Сергей Ремизов твердо знал, что верить в этом мире можно только подполковнику Багаеву – матерому сыщику и настоящему человеку. К тому же он ждал от него мощной протекции. Потому и спорить не стал.
Красные «Жигули» рванули с места.


* * *

– …А куда подевался ваш жирный полковник? – спросил Бизон у корейца и Соленого, имея в виду, конечно же, Миркузия Мирвалие-вича Султанова.
Они по-прежнему сидели на тарховской даче. Часы показывали половину девятого, и сюда уже начали подтягиваться люди Бизона. Каждый заглядывал в комнату, коротко получал задачу и удалялся. Одним было поручено вести наблюдение На дальних подъездах к поселку. Другие держали под контролем ситуацию на территории Тарховки. Третьи охраняли непосредственно дом хозяина.
– Жирный? – переспросил Ким. – Понятия не имею! Пропал неожиданно куда-то. Поговаривают люди, что будто бы он утонился или повесился. Но толком никто ничего не знает, потому что труп так и не нашли.
– Когда ты его видел в последний раз, Виталик? – спросил Бизон.
– Приезжал ко мне не так давно. Денег просил. Угрожать пытался. Но я-то знал, что его из ментовки поперли драной метлой. На хрен он мне теперь сдался? Сказал ему пару ласковых да отправил подальше.
– А он что?
– Да свалил, поджав хвост. Как побитый пес! – высказался Соленый.
– Жаль, что труп не нашли, – покачал головой Бизон. – Хороший мент – мертвый мент, – пояснил он свою мысль…
– Добрый вечер. – На пороге комнаты возник Монах. – О! – невольно воскликнул он, увидев здесь же Кима и Соленого.
– Проходи, – сказал ему Бизон. – Присаживайся.
Кешку это приглашение удивило, потому что раньше ему не приходилось принимать участие в посиделках такого ранга. Удивило – сначала. Потом пришел испуг. А не казнить ли его собрались здесь все эти милые люди? И рука Монахова скользнула в карман куртки, где он неизменно держал «перо».
– Ты ручонку-то вынь, – насмешливо выговорил Бизон. – И делай, что тебе говорят: присаживайся.
Ничего не оставалось, как только выполнить требование. Под ложечкой засосало в предчувствии недоброго. К тому же Соленый сунул правую руку себе за пазуху, где у него наверняка был пистолет…


* * *

– Мы чего, в Тарховку? – спросил Ремизов, когда красный автомобиль уже въехал в поселок. – Здесь кто-то из ваших знакомых?
– Считай, что угадал, – вполне спокойно ответил ему Багаев.
Водитель за всю дорогу не произнес ни слова. Он, похоже, великолепно знал маршрут, выруливая по узким улочкам к нужному дому.
– Серега, – обратился Иван Иванович, – ты извини, совсем забыл спросить. Оружие при тебе?
– Конечно! – машинально ответил Ремизов. И в ту же секунду с ужасом понял, что его сейчас попытаются разоружить. Холодок пробежал по всему телу, а к горлу подкатила предательская тошнота.
– Ты… на всякий случай отдай мне, – протянул к нему раскрытую ладонь Багаев.
На мгновение Ремизов глянул в глаза сидящему рядом человеку, и ему стало окончательно не по себе. Взгляд Багаева сулил ему смерть.
– Да, – выдавил он из себя. – Сейчас.
Опустил ладонь под полу штормовки. Но сделал это, наверное, несколько торопливо, потому что в следующую долю секунды левая кисть Багаева жестко зафиксировала его правый локоть, а ребром другой ладони Иван Иванович нанес точный и резкий удар Сергею в шею. Капитан отключился.


