https://wodolei.ru/catalog/dushevie_dveri/razdviznie/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Ничего хорошего от ее чиновников я не ожидал. Однако в действительности глава Службы древностей мсье Гастон Масперо оказался человеком дельным и весьма проницательным. Более того, смею предположить, что именно благодаря тому, что он был не англичанином, а французом, ответственная должность досталась лицу столь скромного происхождения, как ваш покорный слуга.
Разумеется, я принял это лестное предложение с гордостью, волнением и благодарностью. И с огромными ожиданиями, ибо теперь мне предстояло стать ответственным за историческое наследие всего Верхнего Египта.
В том числе и за исследовательскую работу в Долине царей.

* * *

Новое назначение пробудило во мне чувство внутренней удовлетворенности и позволило почувствовать себя настоящим археологом. Однако в первые месяцы работы я не раз вспоминал преподанный мне когда-то урок: рассыпающийся в прах портрет Нефертити. А кроме того, я все больше и больше укреплялся в убеждении, что главной в моей профессии добродетелью всегда было, есть и будет терпение, терпение и еще раз терпение. Разумеется, мне хотелось как можно скорее заняться раскопками и совершить великие открытия, однако я сознавал, что прежде всего надлежит по-настоящему изучить и тщательнейшим образом описать уже найденные гробницы. Итак, уподобившись любимому моему персонажу – детективу, расследующему запутанное преступление, я начал со скрупулезного сбора свидетельств и улик.
И почти сразу удалось обнаружить нечто поразительное. Оказалось, что кто-то меня опередил: во всех недавно раскрытых гробницах обнаружились крохотные амулеты. Их оставили либо на груди лежащих в саркофагах мумий, либо возле изображений Осириса – у его ног. Сами амулеты были изготовлены недавно, но зато запечатленный на каждом из них образ заставил мое сердце забиться так сильно, что, казалось, оно готово вот-вот выскочить из груди. То были грубовато выполненные копии так хорошо запомнившегося мне сюжета: солнечный диск и две человеческие фигуры.
Вот уж загадка, так загадка! Считалось, что символу Атона не могло быть места в Фивах, в сотнях миль от Эль-Амарны. Но еще более непостижимым казалось современное происхождение амулетов. Как объяснить их появление? Зачем местным жителям, правоверным мусульманам, изготавливать и подбрасывать в могилы языческих царей языческие же символы? Однако стоило вспомнить, что граффити из Эль-Амарны, судя по арабской надписи, тоже выполнили приверженцы Мохаммеда. Параллели – и весьма определенные, – несомненно, существовали, и все же подобное совпадение не могло не удивлять.
Правда, разговор с моим десятником, Ахмедом Гиригаром, помог пролить некоторый свет на удивительную загадку.
К Ахмеду я испытывал полное доверие, ибо он давно руководил землекопами, отличался порядочностью и основательностью и лучше кого бы то ни было знал Долину царей.
И вот однажды, обнаружив на груди мумии очередной амулет, я вручил находку Гиригару.
Десятник скривился.
– Ты знаешь, что это? – спросил я.
– Знаю. – Он презрительно передернул плечами. – Это доказательство того, что глупость по-прежнему живет и процветает.
Заинтригованный, я попросил объяснений.
Десятник вновь повторил пренебрежительный жест.
– Невежественные люди верят, что в каждой найденной и вскрытой гробнице нужно оставить такой амулет, чтобы усопший царь не пробудился.
– А с чего ему пробуждаться? – не понял я.
– Это все чепуха, господин, полнейшая чепуха.
– Естественно, – не отставал я. – Но что говорят люди?
– Есть старая история. – Ахмед посмотрел вниз, на мумию. – Очень старая... Будто бы когда-то, давным-давно, нашли гробницу. Богатую, полную золота и других несметных сокровищ, но и заключавшую в себе ужасную тайну.
Гиригар сглотнул и умолк – видимо, ему стало не по себе. Но я уже не мог оставить его в покое.
– Что еще за тайна? Какая тайна?
Ахмед посмотрел на меня исподлобья и неожиданно рассмеялся.
– А вы как думаете, господин? В наших дурацких историях, едва только речь заходит о сокровищах, непременно появляется какой-нибудь демон. Тот, с которым связывают этот амулет, был когда-то фараоном. Его захоронили в гробнице. А когда усыпальницу вскрыли, он жестоко наказал тех, кто осмелился на столь дерзновенный поступок, ибо обладал властью над духами мертвых.
Десятник умолк, склонился еще ниже над мумией и продолжил:
– В конце концов милостью Аллаха тот демон был уничтожен. Гробницу, как вы понимаете, господин, снова запечатали и на долгие годы Долину оставили в покое: люди боялись, что там, где найдутся сокровища, им наверняка встретятся и демоны.
– А как же теперь?..
