом году, и деревья стояли уже красно-желтые, полыхая на осеннем ветру, как факелы. Егор подхватил простуду и три дня просидел дома, и за это время в их школу, и именно в их класс, перевели Верзилу Логинова. И Денис сразу оказался в шеренге вторым. Но он даже и не собирался бороться за место под солнцем, Денис был рожден не для этих вещей. Он равнодушно отнесся к утраченному первенству, даже не догадываясь, как это было важно для Егора. Счастливый человек Денис был вне борьбы.
– Что ж, – философски заключил Егор Тропинин, – нельзя вечно выдавать себя за кого-то другого. Видимо, надо отстаивать все свои права, если ты, конечно, в состоянии. А если нет, то, значит, и прав у тебя никаких нет.
Егор понял, что он остался с Верзилой Логиновым один на один.
– Ой, а наша девочка подросла! – была первая фраза Логинова, когда он увидел Егора.
В классе воцарилась мертвая тишина: новенький не только самый здоровый, он еще и задиристый.
– Ой, и извилинки лишние небось появились! – Глаза Логинова бегали по сторонам – он был доволен произведенным эффектом. Улыбка самодовольная и очень некрасивая.
– Лишних извилинок не бывает, дорогуша, – спокойно ответил Егор. – Просто для некоторых лишние– все, кроме одной, на которой он сидит.
Класс грохнул, все смеялись, а Егор подумал, что сегодня будет очень больно. Он не ошибся.
Логинов с компанией поджидал их с Денисом в парке. Когда Егор увидел этих молодцов, покуривающих на пятачке бывшей танцплощадки, он сразу все понял.
– Денис, иди домой! – быстро проговорил Егор. – Ты здесь ни при чем.
– Брось ты, – добродушно улыбался Денис. – Подумаешь, пошутили, подкололи друг друга. Очень даже весело. Брось…
– Денис, это старая история… Пожалуйста, иди домой.
– Да перестань ты, стоят себе ребята, курят, может, они и не нас поджидают.
– Нет, ждут нас…
А Денис, все еще продолжая улыбаться, обратился к Логинову и его приятелям:
– Чего, мужики, нас, что ли, ждете?
– Заодно и тебя, – ухмыльнулся Лопоухий Толик. – Не повезло тебе… Шел бы своей дорогой, но теперь уже поздно.
– Мужики, если у нас возникли какие-то проблемы, давайте спокойно разберемся…
Удар снизу в челюсть сразу сбил Дениса с ног. Несмотря на массу. Это был конек Логинова. В драке он не имел равных. Денисом занялись остальные. Логинов, улыбаясь и подбрасывая в руке свинчатку, неспешно двинулся к Егору.
– Тропинин, тебе сейчас будет очень больно… И так будет каждый день, пока не выработаем рефлекс: увидел меня, вскочил и кричишь: «Я паршивый петух, я паршивый петух!»
– Что за чушь…
– Не нравится?! Можно и так: «Я гнусный раб, а вон идет Коля Логинов – мой хозяин».
– Корявая фраза, – сказал Егор. – Ты, Логинов, большой придурок.
– Может, и корявая, но рефлекс выработаем.
А потом Логинов занес руку, и все перед глазами Егора потемнело. Логинов сыпал удар за ударом, а Егор уже стоял на коленях, стараясь прикрыть руками то, что еще можно было прикрыть. В какое-то мгновение он увидел, что Денис вскочил – видимо, здоровяка порядком вывели из себя – и нанес приятелям Логинова пару удачных ударов. Тогда Логинов оставил избитого Егора в покое, а Лопоухий Толян – паршивая овца, как шакал при Шерхане, – бросился Денису сзади под ноги, и Логинов просто толкнул его… Здоровый и несколько неуклюжий Денис повалился на землю, и тут Логинов подскочил к нему сбоку и нанес свинчаткой удар сверху по голове. Денис застонал и обмяк, его короткие волосы увлажнились от свежей крови.
