Однако, поскольку мама не откликалась, девочка начала громко всхлипывать, а затем и плакать навзрыд. По обеим ее щекам катились крупные слезы.
Портье не мог больше оставаться безучастным зрителем этих страданий. Он вышел из своей сторожки и подошел к девочке, продолжая теребить себя за уши.
– Твоя мама никак не может быть внутри фирмы, так как здесь уже давно закончили работу, – объяснил он девочке.
Девочка взглянула на него красными, опухшими от слез глазами и, захлебываясь рыданиями, сказала:
– Мамочка пошла туда после обеда. Обещала вернуться в четыре часа. Велела мне играть в парке и никуда не ухолить, только ждать ее прихода. Скоро стемнеет, а ее все нет и нет!
Портье почувствовал к ней жалость и неловко погладил девочку по голове. Он спросил, как зовут ее маму.
– Кунстман! Наталья Кунстман! – простонало несчастное дитя.
В своем домике портье начал листать толстый журнал, покачивая головой и приговаривая вслух:
– Значит, в книге посетителей ее нет. Естественно, этим нанимается дневной портье. А он известный разгильдяй, вполне мог и не записать. Насколько я знаю, в лабораторном отделе еще сидят несколько человек. Знаешь, лучше всего, если ты подождешь здесь, со мной!
В ответ девочка пронзительно завизжала и, мотая головой, с развевающимися на ветру волосами, пустилась бежать. Завернув за ближайший угол, она разом остановилась. Прежде всего, она насухо вытерла глаза платком и выбросила в ближайшую урну луковицы, с помощью которых имитировала слезы.
Затем маленькая артистка поспешно нырнула в роскошную белую карету с золотыми украшениями. Карета была со всех сторон закрыта, а на окошках висели белые круженные занавески. Поэтому снаружи нельзя было увидеть, что внутри сидят остальные члены команды кникербокеров и с нетерпением ожидают возвращения Поппи.
– Итак, она в «Пенелопе»? – спросила Лило, как только за девочкой захлопнулась резная дверца.
– Думаю, да! Но портье не смог мне ничего точно сказать. Во всяком случае, в лабораторном отделе еще сидят люди! – отрапортовала Поппи.
– Тогда нам надо попытаться гуда попасть! – решительно заявил Аксель.
– Но прежде я переоденусь, – сказала Поппи. – Это матросское платьице просто ужасно.
В то время как она с трудом натягивала на себя в тесной карете джинсы и желтый пуловер, Доминик барабанил в стенку, отделявшую их от козел, выстукивая три коротких и три длинных сигнала. Естественно, на копах сидел не кто иной, как господин Херцог, На нем был элегантный белый смокинг – в тон кареты – и черный котелок.
Три коротких и три долгих стука означали, что пора, приступать к осуществлению второй части Акселева плана. Старый кучер прищелкнул языком, натянул поводья, и вот уже две его белые лошадки рванули с места и сразу перешли на рысь. Господин Херцог направил их прямо ко входу на территорию фирмы "Пенелопа», где сказал громкое «Тпрр!», после чего лошадки встали как вкопанные. Портье, увидев роскошную белую карету, от изумления чуть не оторвал себе кончики ушей. За долгие годы службы он привык ожидать всего, но только не появления такой роскошной кареты.
Портье, все энергичнее дергая себя за мочки ушей, приблизился к козлам.
– Э-э-э-э! – это был единственный звук, который в такой ситуации смогли произнести его губы.
– Конечно, никакого бензина, только вода! – засмеялся господин Херцог. – Спорю, госпожа… как же ее зовут… госпожа… ох, и беда у меня с этими именами… секретарша шефа…
– Госпожа Клоч… – помог ему портье.
– Точно, она самая! – возликовал господин Херцог. – Небось уже все глаза проглядела. Всяческими хитростями старается отвлечь шефа. Ну что вы воззрились на меня, словно я бабушка олуха царя небесного! Разве вы не знаете о дне рождения шефа и о приготовленном для него сюрпризе?
Портье только молча покачал головой.
– Типичный случай, – возмутился кучер. – Вам ничего не сказали! Зато теперь вы в курсе. А мне нужно побыстрее проехать. Меня там, наверное, заждались. Пожалуйста, откройте ворота!
Господин Херцог, заговаривал зубы растерявшемуся портье, тарахтел но переставая. Тот, совершенно сбитый с толку, пошатываясь, прошел в свой ломик и нажал на кнопку. Одним махом шлагбаум поднялся, и проезд был открыт. Прежде чем к сторожу вернулась способность размышлять, карета уже въехала на территорию фирмы.
«Следует ли мне позвонить в дирекцию и сообщить, что карета едет?» – мучился, сомнениями портье. Но затем он отбросил эту идею. Ведь таким образом сюрприз будет испорчен. Он удовлетворился тем, что стал снова привычно дергать себя за мочки ушей.
Итак, план Акселя сработал. Команде кникербокеров удалось проникнуть в строго охраняемую фирму «Пенелопа».
