— Дорогая сестра! — воскликнул Баоюй. — Не беспокойся! Я буду прилежно учиться, чтобы моя матушка ни в чем не могла тебя упрекнуть. Нынче же прочту все главы, которые задал на завтра учитель. Шэюэ и Цювэнь сделают все, что мне понадобится, а ты отдыхай!— Мы рады прислуживать тебе, — ответила Сижэнь. — Только учись усердно.Наскоро поужинав, Баоюй велел зажечь лампу и раскрыл уже знакомое ему «Четверокнижие». С чего же начать?» — размышлял Баоюй.Он прочел первую главу — как будто все ясно. Стал думать — нет, не все, есть много непонятных мест. Обратился к отдельным примечаниям, затем к комментарию.«В поэзии я легко разбираюсь, — подумал Баоюй, — а здесь никак не докопаюсь до сути!»Заметив, что Баоюй напряженно думает, Сижэнь сказала:— Отдохни! За один раз всего не выучишь!Баоюй машинально кивнул. Сижэнь позвала Шэюэ, они помогли Баоюю раздеться и лечь, потом сами легли.Проснувшись среди ночи, Сижэнь услышала, что Баоюй ворочается на постели.— Не спишь? — удивилась она. — Не думай ни о чем, отдыхай! Будешь завтра опять заниматься!— Все так, — отвечал Баоюй, — только сон не идет. Сними с меня ватное одеяло!— Зачем? — возразила Сижэнь. — Сейчас совсем не жарко.— На сердце какая-то тяжесть, — сказал Баоюй и сбросил теплое одеяло.Сижэнь поднялась, чтобы снова положить одеяло, и случайно коснулась головы Баоюя — она была горячей.— Лежи спокойно, у тебя жар, — промолвила Сижэнь.— Еще бы! — отозвался юноша.— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Сижэнь.— Не бойся, это у меня от волнения, и шум подымать незачем, — успокоил ее Баоюй. — Узнает отец, скажет, что я притворяюсь больным, не желаю учиться. «Почему, — спросит, — ты заболел именно сейчас?» К утру все пройдет, и я пойду в школу.— Позволь, я лягу рядом с тобой, — попросила Сижэнь — ей было жаль Баоюя.Она принялась растирать ему спину, и оба незаметно уснули. Проснулись, когда солнце уже стояло высоко над головой.— Ай-ай-ай! — воскликнул Баоюй. — Уже поздно!Он быстро оделся, побежал справиться о здоровье родителей и отправился в школу.Баоюй опоздал, и Цзя Дайжу сердито сказал:— Неудивительно, что отец тобой недоволен. На второй же день опоздал! Что случилось?Баоюй ответил, что ночью у него был жар, он долго не спал, но к утру стало лучше, и он решил пойти в школу.В полдень Дайжу сказал юноше:— Вот тебе раздел из книги! Дай к нему свое толкование!Баоюй заглянул в книгу. «К молодым людям нужно относиться с почтением», — назывался раздел.«Хорошо, что не из „Великого учения“ и не из „Учения о середине“! «Великое учение» («Тайсюэ»), «Учение о середине» («Чжунъюн») — названия книг, входящих в конфуцианский канон.

» — обрадовался Баоюй.— Как давать толкование? — спросил Баоюй.— На каждое слово, и поподробнее!Баоюй четко и выразительно прочел весь раздел вслух, подумал и сказал:— В этом разделе мудрец учит молодых людей не щадить сил своих, чтобы добиться…Баоюй умолк и вопросительно посмотрел на Дайжу.— Продолжай, продолжай! — улыбнулся старик. — При толковании канонических книг дозволено произносить любые слова. В «Записках об этикете» говорится: «При толковании текста нет ничего запретного». Ну, так чего же следует добиться?!— Славы и высокого положения, — выпалил Баоюй. — Словами «нужно относиться с почтением» мудрец побуждает молодых людей старательно учиться, а словами «не достойны почтения» предостерегает на будущее.— Допустим, что так, — кивнул Дайжу. — Ну, а точнее?