* * *

Один из охранников заглянул в комнату.
– Приехали!
Бизон и сам заметил через щель в занавеске подкатившие к дому красные «Жигули» с пассажирами.
– Ну наконец-то! – облегченно вздохнул он. – Ну ты даешь! – одобрительно хлопнул по плечу корейца. – Сдержал-таки слово!
– Я никогда напрасно языком не молочу, – без всяких эмоций отреагировал тот. – Сказал «приедет», значит, приедет.
Тут же дверь распахнулась, и Кешка, оцепенев, увидел, как вваливается сюда его вербовщик с неизвестным мужиком. Мужик был без сознания, и Багаеву приходилось тащить его под руки. У Монахова земля пошла из-под ног.
Багаев по-свойски пожал руки корейцу и Соленому, познакомился с Бизоном, который жестами и словами выразил даже некоторое почтение.
Пока приводили в чувство капитана Ремизова, поливая его водкой из бутылки, Кешка все еще сидел на своем месте без движения, хлопая ошарашенно глазами и не веря тому, что видит. Очнулся лишь тогда, когда Багаев повернулся к нему и спросил:
– А вас как?..
– Мо… Монах, – в муках родил тот, вызвав всем своим видом дружное ржание присутствующих.
– Да! Иван, – обратился к нему Бизон, – знакомься. Иннокентий, – представил он Кешку. – Тот, кто исполнит.
– Он?! – выказал неподдельное удивление Багаев.
– Бедные мы люди! – развел руки Бизон. – Больше некому!
Багаев своей рукой так сжал Кешкину ладонь, что тот от боли чуть не вскрикнул. С другой стороны, боль заставила его собраться.
Ремизов начал подавать признаки жизни. Его крепко связали и, словно мешок, бросили в угол.
– Он нам нужен? – поинтересовался Бизон почему-то именно у Багаева.
– Все что мог, он уже сделал, – презрительно взглянул на связанного Иван Иванович. – Но этот?! – Он опять с недоумением посмотрел на Кешку. – Сможет?
То ли Багаев не хотел допускать Монахова непосредственно к убийству, то ли решил прикончить его вместе с капитаном.
– Сможет, – ледяным голосом проговорил Соленый.
– А не сможет, тогда… – Кореец сделал выразительный жест ребром ладони по горлу. – На фига попу баян?
Без лишних слов Багаев, сам бледный как смерть, приблизился к Монахову и вложил в его руку пистолет.
– Я?! – отшатнулся Кешка. Он до сих пор не мог поверить в то, что видит здесь Багаева. – Его?! – бешено вращая глазами, он обвел взглядом комнату и людей, находящихся здесь.
– Его! – с хищной улыбкой произнес Соленый, доставая свой пистолет и направляя ствол на Монахова.
– Вперед! – по-военному скомандовал Багаев и тоже передернул затворную раму своего «Макарова». – Или я – тебя, – добавил он почти шепотом.
С трудом переставляя одеревеневшие ноги, Кешка Монахов, по-зоновски Монах, а по-милицейски Голубь, подошел к лежащему в углу связанному человеку, глядящему ему прямо в глаза.
– Не ссы, пацан, – хрипло вырвалось из груди Ремизова. – Стреляй.
– Стреляй, – повторил за ним Багаев.
Кешка почувствовал у себя под ребром ствол милицейского пистолета. Иван Иванович стоял сзади и готов был нажать на спусковой крючок. Монахов не сомневался, что, как только он убьет этого связанного парня, Багаев прикончит и его самого. Но все же ничтожная надежда остаться в живых теплилась в его сознании. Подняв ствол на уровень головы связанного, он облизал вспухшим сухим языком верхнюю губу и…
– Стой! – скомандовал Бизон. – Не здесь. Кровищи мне набрызгаете по всей комнате. Тащите его в сад. Там и кончите.
Ремизова подхватили под руки и выволокли из дому. И тут у Монахова началась истерика.
– Не-е-ет!!! – кричал он. – Я не могу! Я не буду! Я…
Багаев изо всей силы ударил его кулаком в лицо. Кешкино тело отшвырнуло ударом на несколько метров в сторону. Иван Иванович тут же подошел к нему и, помогая подняться на ноги, зловеще прошептал в самое ухо:
– Стреляй, идиот! Не бойся!
Находясь в полубредовом состоянии, Монахов приблизился к лежащему на сырой земле Ремизову и… несколько раз выстрелил, не целясь.
– Ну вот! – довольно воскликнул Бизон. – А то все «не могу», «не буду»! Куда ты денешься?
– Труп надо увезти отсюда, – проговорил Багаев.
– Вот ты и увези, – отреагировал на его слова Бизон.
– Помогай! – прикрикнул на Монахова Иван Иванович.
Они вдвоем погрузили убитого в багажник красных «Жигулей».
– А ну вылазь, – обратился Багаев к водителю. – На хрена мне свидетели? – взглянул коротко на Бизона, давая тем самым понять, что не хочет, чтобы кто-то знал о месте захоронения тела капитана Ремизова.
Бизон понимающе кивнул и дополнил свой жест словами:
– Управитесь – возвращайся. Отметим это дело…
Сам Багаев сел за руль. Кешку усадил рядом. Красные «Жигули» выехали за ворота, увозя тело Сергея Ремизова в лесную глушь.
Монахова по-прежнему лихорадило.
– Зачем?! – кричал он, глотая слезы. – Зачем вы заставили меня его убить?! Вы гад! Гад! Гад!!!
– А ну заткнись, придурок! – улйбнулся в ответ Багаев и остановил машину. Они к тому времени удалились от виллы Бизона на приличное расстояние. – Иди открывай багажник.
– Нет! Я не буду! – Кешка вцепился в сиденье мертвой хваткой.
– Ну хорошо, – согласился Иван Иванович. – Тогда я сам.
Он спокойно вышел из машины и отпер крышку багажника. Каково же было удивление Монахова, когда оттуда, кряхтя и матерясь, вылез целый и невредимый капитан милиции Ремизов!
– А… как… это?.. – У Монахова глаза полезли на лоб.
– «Каком» кверху! – рассмеялся Багаев. – Патроны холостые!..


