Несколько раз куснув губы, надеясь, что от этого они станут ярче, Оливия затем с той же целью ущипнула себя за щеки. Бесполезно.
Она отвернулась от зеркала, покусывая ноготь большого пальца. Он говорил, что покажет ей такое, чего дочь лорда Гренвилла никогда бы не увидела в обычных обстоятельствах. Опять загадки.
И почему она все еще ощущает какую-то отчужденность? Скользящее по волнам судно, теплые солнечные лучи на лице и охватившее ее странное предчувствие — все это реально и ощутимо, а вот то, что окружало ее перед роковым шагом в пустоту, — очень-очень далеко.
Перед ее мысленным взором возник образ Фиби. Подруга с тревогой смотрела на нее своими круглыми голубыми глазами, волосы ее, как всегда, разметались. Судя по всему, она с ума сходит от беспокойства по поводу того, что Оливии уже нет в живых.
Девушка посмотрела на колечко. Если бы она могла послать его Фиби, тем самым успокоив ее! Оливия вновь взглянула на сверкающее море. Как бы ей пригодился сейчас почтовый голубь, но, к сожалению, у нее не было привычки везде носить с собой этих птиц.
Тревога Оливии вдруг разом улеглась. Она ничего не могла сделать, чтобы как-то рассеять страхи Фиби, и потому перестала переживать понапрасну. От обилия солнечного света и пряных ароматов моря душу ее переполняли разные чувства. Ликование. Обещание. Предвкушение.
Глава 2
- Миледи, лорд Карл плачет, — тихо и как-то нерешительно сказала нянька, остановившись в дверях. Маркиза Гренвилл тем временем расхаживала по галерее, останавливаясь у каждого открытого окна, чтобы взглянуть на раскинувшийся внизу сад, дремлющий под лучами яркого солнца.
Фиби прижала руку к груди — хныканье ребенка тут же отозвалось приливом молока.
— Дай-ка сюда. — Она взяла младенца на руки и ткнулась носом в его пухлую щечку. — У него режутся зубки? Щека такая красная.
— Думаю, так оно и есть, миледи. Я втерла немного гвоздичного масла ему в десны, чтобы снять боль.
Фиби кивнула, присела на широкое мягкое сиденье у окна и расстегнула лиф платья. Ребенок, не переставая плакать, тотчас жадно приник к источнику пищи.
— Николае все еще спит?
— Да, миледи. Я приведу его к вам, как только он проснется.
— Наигрался сегодня утром, — заметила Фиби не без гордости.
— Он прямо-таки маленький чертенок… просто сгусток энергии! — подхватила нянька с одобрением. Затем почтительно присела в реверансе и направилась к выходу.
— От лорда Гренвилла еще не было вестей? — спросила Фиби, прекрасно понимая, что в случае чего ей немедленно бы сообщили.
— К сожалению, нет, миледи. Сержант Крэмптон полагает, что его светлость сейчас в Вестминстере, но он послал еще одного гонца в Мейдстоун, дабы разузнать, не присоединился ли его светлость к лорду Ферфаксу.
Фиби вздохнула, и ребенок, выпустив сосок, негодующе вскрикнул.
— Постарайтесь не волноваться, миледи, — с беспокойством сказала нянька. — Иначе молока станет меньше или оно и вовсе исчезнет.
Фиби попыталась успокоиться и вновь поднесла ребенка к груди.
— У Джайлза нет вестей от поисковых отрядов с острова? — задала она еще один вопрос, заранее зная ответ. Джайлз Крэмптон, верный помощник ее мужа с начала войны, немедленно сообщил бы, случись что-либо заслуживающее внимания.
— Нет, мадам. — Нянька снова присела в реверансе и вышла.
Но кто-нибудь должен же был видеть Оливию! Фиби погладила малютку по головке, пытаясь успокоить его, несмотря на собственное смятение. Не могла же подруга просто исчезнуть с лица земли? Она не взяла лошадь, а значит, не могла уйти слишком далеко. И кроме того, остров так мал. Неужели ее похитили?
О, не дай Бог! Несколько лет назад, в начале этой бесконечной войны, уже была попытка похитить Оливию и потребовать за нее выкуп. Похититель украл не ту девушку… вернее, как можно заключить теперь, именно ту, которую нужно, поскольку племянница лорда Гренвилла Порция стала необыкновенно счастливой женой бывшего похитителя.
В отсутствие Кейто Фиби чувствовала себя ответственной за все на свете. Конечно, он не стал бы упрекать ее ни в чем, но Оливия была его дочерью и одновременно ее ближайшей подругой. Мало того, в отсутствие лорда Гренвилла леди Гренвилл должна замещать его во всех домашних делах. Впрочем, Кейто никогда не возражал против того, что Оливия гуляет в одиночестве. Остров был безопасен: его оккупировали верные парламенту войска, жители не оказывали никакого сопротивления, хотя по большей части принадлежали к стойким роялистам, а заключение короля в Карисбрукском замке осуществлялось с максимальной почтительностью.