— Мудрец хочет сказать, — продолжал Баоюй, — что в молодых бывают сокрыты такие таланты, о которых старикам и мечтать не приходится. Но если отлынивать от учебы и проявлять леность, таланты не разовьются, и к сорока — пятидесяти годам человек каким был, таким и останется, ничего не добьется.— Что же, — произнес учитель. — Толкование вполне приемлемое. Правда, некоторые фразы ты толкуешь по-детски. Например, «не получить известности» здесь вовсе не означает, что подобные люди не могут стать чиновниками и занять высокое положение. Смысл здесь другой: человек, даже не будучи чиновником, может прославиться, если глубоко познает высшую справедливость и истинный путь. Среди древних мудрецов есть отшельники, презревшие мирскую суету. Они не были чиновниками, но прославились! Как это объяснить? «Не достойны» ты тоже истолковал не совсем точно. Это выражение лишь противопоставляется словам «откуда знать». Оно вовсе не означает, что перед молодыми следует трепетать от страха. Здесь имеется в виду трепет восторга, восхищение человеком, сумевшим вознестись на недосягаемую высоту благодаря своим талантам. Лишь при таком толковании можно проникнуть в суть этого раздела. Понял?— Понял.— Дай толкование второму разделу, — велел Дайжу, полистав книгу и найдя нужное место.— «Я не встречал людей, влекомых к добродетели так же, как к пороку», — прочел Баоюй.Ему показалось, что Дайжу нарочно подбирает разделы, чтобы поддеть его. Баоюй смущенно улыбнулся и произнес:— В этой фразе нет ничего, что требовало бы толкования.— Глупости! — оборвал его Дайжу. — А если тебе эту тему предложат на экзаменах, ты тоже так ответишь?Баоюю нечего было возразить, и он снова принялся за толкование:— Смысл этой фразы таков: люди ценят добродетель, а стремятся к пороку, не ведая, что добродетель свойственна человеческой природе. Свойствен человеку и порок, к нему тоже влечет. Добродетель — дар Неба, а Небо от нас далеко, порок же — в самом человеке. Трудно ценить далекое больше, чем близкое. Об этом с горечью говорил Кун-цзы, но все же надеялся, что люди вернутся на истинный путь. Тяжко было ему видеть прослывших добродетельными, а на деле тяготевших к пороку. Будь влечение к добродетели так же сильно, как влечение к пороку, лучшего можно бы и не желать.— Пожалуй, верно, — согласился Цзя Дайжу. — А теперь скажи: если тебе понятны мысли мудреца, почему сам ты подвержен порокам?! Мне никто ничего не рассказывал. Я не живу в вашем доме. Я все понял с первого взгляда. Ты не думаешь о праведном пути. А ведь именно в твоем возрасте формируются качества, без которых нельзя «быть достойным почтения». Прославишься ты или же окажешься «не достойным почтения», зависит от одного тебя. Даю тебе месяц на повторение пройденного, после чего ты будешь писать сочинения на заданную тему. Не вздумай отлынивать, спуску не дам. Еще древние говорили: «Не будешь лениться — преуспеешь. Будешь лениться — не преуспеешь». Хорошенько запомни все, что я тебе сказал.С этого дня Баоюй стал усердно учиться, аккуратно выполнял все задания, но рассказывать об этом мы не будем.Теперь Баоюй целые дни проводил в школе, и его служанкам нечего было делать, Сижэнь даже занялась вышиванием. «Хорошо, что Баоюй стал учиться, — подумала однажды Сижэнь, вышивая сумочку. — И хлопот меньше, и неприятностей. Начни он раньше посещать школу, не случилось бы несчастья с Цинвэнь. Есть поговорка: „Когда гибнет заяц, лисица плачет“. Сижэнь вспомнила о Цинвэнь и тяжело вздохнула. Сама она — наложница Баоюя. А что, если попадется ему злая жена? Не постигнет ли Сижэнь участь Ю Эрцзе или Сянлин?! Хорошо, если Баоюя женят на Дайюй, хотя и у нее много странностей.