https://wodolei.ru/catalog/kuhonnie_moyki/rakoviny-dlya-kuhni/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Вы были бы счастливы прикрыть мое дело. Но этого не случится. Вам не удастся подорвать бизнес в «Золотой карусели».— Вероятно, нет. Полагаю, вы всегда были страшно умны.— Это верно, капитан. Я умен. Дьявольски умен.— Неужели? Тогда, думаю, у нас есть что-то общее.— У нас много общего, — произнес Ник, взял стакан, перегнулся через Кей и с размаху опустил стакан на край стола. — Я вызволяю несчастных из темноты на свет и снимаю с них земные тяготы. Вы делаете то же самое.— Кощунство! Бездны ада разверзнутся под вами, Мак-Кейб.— Без сомнения, но аду придется подождать. Мне нравится здесь. Мне нравится моя жизнь. Больше всего я люблю свой салун. Этот салун означает для меня больше, чем что-либо. Или кто-либо.— Ваш салун — кузница самого дьявола, — парировала Кей. — А вы, Ник Мак-Кейб, — дьявол!— Вы говорите — дьявол? — произнес он с нехорошей ухмылкой и развязно придвинулся поближе. — Не хотите ли повстречаться с маленьким помощником сатаны? — Он взялся за пряжку своего ремня.— О-о! — Кей задохнулась от ярости и вскочила с дивана. — Вы отвратительный, вульгарный, мерзкий…— Негодяй? — Ник тоже поднялся с дивана. — Да, я такой, капитан. А вы распевающая псалмы зануда…— Ник Мак-Кейб! — Кей с шумом выдохнула воздух. Она резко повернулась и поспешила к двери. Однако Ник опередил ее. Он прислонился мускулистым плечом к тяжелой двери, загораживая ей путь.— Не смейте больше рыскать вокруг моих девушек и не пытайтесь увести их от меня. Если попробуете, наживете себе неприятности.Заставив себя не мигая смотреть в эти отливающие серебром глаза, блестевшие от выпитого, Кей проговорила:— Я не боюсь вас!— Зато вы боитесь себя, — сказал он с язвительной . ухмылкой. — Помните, что произошло чуть раньше, когда я держал вас на руках перед камином?Лицо Кей запылало.— Ничего не произошло.— Капитан, вы же знаете, что лгать — грешно. — Ник покачал головой и прибавил низким вкрадчивым голосом: — Сегодня ночью, лежа в постели в темной комнате, вы, сами того не желая, будете вспоминать это странное, восхитительное маленькое «ничего», случившееся сегодня здесь.— Выпустите меня из этой комнаты!— Идите. — Ник широко распахнул дверь. — Уходите с глаз моих. — Он взял ее руку в свою и вложил в ее ладонь серебряную букву «S»: — Но сначала, капитан, заберите эту булавку и воткните ее прямо в…— Ник Мак-Кейб!— … в свой воротник. Глава 18 — Вы меня здорово удивили!— Вы о торговле детьми?— Это не вполне законно. Даже можно назвать преступлением. — Мужчина с болезненным цветом лица облизал тонкую верхнюю губу. Его черные глаза-бусинки засверкали, когда он произнес: — Вы согласны?— Согласен ли я? — эхом откликнулся тучный одноглазый человек, сидящий за огромным письменным столом из черного орехового дерева. — А что же, по-вашему, помогло мне разбогатеть?Мужчины спокойно беседовали в огромном роскошном кабинете. Угловой кабинет был расположен на верхнем этаже самого высокого здания в финансовом районе Сан-Франциско. Из выходящих на север окон кабинета была видна широкая панорама залива.Перед мужчиной, сидящим за столом во вращающемся кожаном кресле с высокой спинкой, открывался вид с высоты птичьего полета. Он мог развлечься, просто глядя в высокие окна с зеркальными стеклами. Если бы он хотел, то без труда мог бы наблюдать за работой всего делового порта. Он увидел бы буксиры, лавирующие в неспокойных водах гавани. Мог бы наблюдать, как огромные океанские суда величаво входят в порт. Он смог бы даже заметить небольшие парусные лодки, снующие туда-сюда и огибающие полуостров.