– Так пойдемте и проверим сами, – сказал он, посторонившись и пропуская ее вперед, к столам, накрытым под гигантскими старыми дубами.
Идя за ней, он положил ладонь на ее спину и, наслаждаясь ощущением разлившегося тепла, добавил:
– Последние пятнадцать лет я ничего не ел, кроме той еды, которую получал в окошечке какого-нибудь придорожного ресторана или которую приносил официант.
Она взглянула на него через плечо.
– Как я понимаю, вы не слишком часто возвращались домой.
– Я никогда не жил в Аугсбурге, – пояснил он и быстро добавил: – Да и бабушка перебралась сюда только лет пять назад, когда ее танцевальный коллектив наконец заставил ее выйти на пенсию.
Эмили протянула Коулу бумажную тарелку и завернутые в салфетку пластиковые столовые приборы. Ему пришлось убрать руку с ее спины. Теплое покалывание, которое он ощущал, исчезло.
– Правда? А если послушать Иду, – сказала девушка весело, беря себе хрустящую куриную ножку, – складывается впечатление, что Аугсбург для нее – дорогое сердцу родовое гнездо.
Что касалось самого Коула, Аугсбург для него был не чем иным, как местом, которое долг перед семьей заставлял его посещать хотя бы раз в году. Но сказать так сейчас было бы стратегически неверно, раз он старался быть образцом вежливости. Вслед за Эмили он положил на свою тарелку куриную грудку и произнес:
– Сестра бабушки, моя двоюродная бабушка Имоджин, вышла замуж за здешнего жителя. Поскольку он не собирался переезжать к ней, Имоджин прожила здесь всю свою замужнюю жизнь. То есть довольно долго. Детей у них не было, и потому Имоджин завещала дом бабушке. Лично я, – продолжал он, – советовал бабушке продать этот дом или сдать его в аренду, чтобы получать доход, но она осталась глуха к моим словам. Вместо этого Ида продала свою нью-йоркскую квартиру и переехала сюда. Она говорит, что ей нравится, когда город можно видеть из конца в конец. А зачем ей это, я понятия не имею.
– А я знаю, – заявила его спутница, положив себе порцию картофельного салата. – Чем старше становятся люди, тем больше раздражают их большие города. Уменьшая свой мир, они делают жизнь, более предсказуемой и менее напряженной.
– Вы в каком-то смысле являетесь экспертом по пожилым людям? – спросил он.
Послеполуденное солнце мягко сверкнуло в ее светлых кудрях, когда она покачала головой.
– Не совсем, – призналась Эмили. – Все мои познания о пожилых людях основаны только на личном опыте. Моя бабушка переехала к нам, когда я была подростком. Ей стало тяжело водить машину в большом городе. Это слишком трудно для многих стариков.
– О да. Это слишком трудно и для меня. Не делает ли это меня стариком?
Девушка взглянула на него.
– Не сказала бы. – Она мягко засмеялась. – А где вы живете?
– В Канзас-Сити, – ответил Коул, решив поскорей закончить этот разговор.
Выяснить ее скрытые мотивы можно и позже. Ведь его основной план состоял в том, чтобы тесно общаться с ней. По-настоящему тесно было бы еще лучше…
– В городе Блю-Ридж, точнее, – продолжал он. – В двухкомнатной квартире с не особенно привлекательным видом.
– Воплощенная мечта.
Ясное дело, что только не для нее. Он пожал плечами.
– Так, скромное вложение в недвижимость. Я нахожусь там не слишком много, так что стоимость перепродажи – единственное, что для меня имеет значение.
– Ида упоминала о том, что вы много разъезжаете. Занимаетесь сбытом товаров?
– Я предприни…
Неожиданный порыв холодного ветра едва не вырвал тарелку с едой из его руки. Он успел подхватить ее и удивленно заморгал при виде того, как над библиотечным двором закружились в вихре бумажные салфетки, тарелки и стаканчики.
– Что за черт?
– Сухой ветер налетает здесь на четыре часа раньше. – Его спутница засмеялась. Она накрыла рукой шоколадное печенье, лежащее на ее тарелке. – Одно хорошо: он ненадолго.
Женщины бросились к столам, мужчины складывали стулья.
– Раньше чего? И что ненадолго?
Она повернула к нему голову с растрепавшимися на ветру светлыми кудрями и с удивлением взглянула на него.
– Ливень. Сухой ветер обычно предвещает ливень.
– Но… – Коул схватился за свою тарелку теперь уже двумя руками, а потом взглянул вверх. – Но на небе ни облачка.
– Посмотрите в ту сторону, откуда подул ветер.
С запада надвигалась черно-зеленая вспыхивающая масса.
– Судя по всему, пикник закончился.
– Не только хорош собой, но и наблюдателен.
Коул усмехнулся. Хорош собой? Он не понял, почему такая ее оценка тронула его. Можно подумать, будто он не слышал комплиментов всю свою жизнь. Но тем не менее…
Эмили наклонилась над столом, чтобы накрыть крышкой пластиковый контейнер с картофельным салатом.
– Советую вам поскорей наполнить свою тарелку, пока все не убрали, – сказала девушка.
Не успела она это произнести, как какая-то шустрая старушка схватила со стола морковный салат. Капустный салат через полсекунды так же быстро ухватила и унесла другая такая же шустрая и решительная старушка. В долю секунды исчезло и блюдо с печеньем. Какая-то седовласая дама захлопнула крышку большой жаровни, наполненной цыплятами, и отошла в сторонку, чтобы не мешать своему мужу снять тяжелую емкость со стола и отнести к машине, припаркованной у обочины. Для пожилого человека ее муж преодолел это расстояние довольно стремительно.
