К чести Брынцалова, он знает железно, сколько что стоит реально, и на сколько там можно сторговаться, и почем что продается. Японская компания, приезжая сюда, интересовалась больше эмоциональной стороной и отношениями в семье. Поэтому их не волновало, сколько что стоит, их волновало — а как эта вещь применяется, а как, например, они сидят, как разговаривают друг с другом — Брынцалов с супругой, с детьми, с обслугой, с охраной и так далее. Разный подход. Японцы меня больше всех раздражали, потому что они лезли в такие мелочи… Казалось, зачем им это знать — „Почему ваша пуговица такого цвета и как это влияет на ваше настроение?“ Американцы, Си-эн-эн — это четкие, скажем так, описатели событий. То есть без эмоций, что говоришь — то они и делают. Без комментариев. Они непонятно какой политической окраски — белые, красные, зеленые, черные — хрен их знает. Им подавай события. Если о человеке стали говорить, значит, это событие, это информационный повод. Си-эн-эн должна быть впереди планеты всей, поэтому если другие снимают по пятнадцать, двадцать минут, Си-эн-эн приехала и забацала фильм на два часа и крутила его по всему миру, по своей спутниковой системе. Вот, глядите, Брынцалов каков! Однажды в Думе я увидел по телеку Си-эн-эн, передавали сюжет о Владимире Алексеевиче. Кое-кто из депутатов „слюной исходил“, подсчитывали, сколько „бабок“ заплатил Брынцалов за т, чтобы два часа на весь мир крутился о нем фильм. Да нисколько за это не платилось! Психология иностранцев другая: там за то, что у тебя берут интервью, тебе платят деньги. У нас наоборот: если ты хочешь мелькнуть на экране — ты должен заплатить. Из Калифорнии, помню, такой седовласый дедушка приехал. Я даже видел его прежде в каких-то голливудских кинофильмах. Он сделал программу экономическую. Впервые я услышал человека, интересующегося экономикой, мыслями Брынцалова по поводу экономики. Впервые я услышал, что бюджет нашей страны, который составлял в прошлом году 65 миллиардов долларов, — это половина бюджета Калифорнии. Стыдно-то как! Брынцалов кусал ногти-локти, ему было страшно неловко за нашу великую державу, которая даже, пардон, не может покрыть этот задрипанный штат Калифорния.
— А как наши телевизионщики? С восторгом предоставляли время такой колоритной фигуре, небось?
— Еще чего! Когда я еще в феврале приехал в Останкино к своим друзьям, в программу политического характера, то мне сказали: «Извини, друг, у нас существует запрет на выход Брынцалова в эфир». Я говорю — как же так? Один из руководителей информационной программы ИТА дает список и говорит: «Вот, пятерых можно выпускать: Ельцин, Зюганов, Жириновский, Явлинский и Лебедь. Остальных нет». Для меня это был шок. Я сказал: «Ребята, как же так? Чей запрет? „Руководства“. Значит, блокада… Значит, надо ее ломать. Как? Либо большими деньгами, которых, пардон, не было, либо знаменитым приемом — путем отраженного зеркала. Через западные средства массовой информации.
— А почему денег-то не было у миллиардера?
— А потому что деньги, которые у Брынцалова, вложены в основном в производство, это — заводские корпуса, к примеру. Но он сам эту блокаду и прорвал. После того, как «вырвал у Рябова из желудка» через судебное разбирательство, через скандал, право на регистрацию кандидатом в президенты страны. Он стал настолько колоритной фигурой, что его пригласили в программу «Герой дня», сам Киселев пригласил. Очень любопытная вышли историйка! Очень! Приехали. Киселева нет. Время идет — Киселева нет. Пять минут до начала эфира — Киселева нет. Брынцалов говорит: «Саша, я чувствую, что готовится подстава какая-то». Иначе почему задерживается Киселев? Чтобы заранее не оговорить никаких вопросов? И Брынцалов, человек чуткий, понимает, что это не случайно. Так оно и вышло. За две минуты до начала эфира вдруг входит Киселев, только кивнул — здравствуйте, здравствуйте, — садится напротив Брынцалова. То есть мысль была очень простая — Брынцалову не дать опомниться и сразу с места в карьер. Но Брынцалов настолько психологически подготовился, что слова не дал Киселеву сказать. У Киселева в ухе микрофон — им руководит этот самый… господин, один из «вождей» НТВ, суперклассный режиссер, кричит в микрофон, в ухо Киселеву: «Киселев, быстро давай глуши, то-се!» А Киселев оплошал, не смог против Брынцалова выстоять, потому что Брынцалов как по-писаному, не только сидел, но и вставал внезапно, ошеломлял, так сказать, противника неадекватностью поведения. А ведь никто никогда не вставал в этих программах! И Киселев вынужден был смотреть на него снизу вверх. Режиссер кричит: «Давай еще две минуты, даю резервные — интервью с Рябовым!» А Брынцалов и эти две минуты занял собой.
