Об одном говорили пастухи Чаунской долины, второго, белого медведя, который выделялся среди собратьев, как баскетболист среди школьников, мы видели на острове Врангеля. Перелистывая как-то книгу бельгийского зоолога профессора Бернара Эйвельманса "По следам неизвестных животных", я наткнулся на следующие слова: "В Западной Европе лишь в 1897 году впервые стало известно о существовании самого крупного в мире хищника - огромного бурого медведя, обитающего на Камчатке, в Северо-Восточном Китае и на Сахалине. Родич его, медведь кадьяк, живет по другую сторону Берингова пролива, на Аляске. Этот медведь - настоящее чудовище. Длина его более 3 метров и вес - более 700 килограммов...". "Не о моем ли "знакомце" с реки Угаткын идет речь?" - подумал я. Однако фраза "...в Западной Европе... стало известно" не давала точной информации. Прошли слухи, что ли?
Мне не удалось установить, чтобы кто-либо из серьезных людей слыхал на Камчатке или на Сахалине о невероятно большом медведе. Точнее, я установил, что, пожалуй, никто о нем не слыхал. Большие и страшные медведи были и есть, но я искал информацию именно о наводящем ужас чудовище, о котором мне говорили под треск костерка из полярной березки пастухи глухой Чаунской долины, или о "самом крупной в мире хищнике", как писал Эйвельманс.
Но тем не менее я наткнулся в конце концов на книгу Фарли Моуэта. Существует книга Фарли Моуэта, полярного исследователя, этнографа, писателя, прожившего годы среди континентальных эскимосов Аляски, - "Люди оленьего края". Здесь не место писать о достоинствах этой прекрасной книги и строгого человеческого документа. Важно то, что Фарли Моуэт приводил в ней легенды, слухи и рассказы, услышанные от жителей страны Барренс. Вот что случилось с ихалмютом Белликари, когда он был еще мальчиком.
"...Он взглянул туда, и кровь застыла в его жилах - там, на гребне холма, на расстоянии броска камня от того места, где он должен был выйти из каньона, стоял акла, огромный медведь северных пустынь! Акла, страшный бурый зверь, ростом вдвое выше белого полярного медведя; это - таинственное чудовище, о котором мало кто из белых людей слышал; свирепое животное, оставляющее на песке следы длиной в половину руки человека; акла, чье имя однозначно со словом "ужас" на языке полярных эскимосов. Встречается он редко, так что многим ихалмютам даже не доводилось видеть его следов, чему они очень рады. И все же он существует, этот гризли Барренс!"
Должен сказать, что за пять минут до того, как я добрался до сто семьдесят первой страницы книги Моуэта, я и не думал о своем загадочном медведе. И когда я прочел процитированный отрывок, честное слово, я чуть не перекрестился от мистического ужаса. Совпадение с тем, что я слышал от пастухов семь лет тому назад, было просто поразительным. Следовательно, легенда о каком то необычном медведе, обитающем в горах Чукотки, не миф, а если миф, то достаточно распространенный для того, чтобы проникнуть по ту сторону Берингова пролива и достичь уже в 1898 году Западной Европы. В то время я еще не знал, что не столь уж давно в Берлинский зоопарк был доставлен с острова Кадьяк экземпляр мед- ведя фантастических размеров, весивший более тысячи килограммов. Этот медведь был отнесен к новому виду гигантских медведей и получил название от острова: медведь-кадьяк. Не теряя времени, я написал профессору Эйвельмансу в Париж и в Канаду Фарли Моуэту. Я сообщал им информацию, полученную от пастухов, и просил высказать их точку зрения в данном щекотливом деле. Кроме того, я написал в поселок Марково на Южной Чукотке охотоведу и медвежатнику с тридцатилетним стажем Виктору Андреевичу Губченко.
Я исходил из того, что гигантский медведь Бернара Эйвельманса, аклу в книге Фарли Моуэта, медведь-кадьяк, реально существующий в природе, и медведь, о котором говорили пастухи, - один и тот же зверь. Возможно, это новый вид, существующий по обе стороны Берингова пролива и встречающийся чрезвычайно редко. Ответ Фарли Моуэта не заставил себя ждать. Со всей уверенностью он утверждал, что коль скоро медведь существует по одну сторону Берингова пролива, то он должен быть и по другую.
"Аклу, о котором я писал в своей книге, - сообщал мне Моуэт, - что барренсграундский гризли. Описание его в книге близко к действительности. Сам я видел его только один раз..."