– Ты чего, Колян, ты его не пришиб?
– Хрен знает, сматываемся!..
Денис держался руками за голову и стонал, а Логинов со товарищи бросились бежать. Егор поднялся и, шатаясь, подошел к другу:
– Денис, Денис, ты как, цел?
– Цел, только голова кружится…
– Очень больно?.. Сволочи!
– Просто кружится так, в разные стороны… Головой вожу, как будто что-то большое, как ватой наполнили…
– Что большое?.. Дениска, потерпи…
Егор достал из рюкзака бутылку пепси, открыл ее зубами и стал лить Денису на лоб:
– Потерпи… Хлебнешь глоток?
– Давай… Ой, вот сейчас повернул голову, как будто что-то пустое внутри, ватное…
– Да нет, все нормально, это тебе кажется. Сейчас… Ты уже не бледный. Сволочи!
– Да, ты прав, сволочи… И за что? Опять кружится. Как ты думаешь, я не стану инвалидом? У меня там как большая полость.
– Не, ты что! Если тебе легче, то, наверное, самое страшное позади. Просто кожа на голове рассечена.
Егор помог Денису подняться и отвел его домой. Он обещал заглянуть через часок. Потом Егор пошел к себе и, как только оказался дома, даже не взглянув в зеркало, направился в кабинет отца. К счастью, стол оказался незапертым. Егор выдвинул средний ящичек и из-под стопки каких-то бумаг извлек тяжелый газовый револьвер. Затем он спрятал его под курткой и отправился на улицу. Он знал, где искать Логинова. Скорее всего тот сейчас в своем старом дворе рассказывает таким же подонкам, как сам, какие они герои.
Егор не ошибся. В самом центре уютного московского двора, под пожелтевшими кленами, были расположены теннисный стол и несколько лавок. Там они все и сидели. Играли – кто в теннис, кто в карты.
Егор направился прямо к ним. Когда Логинов его увидел, он сразу начал кричать:
– Что, Тропинин, тебе мало?! Пришел еще? Еще хочешь получить?!
Но Егор уже видел испуг в глазах Логинова.
– Колян, это ты, что ль, его так разукрасил? – спросил кто-то.
– Я! Сейчас еще добавлю…
– Не добавишь, паршивый придурок!
– Чего?! Оборзел?..
– Больной садист.
И Егор извлек из-под куртки револьвер.
– Ты чего, ты, козел! Такими вещами не шутят! Спрячь немедленно!
– Я не шучу. – Егор взвел курок. Логинов, словно завороженный, глядел, как барабан повернулся.
– Запомни, Коля Логинов и вы все, в следующий раз здесь будет пуля. Если подойдешь еще ко мне или к Денису ближе чем на пять метров, здесь будет пуля! Запомни, КОЛЯША…
И Егор спустил курок. Сухой выстрел, эхо в осеннем небе, перепуганные птицы. Логинов повалился на землю, все бросились врассыпную. Газ начал разъедать глаза. Егор убрал пистолет и зашагал прочь. Казалось, он идет как во сне. Никто его не останавливал, да он ни от кого и не прятался. Соседские старушки решили, что это опять какие-то опасные шалости «этой нехорошей компании». Придя домой, Егор положил револьвер на место и направился в ванную. Из зеркала на него смотрело опухшее лицо, губа и нос были рассечены, на ухе была рана, и она кровоточила. «Припухлости под глазами завтра станут синяками», – подумал Егор и увидел, как по его щекам текут слезы.
– И пусть слезы! – горько проговорил Егор. И расплакался. Расплакался, как маленький.
С тех пор прошло почти три месяца. И Егор, и Денис, и Логинов старались больше не вспоминать о происшедшем. Даже странно, как будто ничего и не было. Логинов иногда что-то бурчал себе под нос, но дальше этого дело не шло. Только многие за глаза стали называть Логинова Коляшей. Он делал вид, будто этого не знает.
