На голове лихо сидела военная фуражка. Он казался молодым, но его короткая щетина-борода отливала серебром. Словно он намылился, а побриться забыл. У него не было ног. Вернее, они были, но не действовали.
"Ноги мне заменили на войне, - горько усмехаясь, обычно говорил он. Взяли крепкие, а вернули бывшие в употреблении, неподвижные".
Когда ему говорили: "Вы рано поседели!" - он отвечал: "Потому что поздно поумнел".
Он действительно на всю округу слыл мудрецом.
Но дети любили его не за мудрость, а за то, что он рассказывал сказки и дружил с ребятами на равных. Это взрослым людям редко удается.
Саманта внимательно посмотрела в глаза мистера Ральфа и спросила:
- Почему никто не хочет войны и все готовятся к войне?
Старый солдат не спеша раскурил свою трубку, которую ему на Эльбе подарил русский друг Иван, и задумчиво воскликнул:
- Война! Война! Я помню, как было страшно, когда я не узнал лес. Вчера это был прекрасный лес. А на другой день после обстрела лес стал калекой. Сломанные деревья, обгоревшие ветви, корни, черными спрутами застывшие над головой. Онемели птицы. Ослепли цветы.
- А люди? - спросила Саманта.
- Люди - как лес, - ответил старый солдат. - Я дерево из того леса.
Мистер Ральф любил рассуждать и каждый раз приходил к неожиданному выводу.
- Человек, если делает добро другому, непременно хочет, чтобы об этом знали все. Люди тщеславны. А вы, друзья мои, слыхали притчу о солдатской фляге? - спросил он и, не дожидаясь ответа, стал рассказывать: - Семеро солдат томились от жажды. И была у одного из них фляга с тремя глотками воды. Он пустил флягу по кругу. И все подносили флягу ко рту. Но когда фляга вернулась к хозяину, оказалось, что вода не тронута. Каждый хотел уступить эти три бесценных глотка товарищу... Настанет время, когда старая солдатская фляга пойдет по всему миру. И вернется нетронутой. Вот тогда и настанет вечный мир... Эй, Сэми! Как поживает твоя собака? Не принесла щенков? Я куплю у тебя щенка.
- Мистер Ральф, я подарю вам щенка.
- Дарить собаку нельзя. Я дам тебе доллар, а ты отсчитаешь мне пятьдесят центов сдачи. У тебя найдется пятьдесят центов?
Четыре ступеньки
Я вглядываюсь в даль и вижу деревянное крылечко Самантиного дома. Сюда долетают ветры с залива Мэн и веет прохладой от Великих озер, а рядом шумят сосны, словно рассказывают, что когда-то на этом месте стоял вигвам индейцев, горел костер и дымок, словно по винтовой лестнице, поднимался высоко в небо.
А рядом с первой ступенькой, совсем близко, растет невысокая елочка. Раз в году, зимней ночью, Санта-Клаус наряжает ее и кладет прямо на снег рождественский подарок.
Я вглядываюсь и вижу: на крыльце появился Артур - отец Саманты. Он высоченный, как баскетболист, и нога у него будь здоров. Глаза у папы глубоко посажены, и кажется, что он щурится, словно от солнца. Черты лица крупные, грубоватые и располагающие. Ветер, тот, что дует с залива Мэн, растрепал ему волосы, и на макушке появилось два мальчишечьих вихра. И пала старательно приглаживает их, но ничего не получается: они как на пружинках. Но, кроме вихров, в папе сохранилось еще что-то от мальчишки. Саманта это чувствует, и ей легко находить с папой общий язык. Временами он кажется ей очень, очень, очень высоким мальчишкой. А для других папа джентльмен, степенный преподаватель Боудон-колледжа. Мистер Артур Смит.
Когда папа бывает строг, Саманте кажется, что он играет в строгого. Она улыбается, а папа сердится.
Папа постоял на крылечке. Потом по-спортивному развел руки в стороны и глубоко вздохнул. Он повторил это несколько раз, затем спустился и сел на вторую ступеньку.
- Посмотрим, что пишут в газетах, - сказал он и, как парус, развернул свежую газету.
И тут появилась мама - Джейн. Она на целую голову ниже папы. С ее коротко постриженными волосами ветер ничего не может поделать. Мама очень аккуратная и, прежде чем сесть, долго поправляет юбку. Она улыбается сдержанно, с достоинством, истинная хозяйка дома. Весь вид ее говорит: мы должны поступать разумно.
- А где Сэми? - спрашивает мама.
- Я здесь!
Саманта выбегает на крыльцо, осматривается, и на лице ее появляется та неповторимая, заразительная улыбка, которая все время стоит у меня перед глазами.
Вся семья в сборе.
- Будем фотографироваться? - спрашивает Саманта. - Семейная фотография? Папа, опусти газету. А где фотограф?