Сижэнь разволновалась, лицо горело, работа валилась из рук. В конце концов она отложила вышивание и побежала к Дайюй. Дайюй, которая в это время читала, поднялась навстречу Сижэнь, пригласила ее сесть.— Как чувствуете себя, барышня? — осведомилась Сижэнь. — Выздоровели?— Что ты! Просто мне стало немного лучше! А ты что поделываешь?— Да так, ничего. Второй господин целыми днями в школе, дел нет, вот я и решила вас навестить.Цзыцзюань подала чай.— Садись, сестрица, — обратилась к ней Сижэнь. — Я слышала от Цювэнь, будто ты что-то про нас болтала.— И ты ей поверила? — засмеялась Цзыцзюань. — Ничего плохого я не говорила, сказала только, что второй господин ходит в школу, барышня Баочай нас покинула. Сянлин тоже забыла, и теперь у нас скучно.— Бедняжка Сянлин! — печально произнесла Сижэнь. — Не позавидуешь ей! Такая злая госпожа ей попалась. Покруче той!.. — Сижэнь подняла два пальца, намекая на Фэнцзе. — Никаких приличий не понимает.— Фэнцзе тоже хороша! — промолвила Дайюй. — Помнишь, как умерла Ю Эрцзе?— Еще бы не помнить! — вскричала Сижэнь. — Все мы — люди. Только положение у нас разное. Но разве можно проявлять такую жестокость?! Вот она и снискала себе дурную славу!Дайюй никогда не слышала, чтобы Сижэнь кого-нибудь осуждала, и очень разволновалась.— Что тут скажешь, — произнесла она. — В семейных делах всегда так бывает. «Не одолеет восточный ветер западный, западный одолеет восточный».— Наложницы всегда держатся робко, — возразила Сижэнь. — Разве посмела бы Сянлин кого-нибудь обидеть?Пока они разговаривали, во дворе появилась женщина и спросила:— Здесь живет барышня Линь Дайюй? Кто есть в доме?Сюэянь выбежала во двор и увидела одну из служанок тетушки Сюэ.— Вам что-нибудь нужно? — спросила Сюэянь.— Наша барышня прислала барышне Линь Дайюй подарок, — ответила женщина.— Подожди! — сказала Сюэянь и побежала к Дайюй.Дайюй велела привести женщину.Женщина справилась о здоровье Дайюй и вперила в нее пристальный взгляд. Дайюй стало не по себе, она спросила:— Какой же подарок прислала мне Баочай?— Барышня посылает вам банку засахаренных фруктов, — с улыбкой ответила женщина и, заметив Сижэнь, спросила: — Это, кажется, барышня Хуа Сижэнь, из комнат второго господина Баоюя?— Откуда вы меня знаете, тетушка? — изумилась Сижэнь.— Я-то вас знаю, — ответила женщина. — Вы бывали у нас, и не раз. А вот вы меня не знаете. Я не сопровождаю господ при выездах, а присматриваю за комнатами.Она передала Сюэянь банку с фруктами, снова взглянула на Дайюй и обратилась к Сижэнь:— Неудивительно, что наша госпожа считает барышню Линь Дайюй самой подходящей парой второму господину Баоюю. Она настоящая фея!— Тетушка, ты устала, — перебила ее Сижэнь, смекнув, что та говорит не то, что следует. — Присядь, выпей чайку!— Что и говорить! — захихикала женщина. — Хлопот по горло. Скоро свадьба барышни Баоцинь. Еще надо отнести подарок второму господину Баоюю — две банки личжи.Сказав это, женщина стала прощаться.Дайюй рассердилась на женщину за бесцеремонность, но промолчала — ведь ее прислала Баочай. Лишь когда женщина собралась уходить, Дайюй проговорила:— Поблагодари барышню за подарок!А женщина, направляясь к двери, не переставала бормотать:— Только второй господин Баоюй достоин такой красавицы!Дайюй притворилась, будто не слышит, потом сказала:— Почему человек, как только состарится, начинает болтать всякие глупости? Право, досадно и в то же время смешно.