«Да ладно тебе, Александр», — хотелось мне сказать насчет того, что, мол, не было денежек на предвыборную кампанию у миллиардера… А чего говорить-то?
«Ну а где же преступление-то? — уже, полагаю, раздражается терпеливый читатель. — Или это сказано из-за красного словца?»
Да нет, ну как же без преступления в наши-то дни! Как без страстей-мордастей?
Бессменный очевидец и фиксатор тогдашних событий Александр Толмачев рассказывает:
— Наша служба безопасности на моих глазах отловила одного «пацана», который… Ему говорят: «Ты куда хотел гранату бросить?» «Велено бросить под тот „мерседес“ шестисотый». Потом появилась кассета с имитацией отстрела семьи Брынцаловых… Я разве тебе об этом не говорил?
— Нет.
— Владимир Алексеевич хранит ее у себя и никому не показывает. На самом деле неприятнейшая вещь. Психологическое давление страшное.
— И что там такое?
— Я могу тебе сказать. Представь себе… прикинь на себя… Шестого июня, в день рождения Пушкина, едем в Черноголовку, в научный центр, Институт физики твердого тела. Вся наша команда, во главе с Владимиром Алексеевичем. Жена его, Наташа, тоже была. Нас встречает весь город, он небольшой, тысяч сорок. Брынцалов пообщался с народом на митинге. Потом поехали на местное телевидение. Он там, в прямом эфире, полтора часа говорил, отвечал на вопросы. Уехали из Черноголовки вечером. А уже на следующий день к вечеру нам подбрасывают кассету.
— Как подбрасывают?
— Нам подсунули прямо сюда, привезли и передали в виде посылки охране. А охрана принесла Брынцалову. Брынцалов собрал нас несколько человек перед телевизором, говорит: «Вот, ребята, смотрите! Намек такой — мол, куда ты лезешь?!»
— И что же на этой кассете было, какой сюжет?
— Самый что ни на есть детективный. Человек является получить задание. Чтоб его не узнали — черные полоски на глазах. И еще один, его напарник. Им говорят, мол, доводим до вашего сведения, завтра Брынцалов едет с делегацией в Черноголовку, необходимо провести имитацию отстрела этого семейства. Съемки были сделаны именно в Черноголовке и смонтированы таким образом: Брынцалов выходит из машины, от него охрана отвернулась, стоп-кадр. Раз — пятно на лбу. И голос за кадром: «Объект умерщвлен». Или — вот охрана отошла в сторону. Вот минер имитирует минирование машины. Мина заложена. Стоп-кадр — бабах — машина взорвана вместе с Брынцаловым. Третий вариант — вот он поднялся в студию, вот он гримируется, охраны рядышком нет — стоп-кадр — отстрел. Вот Наталья Геннадиевна вышла — стоп-кадр , отстрел. Ничего себе? Да? В последнюю неделю до выборов…
— Кому пришло в голову так давить на Брынцалова?
— А как узнаешь?
— Может, были предположения?
— Одно гадание: ФСБ? Служба охраны президента? Криминал? Те, кому не по нутру уже одно название нашей партии, само понятие «русская»? но и на этом они, «эти», не успокоились. Пошли телефонные звонки. Это когда до выборов уже считанные дни остались. Снимаешь трубку — молчание. Только уснешь — опять звонок. Снимаешь трубку — молчание. И так до утра. И отключиться — как? Вдруг кто по делу. А на пейджер идет информация: «Эй, придурки, ваши дни сочтены». Нормально, да? Это нам все кажется, что живем в России, а на самом-то деле — это Колумбия, где давно беспредел…
— И что же дальше, как повел себя Владимир Алексеевич?
— Брынцалов сказал: «Человеком движут два чувства — инстинкт размножения и инстинкт самосохранения». И прилюдно заявил, что во втором туре голосует за Бориса Николаевича, поехал в Салтыковку и проголосовал за него… Я думаю, он к тому времени уже переболел всеми этими выборами. Поначалу да, он страшно переживал то, что за него мало проголосовали. Его не интересовала вся страна. Он говорит: мало проголосовало в Москве и Подмосковье. И не верил в цифры. Но скоро с головой погряз в делах «Ферейна».
— Как он сейчас относится к своей партии, к ее идее?
— Он говорит, что для него важнее всего сейчас поднять свое производство. «Я не могу на кон поставить все — жизнь, здоровье, зарплату. Если я уйду сейчас целиком в политику, все брошу, у меня разорят предприятие. Кто разорит? Известно — самый главный бандит, государство». Это из серии, когда человек получает нокаут ли нокдаун и должен немножко набраться сил. Я оцениваю это вот так. Брынцалов — тертый калач, он получил поражение в девяносто третьем году, когда у него просто украли голоса, а потом возмещали ему материальный ущерб.
— Как украли? Куда он баллотировался?
— Он баллотировался в первую Думу девяносто третьего года. Помнишь, после расстрела Белого дома были выборы? Брынцалов баллотировался по одномандатному округу.