Осень сменилась зимой, и вот Егор идет по хрустящему свежевыпавшему снегу к своему другу Денису на четырнадцатый день рождения. Кругом наклеены портреты каких-то подозрительных типов из тех, что без конца вещают по телевизору, – скоро выборы. Родители Егора о чем-то постоянно спорят на кухне с друзьями, а потом называют себя «вшивой российской интеллигенцией» и говорят, тяжело вздыхая:
– Что нас ждет впереди?!
А Егор думал, что они все скорее всего рехнулись. От привычки все видеть в дурном свете да еще увлекаться политикой. Какая тоска! Ведь в мире столько интересного, и все будет хорошо. Взять хотя бы их отношения с Денисом. После этой драки они стали настолько близки и неразлучны, что Егор иногда недоумевал, как это они раньше не нашли друг друга. Казалось, они дружат всю жизнь, а не каких-то там (от весенних каникул до декабря) девять месяцев.
Егор сделал Денису прекрасный подарок: две кассеты с самыми свежими фильмами ужасов и мистики (включая «Дракулу» Френсиса Копполы) и трехтомник Стивена Кинга. Уж неизвестно почему, но Денис все это обожает. Егору тоже нравились вещи в таком духе, но на самом деле фильмы он любил другие. Конечно, и фантастику, и приключения, и динозавров он смотрел с удовольствием, но больше всего он любил «настоящее» кино. Европейское и отечественное. И очень редко что-нибудь стоящее удавалось снять американцам. Ну, кроме молодых ребят из Нью-Йоркской школы и этой вездесущей компании Великого и Ужасного Тарантино. Мама Егора была, как она сама себя величала, киноманкой и таскала его с собой в «Иллюзион» смотреть фильмы Феллини и другую классику. Егор это помнил. Он любил маму. А Денису его мать, казалось, тихо действовала на нервы. Она была художницей, и, к своему великому стыду, Егор прозвал ее «отмороженной» или «декаденткой». Денису он об этом не говорил, но никак не мог понять, как у такой эксцентричной мамаши мог вырасти такой спокойный и уравновешенный сын. Сама она называла себя Люси. Денис и все окружающие – тоже. Люси расхаживала по квартире в каких-то немыслимых нарядах – разноцветных шалях с кисточками, хламидах и кимоно, исписанных диковинными знаками, – и постоянно пила пиво. При этом она оставалась на зависть подругам подозрительно худой. Отца у них не было. За свою жизнь Денис выслушал все возможные версии собственной безотцовщины: от традиционной – капитан дальнего плавания – до весьма экстравагантной – агент КГБ, внедренный в западный шоу-бизнес в роли кинозвезды. Несколько раз, когда количество выпитого пива превышало критическую норму, Люси устраивала просмотры голливудских фильмов с их «папой» в главной роли. Однажды «папа» даже играл Джеймса Бонда.
Егор позвонил в дверь.
– Мальчики, быстро открывать! – раздался из-за двери бодрый голос Люси. – Гость валит просто косяком – гость пошел!
А Егор думал, в чем же на сей раз предстанет веселая Денискина мамашка. В его прошлый визит Люси походила на оксфордского профессора и после того, как накормила ребят ужином, показала им свою новую незаконченную работу – множество искривленных пространств, как матрешки, входят одно в другое; глаза, полные ужаса, глаза, полные иронии и лукавства; в нижней части картины – разрыв общей ткани полотна, и там восходит солнце… И то ли потому, что за солнечным кругом были прорисованы глаза, то ли еще почему, но создавалось ощущение, что какой-то мощный и спокойный взгляд наблюдает за вами из этого разрыва.
– А что это? – спросил тогда Егор.
В ответ Люси прочитала целую лекцию, и смысл ее сводился к тому, что Создатель вдохнул жизнь в множество Миров, а Человек – всего лишь зеркало для Создателя, и все множество Миров он видит в этом зеркале.
