После этого Максим захватил одну из прогулочных лодок, которые сновали вокруг, как голодные акулы, посадил в нее раненого и повез к врачу в Керритс. Если им повезет, то они как раз застанут старого Филлипса за ленчем.
– Когда они уехали?
– За минуту до того, как вы появились здесь. Сейчас уже прошло минут пят. Вы могли увидеть его в лодке вместе с немцем.
– Вероятно, они отплыли как раз тогда, когда я взбиралась на скалу.
– Максим в таких случаях просто великолепен, он всегда помогает людям, когда может это сделать, – сказал Фрэнк. – Вот увидите: он пригласит всю эту ораву в Мандерли, будет всех кормить и всем даст приют.
– Это правильно, он готов снять с себя одежду, чтобы кому-нибудь помочь. Хорошо, если бы у нас было побольше таких людей, – добавил сторож.
– Да, это верно.
Буксиры еще кружили вокруг судна, но спасательная лодка ушла обратно в Керритс.
– На этот раз они ничего не смогут сделать, – сказал сторож.
– Да, – согласился Фрэнк. – На этот раз денежки заработает тот, кто купит судно на слом.
По-видимому, в ближайшее время ничего нового не произойдет. Водолаз должен будет подробно все описать, прежде чем предпринять какие-либо работы.
– Я голоден, – обратился Фрэнк ко мне, – а зачем вам здесь оставаться?
– Немного подожду, позавтракать можно в любое время, так как его приготовили холодным. Хочу дождаться водолаза.
– Идемте лучше вместе со мной.
– Нет, Фрэнк, я еще побуду здесь.
– Ну хорошо, вы знаете, где меня найти, если пожелаете. Я буду в конторе.
– Хорошо, – ответила я.
Он кивнул сторожу на прощанье и ушел. Не обиделся ли он на меня, подумала я.
– Очень хороший человек мистер Кроули, – сказал сторож, – и готов отдать свою правую руку за мистера де Винтера.
– Ох, какая ужасная работа – лазать на дно морское, – заметила какая-то женщина. – За это следует дорого платить.
– Им действительно много платят, – ответил ей сторож.
Со всех сторон подходил народ, желавший увидеть разбитое судно. Но мне уже не хотелось оставаться здесь, и я направилась обратно к дому. По дороге я наткнулась на Бена, который сидел на скале и ловил креветок. Он узнал меня:
– Добрый день, добрый день.
– Добрый день!
Он встал, развернул грязный носовой платок, наполненный креветками, и предложил мне. Не желая обидеть его, я ответила:
– Благодарю. – Он сунул мне в руку дюжину креветок, которые я положила в карман.
– Они не плохи на вкус с хлебом и маслом, но сначала их надо сварить.
– Спасибо, я так и сделаю.
– Вы видели судно? Оно село на мель, и наверное, получило, пробоину в днище.
– Да, действительно оно лежит на дне и вышло из строя. Может, буксиры смогут его снять, когда начнется прилив?
Он не ответил.
– Это датское судно? – вдруг спросил он.
– Либо датское, либо немецкое.
– Оно будет разламываться потихоньку, кусок за куском. Оно не пойдет сразу ко дну, как то, маленькое. Надо думать, рыбы съели ее за это время.
– Кого, Бен?
– Ее, ту, другую.
– Рыбы не едят моряков, Бен. Теперь мне нужно идти домой, Бен.
Я немедленно направилась к дому, зашла в холл и через него в столовую.
Мой прибор все еще стоял на столе, но прибор Максима был убран.
– Мистер де Винтер приходил? – спросила я у Роберта.
– Да, мадам. Он приходил и спрашивал о вас. Мистер Фритс сказал, что вы, наверное, ушли взглянуть на кораблекрушение. Мистер де Винтер очень быстро позавтракал и сейчас же ушел.
Взглянув на холодное мясо и салат, я почувствовала пустоту в желудке, но есть не хотела.
– Будете ли вы завтракать, мадам?
– Нет, Роберт. Принесите мне, пожалуйста, чай в библиотеку. Но никаких пирожных и пирожков. Только чай, хлеб и масло.
– Слушаю, мадам.
Но он принес мне не только то, что я просила, но еще пирожное и кекс. Он считал невозможным подать такой скромный чай. Да это и было непривычным в доме.
Когда я заканчивала третью чашку чая – я ведь ничего за день не ела, не считая чашки холодного чая рано утром, – Роберт появился снова.
– Мистер де Винтер еще не возвращался, мадам?
– Нет, а в чем дело? Кто-нибудь спрашивает его?
– Да, мадам. У телефона капитан Сирль из Керритса. Он хочет приехать, чтобы лично переговорить с мистером де Винтером.
– Не знаю, что ответить, Роберт. Не имею понятия, когда он вернется. Скажите, чтобы он позвонил часов в пять.
Роберт снова вернулся:
– Капитан Сирль желает видеть вас, мадам, если вы разрешите. Говорит, что у него очень важное и срочное дело. Он пытался разыскать мистера Кроули, но ему не удалось.
– Ну, конечно, если дело срочное, пусть сейчас же приезжает.