"Мне кажется, - писал далее Фарли Моуэт, - что ваш гигантский медведь может оказаться родственником североамериканскому гризли, который, как вы знаете, самый большой на свете... Поскольку они живут невдалеке от Берингова пролива, вполне возможно, что в прошлом они могли мигрировать в Сибирь. Многие гризли обитают в горах, нет ничего удивительного, что их родственники могут встречаться на Чукотке... На Аляске и в Канаде они часто нападают на стада домашних оленей. Следы их огромны, и даже по следу можно видеть, что этот зверь вдвое крупнее обычного. Сообщения о гигантских медведях на Чукотке я считаю вполне вероятными. Они, по-моему, основываются на реальных фактах. Возможно, что легенды о гигантских медведях на Чукотке говорят о тех медведях, которые продрейфовали Берингов пролив на льдине или пересекли его пешком в особо суровые зимы. Я говорю так, потому что аляскинский гризли великий кочевник..."
Трудно судить о том, может ли сухопутный житель гризли дрейфовать на льдине. Но пересечь замерзший семидесятикилометровый пролив ему, вероятно, не трудно. В стройной системе природы бушует хаос случайностей, упорядоченный, однако, не менее строгими законами вероятности процессов. Возможно, рассказы пастухов легко и просто объясняются редкими появлениями в чукотских горах случайного пришельца с североамериканского континента, облик и поведение которого был непривычен для чукчей. Кстати, в своем письме Фарли Моуэт со свойственной ему писательской эмоциональностью не удержался от того, чтобы не "закинуть удочку" еще в одном вопросе. "... В Торнгатских горах на полуострове Лабрадор эскимосы рассказывают о другом типе медведя, с очень длинными волчьими зубами. Еще ни один белый человек такого медведя не видел, и, возможно, это миф. Однако описания эскимосов очень похожи на реконструкцию вымершего ныне пещерного медведя, который предположительно исчез несколько тысячелетий тому назад. Все это может служить слабой надеждой на то, что небольшое число пещерных медведей существует и сейчас. (Их передние зубы огромны и высовываются наружу наподобие зубов вымерших саблезубых тигров.) И если это так, то я поискал бы их именно в горных районах Верхоянска, Колымы и Анадыря..."
Все мы люди, и с детства нам свойственно убеждение, что "за морем и телушка полушка". Если бы я верил в существование пещерных медведей, то я поискал бы их на Аляске, например в неисследованных районах хребта Брукса. Человеку, знакомому с систематичностью и массовостью организации в нашей стране хотя бы геологической и топографической службы, ей-богу, трудно поверить в существование кое-где уцелевших мамонтов.
Но тем не менее было все-таки что-то поражающее воображение пастухов на Чукотке и эскимосов-карибу на Аляске. Медведь - живой зверь, он уклоняется от встреч с людьми, будь то геолог, топограф, этнограф или другой экспедиционный человек. И все они не более как гости в полярных горах и тундре. Таким образом, независимо от гипотезы случайно забредающего в Азию гризли, который может попадать раз в десять лет и погибать в лучшем случае через несколько лет, можно предположить, что у нас существует редкий и малочисленный вид гигантских медведей вроде медведя-кадьяка, - приходилось думать о причине слухов, возникших среда чукотских пастухов и совпадающих с рассказами аляскинских эскимосов.
Доктор Бернар Эйвельманс прислал мне подробный ответ, в котором, в частности, затронул и вопросы систематики медведей. В существовании же гигантских медведей он вообще не сомневался, оговорив, впрочем, что никогда не утверждал существования их на Чукотке. "В настоящее время, - писал Эйвельманс, - большинство ученых пришли к общему согласию насчет того, что надо свести к одному виду бурых медведей: бурых медведей-гигантов и серых медведей или гризли Евразии и Северной Америки, который подразделялся бы, следовательно, на многочисленные подвиды и географические расы..."
"...Это побудило некоторых авторов утверждать, что гризли вообще не существует. Но утверждать так - это значит зайти слишком далеко, так как можно без труда отличить типичного гризли от типичного гигантского бурого медведя".
"... Самым разумным и самым правильным было бы считать бурых медведей-гигантов как крайнюю форму местных вариаций гризли, являющихся наиболее распространенными бурыми медведями в Северной Америке..."
"Бурым медведем-гигантом" доктор Эйвельманс называет медведя "урсус арктос миддендорфи", зона распространения которого ограничивается прибрежной полосой в сотню километров от крайней точки полуострова Аляски, но охватывает также многочисленные острова вдоль побережья, в том числе и знаменитый остров Кадьяк, давший название новой расе медведя. Точка зрения доктора Эйвельманса была, таким образом, достаточно ясной. Исходя из его взглядов, следовало считать предполагаемого "большого медведя" Чукотки одной из рас обыкновенного бурого медведя и азиатским собратом бурого медведя гиганта, или медведя-кадьяка, живущего в прибрежной полосе по ту сторону Берингова пролива.
