– Минус двадцать, – парировал Крумелур.
– Сторгуемся на пятнадцати, – сделал Язон следующий ход.
– Тогда со звездолетом пока повременим, – Крумелур был невозмутим.
– Стоп, стоп! Мы же не на рынке. У нас тут все-таки война идет. Вот если б я, например, покупал у вас «Оррэд»! А так… Предлагаю компромиссный вариант: минус пятнадцать за то, что вы предоставляете нам звездолет кетчеров для изучения. И минус двадцать, если он пойдет в дело.
– Думаю, следует согласиться, – раздумчиво заметил Свамп и тут же с откровенностью идиота добавил: – Дело в том, что кетчерским кораблем принципиально не могут пользоваться люди.
– А как же Энвис? – не мог не спросить Язон.
– Ну-у-у, это был особый случай, – протянул Крумелур многозначительно.
– И ты, недолго думая, поспешил уничтожить этот особый случай?
Ответил Свамп:
– Во-первых, старина Крум долго думал. А вовторых, поступил совершенно правильно. В наших рядах нам не нужен агент кетчеров.
– Вот как! – только и сказал Язон.
Предлагался совсем новый для него взгляд на проблему. Было над чем призадуматься. А вот рассуждать вслух на эту тему казалось еще рановато, и Язон решил поговорить о другом:
– Что ж, откровенность, за откровенность. Должен вам признаться, в нашей большой команде есть очень дотошные ребята, имеющие к тому же опыт общения с не совсем обычными звездолетами.
– Дерзайте, – равнодушно отреагировал Крумелур. – Завтра утром я посажу, точнее опущу, «Оррэд» рядом с вашим «Арго». А уж вы поторопитесь решить нашу общую проблему. Ладно? Несмотря на потери.
– Бра! – сказал Язон, усвоивший местную лексику, – договорились.
И все трое одновременно встали. Крумелур, чтобы уйти, а Свамп поинтересовался:
– Где будем заниматься?
– В гимнастическом зале.
– Пойдемте. Вот сейчас и посмотрим, на что в действительности способны пирряне…
Язон не стал рассказывать Свампу, что уже немножко владеет от природы техникой замедления времени. Ему было очень интересно послушать, какова здешняя методика обучения с нуля. И чуда не произошло. Медитативный подход по системе древних земных единоборств сочетался с новейшей гипнотехникой и… – ну, разумеется! – с химическим воздействием на организм. Если б ему еще предложили пресловутый псироцилин, он бы вообще окончательно разочаровался. Но из стратегического запаса фэдеров были извлечены жуткого вида мохнатые шарики, которые хранить полагалось в специальной жидкости, а уж название они имели такое, что лучше и не запоминать. Язон предпочел зазубрить и сохранить в памяти химическую формулу с кучей непонятных циферок, дабы потом уточнить происхождение загадочного средства у более подкованных по этой части людей. Но в общем-то без всяких консультаций было ясно: без кетчеров и тут не обошлось. Спрашивать об этом впрямую хитрого Свампа смысла, конечно, не имело. Язон решил на всякий случай пригласить еще на обучение Мету, а уж остальных он брался сам натаскать как новоиспеченный инструктор.
Свамп искренне восхитился способностями Язона и вынужден был признать, что тот и впрямь годится теперь в учителя для новичков. Сложнее оказалось с Метой. Природные ее данные тоже были неплохи, но глотать волосатый шарик она согласилась лишь после всех. То есть когда не только Язон, уже отравленный местной дрянью, но и Свамп, наркоманом не являвшийся, собственным примером подтвердил безвредность замысловатого препарата.
Обучение шло в принципе успешно, но закончено было лишь на рассвете. Свамп улетел к себе в Томхет отсыпаться, а Мета с Язоном, заранее настроившиеся на бессонную ночь, готовились теперь к новому трудовому, а – кто знает? – может, и боевому дню.
Изучение чужого звездолета – это увлекательная и достойная задача. Но оставалась еще проблема спасения Миди.
– Почему ты не хочешь сразу связаться с Зунбаром? – спросила Мета.
– Потому что наши переговоры отсюда с кем угодно обязательно перехватываются фэдерами.
– Ну и что? Они ведь прекрасно знают, что мы ищем специалиста-телепата для контакта с монстрами.
– Правильно. Но они пока не знают, где и с чьей помощью мы этого специалиста ищем. Планета Пирр известна им с самого начала, а вот Зунбар засвечивать мне до поры не хотелось бы. Что такого плохого сделал для нас Рональд Сейн, а тем более его дочка, чтобы теперь мы наводили на их богатый и в общем благополучный мир этих оголтелых бандитов?
– Ты прав, – согласилась Мета. – И с кем же мы будем говорить на Пирре?