Столь живописный вид открылся бы взору любого гостя, сидящего напротив него в одном из легких кресел.Но в это холодное, серое декабрьское утро ни со вкусом одетого одноглазого джентльмена за письменным столом орехового дерева, ни одетого с показным блеском мужчину, которому недоставало указательного пальца на правой руке, не привлекал этот живописный вид.Совещание шло полным ходом. Эта встреча была назначена тучным одноглазым человеком.На первый взгляд случайная и незначащая, эта встреча таковой не была.Проводимое в ранний рассветный час секретное совещание было чрезвычайно важным. Решения, принятые в этом высотном офисе, могут навсегда изменить человеческую жизнь. Разрушить жизнь. Погубить жизнь.Это было секретное совещание между преуспевающим сан-францисским адвокатом Дайсардом К. Лэвендером и одним из самых отвратительных подонков Барбари-Коуст, владельцем клуба «Цилиндр» Трехпалым Джексоном.Казалось бы, у двух людей со столь различными биографиями и профессиями было мало общего. Но видимость бывает обманчива.Дайсард К. Лэвендер, уважаемый адвокат, преданный муж, гордый отец, покровитель искусств, щедрый филантроп, и Трехпалый Джексон, презренный владелец борделя, трижды разведенный, бездетный и невероятно жадный, были партнерами.Партнерами в весьма выгодном коммерческом предприятии, на котором богатый Дайсард К. Лэвендер зарабатывал сотни тысяч долларов, а Трехпалый Джексон — десятки тысяч. Партнерство было строго секретным. Как и подоплека самого предприятия.Лэвендер был безоговорочно признан первым среди равных. И в самом начале их партнерских отношений он спокойно пообещал Джексону, что если их тайна когда-нибудь будет раскрыта, отвечать за это придется одному Джексону.Трехпалый Джексон знал, что Лэвендер не бросал слов на ветер. Он до смерти боялся продажного, дородного адвоката, приходил в ужас при мысли о том, что правда может всплыть наружу и его обвинят. А потом накажут.Ему бывало не по себе каждый раз, когда хорошо воспитанный адвокат заглядывал в его клуб «Цилиндр». Он предупреждал Лэвендера, что это опасно, что кто-нибудь может увидеть его там и смекнуть, что к чему. Однако Лэвендер не слушал его. Почитаемый высшим светом города и слывший тихим семейным человеком, Лэвендер иногда появлялся в «Цилиндре» с двумя элегантными дамами в поисках пьяных низкопробных развлечений.Даже сейчас, на рассвете, в пустом казенном здании, Трехпалый Джексон дергался. Ему не терпелось закончить дело и удалиться, прежде чем кто-нибудь застанет его в офисе Лэвендера.Трехпалый Джексон был свидетелем того, каким безжалостным может быть адвокат, поэтому он никогда не возражал против того, чтобы Лэвендеру доставалась львиная доля денег, при том что весь риск он брал на себя.Глядя теперь на человека с толстыми щеками, двойным подбородком и черной повязкой на глазу, Трехпалый Джексон облизнул тонкую нижнюю губу и с нетерпением ждал его инструкций.Дайсард Лэвендер развернулся в кресле, отъехав от стола. Он поднялся и подошел к низкому бюро в стиле жакоб. Потом встал на четвереньки у плинтуса и отодвинул потайную панель. Он просунул руку в сейф, встроенный в стену, и вынул оттуда стянутый шнурком шелковый мешочек, полный драгоценных камней.Потом он достал из маленького мешочка бумажный розовый пакетик, вытряхнул из него изумруды и бриллианты, как будто они вызывали у него досаду. Он снова положил наполненный драгоценностями мешочек в тайник и поднялся на ноги. В руке он держал свернутый листок бумаги.