Но, в общем, мне ничего не оставалось, как снова оказаться на Чукотке и на месте собрать дополнительный материал. Общий план свелся к следующему. На Чукотке есть горное озеро Эльгыгытгын. Оно расположено в центральной части Анадырского нагорья, на водоразделе между реками Чаунской и Анадырской впадин, первые из которых впадают в Ледовитый, а вторые в Тихий океан. На север уходят истоки Угаткына, Пучевеема, Омрелькая, Чауна, на юг - Юрумкувеема и Энмываама. Сливаясь, они образуют большую реку Белую, впадающую, в свою очередь, в Анадырь. К востоку начинается царство Большого Анюя. Анадырское нагорье - это обширное сопочное плато с сотнями больших и малых долин, разделяющих и разрезающих небольшие горные кряжи. Район озера Эльгыгытгын, находящегося в центре этой сумятицы, один из самых глухих на Чукотке. Даже геологические экспедиции здесь бывали "краем": по перспективности район не относится к первоочередным. Но с давних пор он был Меккой оленеводов. Летом здесь холодно, в отдельные годы на озере даже не исчезает лед, о чем говорит перевод названия: "нетающее озеро". Летом для спасения от овода и комаров сюда испокон веку прикочевывали стада. Я рассчитывал, что найду здесь достаточное количество пастухов для сбора сведений. И если где-то бродит канадский аклу или кадьяк, то и чукотский аклу запросто мог сохраниться среди сотен глухих горных долин, окружающих озеро Эльгыгытгын. Надо сказать, что само озеро числилось у чукотских старожилов легендарным. Ходили слухи о невероятных рыбах, обитающих в нем. О "стадах медведей", пасущихся на его берегах. Даже магнитное поле Земли вело себя здесь неразумно: отклонялось на семнадцать градусов. В общем, я выбрал за исходную точку озеро Эльгыгытгын и принялся за организацию экспедиции.
В первую очередь я выяснял возможность добраться до озера. Ближайшим поселком был все тот же Певек на берегу Чаунской губы, который к этому времени стал уже городом. От озера его отделяло триста километров. Об аренде авиатранспорта я не мог помышлять. Но тут мне повезло.
Пришел экстренный и прямо-таки невероятный ответ из Певека. Николай Балаев, мой давний товарищ, готовился на озере вести промысловый лов рыбы по договору с одной торгующей фирмой. Он писал, что в район озера в этом году заброшена партия геологов и их изредка навещает самолет Ан-2. Кроме того, на озеро собирался инспектор рыбоохраны Владимир Курбатов. Мы были знакомы и дружны многие годы. Николай со своим рыбацким грузом уже вылетал на зафрахтованной "аннушке", Володя соглашался подождать меня. Я начал срочно готовиться к вылету. Все-таки самолет из Апапельхина на озеро летал редко, предугадать рейс было невозможно, но зато хорошо было известно, что погода, пригодная для полета, "прорезается" на озере лишь иногда.
Оставалось обдумать конкретную методику поисков. Прежде всего я намеревался оценить реальность существования неведомого зверя. В случае крайней удачи - увидеть. При невероятной - сфотографировать. Ну о верхней ступени эскалации этих замыслов, видимо, лучше умолчать.
Литературы по биологии медведя существует великое множество. Методик выслеживания и охоты - еще больше. Почти вся она написана в дореволюционные времена, когда охота на медведя являлась одной из распространенных игр. Но, к сожалению, в подавляющем большинстве литература относилась к европейскому лесному медведю и имела для меня малую ценность. Кроме охотников, пишущих книги, существовали и существуют еще промысловики, которые охотятся на медведя профессионально. Опыт промысловиков я с удовольствием перенял бы. Но, как большинство людей, досконально изучивших предмет, промысловики предпочитали книг не писать. Просмотр научной литературы, которую мне удалось добыть, не дал ничего существенного. Г. Ф. Бромлей в недавно вышедшей книге писал: "Дальневосточные, или камчатские, медведи отличаются от медведей прочих подвидов крупными размерами, достигающими максимума среди медведей Старого Света". Вопрос о медведях Анадырского края он считал недостаточно ясным. В книге Л. А Портенко "фауна Анадырского края" писалось, что на Чукотке водятся два типа медведей: тип колименсис - помельче и тип берингианус - большие.
Последнее как бы примиряло наши извечные споры среди геологов, охотников, ибо одни считали чукотского медведя очень крупным, другие - очень мелким. Наверное, среди "стад" медведей озера Эльгыгытгын встречались оба типа, но меня все-таки интересовал третий, особый тип. Но в общем все это только путало.
Из оружия я брал с собой экспедиционную двенадцати-калиберную двустволку, к которой привык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17