Этот фотограф - я. Я смотрю сквозь время и пространство, отыскиваю маленький городок на севере Соединенных Штатов, дом на окраине, крылечко с четырьмя ступеньками. Моя мысль, вернее, мое чувство напряженно работает: ведь я должен запечатлеть не на пленку, а в своей памяти маленькую, обыкновенную, типичную американскую семью. Но ей суждено стать необыкновенной и нетипичной благодаря девочке, которая больше всего любит собак и ловко прыгает через резинку.
И еще мне известно, что она была великой фантазеркой.
Каждое утро Саманта распахивала дверь, раз, два, три, четыре сбегала вниз по ступенькам и - в школу. В ней было столько энергии, что даже когда она не опаздывала, все равно бежала или шла вприпрыжку. За углом она махала рукой своему соседу - старому солдату Ральфу; он уже выехал на своей каталке и принимает парад идущих в школу.
- Эй, подруга, поторапливайся! - кричал он и тоже махал рукой.
А через два квартала с постоянством старого солдата Ральфа на углу стоял Дуг.
Каждый раз, встречая Саманту, он говорил:
- Какое совпадение! Мы снова случайно встретились!
Но Саманта знала - никаких случайностей не было. Ее верный друг всегда приходил пораньше и ждал ее. И дальше они шли вместе. А когда она опаздывала, он опаздывал с ней. За компанию.
- А знаешь, Сэми, мой дед был ковбоем, - рассказывал Дуг, шагая рядом и размахивая сумкой. - Ты думаешь, он скакал на необъезженном мустанге и стрелял сразу из двух пистолетов шестого калибра? Это только в кино ковбои похожи на веселых разбойников. Деду в то время было столько лет, сколько нам. И чтобы сесть на лошадь, он подводил ее к тумбе... Однажды в прериях его застигла страшная буря. Сперва полил дождь, а потом с неба посыпался град величиной с голубиное яйцо. А вокруг - ни жилья, ни деревца. Мой дед упал на землю, свернулся в комочек и стал ждать своей судьбы. И его бы прибило градом! Но одна корова подошла к нему, и он очутился под живой крышей - корова приняла на себя все удары града. Она спасала маленького ковбоя.
- Я знаю, коровы добрые. После школы я поступлю к папе в колледж, а потом буду лечить коров, - сказала Саманта.
- А в Мэриленде в одном городе при пожарной части жила корова. Она приносила пожарным удачу...
О! Он знал столько увлекательных историй, этот Дуг!
Черный ящик
В этот вечер Саманта рано сделала уроки и прилегла на любимый диван, у которого, кстати, было еще одно достоинство: напротив стоял телевизор "черный ящик", как называл его папа.
Саманта потянулась к телевизору, раздался щелчок, и на экране появился ее старый знакомый - маленький инопланетянин Ити. У него большой рот и выпуклые глаза, что делало странного Ити похожим на лягушонка. Но он не имел к лягушкам никакого отношения - он был сам по себе, лягушки сами по себе.
Он выделывал разные трюки и развлекал Саманту. Он не хотел никого смешить, но у него все получалось смешно.
В конце передачи Ити - житель неизвестной сказочной планеты улыбнулся, помахал рукой. И Саманта тоже улыбнулась и тоже помахала рукой...
И тогда началась война. Пляшущее пламя охватило экран телевизора, раздался грохот и вой. И в дыму, как призраки, возникали фигуры в комбинезонах, забрызганных темными пятнами камуфляжа Казалось, это было не обмундирование, а собственная шкура - пятнистая и шершавая. В глазах солдат застыла яростная пустота - они ничего не видели, шли напролом, вслепую, не разбирая дороги. Рты перекошены в крике. От солдат пахло дымом и огнем. Девочка почувствовала этот запах.
Маленький смешной человечек затерялся в памяти, а его голос замер в реве солдат, которые тоже казались выходцами с другой планеты, только не с доброй и занятной, а с чужой и дикой.
Они шли прямо на Саманту, наставив на нее черные глазки автоматов. Девочка глубже вдавилась в спинку старого дивана, словно отступила под натиском солдат-чудовищ.
С ревом промчались самолеты. И с холодным гулом завыли бомбы. Вой нарастал, вырывался из телевизора, и девочке казалось, что бомбы приближаются, что они пробьют крышу, второй этаж, потолок и взорвутся в комнате с зеленым ковром.
Саманта втянула в плечи голову и закрыла глаза.
А когда снова открыла, то увидела танки. Они ползли тяжелой, грохочущей лавиной. Длинные стволы орудий мерно покачивались. Танки тоже надвигались на Саманту. Они становились все больше, от их грохота гудела голова. Он уже заполнил всю комнату, и девочка морщилась от едкого запаха пережженной солярки, похожего на запах походного примуса. От железной поступи танков в буфете звенела посуда, стенные часы раскачивались вместе с маятником. Погасла люстра, скисло молоко... Лицо обжигало пламя... Еще мгновение - и танки разобьют стекло телевизора и ввалятся в комнату, все круша и ломая, оставляя на зеленом ковре глубокие рубчатые следы.
- Мама! - вырвалось у девочки. Но она не услышала собственного голоса. - Мама! - Призыв о помощи так и остался на губах.
