Она ни о чем не спросила, заперла за ним дверь, поплыла впереди по широкому коридору - в красном берете, длинной железнодорожной шинели, словно натянутой на укороченный сверху контрабас.
Качан вслед за ней вошел в гостиную.
Тут было пасмурно: свет с улицы едва проникал сквозь плотные шторы. Скрытый от посторонних глаз невидимый мир государственной безопасности...
Первой, кого Качан увидел внутри, оказалась Динка Горячкина - механик Веркиной смены - угрюмая бесцветная уродка.
Динка стояла у двери.
В торце длинного стола впереди с зареванной физиономией сидела Верка. Лицо у нее было красное - ревела она, видно, уже давно. Увидев Борьку, потекла снова.
Дальше, в коридоре подсобного помещения, виднелась пышная крашенная блондинка средних лет. Борька ее сразу узнал: Веркина мать...
"А эта еще тут зачем?"
За столом спиной к окну сидел высокий мужик. Он обернулся. Рыжий, с острыми чертами лица, с глубокими провалами глазниц.
Качан узнал его:
" Подполковник Козлов..."
Комитетчик был одет по-домашнему - без галстука, в импортном свитере, в спортивных брюках.
- Хочешь, чтобы я представился? - спросил Рыжий.
Качан цокнул языком.
- Узнал, выходит?
- Транспортное КГБ.
Качан не удивился его костюму: комитетчики то и дело встречались с агентурой, в том числе и возвращавшейся из-за рубежа в составе туристических групп. С агентурой общались в гостиничных кафе, где-нибудь в кулуарах на теннисном корте.
Одеваться приходилось сооответствено.
- Вот и хорошо. Да ты садись, Борис! В ногах правды нет...
Качан подвинул стул. Он ничего не понимал.
- Девочки, вы пока пройдите. Ты туда... - Козлов показал Динке на внутреннеее помещение, - а ты, Вера, в коридор. Там стул. Мы с Борисом сейчас немного поговорим и разойдемся. Скоро будете свободны.
Дежурная по депутатской комнате исчезла еще раньше - неслышно астворилась вместе с шинелью, рыже -седыми прядями и сплющенным контрабасом.
- Кто-нибудь знает, что ты здесь? - спросил Козлов.
Качан покачал головой:
- Никто.
- Вот и хорошо... Поговорим как мужики и никто ни о чем не узнает! Я прав?
- Наверно...
Он так еще ничего и не понял.
- Разговор строго между нами, - Козлов изменил тон, спросил без напора. - Прошлой ночью, когда Верка приезжала к тебе, вас никто посторонний не видел?
Зеленоватый огонек тлел в самой глубине обрывистых глазниц.
" Вон оно что!"
- Мне, сам понимешь, не важно это. Я ей не муж. И сам тоже мужик. Просто обоим вам добра желаю...
Качан неожиданно успокоился.
- А зачем ей ко мне приезжать?!
- Да я не спрашиваю - "Зачем ей приезжать?"- Козлову показалось, что Качан его плохо понял. - Это ваше личное дело. Может задачки помогала решать. Я спросил только: никто вас не видел, когда она приезжала после волгоградского
поезда...
Качан не ответил.
- Да мне не важно это. Пойми. Просто, чтобы ты знал, что я в курсе твоих дел. Ключ от ячеек вы Горячкиной оставили. Дине. Может напомнить? Она здесь.Не надо?
Козлов улыбнулся вполне дружелюбно.
Качан молчал.
- Я вижу, будет лучше, если она тебе сама скажет... - Он дружески коснулся борькиного рукава. - Ты не сомневайся! Вера тоже поначалу все отрицала. А теперь рассказала, как вы ездили. Вера!
Из коридора показалась заплаканныая Верка.
- Было все?
Верка беззвучно заревела.
Комитетчик поднял исписанные страницы, потряс ими, переложил на другой край стола.
- Не реви. Ты здесь все правильно записала? Собственноручно? Все так?
Она не ответила, залилась слезами.
- Я спрашиваю. Так все было?
