Ее волосы были собраны в толстую блестящую косу. Теперь она положила ее на плечо и мило улыбнулась.Что бы Каролина ни делала со своими волосами, это никогда не было случайностью. Ее косы – это целая история. Иногда она заплетала одну, иногда две. Но и в том, и в другом случае они были ненастоящими. Каролина срезала свои длинные, красивые волосы, когда вдруг ей захотелось сделать короткую стрижку. Мне кажется, она жалела об этом. Во всяком случае, она сохранила косы и прикрепляла их к головным уборам. Дома она всегда носила их под наколкой, так что мама даже не догадывалась, что Каролина постриглась. Теперь коса была прикреплена к соломенной шляпке, сдвинутой на затылок. Никому и в голову не могло прийти, что она ненастоящая. И вот Каролина сидела и кокетливо теребила ее рукой.В молодом человеке, который остановился в дверях, было изящество: высок, строен; сердце мое забилось быстрее: он был одет в военную форму и чем-то походил на мужчину, которого я встречала на Стургатан. Конечно, это был не он, но глаза у него были такие же живые, и теперь их взгляд блуждал между Каролиной и мной.– Дамы путешествуют без эскорта?Каролина продолжала играть косой.– Да, мы предпочитаем одиночество, – многозначительно сказала она.– О, прошу прощения, не буду вам мешать.Он слегка поклонился и сделал движение, чтобы уйти. Мне было немного жаль, что он уходит, тем более что в купе было жарко, и мы несколько раз пытались открыть окно, но оно не поддавалось. Молодой человек мог бы помочь нам. Я положила руку на оконный ремень, бросила быстрый взгляд на Каролину и одновременно пнула ее ногой. Каролина мигом поняла меня и начала расчищать возле себя место.– Одну минуту… Не будете ли вы так любезны приоткрыть окно? Здесь довольно душно.– Разумеется! – Он ухватился за ремень, и окно с шумом опустилось вниз. В ушах у нас засвистело, в воздух поднялись бумажки от бутербродов.– Только не так сильно! – крикнула Каролина. Он снова ухватился за ремень и укрепил окно так, что осталась лишь щелка; ее, однако, оказалось достаточно, чтобы пропускать струю воздуха, которая была нацелена прямо на меня и беспрестанно, самым неподходящим и глупым образом ерошила мои волосы, совершенно не задевая Каролину.Она тем временем успела приготовить место на скамейке:– Вы можете посидеть с нами, но только недолго. Потом я буду вынуждена просить вас перейти в другое купе. Нам с сестрой нужно многое обсудить, и мы бы хотели остаться в одиночестве.– Конечно, – он снял фуражку, опустился рядом с Каролиной и сделал легкий поклон в мою сторону:– Так значит, вы сестры?– Да.Молодой человек перевел взгляд на Каролину: на ней его глаза остановились, выражая все большее удивление.– Ни за что бы не догадался, что вы сестры.Мы обе промолчали, но щеки у меня вспыхнули.Можно ли выразить яснее, что Каролина слишком хороша, чтобы быть моей сестрой? Мне неожиданно захотелось послать его к черту.– Далеко ли вы едете?– Порядочно.Теперь он обращался исключительно к Каролине и именно она ему отвечала. Я же боролась с развевающимися волосами. Кроме того, в лицо мне начало задувать дым и копоть.– Отправляетесь на отдых?– Я бы так не сказала…Она с удобством откинулась на спинку и приняла вид светской дамы, привычной к путешествиям. Каролина говорила мне, что впервые едет вторым классом, и потому теперь чувствовала себя важной и держалась высокомерно. Но молодому человеку это, похоже, нравилось.– Ваша поездка связана с учебой? – продолжал выпытывать он.– Некоторым образом. Мы направляемся на свое первое место работы.Я вздрогнула и слегка дотронулась до ее голени. Уж не собирается ли она рассказывать, куда мы едем?– Как интересно. Расскажите!Но я беспокоилась напрасно; Каролина мельком мне улыбнулась и ответила легким прикосновением ноги. Она просто поддерживает разговор. Я могу не волноваться.– Что же тут интересного?Она постаралась произнести это с недовольством, однако молодой человек оказался настойчив.– Вы так не похожи на остальных… и вы, и ваша сестра…Про меня он добавил только из вежливости. Незаметно было, чтобы я вызывала у него хоть какой-то интерес. Каролина тоже это почувствовала и ответила высокомерно:– Я вас не понимаю.– Нет? Но, уверяю вас, я сразу обратил на вас внимание. Когда вы только еще садились в поезд… когда вы вошли в коридор…– Замечательно… Так у вас, значит, уже есть место в поезде?