– Ну, очевидно, с Наксой. По-моему, сложилась уже добрая традиция – выходить с ним на связь из какой-нибудь чертовой дали, если случается беда. И потом, Накса – говорун, а это почти то же самое, что телепат. Он должен лучше других понять мои тонкие намеки. Накса разыщет Долли без всякой передачи адресов по открытым каналам.
Однако все получилось еще проще. Язон не успел выйти на связь с Миром Смерти. Накса опередил его, будто услышав мысли Язона сквозь бездну космоса. Или… Или на Пирре возник более серьезный повод для разговора. А вот этого сейчас как раз и не надо!
– Что-нибудь случилось? – испуганно спросил Язон.
Уже сам факт вызова Наксой не Реса и даже не Керка, а именно Язона настораживал. Но ответ успокоил их.
– Ничего страшного не произошло. У нас все более-менее в порядке. Просто Долли Сейн просила передать тебе: она нашла человека, о котором говорила с Миди. Действительно нашла, осталось только решить транспортную проблему.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
У говоруна Наксы была дочка по имени Виена. Пирряне, живущие в джунглях, немножко по-другому относились к своим отпрыскам, не так, как в городе, где по традиции все дети считались общими. Сыновья и дочери горожан быстро забывали, а то и вовсе не знали своих родителей, воспитывались в специальных школах, взрослели к восьми годам и шли на войну. Нескончаемую войну с природой Мира Смерти. В джунглях при достаточно размеренном фермерском образе жизни все складывалось несколько иначе. Дети оставались в семьях и чем могли помогали родителям.
Но, когда у Наксы родилась дочка, получился не долгожданный подарок судьбы, а сплошная беда. И ведь одно дело радостью делиться с людьми, а совсем другое перекладывать на их плечи свое горе. Так что немногие в округе узнали об этом событии. Да и по прошествии лет Накса традиционно не слишком любил рассказывать о своей семье новым знакомым. А старых друзей можно было пересчитать по пальцам одной руки: Рее, Корник, Хананас да еще двое, которые погибли в тот страшный год, когда на Пирре почти не осталось людей.
Мать Виены умерла родами, что частенько случалось в семьях так называемых «корчевщиков», то есть лесных жителей, из-за отсутствия элементарных лекарств и цивилизованного медицинского обслуживания. А девочка к тому же еще родилась неполноценной. Ладненькая, необычайно симпатичная, подвижная, она, к сожалению, оказалась слепоглухонемой. Некоторые предлагали ущербную малютку сразу и утопить, чтобы не мучилась. Жизнь в джунглях тяжела, и подобное решение было для пиррян делом обычным. Каждый новый человек должен работать, а не родителей объедать – так от веку считалось. Однако Накса не позволил убивать младенца, а его авторитет к тому времени был уже высок, да и старейшина Рее поддержал молодого человека. Словом, девочка Виена осталась жить.
Не прошло и двух лет, как выяснилось окончательно, что, при полном отсутствии связи с внешним миром, развивается она нормально и даже не по годам быстро. Каким-то немыслимым образом Виена схватывала любую информацию на лету и намного лучше всех нормальных детей. Слышала – не слыша, видела – не видя. Года в три она уже научилась писать. Сначала буквы, а потом и целые слова. Звери слушались ее еще лучше, чем самого Наксу, а уж любили-то, как собственное дитя. Причем ее слушались абсолютно все звери, включая самых тупых и злобных. И не только звери – вообще животные: птицы, рептилии, рыбы. На каком-то этапе Виена освоила даже общение с насекомыми. То, что пчелы на пасеке у Наксы давали в три раза больше меда, чем в любом другом месте, – это еще было не самое удивительное. По просьбе Виены термиты строили красивейшие сказочные замки с башенками, шпилями, воротами и бойницами, пауки плели причудливые кружева на ее манжетах, а обыкновенные голубые мухи могли сесть на стекло друг за дружкой, образовывая буквы и целые слова. Так Виена нашла новый способ общения с отцом.
Шли годы, ничего принципиально не менялось. Пока однажды поздним вечером на нее не напал бешеный панцирный волк. Это случилось на опушке леса, неподалеку от родной фермы, и стало для Виены страшнейшим потрясением. Девочка привыкла считать, что звери не могут обидеть ее. Меж тем, обученная всему необходимому, она все-таки сумела совладать с собой и, подобрав обыкновенную рогатину, убить взбесившегося зверя. Однако волк успел покусать ее. И это было не только страшно, но и очень больно. Девочка потеряла много крови и довольно долгое время – месяцев шесть, если Накса правильно помнил,
– приходила в себя. В эти полгода она не общалась ни с кем – ни с любимой собакой, ни даже с родным отцом.