И тут Саманте, моей маленькой умной Саманте пришла спасительная мысль. Преодолевая страх, заслоняясь рукой от танков, девочка соскользнула с дивана и нащупала выключатель. Раздался щелчок, и сразу не стало танков, утих грохот, перестало пахнуть дымом - экран телевизора погас. В комнате установилась тишина. Девочка провела тыльной стороной руки по лбу и облегченно вздохнула.
Она опустилась на диван и некоторое время сидела с закрытыми глазами. Девочка тяжело дышала. Лицо ее горело. Исчезли веснушки, словно она пробежала сквозь огонь.
"Неужели не существует выключатель, который может навсегда выключить атомные заряды, двигатели подводных лодок и летающих крепостей, сделает безобидными снаряды, остановит танки?.. - думала Саманта. - Может быть, можно найти такой прекрасный выключатель, который выключит войну, как только что выключил телевизор?!"
Погасший экран был похож на окно дома, в котором хозяева погасили свет и легли спать... А еще экран был похож на выпуклое голубоватое небо, созданное для птиц и облаков, для радуги и фейерверков. И для бумажного змея с большим хвостом и смешной рожицей.
...Змей летел над невысоким городом, он скользил рядом с коньками крыш, задевал хвостом за телевизионные антенны. Порой опускался и заглядывал в окна верхних этажей. В какой-то момент он зацепился за провод, повис вверх ногами и заглянул в окно Саманты.
- Здравствуй, Саманта.
- Здравствуй. Почему ты стоишь на голове?
- Потому, что у меня нет ничего, кроме головы. Еще я могу стоять на подбородке, но для этого мне нужно отцепиться. Ой, подул ветер. Прощай!
Смешная рожица исчезла в окне. Как птица, которая сядет на подоконник и неожиданно улетит.
И вдруг Саманта увидела бумажного змея. Он летел над домом напротив и был охвачен пламенем. Вместо хвоста за ним, как за горящим самолетом, тянулся шлейф черного дыма. А смешную рожицу исказила боль.
На крыше стоял человечек с другой планеты и качал головой.
И Саманта подумала, что кто-то опять включил войну.
Она открыла глаза. В комнате было темно, а сама она лежала на диване, зажав коленками озябшие руки. Папа и мама еще не пришли.
Девочка вздохнула и снова уснула.
Папа бесшумно вошел в комнату и остановился перед спящей дочерью. Он смотрел на загорелое плечо, с которого сползло одеяло, на прядку волос, которая упала на лоб, на густые длинные реснички, веснушки, похожие на семечки березы. Саманта лежала на боку, маленькая, хрупкая, нежная, а он стоял над ней, как великан - рослый, плечистый, большеногий. Он был вечным стражем, который охранял дочь от тревог и напастей.
А может быть, он пытался узнать тайны Самантиных снов? И его любящий, пытливый взгляд проникал в сплетение ресничек и видел то, что видит спящая дочь?
В последнее время папа был насторожен. Он чувствовал, что тревожный взрослый мир все глубже проникает в сознание Саманты. Она стала задумчивей. В доме реже слышался смех, реже звучала забавная песенка "Чат-тануга-чу-чу". Как помочь дочери преодолеть недетские мысли, как уберечь ее от тревог мира? Надо будет увезти ее летом на Великие озера!
- Арт, - послышалось за его плечом.
Папа оглянулся. В дверях стояла Джейн.
- Пора спать, Арт!
- Да, да, - пробормотал папа. - Она призналась мне - она боится, что следующий день будет последним днем Земли.
Он натянул одеяло на раскрытое плечо дочери и на цыпочках пошел прочь.
И вдруг Саманта вскрикнула, между ровными бровями на мгновение запала складочка, губы сжались.
Папа вернулся и большой рукой провел по мягким волосам Саманты.
Письмо президенту
Четыре ступеньки Самантиного дома вели в удивительный мир, где сосны шумели, как море, и горько пахло еловыми шишками. Белки, как птицы, перелетали с одной ветки на другую, а дятлы - неутомимые плотники стучали клювами-топориками по гулким стволам. Когда начиналась гроза, молнии вспыхивали электрическим светом, словно суетливый фотограф делал снимки и вспышкой блица освещал темный мир.
Эти четыре ступеньки вели то в глубокие снежные сугробы, то в ворох опавших листьев, то к ручьям весеннего снеготава. Саманте казалось, что ее дом постоянно движется, а четыре ступеньки - ступеньки вагона, ночью мчащегося по разным странам. Как было бы скучно, если бы дом стоял на одном месте!
Нет, это не дом, это наша планета в постоянном движении, и все люди путешественники.
И однажды Саманта подумала: поезд может остановиться. Кто-то рванет на себя красную ручку стоп-крана - и движение кончится.
Эта мысль все чаще и чаще посещала девочку. Особенно ночью.
Саманта лежала с открытыми глазами и думала: неужели на целой планете не найдется человека, который бы знал дорогу к миру. Пусть придет такой человек. Пусть придет поскорей, пока не поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17