Но… Момент истины для свояка настал очень быстро.
Его кинули в течение нескольких минут примитивно-вульгарно прямо на Кожуховском авторынке. Можно сказать, на моих глазах.
Историю эту, позорную для сыщика, я пережил тяжело.
В тот день я тоже приехал на авторынок, чтобы подстраховать свояка, но он не хотел меня грузить, объявил, что помощь ему не нужна. Он и пара его институтских друзей — тоже проектировщиков — взяли сопровождение сделки в свои руки и вроде все заранее предусмотрели.
Все шло путем…
Свояк передал деньги продавцу лишь после того, как получил в руки документы на «Мазду». Кроме того, он до последней минуты держал паспорт продавца у себя в нагрудном кармане. Паспорт потом так и остался у него.
Когда сделка состоялась, продавец залез в уже проданную им машину, чтобы взять аудиокассеты из бардачка, и… неожиданно включил зажигание. Он словно прощался со своей японкой, печально улыбнулся, покачал головой…
Свояк едва успел отскочить.
Продавец уже на ходу хлопнул дверцей и был таков!
Документы на машину оказались липовыми, паспорт краденым…
Над свояком и его женой, как жернов над головами, повис долг, который следовало вернуть в течение недели. Проектировщик, ссудивший ему деньги, оказался с уголовными связями среди братков — мужик серьезный. Свояка поставили на счетчик. За каждый день просрочки сверху накидывалась сотня баксов.
Свояк пропадал.
Нам с женой ничего не оставалось, как прийти на выручку. Деньги, собранные на последний взнос за квартиру, поменяли маршрут.
Теперь уже мы столкнулись с серьезной проблемой.
Новый дом сдавали весной, до этого следовало полностью оплатить стоимость купленного метража. Свояк комплексовал — готов был лезть из кожи вон, чтобы помочь. Он предложил повторить ту же комбинацию с другой машиной, подойдя к делу уже более ответственно, но мы не дали ему продолжить…
ЗАКАЗ
В то утро я с утра сидел у компьютера. Мне предстояло выудить сведения о некоей бандитской крыше, которая наехала на нашего московского клиента в Караганде.
Несмотря на свою удаленность от таких всемирно известных преступных центров, как Палермо, Люберцы, Чикаго, Караганда была городом достаточно криминальным — разобраться в сложных взаимоотношениях соперничающих бандитских групп там, находясь в Москве, было непросто.
Кое с кем мне все же удалось связаться, прежде чем в кабинет вошел Рембо.
На президенте «Лайнса» была новая модная сорочка и такой же новенький полуторатысячедолларовый костюм от Валентино, парижского кутюрье, которого мы сопровождали в России.
Костюм — прежде Рембо мог одеваться только в магазинах «Богатырь», все-таки 64-й размер! — был заказан по настоянию жены. Молодая супруга Рембо знала толк в туалетах. Ее фотографии — главного редактора мужского иллюстрированного журнала — то в гимназической форме с фартучком, то на ипподроме, верхом, с хлыстом в руке — ежемесячно появлялись на его блестящих глянцевых разворотах в колонке главного редактора…
Рембо предстояло ехать в Кремлевский дворец на Всероссийскую конференцию «Частные охранные предприятия России: состояние и перспективы».
— Тебя очень просят срочно позвонить по этому телефону… — Шеф положил на стол перед компьютером квадратный лоскут цветной бумаги с семизначным номером.
— Наш клиент? — спросил я.
— Не знаю. С ним разговаривал дежурный… Поговорим, когда вернусь. Точнее: «если вернусь…»
Конференцию в Кремлевском дворце инициировали отнюдь не приверженцы частных сыскных структур. Напротив…
В прессе явно культивировался негативный образ частного российского сыщика — бывший сотрудник спецслужб, профессионал юридического беспредела. Несколько наших коллег по бизнесу из московских детективных бюро уже сидели в следственном изоляторе в Бутырке в ожидании суда по обвинению в новом для России преступлении — «собирании сведений о част ной жизни, составляющих личную или семейную тайну и незаконное проникновение в жильё против воли проживающего в нем лица…»
Этим собирались теперь воспользоваться для борьбы с частным сыском.
Другая статья, внесенная в Уголовный кодекс Российской Федерации, была сформулирована как превы шение полномочий служащими частных охранных или детективных служб, вторая часть ее предусматривала наказание в виде лишения свободы на срок от четырех до восьми лет…
Многие, в том числе самые высокопоставленные, чиновники из структур власти, давно уже делали все, чтобы осложнить частнодетективную деятельность и, если не запретить вовсе, то хотя бы поставить под свой полный жесткий контроль.