Верка кивнула. На Борьку она старалась не смотреть.
- Посиди... - Козлов показал в коридор.
Верка снова вышла.
Козлов начал, помолчав:
- Если по-плохому, тут, Борис, сразу две семьи разбиться могут. Ее и твоя. Ты понимаешь: если все просочится наружу...- Он водил взглядом по лицу мента. - А зачем? Правда? Кому это нужно? Ведь так?
Качан был с ним согласен:
- Конечно так.
- А можно, чтобы никто и не узнал. Это уж как мы с тобой решим... Ты ведь оперативник. Агентурную работу знаешь. Все получится, если мы найдем общий язык. Ты меня понял.
- Чего ж не понять.
- Найдем общий язык? Как считаешь?
- Не знаю.
- Что же она врет на тебя?!
Качан пожал плечами.
- Вера! - крикнул Рыжий. В голосе послышалась злая нотка.
Верка снова появилась в гостиной.
- Друг-то твой! Говорит: врешь ты все на него!
Верка вновь зашмыгала носом.
- Может ты все выдумала?!
Картина была тягостная.
Козлов оказался никудышним агентуристом. А психолог и того хуже. Резал по живому. Тупым ножом. Может потому что контингент был не его, не кагебешный. Незнакомый.
- А, Вера? Выдумала ты все?!
- Не-ет...
- Ты ему говори, Борису...
Верка отвернулась.
- Я тебе верю... - Козлов опять отослал ее в коридор. - Ты врать не будешь...
Он снова принялся за Качана.
- Давай порассуждаем. Она описала, где ты живешь... - Он положил руку на бумаги. - Все очень подробно. Дом, квартиру. Где, что стоит... Чем ты это обяснишь?
Качан молчал.
- Все таки! Я хочу слышать. Ты же не мальчишка! Офицер! Как это объяснить?
- Не знаю.Может, кто ей рассказал? - Качан пожал плечами.
Козлов даже присвистнул.
- Ну, ты нахал!.. " Может, кто ей рассказал?!" - Старший опер предстал перед ним с неожиданной стороны. - А таксисту, который вас ночью привозил, тоже кто-то рассказал?! Вот он, номер машины...
Качан промолчал.
- Он все подтвердит.
Козлов увел взгляд. Зеленые искорки, глубоко запавшие меж глазниц, потухли. Развивать дальше тему такси кагебист не стал.
Качан догадался:
" Водитель вам ни хрена не сказал..."
- Да мне стоит только позвонить сейчас твоей жене и веркиному мужу. Знаешь, что тут произойдет?
Качан легко представил.
К их громким скандалам в доме уже привыкли.
Во время домашних сцен жена предпочитала зрелищность.
" Зачем это ей?" - Он не мог ответить на этот вопрос. Другие и он сам тоже предпочитали, чтобы никто не знал о происходящих время от времени в семье неурядицах.
Тут было все наоборот. Борька молча прикрывал то дверь, чтобы жена с криком не выбежала на лестничную площадку, то окно - чтобы она не аппелировала к старухам у подъезда.
Жена была невротичка и присутствие посторонних ее подстегивало. Впрочем, и Веркин муж, по ее рассказам, был тот еще хлюст.
" Тут сейчас такое начнется..."
- Позвонить ее мужу, Борис?!
- У них же маленький ребенок! - Качан посмотрел с укором.
- Поэтому я и считаю: лучше миром. Согласен?
Качан был согласен.
- Конечно, миром лучше.
- Ну вот. Давно бы так. Сечас все зависит от тебя...
Качан не поднял головы.
"Пропал ты, Борька... Потому что всегда сначала делаешь, потом думаешь! И все, с кем ты общаешься, все такие! Выпьете стакан - и уже нет удержу!"
В первый раз с Веркой тоже все получилось по пьянке.
Офицер, ехавший из ГДР, поставил чемодан в ячейку, попросил дежурную и опера в штатском, случайно оказавшегося в автоматической камере хранения посмотреть за вещами: все дорогое, ценное. Взять под персональную отвественность...
