– Что?
– Гарем.
– Не знаю. А что это такое?
– Гарем – это место, где мужчина держит своих женщин. Они живут там.
– Каких женщин?
– В обычаях этой страны мужчине положено жить не с одной женщиной. – Эйприл очень нравилось делиться своими знаниями с менее просвещенной кузиной.
Эстер была поражена.
– Мужчина вправе иметь четырех жен и бесчисленное множество наложниц.
– О, мы должны как можно скорее бежать от этих поганых язычников! – воскликнула Эстер.
– А куда мы денемся? – возразила Эйприл. – Ни один мужчина теперь не женится на нас.
– Почему это?
– Неужели ты надеешься, что граф де Белью возьмет тебя в жены после того, как ты пожила у принца?
– Чертов Хорек! Это его вина, что мы здесь, – сердито произнесла Эстер.
– О чем ты говоришь? – спросила Эйприл.
– Принц держит нас у себя, чтобы насолить Форжеру де Белью.
– А что ему сделал граф?
– Не знаю точно, но шрам, который украшает лицо принца, – дело рук графа.
Эйприл искоса глянула на кузину и произнесла со значением:
– Все же, несмотря на этот шрам, принц очень красивый мужчина.
– Ты так считаешь?
– А как тебе с ним? Какие у тебя ощущения? – шепотом поинтересовалась Эйприл.
– Про какие ощущения ты спрашиваешь? Не пойму толком.
– Ты знаешь сама, – почему-то смутилась Эйприл.
– Если б я знала, то разве бы спрашивала?
– Ну про те ощущения, когда ты с ним была в постели?
Эстер не знала, что ответить подруге. Если Малик клал с собой в постель Эйприл и добивался чего хотел, почему же принц не старается проделать то же самое с нею?
– Ну а ты что ощущала? – спросила Эстер, решив не выдавать своей неосведомленности в этом вопросе.
– Сначала я испугалась, – призналась Эйприл, – но мой господин был очень нежен. Да-да. Он вел себя так романтично, как рыцари в тех историях, которые любила читать твоя сестрица.
Эстер насмешливо откликнулась:
– Бригитта всегда восторгалась разной чепухой. Она глупа как гусыня.
– Во всяком случае, когда это произошло, – продолжала Эйприл, – мне стало так жарко, что я покрылась мурашками.
– Мурашки бывают от холода, – наставительно произнесла Эстер. – Не от жары.
– А я дрожала от внутреннего жара, – настаивала Эйприл. – Сначала было больно и появилась кровь! Из тебя вытекло много крови?
– Достаточно, – уклонилась от прямого ответа Эстер.
– А вот поцелуи мне понравились больше. А тебе?
Эстер вспомнился Халид. Она вновь ощутила, как он прижимал ее к своему сильному мускулистому телу, и его запах, возбуждающий запах мужчины.
– Вижу, что и тебе было это приятно. Не отрицай, – произнесла Эйприл.
– Довольно об этом! – За решительностью тона Эстер скрывала охватившее ее смятение. – Не будем терять время и составим план побега. Когда все на вилле уснут, ты удерешь оттуда ко мне.
– Я не смогу, – отказалась Эйприл твердо.
– Но как же иначе? Я не смогу прийти за тобой. Чудовище приковывает меня к своей кровати и…
Неожиданно ковровый полог откинулся, обнаружив присутствие за ним Халида и Малика. У последнего по лицу блуждала усмешка, зато Халид был настроен не столь легкомысленно.
– Никуда вам от меня не убежать, – отчеканил он, обращаясь к кузинам. – Только простак позволит одурачить себя дважды.
– Как ты смел подслушивать наш разговор? – вскинулась Эстер и, спрыгнув с кушетки, устремилась навстречу своему тюремщику.
Эйприл безуспешно пыталась удержать ее. Столкнувшись с Халидом лицом к лицу, Эстер прошипела нечто, по ее мнению, очень оскорбительное.