Лэвендер уселся на свое место и повернулся лицом к Трехпалому Джексону. Он не спеша развернул лист, на котором его характерным, неразборчивым почерком было написано несколько строчек, заканчивающихся цифрами. Широко открыв единственный глаз, адвокат стал читать сидящему напротив бледному владельцу салуна:— «Полдюжины мальчиков в возрасте от 8 до 12 лет. Еще полдюжины — немного старше, но не старше 16. Дюжина девочек от 6 до 14». — Лэвендер поднял взгляд. — Думаю, вы сможете выполнить заказ, самое позднее, к пятнадцатому января?Джексон нервно облизал верхнюю губу.— Мои парни уже на улицах. Мы выбрали несколько детей для захвата. — Он выдохнул и с тревогой признался: — Теперь стало не так просто находить детей. Эти люди из Армии спасения добираются до них раньше нас, предупреждают, чтобы не оставались одни на улице. Отдают бездомных детей в приюты.— Эта шайка религиозных фанатиков все еще на побережье? Они наверняка скоро откажутся от своей затеи. А тем временем вам надо просто перехитрить их. — Лэвендер помолчал. — Думаете, сможете?— Разумеется, смогу.— Хорошо. Хорошо, — произнес Лэвендер. — Это крупный товарообмен. Мы имеем дело с новым заказчиком, у которого большие карманы и растущие потребности. Мы должны доказать, что на нас можно рассчитывать как на поставщиков товара.— Понимаю, — сказал Джексон. Потом спросил, распираемый любопытством: — Новый заказчик — кто он? Что он будет делать с детьми, которых мы продадим ему?Лэвендер погладил подбородок.— Вам не надо знать, кто заказчик. Что касается его планов в отношении детей, то, насколько мне известно, большинство младших мальчиков станут домашними слугами в преуспевающих семьях Китая. Старшие станут неоплачиваемыми матросами в командах грузовых судов, курсирующих между Западным побережьем и Дальним Востоком. Самые выносливые из девочек будут использоваться в качестве домашней прислуги и кухарок в Китае.— А остальные?— Остальные мальчики и девочки — самые смазливые — останутся в Сан-Франциско. Их пошлют в опиумные притоны для удовлетворения сексуальных потребностей извращенцев.— Неплохо, — произнес Джексон. — Позабочусь о том, чтобы мои агенты разыскали несколько красивых детей и…— О, вы напомнили мне, — прервал его Лэвендер. — Клиент потребовал, чтобы мы нашли девушку для него лично. Он очень разборчив, у него утонченный вкус. Ему нужна молодая китаянка, миниатюрная, но с идеальной фигурой. Грациозное создание с мягкими, ухоженными руками. Волосы должны быть до пояса, если не ниже. Она должна быть образованной, чистой, здоровой и очень красивой.Трехпалый Джексон нахмурился:— Очень сложный заказ. — Лэвендер кивнул:— Китайская куколка.— Такие девушки обычно не ходят в одиночку по городским улицам, — заметил Джексон.— Я знаю. Подумайте, что можно сделать. Вы можете прибегнуть к захвату на дороге чьей-нибудь хорошенькой жены или дочери. Что бы для этого ни потребовалось.— Я управлюсь с этим, — произнес Джексон. — Вернемся теперь к постоянному заказу. Когда мне выезжать? Сегодня вечером? Завтра?Аккуратно складывая листок, Дайсард К. Лэвендер улыбнулся:— Нет. Такая спешка не нужна. Подождем до окончания Рождества.Трехпалый Джексон осклабился, и его черные глаза-бусинки зажглись злобным огоньком.— Вы сама доброта, Лэвендер.— Да, это так. В святочную пору семьи должны быть вместе.— Господи, да вы бесчувственный лицемер, — со смехом сказал Трехпалый Джексон.