Господину Херцогу пришлось сделать несколько кругов по территории, прежде чем он наконец отыскал исследовательский отдел. Название отдела друзья прочли на входной двери серого четырехэтажного здания, все окна которого были забраны массивными решетками. На первый взгляд это здание напоминало тюрьму.
Кучер остановился и постучал в стенку кареты так же, как раньше стучал Доминик: три коротких и три долгих стука.
Боковая дверца кареты осторожно приотворилась, и из нее вылезли четыре скрюченные фигуры.
– Я буду ждать вас на том же месте, за углом. Иначе портье нас заподозрит. Если вы не появитесь в течение получаса, я извещу полицию, – прошептал господин Херцог. В ответ каждый из четверых поднял вверх большой палец, что означало: «Все будет в порядке!»
Тем не менее, юные сыщики знали, на что идут. Их не покидало неприятное чувство опасности, когда они приблизились к двустворчатой стеклянной двери, на которой большими черными буквами было выведено:
«ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ОТДЕЛ ПОСТОРОННИМ ВХОД СТРОГО ЗАПРЕЩЕН!»
Ни Аксель, ни Лило, ни Поппи, ни Доминик не заметили крошечную видеокамеру, прикрепленную над входной дверью. При их появлении объектив камеры беззвучно выдвинулся вперед.
Менее, чем в ста метрах от них, в темной комнате, где находились, по крайней мере, два десятка следящих телевизионных устройств, стояли два человека. На телевизионных экранах они могли видеть всю обширную территорию фирмы. Однако их внимание привлек один-единственный монитор. На нем отчетливо во весь рост были видны все четверо кникербокеров.
– Добро пожаловать, – пробормотала себе под нос одна из двух находящихся в комнате персон. – Мы вас давно поджидаем! Игра может начаться!
В ответ раздался смех, звучавший как сухой, хриплый, с трудом продирающийся кашель.
Оба человека с жадным любопытством наблюдали, как Лизелотта потянула на себя дверь, которая легко поддалась и отворилась. Четыре фигурки мгновенно исчезли с экрана, но уже через несколько секунд возникли на следующем мониторе.
Юные сыщики втянули головы в плечи и стали боязливо оглядываться. Очень медленно – шаг за шагом – они ощупью пошли по темному коридору, в котором было множество дверей. Рядом с каждой дверью был небольшой квадратик с кнопками – нечто вроде клавиатуры на микрокалькуляторе.
– Все раскодировано? – спросила одна персона другую. Ответом был короткий энергичный кивок.
– Теперь они могут нажимать на все, что хотят. В любом случае дверь через некоторое время откроется. Я имею в виду дверь в большую лабораторию!
– А потом?
– Как только эти щенки войдут внутрь, дверь снова захлопнется… и тогда они уже никак не смогут ее открыть!
В ответ вновь прозвучал сухой, хриплый смех.

ЖЕЛТЫЙ ДЫМ

Четверка кникербокеров, недвижно замерев, стояла в пустом длинном коридоре, не произнося ни слова. Есть ли кто-нибудь еще, кроме них, в этом безмолвном здании? Портье утверждал, что здесь остались люди. Находится ли среди них госпожа Кунстман? И вообще, попали ли они туда, куда им требовалось?
– Что теперь? – еле слышно прошептала Поппи.
Доминик пожал плечами. У него не было никакой здравой идеи. Но для чего у них тогда Супермозг Лило и Супермозг номер два – Аксель?
Младшие кникербокеры с надеждой и ожиданием смотрели на двух старших. Что они сейчас предпримут?
Резкий, пронзительный крик женщины разорвал тишину и разнесся по всему дому. Пришедшие в ужас кникербокеры побежали в разные стороны, чтобы найти кричавшую.
И вот! Снова! Протяжное отчаянное: «А-а-а-а-а! Не-е-е-е-ет!» – явственно прозвучало в одной из комнат.
– Здесь! – закричал Доминик, который хорошо определял направление звука. – Здесь внутри кто-то есть!
Рядом с широкой дверью была прикреплена табличка с надписью «Главная лаборатория». Под табличкой находились кнопки с цифрами от 0 до 9.
Аксель сильно побледнел. «Госпожа Кунстман, мне кажется… это был ее голос», – запинаясь пробормотал он. Поппи подтвердила то же самое.
Лизелотта глубоко вздохнула, собрала все свое мужество и повернула дверную ручку. Затем потянула за нее – но дверь не открылась.
– Заперто! – чуть ли не застонала девочка. – Этого можно было ожидать. Что теперь?
Доминик показал на кнопки и взволнованно проговорил:
– Дверь наверняка открывается с помощью цифрового кода. Нужно только нажимать на кнопки и определить код!
– Но мы же его не знаем, мистер хитрец! – осадил приятеля Аксель. Он обошел Лило и изо всех сил забарабанил в дверь. «Госпожа Кунстман!» – громко закричал он.
Лизелотта рванула его назад и зажала ему рот.