Сюэянь подала банку с фруктами.— Убери, — махнула рукой Дайюй. — Я сейчас не хочу!Пока они беседовали с Сижэнь, настал вечер. Сижэнь ушла, а Дайюй сняла украшения и отправилась в боковую комнату, где стояла банка с фруктами. Поглядев на нее, Дайюй вспомнила болтовню женщины. И словно игла вонзилась ей в сердце. Все уже спали, дом словно замер, и от этого было еще тоскливей.Мысли одна печальней другой лезли в голову. Здоровье у нее слабое, она уже взрослая, но ни тетя, ни бабушка пока ни словом не обмолвились о замужестве, хотя сердце Баоюя принадлежит ей, сомнения тут нет. Как жаль, что родители в свое время не помолвили ее с Баоюем! Но ведь могло быть и хуже — просватали бы за другого, и неизвестно, каким бы он оказался — хорошим или плохим.Нет, пусть лучше все будет так, как сейчас. По крайней мере, есть хоть какая-то надежда.Терзаемая сомнениями, Дайюй вздохнула и, как была, не раздеваясь, прилегла на постель…— Барышня, к вам пожаловал господин Цзя Юйцунь! — вдруг услышала она голос девочки-служанки.«С какой стати он явился? — удивилась Дайюй. — Ну, училась я у него, и что? Не мальчишка же я, чтобы так запросто ко мне заявляться. И хотя он друг моего дяди, мне незачем к нему выходить».— Поблагодари господина Цзя Юйцуня за внимание и скажи, что я нездорова и выйти никак не могу, — приказала Дайюй служанке.— Он пожаловал с доброй вестью. За вами приехали из Нанкина, — произнесла служанка.Вдруг появились Фэнцзе, госпожи Син и Ван и с ними Баоюй.— Мы пришли тебя обрадовать, — сказали они, — и проводить в путь.— Я вас не понимаю, — промолвила Дайюй.— Не строй из себя дурочку, — покачала головой Фэнцзе. — Ты прекрасно знаешь, что твой отец назначен на должность начальника провиантского управления провинции Хубэй, что он женат вторым браком и живет с новой супругой в полном согласии. В нынешнем его положении он не может допустить, чтобы дочь его находилась у чужих, это наносит ущерб его достоинству. Вот он и поручил господину Цзя Юйцуню просватать тебя за вдовца, родственника твоей мачехи, и сразу после возвращения в родительский дом тебе предстоит переехать к мужу. Так решила мачеха и попросила, чтобы в пути тебя сопровождал господин Цзя Лянь.От услышанного Дайюй покрылась холодным потом, но, взяв себя в руки, решительно заявила:— Все это выдумки сестры Фэнцзе!Госпожи Син и Ван переглянулись:— Ну, раз она не верит, пойдем!..— Не уходите, — сдерживая слезы, взмолилась Дайюй. Но женщины, будто не слыша, холодно усмехнулись и пошли к выходу.У Дайюй комок подступил к горлу. «Надо бежать к старой госпоже, — подумала девушка, — просить, умолять. Некому больше меня спасти».Она помчалась к матушке Цзя, пала перед ней на колени, взмолилась:— Бабушка, спасите меня! Я лучше умру, чем уеду отсюда! Позвольте мне быть всегда возле вас!— Мне нет до этого никакого дела, — ответила матушка Цзя равнодушно.— Как же быть, бабушка! — Дайюй разрыдалась.— Ты выходишь за вдовца? И прекрасно! — произнесла матушка Цзя. — По крайней мере, у тебя будет два туалетных ящика — один твой, другой — первой жены!— Бабушка! — молила Дайюй. — Мне ничего не нужно, спасите меня!— Глупости! — отвечала матушка Цзя. — Ты как малый ребенок. Девушка рано или поздно должна выйти замуж. Не вековать же тебе у нас!— Не гоните меня! Я готова быть вашей рабыней, чтобы заработать на пропитание! Заступитесь же за меня! — Дайюй еще крепче прижалась к коленям старой госпожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81