Так где же Оливия? Если с ней что-то случилось, то кто-нибудь нашел бы ее. В конце концов, она изыскала бы способ послать весточку домой.
Фиби приложила ребенка к другой груди и, прислонившись к оконной раме, выглянула в сад. Густой и сладкий аромат цветов поднимался от разбитой под окном клумбы; посреди расположенного на лужайке пруда мелодично журчал маленький водопад. Эта умиротворяющая картина никак не вязалась с мыслями о жестоких похитителях и ужасных ранах.
Бок о бок с Оливией Фиби уже прожила шесть лет. Она знала Оливию почти так же хорошо, как саму себя, поскольку они были связаны узами, выходящими за рамки обычной дружбы. Фиби прикрыла веки и представила себе ее пронзительные черные глаза, упрямую морщинку между густых черных бровей, очертания ее пухлых губ…
Ребенок заснул, выпустив сосок из своего умильного ротика. Поддерживая ладонью его головку, Фиби сунула свободную руку в карман платья. В самом начале их дружбы, когда три девочки поклялись в жизни не опускаться до замужества и быть не такими, как большинство женщин, Порция отрезала локоны их волос и сплела из них три колечка. Две из трех подруг вышли замуж; впрочем, они так и не смирились с подчиненным положением замужней женщины, а значит, нарушили клятву лишь наполовину. Только Оливия осталась в полной мере верна клятве. Зная ее, можно предположить, что так будет и впредь, подумала Фиби.
Порция сплела колечки ради шутки, а затем заставила девочек поклясться на крови, чтобы скрепить дружбу. С тех пор Оливия, так же как и Фиби, всегда носила с собой кольцо. Порция, вероятно, этого не делала: слишком уж сентиментально и эксцентрично для ее грубоватой натуры. Сжимая в руке кольцо, Фиби подумала, что, случись с Оливией беда, она бы почувствовала это. Однако ничего такого она не ощущала.
Что же все-таки с ней произошло?
Оливия вышла из каюты — босиком и в позаимствованном наряде. Раза два ей пришлось хвататься за стены узкого коридора, поскольку судно стремительно проваливалось вниз, а все еще слабые ноги отказывались ей повиноваться.
В конце коридора виднелась лестница. Солнечный свет, падавший на нижние ступени, лился из открытого люка, сквозь который проглядывало голубое небо да виднелся угол белоснежного паруса.
Оливия наконец выбралась на залитую солнцем палубу и сощурилась от яркой голубизны. Палуба под босыми ногами девушки оказалась гладкой и теплой, а ветер шаловливо вздымал ее импровизированное платье.
Оливия оглянулась на деловито снующих повсюду людей; матросы со смехом и песней тянули блоки и тали, сквозь которые были пропущены канаты. Казалось, ее присутствия никто не замечает.
Услышав знакомый зычный голос, она оглянулась и увидела хозяина корабля, стоявшего за штурвалом позади рулевого.
Широко расставив ноги, он смотрел наверх, его золотистая грива сияла на солнце. Речь его была спокойной и неторопливой, но поза и выражение лица свидетельствовали о крайней сосредоточенности.
Оливия на мгновение застыла в нерешительности, а затем по трапу двинулась на верхнюю палубу. Она поднималась медленно, переводя дух после каждого шага, но, несмотря на дрожь в коленях, ощущала себя легкой и свободной, как чайки, кружившиеся у нее над головой.
— А вы, оказывается, необычайно изобретательны, — заметил Энтони, когда она ступила на ослепительно белую палубу. При виде костюма Оливии в уголках его глаз появились озорные лучики, а на губах заиграла улыбка.
— Вы возражаете? — Оливия схватилась за поручни, ибо под порывом ветра судно резко накренилось,
— Ни в малейшей степени. Гениальное применение вещам, которыми я совсем не пользуюсь, — ответил он, беспечно махнув рукой.
Интересно, а где же он спал, пока она занимала его кровать? Щеки Оливии тотчас залил легкий румяней, и она сделала вид, что увлечена раскинувшейся перед ней панорамой.
— Я поднялась без вашего разрешения… — начала она, прикрыв глаза ладонью и оглядывая водный простор. Энтони покачал головой:
— Что ж, если вы чувствуете в себе достаточно сил… Только не забывайте, что вы три дня провели в постели.
— По-моему, я вполне окрепла, — заявила Оливия не без некоторого лукавства.
Впрочем, Энтони ей не поверил. Она была слишком бледна для здорового человека, и к тому же он лучше, чем кто-либо другой, знал, какое количество, настойки из пиретрума, полыни и макового сока пришлось силой влить в нее за эти несколько дней.
— Я выгляжу бледной и слабой, поскольку только что встала с кровати, — отозвалась Оливия на его весьма красноречивый взгляд. — Мне нужно принять ванну и вымыть волосы.
Он кивнул и слегка пожал плечами:
— Чуть позже. Возможно, мы даже найдем для вас немного чистой воды.
— Горячей? — с надеждой спросила она.