– …Ну тогда другое дело, – произнес слегка ошарашенный Егор, а Денис лишь ухмыльнулся.
– Это что! – говорил позже Денис, когда они спускались по лестнице. – Иногда она несет такую пургу!.. Редко, конечно, обычно она – совершенно нормальный человек. Как-то она мне сказала, что где-то есть мост, который соединяет берег искусства и берег науки, берег религий и еще много разных берегов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Вот этого дяденьку ребята и прозвали Робкопом.
4. Что-то белое
Егор Тропинин шел к своему другу Денису на четырнадцатый день рождения. Егор был младше всего на два месяца– он Водолей, – но внешне казалось, их разделяет целых два года. Денис – акселерат, переросток, и обувь у него уже 43-го размера; а Егор маленький и – самое неприятное – до сих пор похож на девочку.
Как он это переживал! И чего только не делал! И гантели, а утром холодный душ, и даже на ночь подвязывал ноги к спинке кровати резиновыми бинтами, чтобы хоть немного вытянуться. Ничего не помогало. Меньше Егора в классе был только Лопоухий Толик– откровенно умственно отсталый. Поэтому можно считать, что самым маленьким был он. Когда ты самый маленький в классе да к тому же отличник (и не потому, что усидчивый, как баба, а просто некоторые вещи тебе нравятся и занимают минимум времени), то возникают определенные проблемы. Во взаимоотношениях с товарищами. Насмешки и оскорбления, потом синяки и ссадины. Каждый день после уроков и иногда на переменах. Верзила Логинов здесь верховодит, такой же У.О., как Лопоухий Толик. На виду у всех!.. Тем более на виду у двух девочек, которые Егору нравились, и он никак не мог разобраться, какая нравится больше. Вот такой он странный, этот Егор, все у него не как у людей.
И вот случается нечто, что сулит изменить всю жизнь. Родители переезжают на другую квартиру, и Егора переводят в новую школу. Жаль, конечно, старых товарищей, да не очень. И тогда Егор понял, что здесь с самого начала все должно быть по-другому. Иначе ему никогда не избавиться от верзил логиновых. Он начинает вести себя доброжелательно, но на подколы реагирует жестко. Егор начитанный – слушать его очень интересно. Егор остроумный – общаться с ним одно удовольствие. Внешне все это выглядит естественно, как будто он такой на самом деле – маленький лидер и за словом в карман не полезет. На самом деле каждый вечер, перед сном, Егор анализирует прошедший день, взвешивая промахи и удачи. Ты должен заставить себя быть таким, каким тебя сейчас воспринимают, ты просто обязан стать таким Егором. Егором Тропининым, классным парнем, которого недавно перевели в нашу школу. Маленьким, но очень спортивным, живописно одетым, с аккуратным рюкзачком «Фау-де» за плечами. И не случайно весной, перед самым переездом в новую школу, Егор подстригся под американского морского пехотинца. И все вокруг переменилось. За прошедшее лето он вытянулся и когда загорелый появился в новой школе, то с удивлением обнаружил, что и женская половина класса стала проявлять к нему повышенный интерес. Егор подружился с Денисом – добродушным здоровяком, первым в шеренге по физкультуре. Денис не умеет резко реагировать на подколы, он очень спокойный и добрый, даже несколько флегматичный. Они прекрасно дополняли друг друга.
И тогда случилось то, что бывает только в плохих фильмах. Подходил к концу сентябрь. Бабье лето было очень коротким в этом году, и деревья стояли уже красно-желтые, полыхая на осеннем ветру, как факелы. Егор подхватил простуду и три дня просидел дома, и за это время в их школу, и именно в их класс, перевели Верзилу Логинова. И Денис сразу оказался в шеренге вторым. Но он даже и не собирался бороться за место под солнцем, Денис был рожден не для этих вещей. Он равнодушно отнесся к утраченному первенству, даже не догадываясь, как это было важно для Егора. Счастливый человек Денис был вне борьбы.