Офицер расплатился ящиком коньяка. Первую бутылку тут и
распили всей сменой...
Козлов поспешил закрепить позицию.
- Значит было дело?
- Какое? - спросил Качан.
- С Веркой...
Качан отвел взгляд.
- Давай по-хорошему, Качан... Я ведь, в сущности, не об этом хотел с тобой говорить. О важных для государства вещах.
- Я не против...
- Для этого мы должны верить друг другу. Понимаешь?
Козлов посмотрел на часы.
- Сам видишь, все известно. Давай... Я ведь не могу долго с тобой заниматься... Кончится терпение- сам знаешь, что будет...
Качан промолчал.
- Тогда так, Борис. Сейчас Динка наберет телефон веркиного мужа и все ему расскажет. Ты этого хочешь? Последний раз спрашиваю...
Качан не ответил.
- Дина! - крикнул Рыжий. - Горячкина!
Механик вошла. Маленькая, плоскогрудая, ноги - палки. В глазах любопытство.
- Я дам команду - и ты позвонишь веркиному мужу. Скажешь, как все было в последнюю ночь. Поняла?
- Поняла! - Уродка ждала продолжения.
- Там, в коридоре, телефон.
- Я видела.
- Иди. А потом положишь трубку и позвонишь его жене. Номер телефона есть?
- Я записала.
- Ну все. Я крикну - дам команду.
Она послушно вышла.
Козлов смягчил тон.
- Не вынуждай, Качан. Давай... Все будет хорошо. Не мне это нужно. В конце концов, одно дело делаем для страны. Ведь правда?
- Ну!
- Мне не признание твое нужно. Пойми! Мы, мужики, всегда поймем друг друга. Я сказал: нужно взаимное доверие. Тогда и я смогу быть с тобой откровенным. Давай на словах. Писать не будем. Было дело?
Качан не ответил.
- Было или нет?
- Нет.
Козлова передернуло.
- Вся Страна на вахту встала! Все, как один человек. Съезд Коммунистической Партии! Такое событий! А они... Гнать вас надо отсюда всех! Сраной метлой! Чтобы духу не было!
Качан пожал плечами.
- Какая от вас борьба с преступностью! Да что я с тобой церемонюсь?! Валерия Александровна!
Из коридора появилась Веркина мать. Эта тоже ревела.
- Я здесь!
- Слышали, как веркин дружок себя ведет?!
- Простите уж ее, Александр Сергеевич! Я все слышала...- по лицу ее растекалась краска. - Ведь дура еще!
Козлов обернулся к Качану, ткнул пальцем.
- О себе не хочешь думать, о них подумай... Тебе жалко их? Ну? Говори! Приезжала она к тебе?
Тут и Верка подошла. Вместе с матерью громко зарыдали, как по покойнику.
- Да или нет? Последний раз спрашиваю! Горячкина!
- Я здесь! - Та тоже уже стояла в дверях.
- Ну же, Борис!
- Я ничего не знаю.
- Иди, звони, Дина!
Веркина мать взвыла. Динка скрылась за дверью. На письменном столе, где стоял телефон, зазвенели разной продолжительности звоночки. Аппарат был параллельный.
Качан поднялся, молча пошел к дверям.
Веркина мать вытерла слезы. Когда Качан проходил рядом, шепнула:
- Если б моя дура стояла на своем, ни в жизнь ему ничего не доказать...
- Алло! - Пискнула Горячкина.
В последнюю секунду Козлов не выдержал, ударил по кнопке на аппарате. Тренькнул короткий звонок.
Муж Верки на другом конце провода уже ничего не слышал.
Абоненты разъединились.
- Все! Идите. Пусть будет Верке уроком... - Комитетчик махнул рукой.
Азарт Козлова прошел. Дочь с матерью подхватились.
- Спасибо!
Динка замерла у дверного косяка, невидная дурнушка с худым бледным угрястым лицом. Смотрела без злорадства, но и без сочувствия.
Причастность к государственным секретам давно уже провела невидимую границу между нею и другими вокзальными.