Адвокат потрогал безупречно завязанный на мясистой шее галстук-самовяз.— Тридцать первое декабря — прекрасное время для заключения сделки. Хорошее начало Нового года!При этих словах полное лицо одноглазого Дайсарда К. Лэвендера, уважаемого адвоката и хитроумного главаря хищных, уклоняющихся от правосудия поставщиков человеческой плоти, расплылось в довольной улыбке. Глава 19 Рождественским утром в городе, раскинувшемся на берегу залива, счастливая молодая девушка обнимала за шею сонного, сощурившегося от света Ника Мак-Кейба.— Мистер Ник, вы слишком добры ко мне! — звонко проговорила радостная Мин Хо, прижав лицо к мягкому отвороту темного халата Ника. — Спасибо! Спасибо!— Не стоит благодарности. — Ник похлопал ее по стройной спине и поцеловал в темную макушку. — Веселого Рождества, милая.— Веселого Рождества вам! — Мин Хо в последний раз обняла его и отпустила.— Посмотрите, отец, посмотрите. — Она повернулась, чтобы показать сияющему Лин Тану изящный золотой медальон у нее на ладони. Медальон был одним почти из полудюжины подарков, полученных ею от Ника.— Очень красиво, — сказал Лин Тан. И он тоже поблагодарил Ника Мак-Кейба за его внимательность и щедрость.Ник отмахнулся от них, пожал широкими плечами и произнес слегка охрипшим голосом:— Ну, хватит глупостей. Прочь отсюда, вы оба, мне надо одеться. — Однако его серебристо-серые глаза светились добротой.Вернувшись в свои апартаменты, Мин Хо протянула медальон отцу. Она с готовностью отвела со спины тяжелые черные волосы, обнажая хрупкую шею, повернулась спиной к Лин Тану и стояла не двигаясь, пока он застегивал крошечный замочек.— Готово, — сказал он, слегка сжав ее хрупкие плечи. — Медальон очень красивый, а владелица медальона еще красивее.— Перестаньте, отец, — нежно пожурила его Мин Хо, — вы считаете меня хорошенькой, потому что я ваша дочь. — Она живо подбежала к зеркалу над каминной доской, чтобы полюбоваться медальоном.Ее отец улыбнулся и с любовью посмотрел на нее. Может, он и судил немного предвзято, но не слишком. Мин Хо и в самом деле была красавицей. Она была красива с самого рождения. Теперь, когда ей должно было исполниться семнадцать, она стала маленьким совершенством. Миниатюрная, но превосходно сложенная, с плавными женственными линиями. Волосы спускались длинной роскошной гривой ниже тонкой талии. У нее были изящные ступни и маленькие, хорошо ухоженные руки, до которых было приятно дотрагиваться.Лин Тан неожиданно хлопнул в ладоши.— Если самая красивая дочь не хотеть выйти в ночной сорочке, скорей одеваться. Быстро-быстро.— Да, — согласилась Мин Хо, отворачиваясь от зеркала, — надо поторопиться, а то уже и утро пролетело! — Она упорхнула прямо в свою спальню.Мин Хо появилась снова только через час, она была в модном костюме из мягкой малиновой шерсти, который необыкновенно шел ей. Голова непокрыта, иссиня-черные волосы, разделенные пробором, спускались по спине. На яркой малиновой шерсти блестел золотой медальон.Щеки Мин Хо горели от волнения — с благословения отца она проведет этот рождественский день совсем не так, как в прошлые годы.Армия спасения приглашала на рождественский обед всех и каждого, кто заглянет в миссию, размещенную в их портовом пакгаузе. Мин Хо вызвалась помочь. Позже, когда всех накормят, она отправится в приют Бэттери-Плейс с членами корпуса на большой рождественский вечер.Всегда заботливый отец, Лин Тан принялся тут же наставлять молодую дочь, давая ей напутственные советы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46


А-П

П-Я