– Что ж, – философски заключил Егор Тропинин, – нельзя вечно выдавать себя за кого-то другого. Видимо, надо отстаивать все свои права, если ты, конечно, в состоянии. А если нет, то, значит, и прав у тебя никаких нет.
Егор понял, что он остался с Верзилой Логиновым один на один.
– Ой, а наша девочка подросла! – была первая фраза Логинова, когда он увидел Егора.
В классе воцарилась мертвая тишина: новенький не только самый здоровый, он еще и задиристый.
– Ой, и извилинки лишние небось появились! – Глаза Логинова бегали по сторонам – он был доволен произведенным эффектом. Улыбка самодовольная и очень некрасивая.
– Лишних извилинок не бывает, дорогуша, – спокойно ответил Егор. – Просто для некоторых лишние– все, кроме одной, на которой он сидит.
Класс грохнул, все смеялись, а Егор подумал, что сегодня будет очень больно. Он не ошибся.
Логинов с компанией поджидал их с Денисом в парке. Когда Егор увидел этих молодцов, покуривающих на пятачке бывшей танцплощадки, он сразу все понял.
– Денис, иди домой! – быстро проговорил Егор. – Ты здесь ни при чем.
– Брось ты, – добродушно улыбался Денис. – Подумаешь, пошутили, подкололи друг друга. Очень даже весело. Брось…
– Денис, это старая история… Пожалуйста, иди домой.
– Да перестань ты, стоят себе ребята, курят, может, они и не нас поджидают.
– Нет, ждут нас…
А Денис, все еще продолжая улыбаться, обратился к Логинову и его приятелям:
– Чего, мужики, нас, что ли, ждете?
– Заодно и тебя, – ухмыльнулся Лопоухий Толик. – Не повезло тебе… Шел бы своей дорогой, но теперь уже поздно.
– Мужики, если у нас возникли какие-то проблемы, давайте спокойно разберемся…
Удар снизу в челюсть сразу сбил Дениса с ног. Несмотря на массу. Это был конек Логинова. В драке он не имел равных. Денисом занялись остальные. Логинов, улыбаясь и подбрасывая в руке свинчатку, неспешно двинулся к Егору.
– Тропинин, тебе сейчас будет очень больно… И так будет каждый день, пока не выработаем рефлекс: увидел меня, вскочил и кричишь: «Я паршивый петух, я паршивый петух!»
– Что за чушь…
– Не нравится?! Можно и так: «Я гнусный раб, а вон идет Коля Логинов – мой хозяин».
– Корявая фраза, – сказал Егор. – Ты, Логинов, большой придурок.
– Может, и корявая, но рефлекс выработаем.
А потом Логинов занес руку, и все перед глазами Егора потемнело. Логинов сыпал удар за ударом, а Егор уже стоял на коленях, стараясь прикрыть руками то, что еще можно было прикрыть. В какое-то мгновение он увидел, что Денис вскочил – видимо, здоровяка порядком вывели из себя – и нанес приятелям Логинова пару удачных ударов. Тогда Логинов оставил избитого Егора в покое, а Лопоухий Толян – паршивая овца, как шакал при Шерхане, – бросился Денису сзади под ноги, и Логинов просто толкнул его… Здоровый и несколько неуклюжий Денис повалился на землю, и тут Логинов подскочил к нему сбоку и нанес свинчаткой удар сверху по голове. Денис застонал и обмяк, его короткие волосы увлажнились от свежей крови.
– Ты чего, Колян, ты его не пришиб?
– Хрен знает, сматываемся!..
Денис держался руками за голову и стонал, а Логинов со товарищи бросились бежать. Егор поднялся и, шатаясь, подошел к другу:
– Денис, Денис, ты как, цел?
– Цел, только голова кружится…
– Очень больно?.. Сволочи!