— Трудновато, конечно, но если вы как следует попросите Адама…
— Галеон слева по борту! — раздался голос над головой Оливии. Она взглянула вверх сквозь переплетение снастей и увидела крошечную фигурку на клотике рядом с верхушкой бизань-мачты.
— Отлично! — с явным удовлетворением воскликнул хозяин «Танцующего ветра». — Теперь мы повернем на фордевинд, Джетро.
— Слушаюсь, сэр. — Рулевой стал поворачивать штурвал. Энтони перевел взгляд на грот и принялся негромко насвистывать сквозь зубы, а затем повелительно сказал:
— Держитесь, Оливия. Мы сейчас сделаем поворот оверштаг.
— Сделаем что? — озадаченно переспросила Оливия. — Куда здесь можно поворачивать? — Он только рассмеялся в ответ:
— Я и забыл, что вы новичок в морском деле. Ладно, держитесь крепче, когда поднимется стрела.
Оливия послушно вцепилась в поручни, а Энтони выкрикнул несколько непонятных приказаний, которые заставили экипаж ринуться к снастям и ослабить ванты, отчего фрегат накренился. Массивная стрела на секунду зависла в воздухе, и грот опал. Рулевой тотчас резко повернул штурвал, парус вновь поймал ветер, и стрела с глухим шумом повернулась на правый борт. «Танцующий ветер» рывком лег на другой галс.
Оливия увидела, что ярко раскрашенный корабль, который она заметила из каюты, теперь гораздо ближе и плывет прямо на них.
Она подождала, пока хозяин фрегата еще раз невозмутимо взглянет на паруса, не меняя положения сцепленных за спиной рук, и спросила, указав на раскрашенный корабль:
— Что это?
— "Донна Елена". — Он извлек из кармана штанов телескопическую подзорную трубу, раздвинул ее и стал рассматривать приближающееся судно. — Вы когда-нибудь видели испанский галеон?
Оливия покачала головой.
— Вот, взгляните. — Он протянул ей трубу. Оливия прильнула к окуляру.
— Зачем он в-вам? — Она тотчас покраснела, досадуя на появившееся легкое заикание: — Как бы мне хотелось от этого избавиться! — Звук "в" оставался самым трудным для произношения, несмотря на все ее усилия. — Такое со мной бывает, только когда я взволнована, расстроена или сержусь, — виновато добавила она.
— Я нахожу это очаровательным, — весело заявил Энтони.
— Неужели? — изумилась Оливия.
Он рассмеялся, глядя на нее сверху вниз:
— Именно! А теперь догадайтесь, зачем мне догонять галеон. Помните, я говорил вам, что живу морем?
Оливия медленно опустила трубу. До нее постепенно доходил смысл происходящего. Он и впрямь не джентльмен.
— Это же пиратство!
— Совершенно верно. — Теперь Энтони взглянул на нее уже без тени улыбки.
Он точно знал, какой ответ хотел бы от нее получить. Но оправдаются ли его ожидания? Хотя за те три дня, что он выхаживал ее после падения, ему удалось разглядеть в девушке проблеск той цельности и индивидуальности, что были присущи и его характеру.
Но хватит ли у нее смелости раздуть эту искорку независимости в яркое пламя? Отбросит ли она осторожность и весь груз прожитых лет, чтобы с головой окунуться в рискованное предприятие?
Вглядываясь в ее лицо, он напряженно ждал. Оливия, нахмурившись, смотрела на него, и в ее черных глазах читалось сомнение.
— Но… н-но это опасно.
— Именно в этом и состоит вся прелесть.
— Разве? — удивилась Оливия. Может ли опасность быть привлекательной? Девушка бросила на пирата быстрый взгляд и почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки. Он задумчиво ей улыбнулся, и она обнаружила, что отвечает ему заговорщической улыбкой.
Пожалуй, надо еще раз взглянуть в подзорную трубу. Галеон выглядел гораздо крупнее их фрегата; его четыре огромных паруса раздувались от ветра. К тому же она разглядела с обоих бортов ряды весел, ритмично погружающихся в воду.
— Идет очень быстро, — задумчиво отметила Оливия. — Он быстрее вашего корабля? В-вы можете в-вычислить его скорость?
Легкое заикание, выдававшее волнение девушки, было тем самым ответом, которого так ждал Энтони, и он удовлетворенно улыбнулся:
— Галеон не такой маневренный, как «Танцующий ветер», и медленнее реагирует на поворот штурвала. Впрочем, на всех парусах и при помощи гребцов-рабов он нас явно обгонит.
— Рабов?!
— Это каторжники. Видите весла?
Оливия кивнула, продолжая смотреть в подзорную трубу.
— Достаточно скоро вы сами почувствуете запах. — Губы Энтони скривились от отвращения, взгляд посерьезнел, исчезло веселье. — Их держат прикованными к веслам. И время от времени поливают водой.
— Какое варварство! — Голос Оливии зазвенел от возмущения. — Вы освободите их, когда захватите корабль? — Энтони усмехнулся:
— У вас нет сомнений в успехе нашего маленького предприятия?
В ответ Оливия сверкнула глазами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42