– Идиот! – резко сказала она. – Ты обязательно хочешь привлечь к нам всеобщее внимание. Если в этом здании действительно кто-то есть, то теперь он точно знает о нашем присутствии!
В то время как старшие спорили, Доминик целиком посвятил себя работе с клавиатурой. Удалось же ему один раз определить код, возможно, повезет и на этот раз. Он то слегка касался пальцами кнопок, то нажимал на них до упора, и каждый раз в промежутке снова и снова дергал дверь.
– Хочу уйти! Этим должна заниматься полиция, – с дрожью в голосе прошептала Поппи. – Давайте все отсюда уйдем!
– Тсс, тише! – Лило начальственно подняла руку. – Если в течение минуты нам удастся открыть дверь, мы освободим госпожу Кунстман или кого-то другого, кто там кричал, – решила «супермозг» Лило. – Если же нет, то мы быстро отваливаем.
Доминик лихорадочно набирал одну комбинацию чисел за другой. Аксель после каждого раза пробовал открыть дверь. Но ничего не получалось. Поппи становилась все беспокойней.
– Минута прошла. Идемте! – настаивала она. Но Доминик все никак не сдавался. 1… 2… 3… 4… – нажимал он.
– Я побегу к карете, – объявила Поппи. И тут это произошло! Послышался тихий щелчок, и дверь в лабораторию сама собой открылась. Четверо юных детективов обменялись молчаливыми взглядами, нерешительно переступив порог помещения.
Перед ними простирался небольшой зал с белым кафельным полом. На полу были сложенные из кирпича многочисленные площадки со ступеньками, выкрашенные белой краской. На этих каменных подиумах стояли различные хромированные приборы, а также сотни склянок, колб и колбочек с жидкостями различной окраски.
По стене тянулся широкий карниз, на котором дети заметили какие-то не выключенные, издающие шум измерительные приборы. В зале горел голубоватый неоновый свет, распространявший чувство безжизненности и холода. В отдаленной части зала хлопнула дверь. Вслед за тем вновь раздался пронзительный, душераздирающий крик.
– Госпожа Кунстман! – крикнула Лизелотта. – Она, должно быть, там, сзади!
Девочка бросилась туда, и остальные последовали за ней. Им пришлось прокладывать себе извилистый путь между различными столами для экспериментов, пробираясь к белой двери в конце зала. Добравшись туда, они увидели, что дверь заперта, и на сей раз возле нее нет квадратика с кнопками.
Одновременно с громким щелчком позади них захлопнулась входная дверь в лабораторию. Аксель сразу же вернулся к ней и попытался ее открыть, но безуспешно.
– Заперты! Мы заперты! – вне себя воскликнул он. – Дверь не поддается!
Остальные насторожились и поспешили к нему, чтобы самим во всем убедиться. Они просто не могли этого постичь.
И вдруг позади них щелкнула другая дверь. Но когда они обернулись; она уже была закрыта. Что все это значило?
– Крысы! – вдруг закричал Доминик. – По всему полу бегают крысы! – В панике он вскочил на стул, стоявший возле одного из лабораторных столов.
Действительно, но меньшей мере тридцать или сорок длиннохвостых крыс, белых с черными пятнами, копошились на полу и проворно сновали у кникербокеров между ног.
– Доминик, ты рехнулся! – накинулась на него Поппи и на несколько секунд даже позабыла своп страх. – Это славные безобидные зверьки, которые куда больше боятся тебя, чем ты – их. Бедных крыс наверняка используют здесь для жестоких опытов. На них проверяется, например, будет ли новый лак для ногтей жечь, если попадет в глаза. Все подобные эксперименты ужасны и бессмысленны.
Поппи наклонилась и попыталась погладить одну из крыс. Но та тотчас распахнула пасть и показала два острых длинных резца. Испуганная защитница зверей отдернула руку. Почему эта крыса настроена так агрессивна?
– Кто выпустил животных в комнату? – вслух размышлял Аксель. – И почему они все бегут к нам?
Доминик тяжело, прерывисто дышал. Со стула ему была видна вся лаборатория. Как пойманный карп, он открывал и закрывай рот, но долго не мог выговорить ни слова.
– Что с гобой? – спросила обеспокоенная Лило. – Что это?
– Там! – с трудом прохрипел Доминик. – У той двери! Поэтому и бегут крысы! Видишь, там поднимается желтое облако! На полу лежит баллончик, и из него выползает желтый дым!
Теперь это заметили и остальные, так как клубы желтого дыма уже угрожающе поднялись над задними рядами столов. Его масса расползалась все дальше и дальше.
– Это, несомненно, вредный или ядовитый газ! Недаром от него бегут крысы! – закричала Поппи и помчалась к двери. Она дергана ее за ручку, барабанила кулаками, но все было напрасно.
Кникербокеры расширенными от ужаса глазами следили, как распространяются по лаборатории клубы темно-желтого дыма. Они заполнили уже ползала. Дальнюю часть помещения теперь нельзя было разглядеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13