Сегодняшнее заседание в Кремле было очередной вехой на этом пути. Частный сыщик был словно бельмо на глазу правоохранительных органов. Уже то, что рядом со словечками «охранные предприятия» в названии сегодняшней конференции не было слов «и сыскные», наводило на грустные размышления. Желание законодателей всеми силами закрутить гайки, предоставив, как прежде, весь комплекс услуг милиции, на этот раз было очевидным. Не исключалось, что имевший всего десятилетнюю историю российский частный сыск погибнет раньше, чем успеет окрепнуть.
— Рубить сук, на котором сидишь, для нас так естественно…
— Тут ты, наверное, прав.
Он взглянул на меня понимающими, близко посаженными к переносице глазами.
— Никуда не уезжай… — В дверях он обернулся. — Я скоро. Со звонком особо не тяни… — Он показал на записку. — Просили срочно…
Сразу после его ухода я набрал номер. Длинные гудки скользнули в никуда. Я ждал. Трубку на другом конце провода сняли на четвертом гудке.
— Слушаю… — Голос был мне незнаком, прозвучал глухо.
Куда я звонил? Домой, может на дачу?
Это не был голос человека, находящегося на службе.
— Здравствуйте… — В моем голосе не было расслабленности. В отличие от своего абонента я был на службе и звонил по делу. — Вы просили меня позвонить…
— Вы…
Я назвался.
— Очень приятно… — Мне отвечал немолодой человек, я дал бы своему абоненту не меньше пятидесяти. — Спасибо, что вы быстро позвонили… — Голос звучал все так же глухо.
Мне показалось вдруг, что он разговаривает со мной через носовой платок — я определенно ощутил между собой и им какую-то физическую преграду.
Абонент явно от чего-то страховался, он и звонил, должно быть, с какого-то хитрого телефона.
Несколько секунд мы молчали.
— Дело вот в чем…
Я терпеливо ждал.
Мой собеседник, наконец, решился. Кашлянул… Все остальное было у него обдуманно и решено зараннее.
—Можете называть меня Вячеславом Георгиевичем… — Никаких колебаний больше я уже не почувствовал. Теперь со мной говорил человек жесткий, умеющий приказывать. — Вас рекомендовал мне один солидный уважаемый человек. Я доверяю ему. И потому доверяю вам… Речь идет о не совсем обычном поручении. Сейчас вам придется кое-что записать…
—Готов… — Начиная разговор, я всегда клал рядом с собой на стол лист чистой бумаги и ручку. — Слушаю…
—Вам хотят поручить некий заказ. Не знаю, смогу ли с вами встретиться лично, поэтому… И надо ли это. Вам подготовили письмо, вы получите его по электронной почте…
—Да.
Я внимательно слушал.
—Для начала вы должны открыть свой почтовый ящик в интернете… И сделать это сразу после нашего разговора…
—Понимаю…
—Не откладывая. Вот этот адрес. Он будет только для нашей с вами переписки… — Неизвестный Вячеслав Георгиевич не дал мне времени на раздумье. — Пишите. «Det»… Латинскими буквами… «40»…
—Да.
—Продолжение: «штрудель». «Rambler.ru».
—Записал.
—Итак… Вас уже ждет мессидж с условиями заказа. Ваш положительный ответ — и завтра же аванс у вас. Пока это все. До свиданья.
Моего ответа он ждать не стал. Положил трубку. Я вышел в приемную размять ноги. Прошел к столу секретаря.
— Кофе? — спросила меня секретарь — юная городская змейка с узкой талией и длинными ногами. Она что-то набирала на персональном компьютере.
Рембо, естественно, в офисе уже не было. Я увидел его в окно — шеф садился в машину, но звонить на его мобильник не стал.
—Сделай, пожалуйста, растворимый… — Мне хотелось упростить ей задачу. — Спасибо.
—Сейчас…
Я вернулся в кабинет с большой чашкой кофе. Поставил ее на стол рядом.
Чашка была нашей фирменной — «Lions». С одной ее стороны был изображен mr. President Rembo собственной персоной — в черном, под горло, свитере, в пиджаке, подстриженный под бандита, с кроткой, немного грустной — весьма редкостной для него — улыбкой…
По другую сторону белой выгнутой ручки красовалась вся наша нынешняя команда, ближайшие коллеги и друзья, в большинстве своем такие же бывшие менты. Когда памятная чашка готовилась появиться на свет, меня в Москве не было — я был в командировке на Ближнем Востоке, в Израиле, но чудом тоже попал на нее — частные детективы были запечатлены на фоне фотографии, которая и сейчас висела в кабинете у Рембо. Нас было трое на снимке: Рембо, нынешний начальник криминальной милиции Северо-Запада Пашка Вегин и я…
Кофе оказался хорош. Это был «платинум».
Я сделал подряд несколько долгих глотков. Закурил…
«Наслаждение должно быть непрерывным…»
Потом я включил компьютер, вошел в сайт «Телефонная сеть Москвы».
