Старейшина партии увидел в Саддаме именно те качества, которых ему самому не хватало для роли идеального лидера Исповедуя те же принципы и правила, что и Афляк, Хусейн, прежде всего, был человеком действия.
Через несколько недель после общеарабского съезда ПАСВ сбылось предсказание Саддама, высказанное им на этом форуме: в ноябре произошел очередной военный переворот, возглавляемый генералом Арефом.
После свержения баасистов, перешедших на нелегальное положение, продолжилась острая борьба между различными фракциями и группами ПАСВ. В это время Саддам приступает к созданию фактически новой партии. В сложных условиях подполья баасисты под руководством С. Хусейна сумели, в определенной мере, консолидировать свои силы и совершили две попытки захвата власти в Багдаде, правда неудачные. С. Хусейн был арестован, закован в кандалы и заключен в одиночную камеру. Вместе с другими партийными функционерами в июле 1966 года он совершает побег.
Хусейн вновь с энергией и настойчивостью приступил к перестройке и восстановлению первичных организаций — халька (кружков) и фирка (групп), а на их основе — общей структуры партии. На ее чрезвычайном региональном съезде, проходившем в условиях исключительной секретности в сентябре 1966 года, секретарем партии стал аль-Бакр, а его заместителем — Хусейн. Он был ответствен за деятельность багдадской, а также женской и крестьянской организаций ПАСВ Но более существенным являлось то, что ему было поручено возглавить Специальный аппарат (аль-Джихаз аль-Хас) партии. Этой организации, известной первоначально лишь узкому кругу партийных функционеров под кодовым наименованием «Джихаз ханин», предстояло сыграть исключительную роль в жизни не только Саддама и партии, но и всей страны. «Ханин» была детищем Саддама, его изобретением, к созданию которого он приступил еще в 1964 году, вскоре после того, как стал членом регионального руководства партии. Это был тайный аппарат, состоявший из наиболее преданных кадров и занимавшийся вопросами разведки и контрразведки. В известном смысле, саддамовский Специальный аппарат стал своеобразным прообразом, ядром будущего баасистского режима в Ираке, постепенно расширяя свою структуру и устанавливая контроль над всеми сферами общественной жизни.
17 июля 1968 года ПАСВ при поддержке офицеров-небаасистов совершила успешный переворот, устранив Арефа. А 30 июля баасисты отстранили своих союзников-насеристов в результате второго, уже «домашнего», тщательно подготовленного переворота. Верховная власть в стране перешла к Совету Революционного командования (СРК) во главе с аль-Бакром, генеральным секретарем ПАСВ, который также занял посты президента страны и верховного главнокомандующего. С. Хусейн как помощник генеральногосекретаря партии стал заместителем председателя СРК, твечающим за внутреннюю безопасность.
Хусейну удалось осуществить далеко идущий план; расколоть ряды Иранской Коммунистичекой партии (ИКП) и Демократической партии Курдистана (ДПК), столкнуть их друг с другом и нанести сокрушительный удар по этим двум основным политическим оппонентам ПАСВ.
Система чистки среди должностных лиц высшего ранга, старой гвардии ПАСВ и высокопоставленных политических и военных деятелей стала обычной практикой второго баасистского режима. Постоянно расширяя и совершенствуя «Джихаз Ханин», Саддам использовал его для того, чтобы не только устранить и уничтожить любую группу или индивидуума, которые угрожали господству ПАСВ извне, но и ликвидировать многочисленные фракции и группы внутри самой партии, железной рукой сплачивая ее на основе единомыслия. На ответственные должности в партии, армии и госаппарате назначались лица, связанные с Хусейном родственными либо неформальными узами по принципу личной преданности.
Баасисты с самого начала фактически проводили курс на переход к однопартийной системе, опирающейся на армию и расширявшуюся систему госбезопасности. Политика монополизации власти партии усиливалась по мере постепенного вытеснения из высшего руководства партии «военных» функционеров (сторонников аль-Бакра) «гражданскими» (клевретами С. Хусейна) Реальная власть все более ощутимо переходила от аль-Бакра к С. Хусейну, который был на 25 лет моложе генерала. К 1977 году партийные организации провинций (лив), секретные службы, командование армии и министры уже отчитывались непосредственно перед Саддамом.