– Просто кружится так, в разные стороны… Головой вожу, как будто что-то большое, как ватой наполнили…
– Что большое?.. Дениска, потерпи…
Егор достал из рюкзака бутылку пепси, открыл ее зубами и стал лить Денису на лоб:
– Потерпи… Хлебнешь глоток?
– Давай… Ой, вот сейчас повернул голову, как будто что-то пустое внутри, ватное…
– Да нет, все нормально, это тебе кажется. Сейчас… Ты уже не бледный. Сволочи!
– Да, ты прав, сволочи… И за что? Опять кружится. Как ты думаешь, я не стану инвалидом? У меня там как большая полость.
– Не, ты что! Если тебе легче, то, наверное, самое страшное позади. Просто кожа на голове рассечена.
Егор помог Денису подняться и отвел его домой. Он обещал заглянуть через часок. Потом Егор пошел к себе и, как только оказался дома, даже не взглянув в зеркало, направился в кабинет отца. К счастью, стол оказался незапертым. Егор выдвинул средний ящичек и из-под стопки каких-то бумаг извлек тяжелый газовый револьвер. Затем он спрятал его под курткой и отправился на улицу. Он знал, где искать Логинова. Скорее всего тот сейчас в своем старом дворе рассказывает таким же подонкам, как сам, какие они герои.
Егор не ошибся. В самом центре уютного московского двора, под пожелтевшими кленами, были расположены теннисный стол и несколько лавок. Там они все и сидели. Играли – кто в теннис, кто в карты.
Егор направился прямо к ним. Когда Логинов его увидел, он сразу начал кричать:
– Что, Тропинин, тебе мало?! Пришел еще? Еще хочешь получить?!
Но Егор уже видел испуг в глазах Логинова.
– Колян, это ты, что ль, его так разукрасил? – спросил кто-то.
– Я! Сейчас еще добавлю…
– Не добавишь, паршивый придурок!
– Чего?! Оборзел?..
– Больной садист.
И Егор извлек из-под куртки револьвер.
– Ты чего, ты, козел! Такими вещами не шутят! Спрячь немедленно!
– Я не шучу. – Егор взвел курок. Логинов, словно завороженный, глядел, как барабан повернулся.
– Запомни, Коля Логинов и вы все, в следующий раз здесь будет пуля. Если подойдешь еще ко мне или к Денису ближе чем на пять метров, здесь будет пуля! Запомни, КОЛЯША…
И Егор спустил курок. Сухой выстрел, эхо в осеннем небе, перепуганные птицы. Логинов повалился на землю, все бросились врассыпную. Газ начал разъедать глаза. Егор убрал пистолет и зашагал прочь. Казалось, он идет как во сне. Никто его не останавливал, да он ни от кого и не прятался. Соседские старушки решили, что это опять какие-то опасные шалости «этой нехорошей компании». Придя домой, Егор положил револьвер на место и направился в ванную. Из зеркала на него смотрело опухшее лицо, губа и нос были рассечены, на ухе была рана, и она кровоточила. «Припухлости под глазами завтра станут синяками», – подумал Егор и увидел, как по его щекам текут слезы.
– И пусть слезы! – горько проговорил Егор. И расплакался. Расплакался, как маленький.
С тех пор прошло почти три месяца. И Егор, и Денис, и Логинов старались больше не вспоминать о происшедшем. Даже странно, как будто ничего и не было. Логинов иногда что-то бурчал себе под нос, но дальше этого дело не шло. Только многие за глаза стали называть Логинова Коляшей. Он делал вид, будто этого не знает.
Осень сменилась зимой, и вот Егор идет по хрустящему свежевыпавшему снегу к своему другу Денису на четырнадцатый день рождения. Кругом наклеены портреты каких-то подозрительных типов из тех, что без конца вещают по телевизору, – скоро выборы. Родители Егора о чем-то постоянно спорят на кухне с друзьями, а потом называют себя «вшивой российской интеллигенцией» и говорят, тяжело вздыхая:
– Что нас ждет впереди?!