Молодой человек не ожидал такого поворота, но сбить его оказалось не так уж просто. Он комично всплеснул руками:– Есть, но в том купе не так приятно, как в этом. Однако теперь вы, наверное, немедленно захотите от меня избавиться?– Не раньше, чем вы закроете окно.Каролина кашлянула. Все это время в купе задувало дым и пар. Я отодвинулась от окна, и теперь ветер начал мешать и Каролине.Молодой человек вскочил и поспешил выполнить ее просьбу.– Вы позволите мне остаться здесь еще минуту?Каролина кивнула, ее улыбка была очаровательна.– Но только минуту.– Обещаю… – он слегка поклонился. Возникла небольшая пауза: молодой человек обдумывал следующий раунд беседы.– Надеюсь, вы не считаете меня навязчивым. Мне бы этого не хотелось.– Нет, что вы.– Значит, вы не сердитесь?– Ничуть.Зато я сердилась не на шутку! Он ведь уже закрыл окно и мог бы убираться восвояси. Мне хотелось привести в порядок волосы, но я не могла сделать это, пока он сидел в купе. Не потому, конечно, что мой вид имел для него какое-то значение; просто кому же приятно сознавать, что ты выглядишь как растрепанный репейник. Почему Каролина не выставит его поскорее? Ведь этот тип просто кокетничает! Неужели она не видит этого? Или ее это забавляет?– Вы не расскажете немного о вашей работе? – снова заговорил он.– О ней нечего рассказывать.– Не может такого быть…– Говорю же вам, нет!– Знаете, что я думаю? Можно, я скажу?– Что ж, если вас это развлечет…Она пожала плечами, показывая, что лично ей – все равно.– Мне кажется, вы отправляетесь в мир в поисках счастья. Я не прав?– Нет. Мы едем работать, – голос Каролины стал строг, она поставила его на место.Молодой человек примолк, видимо, соображая, чем бы загладить допущенный промах.– Юные леди начинают трудовую жизнь?Каролина вскинула брови и не ответила. Я видела, что игра начинает ее утомлять. Но молодой человек не сдавался.– Что же умеет делать такая юная особа?О моем существовании он, выходит, уже и вовсе забыл. Каролина заметила это, и разговор перестал забавлять ее. С ее стороны беседа была окончена.– Мне кажется, если у вас нет другого предмета для размышлений, то вам не стоит дольше отнимать у нас время. Как я уже говорила, нам с сестрой нужно многое обсудить, и мы будем очень признательны, если вы оставите нас одних. К тому же вы обещали…Каролина говорила как настоящая гордячка, но молодой человек не обиделся: он тут же поднялся на ноги и, улыбнувшись без тени досады, надел фуражку и отдал честь.– Разумеется. Благодарю за приятную беседу и желаю удачи!С этими словами он вышел.Его уход меня не расстроил, но – как бы сказала моя мама – в молодом человеке бесспорно чувствовался «стиль».– Ну что, кусочек бисквита?Точный бросок – и у меня в руках оказалась четвертинка бисквитного торта. Сама Каролина уже успела набить рот битком и, разговаривая, осыпала сиденье крошками.– Хорошо, что мы от него отделались! Снова можно быть собой! Мне он показался тщеславным. А тебе?Я, конечно же, согласилась. Настроение снова улучшилось.На всякий случай мы разбросали вокруг еще немного вещей и, вытянув ноги на сиденьях, принялись за торт.В эту минуту дверь открылась и вошел кондуктор. Видимо, он не узнал нас и недовольно уставился на беспорядок.– Вам придется здесь убрать! Сиденья предназначены для пассажиров, а не для хлама!Каролина взглянула на него с укоризной.– Это багаж вы называете хламом? Вообще-то это наше имущество.Кондуктор сразу присмирел.– Я имел в виду только кульки и бумажки… Тут словно целая компания отобедала…– Так и есть, мы ехали не одни.– Вот как… эээ… ну… Следующая «Суинебода»!Он собрался уходить, но Каролина его окликнула:– Разве для нас проезд бесплатный?– Нет, почему же? – кондуктор смотрел на нее, не понимая.– Наши билеты.Каролина протянула их кондуктору, он густо покраснел.– Спасибо.Кондуктор ушел, а мы откинулись на сиденьях, погрузившись каждая в свои мысли. Каролина начала напевать мелодию, которая показалась мне знакомой, но вспомнить ее я не могла.– Что это ты ноешь?– А ты разве не слышишь?– Это Эльвира Мадиган?Каролина не ответила и продолжала петь.– Эй! Это не Эльвира Мадиган?Сначала я не разбирала слов, Каролина просто мурлыкала себе под нос, но тут она запела громче и с большим чувством:
Замок Роз, даю вам слово,Тот, что высоко в горах,Наполняют плач и стоны,Нагоняя жуть и страх.