А потом внезапно выяснилось, что она слышит голоса и – больше того – сама понемножку начинает говорить. Виена рассказала после, что в момент самого наивысшего ужаса вдруг услыхала крики ночных птиц и жуткий рев кровожадного хищника. Это придало ей сил в схватке со свирепым зверем и позволило победить. Но сам факт убийства животного так потряс ее, что ей даже не захотелось делиться с людьми своей необыкновенной радостью. Да и была ли это радость? Поначалу скорее просто дополнительный шок.
Накса и прежде догадывался, что Виена легко читает мысли других людей, потому так лихо всему и обучается. Теперь же она вслух призналась в этом отцу. И тут же неожиданно объявила:
– Раз я отныне говорю и слышу, как все, мне ни к чему больше читать мысли людей.
– А зверей? – спросил Накса.
– Звери – другое дело. Они ведь не умеют разговаривать, с ними только так и можно.
Ей было тогда всего девять лет. Слепая дочка помогала отцу больше, чем любая зрячая, но он все равно прятал ее почти ото всех. Люди на Пирре были слишком злыми, слишком нетерпимыми. Накса элементарно боялся за свою девочку. Он даже не хотел, чтобы она вообще знала о существовании «жестянщиков», то есть горожан. Ни к чему ей это.
Ну а потом на планете появился Язон. И случилась страшная стычка между «жестянщиками» и «корчевщиками», закончившаяся чем-то непонятным. Не стало вдруг ни тех, ни других в прежнем смысле. Вроде бы все помирились, подружились, но непривычный, навязанный Язоном мир оказался ненастоящим, вымученным, а общий язык, якобы найденный со злобными тварями Пирра, – и вовсе обернулся чистейшей иллюзией. Через несколько лет неизбежная и невиданная по масштабам кровавая бойня уничтожила единственный на планете город полностью. Жители лесов тоже едва не погибли все до единого. Накса и его дочь чудом уцелели тогда в числе совсем немногих, ушедших в самые непролазные джунгли, куда не докатились разящие волны всепланетной ненависти.
Накса, не чуждый веры в сказочные превращения, в глубине души надеялся, что в результате нового мощного стресса девочка прозреет. Однако чуда не произошло. Наоборот, Виена стала еще более замкнутой, совсем нелюдимой и даже со зверьем играла как-то все меньше и меньше. Может, просто начала взрослеть. На каком-то этапе Накса догадался, что ей нужен муж. Ну не обязательно муж, но какой-то юноша – в общем, понятно. Ведь пиррянки, особенно по новым пришедшим в джунгли из города традициям, находили себе пару очень рано – лет в двенадцать-тринадцать. Виене же вот-вот должно было исполниться восемнадцать.
«Кому она нужна? – вздыхал про себя Накса. – Слепая, забитая, непредсказуемая и неуправляемая девчонка!» Иногда ему приходило в голову, что надо бы посоветоваться с Язоном или хотя бы с Метой, как поступить со своей необычной дочуркой. Да все как-то не решался, как-то стеснялся все. К тому же этого чумового Язона, да и Мету его, на планете нечасто застанешь. То в одну звездную систему рванут, то в другую, всю Галактику исколесили в поисках приключений. А с другими пиррянами Накса своими проблемами делиться принципиально не хотел. Вот и ждал уже много лет какого-то особого случая. Впрочем, он даже знал, какого именно.
Виена однажды призналась отцу, что если и пойдет замуж, только за инопланетника. Идея была на первый взгляд более чем бредовая. Свой-то, пиррянин, худо-бедно сможет терпеть рядом дикую девчонку, выросшую среди хищных зверей, ядовитых насекомых, в условиях двойного тяготения и суровой переменчивой погоды. А какой-нибудь респектабельный молодой человек из шибко цивилизованного мира… Смешно говорить! Но, с другой стороны, Накса привык верить дочери во всем. Потому что знал, если она говорит, тем более вслух, – это неспроста. В последнее время она редко произносила целые фразы вслух. И всякий раз не просто говорила, а изрекала. Накса даже не всегда понимал смысл ее слов, но чувствовал безошибочно: сказанное крайне важно. Вот и теперь на полном серьезе ждал он, как говорили в старину, инопланетного принца для своей дочери.
И дождался. Правда, чего-то совсем другого.
Шальная девчонка Долли с далекого Зунбара вышла на телепатический контакт с его Виеной и неожиданно объявила, дескать, более сильного телепата не встречала она никогда и нигде во Вселенной. А это означало, что надлежит теперь девушке Виене, за все восемнадцать лет ни разу не покидавшей не то что планеты, а и своей родной фермы посреди непролазных джунглей, лететь не куда-нибудь, а почти в самый центр Галактики, на странную планету Моналои, где воюют сейчас с неведомым врагом лучшие представители Мира Смерти. Накса слушал это все и ушам своим не верил. И радостно ему делалось, и страшно. Не хотел он никуда дочку свою отпускать. А потом смирился, свыкся потихонечку с невероятной ситуацией и фантастическим предложением. Ночью даже всплакнул, пока никто не видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50