– Есть ли у него машина?
– Да, мадам.
– Не могу себе представить, чем я могу быть полезна капитану. Дело ведь, вероятно, касается кораблекрушения, к которому ни я, ни Максим не имеем никакого отношения.
Речь могла идти о необходимости взорвать скалу, о которую разбился корабль и которая принадлежала имению. Понадобится разрешение Максима. Но обсуждая этот вопрос со мной, капитан Сирль попусту потратит свое время.
Видимо, он сел в машину сейчас же после разговора по телефону, потому что уже через пятнадцать минут входил в комнату.
– К сожалению, моего мужа нет дома, капитан, вероятнее всего, он в Керритсе.
– Я только что оттуда, но мне не удалось с ним встретиться. И мистера Кроули никак не могу поймать.
– Кораблекрушение нарушило ритм всей нашей жизни. Скажите, что же там случилось, удалось ли буксирам снять судно с мели?
Капитан Сирль развел руками.
– В днище огромная дыра, и судно больше не увидит Гамбурга.
Но не это меня волнует: владелец судна и агентство Ллойда договорятся между собой. Не из-за этого я приехал сюда. Хотя косвенно именно кораблекрушение послужило причиной моего несвоевременного появления в вашем доме. Я должен сообщить кое-что мистеру де Винтеру, и прямо не знаю, как мне за это взяться.
– Что именно, капитан Сирль?
Он вытащил из кармана большой белый носовой платок и высморкался.
– Мне бы меньше хотелось доставить неприятность вам и вашему мужу. Мы все в Керритсе очень любим и уважаем мистера де Винтера. Очень тяжело и для вас, и для него, что мы не можем не ворошить прошлое. Но при данных обстоятельствах у нас нет никакого выбора, – он понизил голос, хотя мы были в комнате одни, и продолжал.
– Мы послали водолаза осмотреть днище судна. Но когда он ходил по дну, то сделал открытие. Обнаружив основное повреждение на днище, он решил обойти судно и с другой стороны, чтобы выяснить, нет ли еще каких-нибудь поломок. И вот тут-то он наткнулся на остов маленького парусника, лежащего на дне совершенно целым и невредимым. Это рабочий из наших местных жителей, и он тотчас узнал лодку, принадлежащую покойной миссис де Винтер.
Первой моей реакцией была радость по поводу того, что Максим не слышал этого разговора. Очень тихо и медленно я сказала:
– А почему бы не оставить лодку там, где она есть, не поднимая никакого шума. Она ведь никому не может помешать там, где она сейчас находится.
– Я последний человек на свете, который хотел бы поднять этот вопрос, и если бы это зависело от меня, я бы сделал все возможное, чтобы пощадить мистера де Винтера. Но беда в том, что водолаз сделал еще одно, более важное открытие. Дверь каюты была плотно закрыта, так же, как и окна. Но водолаз поднял камень со дна, разбил стенку каюты и заглянул внутрь. Каюта была полна воды, которая, очевидно, просочилась через днище, так как других повреждений на судне не было. И тут он до смерти перепугался, миссис де Винтер.
Капитан Сирль на минутку остановился и передохнул.
– В каюте лежал труп, конечно, уже давно разложившейся, без мяса на костях, но все же еще целый и нетронутый. Видны были, голова, руки, ноги, словом, целый скелет. Водолаз поднялся ко мне в лодку и рассказал все это. Теперь вы понимаете, миссис де Винтер, почему мне необходимо видеть вашего мужа.
В полном недоумении я глядела ему в лицо, а потом сказала:
– Предполагали, что она была в лодке одна, но, очевидно, он плавала вместе с кем-то, но никто этого не знал. Интересно, кто бы это мог быть? Ведь никто не заявлял об исчезновении кого-нибудь из ее знакомых или родственников. И странно, что кто-то оказался в ее каюте, тогда как она сама была найдена в море, далеко от места нахождения лодки и много времени спустя.
Капитан Сирль покачал головой.
– Я знаю не больше вашего. Единственное, что известно точно, – в каюте лежит тело и его необходимо опознать. И тут не избежать огласки, миссис де Винтер. Ужасно жаль, что вам обоим, живущим здесь в согласии и покое и желающим только счастливой семейной жизни, придется пережить такие неприятности.
– Если бы только можно было скрыть все это от мистера де Винтера, ничего не говорить ему!
– Охотно согласился бы на это, если бы мог. Но я должен исполнить свои обязанности независимо от моих личных переживаний.
Он оборвал свою речь, так как в комнату вошел Максим.
– Хелло, капитан Сирль. Я не знал, что вы здесь. Что-нибудь случилось?
Я больше не могла выдержать и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Я только мельком взглянула на Максима, однако у меня создалось впечатление, что он утомлен и небрежно одет.
Я постояла в холле, наблюдая за Джаспером, который жадно лакал воду из своей миски. Он подошел ко мне, и я приласкала его. Затем вышла на террасу.
Мысли мои были невеселы: наступил кризис, и я должна выстоять в этом жизненном испытании, или все погибнет уже навсегда. Моя постоянная застенчивость, страхи, комплекс неполноценности – все должно быть побеждено. Если я не сумею преодолеть все это, то у меня не останется никаких шансов на будущее.