Последние слова захлебнулись в хихиканье.– Где ты ее откопала? – спросила я.Но Каролина только мотнула головой и повторила куплет с начала.– Ну, ответь же, Каролина! Ты сама это сочинила?– Ее пела Флора, разве ты забыла?Флора действительно любила петь, но этой песни я не помнила. Флора – та самая старуха, которая помогала по хозяйству в нашем доме, жилось ей плохо, и мы часто носили ей в корзинках еду. Когда ей случалось выпить лишнего, она часто пела старые песни, какие поют на рынках, вполне вероятно, что среди них была и эта, хотя я ее не помнила.– А как дальше? – спросила я.Но Каролина знала только первый куплет. Видимо, Флора тоже не знала продолжения, потому что Каролина слышала от нее только начало. Так жаль, мне очень хотелось узнать, что за «жуть и страх» нагоняет замок на посетителей. Во всяком случае, стало ясно, почему Каролина стремилась именно туда. Она ожидала найти там нечто драматическое.– Вот ты себя и выдала! – сказала я.Но Каролина стала отпираться. Ей хотелось в Замок Роз вовсе не поэтому. Да и кто поручится, что в песне речь идет именно об этом замке. Песни такого рода встретишь где угодно, только имена и названия меняются от местности к местности.Но ведь бабушка тоже говорила, что с замком связаны трагические события.– Она могла слышать эту песню, – возразила Каролина, и мне пришлось с ней согласиться.Каролина продолжала мурлыкать себе под нос, а я углубилась в свои мысли. Внезапно я вспомнила, что Каролина до сих пор ни словом не обмолвилась о письме, которое обещала показать мне в поезде. Я надеялась, что она не забыла обещания. Напоминать самой мне не хотелось. Будет гораздо лучше, если Каролина вручит мне его без принуждения. Я утешала себя тем, что ехать нам еще долго. Время пока есть.Поезд стал сбавлять ход, следующая стоянка была более продолжительной.– Ну как, пополним запасы продовольствия? – спросила Каролина, вставая.– А что если кто-то сюда войдет?– Не войдет. Мы вернемся раньше, чем начнут садиться новые пассажиры.В нескольких кварталах от станции находилась кондитерская, и многие люди с поезда устремились туда. Мы были на месте в числе первых. В лавке сильно пахло сдобой – удивительный, насыщенный аромат. От прилавка мы отошли с большой картонкой, наполненной всякого рода печевом.Выйдя на улицу, мы столкнулись с молодым человеком в форме. Он словно вырос у нас на дороге. Козырнул.– . Могу я угостить вас кофе?– Благодарю, но мы только хотели купить кое-что в лавке.Молодой человек улыбнулся, выразив на лице сожаление:– Снова неудача! – и, вежливо посторонившись, дал нам пройти.Мы купили еще несколько газет и поспешили к поезду. Наше купе никто не занял, до отправления оставалось еще порядочно времени.Каролина тут же извлекла из картонки венское пирожное. Я больше есть не могла, но Каролина, очевидно, еще не насытилась – картонка переместилась на стол, Каролина быстро извлекла из нее еще одно пирожное со сливками, очень похожее на первое, и так же быстро отправила его в рот.– У тебя сливки на подбородке, – сказала я. Каролина поднялась, чтобы достать из сумки зеркало. Она как раз рылась в своих вещах, как вдруг громко вскрикнула, схватилась за живот и жалобно застонала.Боли, наверное, были ужасные, что неудивительно, если вспомнить, сколько всего она съела.Я постаралась освободить одну из скамеек, чтобы Каролина могла лечь и вытянуть ноги: при болях это помогает. Сначала она отказывалась, но боли не проходили; в конце концов она легла и прикрыла веки.– Может, выпьешь воды?– Нет, я лучше полежу минуточку. Сейчас все пройдет.Через некоторое время боль и вправду утихла, Каролина мужественно улыбнулась, встала и попросила меня помочь ей достать одну из сумок с багажной полки. Там лежало желудочное, которое она захватила на всякий случай. Каролина знала, что у нее слабый желудок и что, если она переест, может случиться приступ наподобие этого. В поезде почти всегда так и бывало.Каролина взяла сумку и ковыляющей походкой вышла в коридор.– Я вся такая липкая, пойду умоюсь холодной водой и почищу зубы.– Тебе очень плохо?– Как только умоюсь, станет лучше…– Подожди, я возьму сумку!– Не надо, она не тяжелая.– Может, я все-таки схожу с тобой?Каролина замотала головой.– Но ведь припадок может повториться!– Нет, лучше оставайся здесь и смотри, чтобы никто к нам не подсел. А я как-нибудь справлюсь.Она заковыляла по коридору. Я с беспокойством смотрела ей вслед. Дойдя до туалета, Каролина обернулась и махнула рукой:– Я скоро.Стали появляться новые пассажиры, я ретировалась в купе и закрыла за собой дверь. Главное – никого сюда не пускать. Я села и принялась листать одну из газет, которые мы купили на станции, но поскольку я волновалась за Каролину, то никак не могла сосредоточиться. Что если болезнь окажется серьезной. Что если дело вовсе не в переедании. Вид у нее был и впрямь жалкий.Поезд вот-вот должен был тронуться, я бросила взгляд на перрон.В эту минуту дверь у меня за спиной открылась, и в купе решительно вошел незнакомый молодой человек. Он двинулся прямиком к месту Каролины. У меня даже не было времени его остановить. Усевшись, он тут же раскрыл книгу и углубился в чтение, не обращая на меня ни малейшего внимания. Собравшись с духом, я сказала вежливо, но твердо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41