— И что же в итоге получил, на твой взгляд, Брынцалов? С твоей, кстати, помощью? Дырку от бублика?
— Не так уж и мало! Получил известность на всю страну. Теперь «Ферейну» легче рекламировать свои товары.
— Не слишком ли это цинично, — скажет народ, который голосовал за Великого и Могучего?
— Который голосовал за Ельцина? Это надо спросить народ, а насколько цинично это — голосовать за больного человека? Я не знаю, что более цинично.
— Саша, — не унимаюсь я, — а разве не цинично было прямо на бутылках водки «Ферейна» рекламировать будущее счастье русского народа, если он проголосует за Брынцалова?
— А разве не цинично было такое несчитанное количество долларов ухать на то, чтобы выбрать больного, старого человека? Разве не благороднее было бы их отдать нищим пенсионерам или голодающим детям? И учти еще вот что — Владимир Алексеевич все стены пробивает в одиночку. Я не вижу возле него каких-то единомышленников, серьезных русских предпринимателей. Если они и где-то там, то голоса не подают. Ну, Березовский, Гусинский, Ходорковский там, и так далее, у них своя компания. И Брынцалов говорит: «Для меня странно, почему, например, Гусинский организует „Еврейское общество России“. Или как там его? Зато ему с издевкой задавали вопрос, а почему он хочет создавать русскую партию? Отвечает: „Для того, чтобы стать лидером русского народа“. Они: „Выходит, вы националист?“ Он: „Вообще-то я горжусь своим народом, я православный, у меня отец, мать — русские, деды и прадеды. Почему я должен этого стесняться? Что, — говорит, — эта земля не русская, что ли?“ Он побывал во Франции, в прошлом году, там, как он рассказывал, произошла небольшая история. Его сын играл с какой-то девочкой. Девочка — правнучка нашего эмигранта. Этот вот эмигрант и говорит, что, мол, вы нерусский. Брынцалов: „Как это?“ „А русский человек не может разбогатеть, вообще вы — непонятно кто. Вы — другое“. Сын услышал о том, что говорят, что я не русский, начал бить эту девочку. „Вот, — говорит Владимир Алексеевич, — чувство национального достоинства выращиваю в детях! Слава тебе, Господи, что он молодец такой, в трехлетнем возрасте уже сообразил“.
… Еще одно письмо из «предвыборной почты В.А. Брынцалову:
«Прослушал Ваше выступление по радио. Оно мне очень понравилось. Из этой передачи я понял, что Вы — очень хороший человек, любите свою Родину, помните и любите своих родителей. 14 мая этого года я начал делать ремонт кухни, вызвал из ДЭЗа мастеров, и они содрали с меня 1 миллион 529 тысяч плюс 70 тысяч оргалит плюс 80 тысяч подставку под мойку. Причем линолеум, краску и обои я покупал раньше на свои деньги. Вот как грабят сегодня трудовой народ и инвалидов в нашей стране. У меня трое детей и часто они ходят в рваной обуви. Очень прошу Вас помочь мне материально той суммой, которую Вы сочтете нужной. А наша семья, конечно, будет голосовать за Вас».
Письмо было сочинено в те дни, когда у Владимира Алексеевича были свои трудности и свои обиды на жизнь. Публично он говорил об этом так:
« — Я — человек, имеющий достаточное влияние в стране. На выборах в Государственную Думу за меня проголосовали десятки тысяч избирателей, на президентские выборы мы собрали 2 миллиона 800 тысяч подписей. А 1 миллион 300 тысяч сдали в Центризбирком. И тут началось самое плохое. Нас сразу завернули. Даже мою личную подпись пришлось заверить у нотариуса. Я сделал это. На седьмой день 1 миллион 200 тысяч голосов были зачтены. А потом по надуманным причинам отмели еще 300 тысяч подписей. Я резко выступил против Рябова, а мне намекнули, что сдавать документы надо после Ельцина, тогда будет все в порядке. Чтобы скомпрометировать меня, натравили все контрольные органы вплоть до налоговой полиции. Я не могу своей жене купить дрянную подвеску за миллион долларов. Все счета заблокированы».
Вам кажется, что В.А, Брынцалов в какой-то степени издевается надо всеми нами, уважаемый читатель? И мне — тоже. Ну зачем, зачем он после стольких вполне разумных слов и доводов ляпнул про эту самую «дрянную» подвеску за миллион долларов?
Судорожно ищу успокоения, опять вчитываюсь в предвыборные речи Владимира Алексеевича. И опять маслом по сердцу, ибо разумно-то как! Судите сами:
«… Если я буду президентом, наша страна будет сама себя кормить, одевать, сама будет охранять и молиться своим богам. Я умею работать. Вот вам пример: не было инсулина, не было средств на его выпуск, но я нашел деньги, выпустил инсулин и стал миллиардером. Я умею заставить работать и других, умею сам себя защищать… Я готов управлять и умею это делать. Здесь большого ума не нужно, потому что чем выше человек на социальной лестнице, тем больше он получает информации».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46