– Ты мерзкая подслушивающая и подглядывающая свинья! А ты, – Эстер обернулась к кузине: – А ты, ты предала меня, свою родственницу и подругу.
– Нет-нет, – захныкала Эйприл. – Я не знала, что они нас слышат. Честное слово, я и понятия не имела. Тут Эйприл разрыдалась.
– Эйприл ничего не знала, – заявил Малик и подошел ближе, чтобы ободрить и утешить свою маленькую птичку. Он погладил ее по белокурой головке.
– Рабы не должны иметь никаких секретов, – повысил голос Халид. – То, что они говорят, должно быть известно господину. Ну а то, что замышляет твоя пустая головка, значения не имеет.
Эстер отреагировала на столь обидную речь по-своему. Она распрямилась, как туго скрученная пружина, и вложила в удар все свои силы. Халид-бек мгновение пребывал в неподвижности, ошеломленный этим броском. Затем он протянул руки, чтобы схватить и хорошенько встряхнуть взбунтовавшуюся рабыню.
– Нет! Не трогай ее! – крикнула Эйприл, отвлекая его внимание на себя и давая Эстер шанс избежать его железной хватки.
Оттолкнув Малика, Эйприл напала на принца с фланга и нанесла ему несколько точно рассчитанных пинков. К сожалению, она была босая, так что ущерб, полученный принцем, был минимален.
Малик быстро перехватил ее и умиротворил, заключив в объятия.
Халид обратил всю свою ярость на Эстер. Наступая, он загнал ее в глубь шатра и прижал к матерчатой стене.
– Я не свинья и не простак, каким ты меня считаешь. Дважды тебе меня не обмануть, – издевался он над девушкой. – Хотя временами ты проявляешь лисью хитрость, но мозгов тебе не хватает даже для того, чтобы понять, в какое положение ты попала и где находишься. Даже для черной работы ты мало пригодна, и как рабыне грош тебе цена!
Оскорбления его попали в цель.
– Подонок! – завопила Эстер и с невероятной ловкостью проскользнула мимо Халида.
Не обращая внимания на присутствующих, Эстер обрушила свою ярость на ни в чем не повинные предметы, принадлежавшие принцу. Она сорвала покрывало с кровати, скинула с ложа многочисленные подушки, а потом перевернула и саму кровать. Мечась по шатру, словно злобная фурия, она попутно опрокинула столик и растоптала на ковре собственный завтрак.
С ледяным выражением лица Халид наблюдал за тем, как очаровательная, но слишком воинственная пленница устраивает погром в его уютном жилище. Только когда она протянула руку за ятаганом, он медленно, но решительно направился к ней.
«С меня довольно!» – читалось на его суровом лице.
Эстер выронила тяжелый ятаган и устремилась к выходу. Когда, пробившись через ковровый полог, она уже почти достигла внешнего мира, а с ним и вожделенной свободы, нечто непоколебимое и непробиваемое преградило ей путь.
Абдулла, решив выяснить, что за переполох произошел в шатре, приблизился к внутреннему покою принца. Эстер на бегу со всей силой ударилась головой о поистине железную грудь воина, отлетела назад и растянулась на ковре.
Все произошло так быстро, что все опешили. Первым вышел из оцепенения Халид. Он тотчас опустился на колено рядом с бунтовщицей и удостоверился, что она не поранилась. После этого он довольно грубо поставил ее на ноги. Такого бурного изъявления гнева он не ожидал от пленницы, да и не предполагал, что подобная женщина существует в природе.
Эстер еще отбивалась, но недолго. Она поняла, что сил ее не хватает, чтобы справиться с мужчиной.
– Я узнал то, что хотел, – обратился Халид к гостям и к слуге. – Вы можете идти.
Абдулла с поклоном удалился сразу же, Малик взял Эйприл за руку и тоже направился к выходу, но Халид задержал его.