Ахмед взглянул на меня вопросительно.
– Выходит, теперь люди перестали бояться демонов?
– Вовсе нет, господин, – прошептал Ахмед, неожиданно сделавшись серьезным. – Демонов они боятся ничуть не меньше, чем прежде. Но... – Он поднял свечу, чтобы получше рассмотреть амулет, и слегка улыбнулся. – Разве так было не всегда? Разве во все времена страх не отступал перед жаждой наживы?
Поразмыслив над услышанным впоследствии, я помимо всего прочего счел высказывание десятника разумным предупреждением, адресованным, собственно, даже не лично мне, а любому вознамерившемуся здесь работать инспектору. Естественно, игнорировать такое предупреждение было бы неразумно. Во избежание варварских грабежей я поспешил распорядиться об установке на входах во все гробницы прочных дверей с надежными запорами. Увы, мне еще не раз пришлось вспомнить слова Ахмеда насчет подавляющей страх алчности, ибо они получали все новые и новые подтверждения. Всего через несколько месяцев после нашего разговора воры вторглись в ту самую гробницу, где он имел место. Они сорвали даже пелены с мумии. К счастью, никаких ценных предметов ни в саркофаге, ни в самой погребальной камере не оставалось, а потому нанесенный ущерб был невелик. Однако мне стало ясно, что сохранность гробниц требует дополнительных усилий. Я приказал еще лучше укрепить двери и врезать в них дополнительные замки, а также смонтировать электрическое освещение и выставить ночные караулы. Более того, для верности я сам – один и без оружия – обходил по ночам утесы, дабы убедиться, что расхитители не ведут где-либо тайные раскопки. По правде сказать, в такие моменты, когда с неба струился звездный свет, вокруг царило безмолвие и повсюду в кромешной тьме скрывались бесчисленные древние могилы, поверить в демонов было совсем нетрудно.
Должен признаться, что неослабевающий интерес к Долине царей со стороны охотников за сокровищами усопших в определенном смысле добавлял мне оптимизма. Я пробыл в районе Фив достаточно долго, чтобы научиться доверять их чутью и с уважением относиться к их пусть специфическим, но основательным познаниям в определенных вопросах. Разумеется, о том, чтобы признаться в этом коллегам по правительственной службе, не могло быть и речи – в лучшем случае меня бы просто подняли на смех.
Тем не менее в моем сознании укоренилось стойкое убеждение: покопавшись даже в самых нелепых суевериях и ободрав шелуху, можно обнаружить зернышко реального факта. Рассказ Ахмеда о том, что некогда местные жители наткнулись на нетронутое захоронение, казался вполне достоверным. Но если такая гробница нашлась в не столь уж далеком прошлом, то почему бы не отыскаться такой же и в ближайшем будущем? По крайней мере в этом аспекте логика грабителей представлялась мне вполне здравой – настолько, что я сам был готов ей следовать.
Однако мысли мои занимала не только перспектива обнаружения сокровищ. Почему в гробницах оставляют амулеты, Ахмед мне растолковал, однако он никоим образом не объяснил происхождение их символики, явно связанной с Эхнатоном. У меня неоднократно возникало искушение выбросить эту загадку из головы, посчитав изображения на амулетах либо мистификацией, либо случайным совпадением. Был все же и другой вариант, напрашивавшийся, по правде сказать, в первую очередь и, возможно, имеющий под собой наиболее веские основания. Если согласиться с тем, что арабам действительно удалось отыскать не разграбленную до них гробницу, то почему не допустить, что вместе с золотом там были найдены и символы Атона?
Разумеется, данная версия оставалась не более чем допущением. Хотя... Подтверждением этой гипотезы послужил, на мой взгляд, один впечатляющий эпизод. Читателю он может показаться тривиальным, однако я его таковым не считаю.
Однажды ночью, обходя дозором утесы над Долиной, я услышал приглушенный скребущий звук, источник которого не вызывал сомнений. Шум исходил из располагавшейся как раз подо мной теснины. Стараясь двигаться как можно тише, я начал туда спускаться и в конце концов оказался перед освещенным лишь дрожащим светом факела входом в гробницу, до того момента не отмеченную ни на одной нашей карте. Привлекший мое внимание звук доносился именно оттуда. Остановившись перед проемом, я различил шепот переговаривавшихся людей. Один голос, властный и нетерпеливый, принадлежал мужчине, другой, дрожащий от страха и срывающийся чуть ли не на визг, скорее всего – отроку или мальчишке.