А Егор думал, что они все скорее всего рехнулись. От привычки все видеть в дурном свете да еще увлекаться политикой. Какая тоска! Ведь в мире столько интересного, и все будет хорошо. Взять хотя бы их отношения с Денисом. После этой драки они стали настолько близки и неразлучны, что Егор иногда недоумевал, как это они раньше не нашли друг друга. Казалось, они дружат всю жизнь, а не каких-то там (от весенних каникул до декабря) девять месяцев.
Егор сделал Денису прекрасный подарок: две кассеты с самыми свежими фильмами ужасов и мистики (включая «Дракулу» Френсиса Копполы) и трехтомник Стивена Кинга. Уж неизвестно почему, но Денис все это обожает. Егору тоже нравились вещи в таком духе, но на самом деле фильмы он любил другие. Конечно, и фантастику, и приключения, и динозавров он смотрел с удовольствием, но больше всего он любил «настоящее» кино. Европейское и отечественное. И очень редко что-нибудь стоящее удавалось снять американцам. Ну, кроме молодых ребят из Нью-Йоркской школы и этой вездесущей компании Великого и Ужасного Тарантино. Мама Егора была, как она сама себя величала, киноманкой и таскала его с собой в «Иллюзион» смотреть фильмы Феллини и другую классику. Егор это помнил. Он любил маму. А Денису его мать, казалось, тихо действовала на нервы. Она была художницей, и, к своему великому стыду, Егор прозвал ее «отмороженной» или «декаденткой». Денису он об этом не говорил, но никак не мог понять, как у такой эксцентричной мамаши мог вырасти такой спокойный и уравновешенный сын. Сама она называла себя Люси. Денис и все окружающие – тоже. Люси расхаживала по квартире в каких-то немыслимых нарядах – разноцветных шалях с кисточками, хламидах и кимоно, исписанных диковинными знаками, – и постоянно пила пиво. При этом она оставалась на зависть подругам подозрительно худой. Отца у них не было. За свою жизнь Денис выслушал все возможные версии собственной безотцовщины: от традиционной – капитан дальнего плавания – до весьма экстравагантной – агент КГБ, внедренный в западный шоу-бизнес в роли кинозвезды. Несколько раз, когда количество выпитого пива превышало критическую норму, Люси устраивала просмотры голливудских фильмов с их «папой» в главной роли. Однажды «папа» даже играл Джеймса Бонда.
Егор позвонил в дверь.
– Мальчики, быстро открывать! – раздался из-за двери бодрый голос Люси. – Гость валит просто косяком – гость пошел!
А Егор думал, в чем же на сей раз предстанет веселая Денискина мамашка. В его прошлый визит Люси походила на оксфордского профессора и после того, как накормила ребят ужином, показала им свою новую незаконченную работу – множество искривленных пространств, как матрешки, входят одно в другое; глаза, полные ужаса, глаза, полные иронии и лукавства; в нижней части картины – разрыв общей ткани полотна, и там восходит солнце… И то ли потому, что за солнечным кругом были прорисованы глаза, то ли еще почему, но создавалось ощущение, что какой-то мощный и спокойный взгляд наблюдает за вами из этого разрыва.
– А что это? – спросил тогда Егор.
В ответ Люси прочитала целую лекцию, и смысл ее сводился к тому, что Создатель вдохнул жизнь в множество Миров, а Человек – всего лишь зеркало для Создателя, и все множество Миров он видит в этом зеркале.
– …Ну тогда другое дело, – произнес слегка ошарашенный Егор, а Денис лишь ухмыльнулся.
– Это что! – говорил позже Денис, когда они спускались по лестнице. – Иногда она несет такую пургу!.. Редко, конечно, обычно она – совершенно нормальный человек. Как-то она мне сказала, что где-то есть мост, который соединяет берег искусства и берег науки, берег религий и еще много разных берегов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64