– Пожалуйста, возвращайся к ужину. Я тебя приглашаю. А вот она, – принц указал на Эйприл, – должна быть примерно наказана за нападение на меня. У этой маленькой птички манеры никуда не годятся. Если это птичка, то уж, конечно, ястреб.
Малик попытался спрятать улыбку.
– Наверное, это у них семейное. Заверяю тебя, что она избавится от своих недостатков и впредь будет вести себя прилично. Такое больше не повторится. До вечера, друг мой.
С этими словами Малик увел Эйприл из шатра. Халид и его пленница остались наедине.
– Убери за собой, – приказал он.
– Нет! – резко отозвалась Эстер.
– Начни с кровати, чтобы я мог сидя наблюдать за твоей работой.
– Нет! – Эстер вздернула подбородок, и личико ее приобрело выражение, какое бывает у заупрямившегося мула. Перчатка была брошена, и она не позволит ему проигнорировать ее вызов.
Халид возвышался над ней, словно крепостная башня. Ей казалось? что от него так и веет угрозой. А он желал страстно, но не мог сказать ей: «Подчинись, иначе я сорву с тебя одежду и покрою поцелуями все твое тело, все самые укромные и соблазнительные места и местечки. Я зароюсь лицом в сладостную ложбинку меж твоих великолепных грудей и буду брать в рот поочередно нежно-розовые соски и сжимать их губами»..
И вдруг он неосознанно почти повторил изречение Эйприл:
– Я заставлю тебя дрожать от внутреннего жара. Эстер и вправду бросило в жар, но от стыда.
– Я все уберу за собой! – воскликнула она. Девушка подошла к кровати и попыталась вернуть ее в прежнее положение. Снова и снова она тянула ее на себя, но добилась только того, что пот выступил на ее лбу. Однако Эстер продолжала бороться с непокорной кроватью.
Халид, скрестив руки на груди, следил за ее усилиями. Улыбка играла в уголках его рта.
– Помоги мне, – попросила Эстер, не оборачиваясь.
– Ты и впрямь рассчитываешь, что господин будет исполнять обязанности раба?
Эстер повернулась к нему. Уперев руки в бока, она с нагловатым видом заявила:
– Не говорил ли ты, что желаешь с кушетки наблюдать, как трудится твоя рабыня?
В одно мгновение Халид оказался рядом и с легкостью поставил опрокинутую софу на прежнее место.
– Ты не так уж сильна, какой себя считаешь, Дикий Цветок! – с усмешкой сказал он.
У Эстер на языке вертелся достойный ответ, но она сдержалась.
– Боюсь, что если ты вновь накинешься на мою бедную кровать, то превратишь ее в обломки, – продолжал насмехаться Халид.
– И тебе тогда придется спать на полу?
– Да. Рядом с тобой, моя рабыня.
Эти слова возымели неожиданный результат. Эстер поспешно собрала разбросанные ею покрывала и подушки и принялась старательно застилать постель.
– Со временем ты приобретешь навыки. Надежду я не теряю. – Халид уселся на приведенной в порядок кровати, поднял ногу и, ткнув ее в лицо рабыни, скомандовал:
– Мне жарко. Разуй меня.
Эстер уже приоткрыла рот, чтобы сказать решительное «нет», но Халид повторил:
– Сними сапог и не болтай лишнего. Мое терпение не безгранично.
Проглотив комок огнедышащей лавы, которая сжигала ее изнутри, Эстер присела на корточки и начала стягивать сапог.
Изделие турецкого обувщика не поддавалось ее усилиям, точно так же, как и мужчина, обутый в эти сапоги, ее мольбам. Сопротивление породило встречный прилив ярости. Эстер с такой силой дернула за сапог, что вместе с ним отлетела и ударилась затылком об пол.
Полежав немного на ковре, она приняла прежнюю позу и занялась вторым сапогом господина.