Я осторожно выглянул из-за угла и на фоне наполовину заваленного щебнем и песком темного проема увидел две неясно маячившие фигуры, облаченные в черные одежды. Человек постарше, видимо, заставлял своего спутника лезть в оставшуюся дыру, но тот дрожал от страха и ни в какую не соглашался. То и дело всхлипывая, он упорно отнекивался, и мне удалось разобрать пару упоминаний о демонах и об опасности потревожить спящего мертвеца. Потом паренек повернулся и указал рукой на стену, на какое-то изображение. Глаза его при этом блеснули, и я вздрогнул, ибо никогда прежде не видел взгляда, исполненного столь всепоглощающего панического ужаса. Увы, потрясенный разыгравшейся передо мной драматической сценой, я позабыл об осторожности, и шорох посыпавшихся из-под моей подошвы камешков всполошил грабителей. Я попытался было задержать их, однако старший из двоих, видимо, был опытным вором и закоренелым преступником, поскольку он не задумываясь выхватил нож и тем самым напрочь отбил у меня желание продолжать преследование. Расхитители убежали. Оставшись в одиночестве, я испытывал двойственное чувство: с одной стороны, мне не удалось призвать их к ответу, а с другой – благодаря им я обнаружил неизвестное ранее захоронение, проникнуть в которое ночные посетители, к счастью, так и не успели. У входа в гробницу я поставил вооруженный караул и приказал Ахмеду Гиригару подготовиться к проведению раскопок.
Увы, усыпальница оказалась разграбленной еще в глубокой древности. Внутри ее нам удалось обнаружить лишь обломки погребальной утвари. Следует добавить, что мы не встретили там ничего такого, что могло бы объяснить смертельный ужас в глазах молодого воришки. Однако страх этот был так очевиден и так силен, что его никак нельзя было объяснить одной лишь боязнью темноты или замкнутого пространства. Быть может, он слышал историю, которую поведал мне Ахмед Гиригар? Не она ли пробудила в нем такой ужас? Это, разумеется, было всего лишь мое предположение, но доводы в его пользу имелись, и достаточно веские. Юноша указывал на фигуру Осириса, того самого бога, который, по понятиям древних, являлся владыкой и верховным судьей загробного мира и перед образом которого во всех других гробницах непременно оставляли амулет с изображением Атона. Забегая вперед, скажу, что через пару дней я и здесь обнаружил перед фигурой Осириса точно такой же амулет. Кто его туда положил, так и осталось секретом.
Вся эта вроде бы окончившаяся ничем история преисполнила меня оптимизма: теперь можно было почти с уверенностью сказать, что моя первоначальная гипотеза соответствовала действительности и местные жители давным-давно нашли гробницу, украшенную символикой, связанной с Атоном. Это открытие по какой-то причине оказало на них существенное воздействие – иначе как объяснить тот факт, что они, понятия не имея, кто таков Атон и даже не зная такого слова, по сей день используют его знак для защиты от злых демонов, оберегающих покой мертвецов. Меня, конечно же, забавляла мысль о том, что туземцы, похоже, уверенно причисляли к демонам и Осириса. Трудно сказать, что именно заставило их сделать такой вывод, но, во всяком случае, дух Эхнатона, судя по всему, против этого не возражал.
Конечно, я понятия не имел, чью усыпальницу потревожили местные любители наживы. Гробница отца Эхнатона – великого фараона Аменхотепа Третьего – была разграблена в незапамятные времена, но захоронения нескольких членов семьи царя-отступника среди найденных не числились. Если грабители наткнулись на одно из таких захоронений, ничто не мешало кому-либо еще наткнуться на другое. На это требовались лишь время, ресурсы и терпение, так что я имел право надеяться на великое открытие и заслуженную славу. Времени и терпения мне было не занимать. Проблему могли составить лишь ресурсы, поскольку Служба древностей обилием финансов не располагала, а собственных средств у меня, понятное дело, не было, и быть не могло. Не было, однако, и намерения смириться с возможностью крушения надежд и планов по столь прозаической причине. Я был полон энтузиазма и, как кажется, уже нашел приемлемое решение.

* * *

Сегодня полнолуние. Сидя за письменным столом и глядя в окно, я вижу горы, тронутые призрачным серебром. В такую ночь нетрудно поверить в существование духов мертвых: они бесшумно скользят по тропе, делающей изгиб у моего дома, и бледным леденящим потоком устремляются к перевалу, что ведет в Долину царей. Разумеется, у археологов не принято сознаваться в том, что их посещают подобные фантазии, но и отрицать это напрочь те из них, кто честен перед собой, не станут. Ведь что, в конце концов, движет энтузиастами изучения древности, как не вера в то, что они в известном смысле способны воскресить прошлое, даровав ему новую жизнь? Можно сказать, что эта вера роднит нас с создателями гробниц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55


А-П

П-Я