"Мы - глаза и уши государевы..." - говаривал Козлов.
Динка была рядовым исполнителем его указаний. Личные симпатии и антипатии исполнителю не полагались.
- Вы здесь еще побудете? - Веркина мать - женщина бывалая -знала, как в таких случаях себя вести, на радостях решила сбегать в магазин за бутылкой. - Я быстро.
Она не имела понятия о комитетчиках.
Эти не были похожи на ментов.
Отбор в КГБ велся куда тщательнее. Материальное содержание, подготовка, обеспечение несравнимо выше. Да и контроль серьезнее...
Бутылкой тут было не прельстить.
Дежурная - укороченный контрабас, обтянутый черной форменной шинелью - сразу возникла откуда-то сбоку, замерла с деревянным лицом. Наблюдала.Она была подставлена и регулярно отчитывалась Наверх.
Козлов стукнул кулаком по столу. В запавших глубоко глазницах вспыхнул недобрый огонек:
- Этого еще не хватало! Ну-ка, отсюда, пока не передумал! Быстро. И никому ни слова. Иначе я вас всех разгоню.
Комитетчик оглянулся, крикнул дежурной:
- Проводите их, пожалуйста!
Форменная шинель прошаркала к выходу на перрон, открыла дверь. Женщины убрались молча.
Козлов подошел к окну, отогнул штору.
Под Жуковом мостом, вдалеке, маячили вагоны грузового поезда. Близко, на перроне, несколько человек бежали к отправлявшейся с восьмого пути электричке.
Верка с матерью шли, не глядя по сторонам. Позади плелась опозоренная Динка.
- Закройте за мной...
Козлов вышел через вторую дверь - на привокзальную площадь. Снаружи здесь не было никакой вывески. Обычная дверь. Кроме сотрудников госбезопасности дверью никто не пользовался. Даже вокзальные не догадывались, что за ней...
С вербовкой Качана вышла осечка...
.
КОЗЛОВ, СКУБИЛИН
Машина ждала Козлова по другую сторону площади, между домов, поблизости от ресторана "Эльбрус" - не обращающая на себя внимания серая неприметная "Волга" с заурядным номерным знаком.
- Прямо, по Кольцу... - Козлов сел сзади.
"Волга" влилась поток транспорта, правившего в сторону Таганки. Большая часть машин выглядела так же заурядно, ничем не выделяясь. В них могли оказаться коллеги, а может и представители Службы собственной безопасности КГБ, время от времени тайно проверявшие своих сотрудников.
Козлов снова мысленно подвел итог.
Привлечение Качана к негласному сотрудничеству сорвалось.
Присутствие обеих женщин, не говоря уже о Динке, сыграло негативную роль - он этого не учел - Качан устыдился выглядеть слабым в глазах Верки и ее матери.
Впрочем, особыми последствиями это не грозило.
С начальником розыска вокзала у них давно была глухая молчаливая вражда. Игумнов ничего не мог ему сделать - они действовали в разных весовых категориях. Зато он, Козлов, при удобном случае мог ему навредить и опасно.
" Слух про Верку и Качана все равно пойдет..."
Опыт свидетельствовал:
" Там, где знают по меньшей мере трое, секрет не сохранить... Муж Верки приедет на вокзал за фактами..."
Качан будет стоять на своем.
" Этот, как партизан. Веркина семья наверняка распадется... А кто виноват?! "
Все могло закончиться по-другому.
Водитель уже тормозил.
Козлов и не заметил, как подъехали к невзрачному зданию с вывеской заурядного строительно-монтажного управления. Тут было тихо. Народ у входа не толпился. Сбоку стояло несколько таких же серых "Волг" с незавидными номерами.
В здании размещалось одно из наиболее засекреченных управлений, занимавшихся оперативной работой.
В вестибюле двое дежурных в штатском проверили у Козлова удостоверение, пропустили наверх - в стерильную холодную тишину коридоров.
За стальными дверями кабинетов по обе стороны располагалась святая-святых оперативной работы - совершенно секретные канцлярии, секретариаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46