Как я и предполагал, телефонный аппарат, на который я только что звонил таинственному Вячеславу Георгиевичу, был установлен в гостинице. Ею оказалась пятизвездочная «Рэдиссон-Славянская».
Обращаться туда за справкой об абоненте было так же бесполезно, как интересоваться суммой на чужом счете в солидном швейцарском банке. И там и там никогда не сдавали своих клиентов.
Я снова набрал номер телефона, по которому только что звонил. На этот раз никто мне не ответил. Возможно, телефонный аппарат вообще был абонирован у горничной для одного-единственного звонка — моего…
Я последовал полученным указаниям.
Открыть почтовый ящик Det.40@rambler.ru было минутным делом. Как и получить обещанное сообщение.
Мессидж, отправленный мне, не был кратким.
В нем формулировались основные положения заказа. Они не были просты.
В случае моего согласия мне предписывалось установить средства наблюдения и внутриквартирной видеосъемки по адресу, который мне будет сообщен в последнюю минуту. С этой целью в мое распоряжение должен был поступить комплект ключей от помещения и входной двери подъезда…
Потенциального клиента интересовала молодая особа в период с утра, когда она выходила из дома, и до оставления ею машины на автостоянке, примерно в течение часа, а также вечером по окончанию ею работы с момента появления на автостоянке и до отбоя…
И так ежедневно, в течение ближайших трех недель.
Имя особы мне открывать не предполагалось, в моих отчетах я мог именовать ее просто «девушка». Девушка жила одна. В квартире вместе с ней обитала только собака крупной породы…
Мне фактически не вменялось в обязанность ничего, кроме слежки и видеозаписи, я не должен был добывать дополнительные данные о том, где эта особа трудится, чем занимается на службе. Рисковать, ставя жучки в служебных помещениях, я тоже не должен был…
«Итак, только во внерабочее время объекта… Ответ ожидается в течение часа…»
Неслабо, однако…
Для начала мне требовалось все как следует обдумать.
Я снова перечитал предлагаемое.
«Чтобы предотвратить возможность расшифровки при сопровождении объекта, наблюдение вести только до места парковки машины на Ленинградском проспекте. Обратное сопровождение начинать с указанной автостоянки. В случае, если объект не появится в течение получаса, возобновлять наблюдение по возвращению объекта домой…»
Сформулированные в весьма осторожных выражениях условия заказа сразу вызывали недоуменные вопросы.
Точнее, подозрения:
«Не собираются ли меня использовать в преступных целях?»
Моим заказчиком вполне мог оказаться криминальный деятель. А это грозило не только привлечением меня к уголовной ответственности в качестве соучастника.
По выполнению подобных стремных заказов исполнителей нередко убирали сами клиенты…
Не ждало ли в конечном итоге и меня то же?!
Я вернулся к началу послания.
Итак, если я приму заказ, от меня требовалось предварительно проникнуть в квартиру объекта («соседи по лестничной площадке бьльшую часть суток отсутствуют…» — предупреждал заказчик), установить записывающую и передающую аппаратуру…
Сделать это в те часы, когда хозяйка находится на службе, я не мог — в доме оставалась собака. Для этого в моем распоряжение был короткий отрезок времени, пока хозяйка выгуливала пса. Сработать следовало за каких-то двадцать минут, профессионально, не теряя ни одной секунды из отпущенных, не наследив, не попав на глаза никому из соседей…
Малейшая оплошность — и меня могли взять с поличным в чужой квартире как вора. Правда, потом, в отделении милиции, быстро разобравшись, статью, скорее всего, переквалифицировали бы, и моя злополучная история могла попасть в материалы уже следующей Всероссийской конференции в Кремле на тему частных охранных предприятий. А сам я — в следственный изолятор, в Бутырку…
— Танюша! — крикнул я в закрытую дверь. — Не в службу, а в дружбу…
— Повторить? — Она услышала.
— Пожалуйста…
«В то же время против кого может быть использована видеозапись происходящего в доме? Только против преступника! — Мне показалось, я рассуждаю здраво. — Против вора, убийцы — буде они совершат преступления в квартире. И только в качестве доказательства вины… Преступник никогда не предложил бы мне этот заказ. С какой стати он стал бы оплачивать улики против себя?!»
Я с трудом дождался второй чашки.
— Пожалуйста… — Змейка поставила передо мной чашку и грациозно удалилась.
Я взглянул ей вслед — аккуратная кофточка, короткая юбка. Короткая стрижка. Оголенные локти она чуть отставляла в стороны, словно мокрые, будто боялась коснуться одежды.
«Три недели наблюдения за молодой особой в ее квартире…»
Я сделал долгий глоток и вновь вернулся к своим догадкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35