Хусейн прекрасно понимал, что реализация его крайне амбициозных планов («сильная экономика, сильная армия, сильное руководство») была невозможна без резкого повышения уровня жизни населения, и приступил к проталкиванию экономических и социальных реформ. Их начало благоприятно совпало с беспрецедентным возрастанием доходов Ирака от нефти. «Деньги, хлынувшие в казну после 1973 года во все возрастающем количестве от нефтяной индустрии, национализированной в 1972 году, удачно используются на развитие ресурсов страны, — писал американский исследователь А. Тернер. — Была, в частности, введена превосходная система бесплатного образования. Женщины пользуются неурезанными экономическими правами.
Были учреждены всесторонняя программа повышения социального благосостояния и централизованное экономическое планирование. Сломана латифундистская система крупного землевладения, земля распределена среди крестьян… Процент успешных правительственных акций в данных областях является удивительно высоким».
Жизненный уровень населения заметно вырос. Для самого же Саддама одним из главных побудительных мотивов в то время стало желание изменить свой имидж известного своей жестокостью сильного человека партии на достойного восхваления и восхищения доступного народного лидера.
Любые формы сопротивления баасизации влекли за собой аресты, пытки и часто сопровождались «исчезновением» недовольных. Не менее суровые наказания были введены и для членов партии. По закону 1977 года, реформировавшему всю правовую систему, лишались гражданства «все лица, придерживающиеся враждебной политической, экономической или интеллектуальной оппозиции к революции и ее программе».
Политика баасизации этнических меньшинств, прежде всего — курдов, сочеталась с политикой их насильственной арабизации. На протяжении нескольких сотен километров вдоль всей границы Ирака с Турцией иракская армия приступила к созданию 15-километровой «полосы безопасности» в соответствии с решением «Высшего Комитета по делам Севера», возглавляемого С. Хусейном. Курдские семьи, подлежащие депортации из этой зоны, погружались в армейские грузовики и вывозились в пустынные юго-западные районы, где поселялись в наспех сооруженном огромном палаточном лагере или в арабских деревнях.
Совет Революционного командования запретил деятельность коммунистов в массовых организациях, где последние еще сохраняли некоторое влияние. В мае 1978 года 31 коммунист и их сторонники, обвиненные в создании своих ячеек в армии, были казнены. Хусейн объявил коммунистов «иностранными агентами», «предателями иракской родины», арестовал почти всех их представителей в НПФ и запретил все издания ИКП. С этого времени Ирак стал страной с однопартийной системой, монополией ПАСВ на власть и тотальной идеологизацией общества.
К этому времени С Хусейн, успешно расправившийся со всеми своими внешними врагами, а также соперниками-товарищами по партии, понял, что пришло время «отцу» уступить свое место «сыну». 17 июля 1979 года «отец-вождь» аль-Бакр был лишен всех постов и взят под домашний арест, а по официальной версии, ушел в отставку по болезни. Президентом стал С. Хусейн.
Свое восшествие на высшую ступень власти Саддам отметил по-своему — грандиозной кампанией «чистки», точнее, погромом реальных и потенциальных соперников и критиков среди руководящего слоя в собственной партии. В ходе национальной кампании около пяти сотен баасистов высшего ранга подверглись казням, репрессиям или без излишнего шума «исчезли» вместе с семьями.
Надо отметить, что в таких случаях С. Хусейн не испытывал никаких колебаний или угрызений совести, считая, что его рукой движет само Провидение. И так было всегда. Люди, общавшиеся с Саддамом, отмечают, что он любит повторять изречение: «Чтобы пальма лучше росла, надо обрезать ее нижние ветви». История, считает он, требует жертв, а Хусейн ничуть не сомневается в том, что ему предначертано сыграть выдающуюся роль не только в истории Ирака, но и всего арабского мира.
Иранская революция 1979 года, воодушевившая и иракских шиитов, превратила религиозно-политическую организацию «ад-Дава» в главную силу, оппозиционную баасистскому режиму. В ответ на террористические акции со стороны членов этой партии, принявшие значительные масштабы, Саддам в марте 1980 года принял решение о высылке в Иран 35 000 шиитов. «Ад-Дава» была запрещена, а за принадлежность к ней введена смертная казнь. Тяжелый удар по шиитскому движению в Ираке нанесла казнь в апреле 1980 года харизматического аятоллы Мухаммеда Бакира ас-Садра — единственного лидера, который мог стать иракским Хомейни (среди восьми признанных высших авторитетов шиизма — марджи — только он был арабом).