Стоя на террасе, я услышала шум отъезжающей машины и поняла, что капитан Сирль уехал. Я пошла в библиотеку. Максим стоял у окна, но не обернулся на звук моих шагов. Я подошла к нему вплотную и встала рядом с ним. Взяла его руку и приложила к своей щеке, но он продолжал молчать.
– Я раскаиваюсь, я так ужасно раскаиваюсь, – сказала я, поцеловав сначала руку, а затем каждый палец отдельно. – Я не могу и не хочу, чтобы ты переносил сове горе в одиночку. Я хочу разделить его с тобой. Я уже больше не ребенок, я стала старше за последние двадцать четыре часа и превратилась во взрослую женщину.
Он обнял меня за плечи и крепко прижал к себе.
– Ты простил меня, совсем простил?
Он, наконец, заговорил:
– Простить? Что я должен был тебе простить?
– Ты думал, что прошлой ночью я сделала это нарочно: сознательно надела белое платье, чтобы огорчить тебя.
– Ах, вот в чем дело! Я и забыл. Я сердился на тебя?
– Да, Максим. Не можем ли мы начать все сначала и вместе встречать все, что пошлет нам жизнь. Я не прошу твоей любви, я знаю, что это невозможно. Но я хочу быть твоим другом, компаньоном, всем, чем ты пожелаешь меня видеть.
Он обхватил мое лицо руками, и я впервые рассматривала его лицо так близко: тонкое, узкое, оно еще больше заострилось и обтянулось, под глазами – темные круги.
– Действительно ли ты меня так сильно любишь?
Я не могла говорить и не могла отвести глаз от его усталого лица.
– Слишком поздно, дорогая, мы уже потеряли наше маленькое счастье.
– Нет, Максим, нет!
– Да, это уже произошло.
– Что именно?
– То, что я всегда предчувствовал. Счастье нам с тобой не суждено.
– Что ты хочешь сказать, Максим? Я не понимаю.
– Ребекка выиграла, – сказал он. – Ее тень все время была между нами, проклятая тень, которая постоянно пыталась нас разлучить. Как я смел втянуть тебя, мою любимую, в свою жизнь, когда я всегда знал, что это случиться. Я помню, как она умирала, сохраняя свою издевательскую улыбку на губах. Она и тогда знала, что в конце концов победит.
– Максим, о чем ты говоришь, объясни мне.
– Ее лодка. Водолаз нашел ее сегодня на морском дне.
– Знаю. Капитан Сирль приезжал, чтобы рассказать об этом. Ты, очевидно, думаешь о трупе, который лежит в каюте?
– Да.
– Это только означает, что она плавала не одна. И нужно будет установить, кто именно находился на лодке вместе с ней.
– Там не было никого, кроме Ребекки. Она была на судне одна. Это ее тело лежит там, в каюте.
– Нет, – сказала я, – нет.
– Тело женщины, которую похоронили в нашем фамильном склепе, – это было тело какой-то неизвестной, которую никто не разыскивал. И вообще, никакого несчастного случая не было. Ребекка вовсе не утонула. Я застрелил ее, отнес в каюту, вывел судно в море и затопил его. А теперь взгляни мне в глаза и повтори, если можешь, что любишь меня.

20

В библиотеке было очень тихо. Слышно было, как Джаспер зализывает себе лапу.
Когда люди испытывают большое потрясение или физическую травму, они не сразу чувствуют боль и тяжесть утраты.
Я встала на колени рядом с Максимом и прислонилась к нему всем телом. То, что он сказал мне, разбило все мои мысли и представления вдребезги, и я лишь думала о том, как начать собирать осколки.
Вдруг он начал меня целовать и целовал так, как никогда до сих пор.
Я обняла его за шею и закрыла глаза.
– Я так сильно люблю тебя, так сильно, – пробормотал он.
В первый раз говорил он мне слова, которые я так ждала услышать сперва в Монте-Карло, затем во Франции и, наконец, здесь, в Мандерли.
Он все продолжал целовать меня жадно, отчаянно, все повторяя мое имя. Затем неожиданно отодвинулся и сказал:
– Вот видишь, я был прав. Слишком поздно. Ты уже больше меня не любишь. Хорошо. Забудь это. Я больше не буду целовать тебя.
– И вовсе не слишком поздно. Я люблю тебя больше всего на свете. Но только что, когда ты обнимал меня, я была так потрясена, что не способна была реагировать.
– Ты больше не любишь меня, и вот почему ты ничего не чувствуешь. Для тебя это пришло слишком поздно. Я должен был так обращаться с тобой четыре месяца назад. Я должен был сообразить это. Женщины не похожи на мужчин.
– Я бы хотела, чтобы ты снова целовал меня, ну, пожалуйста, Максим.
– Нет, мы не можем потерять друг друга. Мы должны всегда быть вместе, и между нами больше уже не будет мрачных теней прошлого.
– Как мы может остаться вместе теперь, когда это произошло. В лучшем случае нам осталось провести вместе несколько дней, а может быть, всего лишь несколько часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29