– И не применяй силу там, где нужна смекалка, – учил Халид рабыню.
Эстер подергала голенище, и сапог легко сошел с ноги. Халид указал пальцем:
– Принеси вон тот кувшин!
Зеленые глаза Эстер полыхнули ненавистью, но их обладательница подчинилась еще раньше, чем Халид произнес:
– Дважды повторять одно и то же не в моих правилах.
Быстрота, с какой вдруг стала исполнять приказания рабыня, Халида удовлетворяла.
На губах Эстер застыло безмолвное проклятие, но кувшин был доставлен немедленно.
Рабыня вновь опустилась на корточки и по приказу Халида открыла кувшин. Он был наполнен какой-то густой желтоватой жидкостью.
– Зачерпни бальзам ладонью, – последовала очередная команда Халида, – и согрей ее теплом своей руки.
– Ну а что дальше? – спросила Эстер, исполнив то, что потребовал господин. Халид вытянул ногу.
– Помассируй, вотри в нее мазь.
– Помассируй? – Эстер смотрела на него округлившимися глазами.
– Да. Не заставляй меня повторять. Разве ты плохо слышишь?
– Нет, я слышу хорошо.
– Тогда массируй ногу.
– Нет!
– Или ты предпочитаешь, чтобы я сорвал с тебя одежды и помассировал все, что прячется под ними?
Эстер сразу же сделала выбор. Смочив руки бальзамом, она принялась с усердием втирать его в волосатую ногу и добралась до подошвы и пятки. Халид ощутил приятную щекотку.
– Клянусь бородой пророка, у тебя это хорошо получается!
Он отдал в ее власть и другую царственную ногу, причем не без удовольствия. При этом он не преминул поддразнить девицу:
– Будь благодарна за то, что тебе досталась такая участь. Щекотать пятки принцу доверяют не каждой рабыне.
Эстер в ответ полыхнула молнией во взоре, но промолчала и занялась второй драгоценной конечностью господина.
– Вечером, после бани, ты разотрешь мне спину. И не вздумай возражать. Запомни раз и навсегда, что принц – человек занятой, и у меня нет времени, чтобы тратить его впустую на препирательство с рабыней.
Эстер наливалась яростью, но пока сдерживалась.
– А теперь заканчивай уборку, – распорядился Халид, натягивая сапоги.
Эстер не двинулась с места.
– Я сказал, собери и вынеси весь этот мусор. – Халид встал и вновь угрожающе возвысился над ней. В ее глазах он заметил мятежные искорки.
– Оп бени, – прошептал Халид и, склонившись, прильнул к ее губам.
«Оп бени» означало по-турецки «поцелуй меня», но и без знания турецкого языка Эстер были ясны его намерения.
Их губы соприкоснулись лишь на мгновение, ибо Эстер тотчас отстранилась, вскочила, отбежала и принялась устанавливать на место перевернутый стол. Затем, ползая на четвереньках по ковру, она стала собирать разбросанную посуду, укладывать лепешки и фрукты на блюда и по возможности счищать с ковра пролитое варенье.
Халид хлопнул в ладони и позвал:
– Абдулла!
Абдулла, явно подслушивающий за занавесом, материализовался с быстротой джинна из арабских сказок.
– Следуй за ней, – приказал Халид. – Когда она закончит уборку, пусть вымоется. Позаботься, чтобы никто из мужчин за ней не подглядывал.
Эстер замерла, прислушиваясь, хотя турецких слов не понимала.
– Не скучай, – напутствовал ее Халид, покидая шатер. – На ближайшие часы работы для тебя не предвидится, но зато потом ее будет вдоволь.
Абдулла и Эстер, оставшись наедине, смотрели друг на друга, как два воина, изготовившихся к поединку. Абдулла повелительно указал на ковер, напоминая Эстер о ее обязанностях. Девушка предпочла не дразнить зверя и молча продолжила работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46