Став президентом, Саддам все чаще заговаривал об особой миссии Ирака в арабском и третьем мире. Поскольку в Движении неприсоединения не наблюдалось явных и общепризнанных лидеров, пропагандистская машина Ирака все настойчивее стала выдвигать С. Хусейна на роль руководителя этого движения. На конференции неприсоединившихся государств в Гаване в 1979 году Хусейн обещал предоставить развивающимся странам долгосрочные беспроцентные займы, равные сумме, полученной от повышения цен на нефть, вызвав восторженную овацию аудитории (и действительно дал около четверти миллиарда долларов разницы в ценах в 1979 году). Его безграничное честолюбие вылилось в требование изменить Устав ООН и увеличить число постоянных членов Совета Безопасности ООН до шести с тем, чтобы включить в его состав представителя третьего мира. Саддам был убежден, что Ирак больше, чем остальные страны, достоин занять это место, что автоматически переведет его в разряд великих держав.
Исламская революция в Иране, свергшая в феврале 1979 года шаха, вызвала серьезную тревогу в правящей верхушке Ирака. Народная революция в соседней стране и последующая война между двумя странами, безусловно, явились серьезным вызовом не только честолюбивым региональным амбициям Ирака, но и угрозой самому существованию баасистского режима. Глубокие исторические, национальные, религиозные, идеологические и страте-гическо-политические различия и противоречия, взаимные территориальные претензии продолжали разделять две страны. Не последнюю роль в обострении отношений играли взаимная неприязнь и давнее соперничество двух крайне амбициозных лидеров — аятоллы Рухоллы Хомейни и Саддама Хусейна.
Для «хозяина» Багдада крупномасштабная вооруженная акция в сентябре 1980 года была обусловлена, среди прочих причин, и собственными гегемонистскими устремлениями, желанием утвердить Ирак в качестве ведущей региональной державы, а себя — в давно лелеемой роли «рыцаря арабской нации» и «меча арабов». С. Хусейн видел свою миссию также в том, чтобы содействовать свержению фундаменталистского исламского режима или, по крайней мере, ослабить его принятием унизительного мира, и, наконец, последнее, но, быть может, самое главное — он стремился аннексировать богатую нефтью провинцию Хузистан, которую баасисты именовали «Арабистан», и установить полный контроль над водным путем Шатт аль-Араб.
Однако всего через две недели после начала войны стало ясно, что план «блицкрига» потерпел полное фиаско, и уже 5 октября Ирак заявил о своей готовности вернуться к исходным позициям (и впоследствии не раз повторял это предложение), но не удостоился ответа со стороны противника. (Главным условием Ирана для прекращения войны было предание суду С. Хусейна как военного преступника, замененное впоследствии требованием, чтобы он, как «исчадие сатаны», — по определению Хомейни, — и ПАСВ были отстранены от власти.).
Ирано-иракская схватка стала самой продолжительной региональной войной XX века, приведшей к огромным человеческим жертвам (число убитых составило от 0,5 до 1 миллиона человек, приблизительно столько же раненых; около миллиона человек из обеих стран стали беженцами), полному истощению финансовых и материальных ресурсов, разрушению основных отраслей промышленности противников, не дав никаких приобретений или выгод ни Багдаду, ни Тегерану. Ираку не удалось укрепить свое положение, решить вопрос о лидерстве в зоне Залива в свою пользу, хотя «победоносная» война и повысила авторитет Хусейна не только на берегах Тигра и Евфрата, но и во всем арабском мире.
После войны еще усиленнее стал насаждаться культ личности Саддама. Распространенным ритуалом стала процедура, когда месопотамцы своей кровью пишут клятвы верности или рисуют портреты «товарища-вождя», преклонение перед которым превзошло все ныне известные в арабском мире формы.
В годы войны с Ираном Хусейн и его окружение зачастили в мечеть на пятничные молитвы. На улицах появились плакаты-картины, изображающие президента то с Кораном в руке, то в мечети со сложенными в молитве руками либо преклонившим колена в смиренной молитве, то в роли паломника, и так далее. Эфирное время религиозных программ радио и телевидения было значительно увеличено. Несмотря на трудности военных лет, выросли масштабы строительства новых мечетей.
После войны с Ираном Хусейн принял решение ускорить переоснащение армии современным оружием и развитие военной промышленности. В результате всего за два послевоенных года ему удалось создать крупнейшую на Арабском Востоке военную машину. Почти миллионная иракская армия, прошедшая через бои многолетней войны укомплектованная лучше, чем вооруженные силы других арабских государств, стала одной из крупнейших в мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146