* * *

…Рассвет вяло телепался меж бревенчатых домов дачного поселка. В комнате никто не спал. За накрытым столом сидело пятеро.
– С крещением тебя, братан! – Соленый чокнулся с Кешкой и заглотил полстакана водки.
Кореец, Бизон и Багаев поддержали тост.
Теперь их было пятеро. Обстоятельства сбили их в одну стаю. Этот день явился первым днем существования мощной организованной банды с четким распределением обязанностей и жесткими внутренними порядками. Группа производителей наркотиков и реализаторы не слились воедино, подчинившись одному руководителю, но образовали крепкий преступный клан, объединенный общими целями и задачами. Волей судьбы сошлись в новом качестве Багаев и Голубь, навсегда похоронив для всех присутствующих тайну их первого знакомства.
– Обкатали! – пьяно посмотрел на Монахова Бизон.
– Точно, – мотнул головой кореец. – Обкатали. – И так же посмотрел на Багаева, который вообще ни на кого не смотрел. Он пил водку, не закусывая.

Ленинград

…Капитан Сергей Ремизов в это время докладывал начальнику Управления уголовного розыска ГУВД Ленинграда об удачно проведенной части операции по непосредственному внедрению в преступную группу Бизона подполковника милиции Багаева.
– Да… – потер подбородок генерал. – Думаю, это все затянется надолго.
– Почему? – искренне удивился капитан. – День-два… ну месяц от силы! Они ж теперь Багаеву верят безоговорочно! Раскроют перед ним все карты, как миленькие! А там их и брать можно!
– Прыткий ты больно. Насчет веры скажу: не верят они вообще никому. Даже самим себе. И слово к делу не пришьешь. Нужна крепкая доказательная база. А потом, бриллиант. Ты что ж, думаешь, Соленый так его всем и показывать станет? Не-е-ет, брат. Когда и где он засветит камушек, никому не известно. А наше дело – не ждать сложа руки, а собирать материал для будущего обвинения. Найдет Багаев бриллиант – хорошо. Тогда мы их скопом и прихлопнем. Но одновременно необходимо вести работу по установке всех без исключения преступных связей Бизона и их устранению либо нейтрализации. Имея своих людей в банде, мы сможем предупредить ряд преступлений еще до их совершения. Вот что важно. Бизон со своими подельниками теперь под нашим контролем. Придет время, ответят они и за старые грехи, и за те, что еще натворят… А тебя, капитан, нужно срочно переводить из Ленинграда. Не ровен час вычислят они, что жив ты да здоров. И тогда грош цена всем нашим усилиям.
– Погодите! – недоуменно воскликнул капитан. – Я не хочу никуда переезжать из Питера. Может, как-то по-другому решить вопрос?
– Ну во-первых, тебя никто не спрашивает, хочешь ты или нет. А во-вторых, приказом министра внутренних дел ты уже переведен в Главное управление уголовного розыска России. Собирай чемоданы, тебя ждут в Москве.
…Никто из задействованных в операции офицеров не мог даже предположить, на сколько долгих лет затянется их работа по ликвидации банды Бизона.
Близок локоть, да не укусишь. Хитрый и осторожный, Бизон еще долгое время будет успешно обходить капканы, расставленные уголовным. розыском. В его тени спрячется и Соленый. Забегая вперед, скажу: рецидивист Солонов так никогда и не узнает, что ходить ему по этой земле лишь до тех пор, пока в его руках находится заветный камень…


ГРЯДУТ ВЕЛИКИЕ ДЕЛА, ГРЯДУТ БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ…
1988 год

Информация о том, что все подразделения Северо-Западного управления таможни будут подвергнуты московской проверке, поступила еще неделю назад. И именно этот день Бизон выбрал для переправки из Польши в Ленинград контрабандного груза – синтетического концентрата для процветающего подпольного производства виски. Нескольких капель этой темно-коричневой жидкости было достаточно добавить в спиртовой сорокатрехградусный раствор, чтобы получить десяток литров готового продукта, по вкусу неотличимого от фирменного.
Свой человек на таможне сообщил Бизону о грядущей проверке и был несказанно удивлен; услышав от него:
– Самое то! Готовьтесь встречать машину.
На контрольно-пропускном пункте соберется все высокопоставленное начальство. Инспекторы будут из кожи вон лезть, чтобы показать москвичам свое служебное рвение и высокий профессионализм. Переправлять в это время запрещенный груз равно самоубийству. Какой же нормальный человек потащит через границу контрабанду в такой ситуации?
И правда. Терминалы пустовали. В том смысле, что не было ни одной машины, кроме той, что везла товар для Бизона. Фура в гордом одиночестве на первой передаче проследовала к платформе таможенного досмотра и остановилась в указанном контролером месте.
Иннокентий Всеволодович Монахов в это время находился в салоне своего автомобиля, припаркованного вне зоны контроля. Со стороны он имел возможность наблюдать за происходящим. Сюда его попросил отправиться Зэизон, дабы тот лично проконтролировал прохождение таможенного контроля.
Водитель грузовика спрыгнул на платформу и предъявил таможеннику документы на перевозимый груз. Тот внимательно изучил бумаги и хотел было уже распечатывать пломбы на контейнере, когда из административного здания вышел высокий грузный человек в темно-сером костюме. Его сопровождала многочисленная свита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50