– Кажется, еды больше не осталось, – хмыкнула Эмили, выпрямляясь и пытаясь убрать волосы с глаз.
– Господи, как будто кто-то крикнул: «Облава!»
Эмили откинула голову и захохотала. Приятное тепло, которое Коул тут же почувствовал в своей груди, никуда не ушло, когда она отсмеялась.
– Вам, наверное, лучше бы отвезти Иду домой, пока дождь не добрался сюда, – сказала девушка, встряхивая скатерть.
Бабушка! Какой же он негодный внук! Коул быстро обвел глазами библиотечный двор, почти уверенный в том, что старушка, охваченная паникой, шлепает по траве.
– Она на верхней площадке крыльца, убирает стулья, – с облегчением проговорил он и, выбросив свою тарелку в мусорную корзину, спросил:
– Вам нужна моя помощь?
– Все уже в порядке, спасибо. – Эмили ела-жила скатерть и сдернула другую со следующего стола. – Впрочем, когда отвезете Иду домой, можете вернуться и помочь нам занести столы и стулья обратно на библиотечный склад.
– Хорошо. Я скоро вернусь.
– Буду на месте. – Девушка снова засмеялась, на этот раз более мягко, но его грудь наполнилась теплом нисколько не меньше. – Где-то здесь.
Коул кивнул, с трудом отвел взгляд от ее приподнятой ветром юбки и двинулся прочь. Он уже отошел на полдюжины шагов, когда она окликнула его:
– Коул!
Он обернулся и увидел, как она вынимает руку из кармана джинсовой юбки.
– Забыли, что пришли из дома пешком? – Прежде чем он успел что-то сказать, девушка бросила ему связку ключей. – Зеленый «рейндж-ровер» с северной стороны библиотеки. И не вздумайте испортить мое радио!
Усмехнувшись, он отдал честь в знак подчинения ее команде и пошел через лужайку.
– Бабушка! – позвал он, подойдя к крыльцу библиотеки. Он повертел ключами. – Как насчет того, чтобы тебя отвезли домой, пока не разразился шторм?
Ида улыбнулась и посмотрела в сторону своего дома, где на расстоянии шести кварталов отсюда стоял на дорожке красный «порше» Коула. Снова взглянув на внука, она весело сказала:
– Надеюсь, ты не украл чью-то машину?
– Эмили одолжила нам свою.
– Как я понимаю, твое извинение было принято?
– Она очень мило отнеслась к нему.
– Она вообще очень милая молодая дама, – сказала бабушка и помахала своим друзьям рукой.
Коул взял ее под руку, и они направились к «рейнджроверу». Милая… Да, он должен был признать, что Эмили умела себя вести в обществе. Вопрос лишь в том, насколько это искренне и не является ли частью виртуозного мошенничества. К тому же одинокие старушки обычно не склонны отдавать свои социальные пособия и накопленные сбережения людям грубым и неприятным.
Конечно, если бы ему пришло ей заключать пари по этому вопросу… Ведь он обычно хорошо разбирался в людях, да… он бы поставил небольшую сумму, максимум в пару тысяч, за то, что Эмили Рейне – до мозга костей милый, искренний человек.
Время покажет, должен ли он повысить ставку. Хотя в одном Коул абсолютно уверен на данный момент: он бы поставил все десять тысяч за то, что она самая интересная женщина из всех, каких он последнее время встречал. И если быть честным, добавил бы еще двадцать за то, что она постепенно окажется причиной одного из лучших краткосрочных романтических решений, какое он принимал в своей жизни.
Коул позвенел ключами и улыбнулся. Было очень любезно со стороны погоды так подыграть ему. Интимный ужин на двоих будет куда более многообещающим, чем пикник для полсотни людей. И он собирался использовать неожиданно появившуюся возможность на всю катушку.
Эмили остановилась на верхней площадке библиотечного крыльца, дожидаясь, пока Коул закроет дверь и присоединится к ней.
Воспользоваться шансом или проявить осторожность? Рискнуть или нет? Сегодня, во всяком случае…
– Заперли дверь? – спросила девушка, наблюдая за мерцающей серебряной стеной, надвигающейся с северо-запада.
– Да.
– У нас около двух минут до того, как мы вымокнем, – сказала она ему. – Хотите, я подвезу вас к Иде за вашим «порше»? Или, может быть, поедем ко мне домой? Я могу приготовить еду на скорую руку. Ничего изысканного. Конечно, не такую вкуснятину, как то, что мы здесь выбросили, но тоже ничего.
– Тарелка куриной лапши в обществе моей бабушки или любая еда с роскошной блондинкой! Разве можно сравнивать!
– Ну, тогда поехали.
Эмили сбежала по ступенькам и направилась к своей машине. Она надеялась на то, что все в городке прилипли сейчас к своим телевизорам, а не к окнам. Хотя не все ли равно? – с улыбкой призналась девушка себе, садясь за руль и вставляя ключ в замок зажигания.
Коул опустился на пассажирское сиденье и захлопнул дверцу. Из динамиков полились звуки музыки в стиле рэп.
Поморщившись, Эмили нажала на кнопку.
– Вы поменяли мой канал.
Он усмехнулся.
– Я бы не стал, если бы вы сами не упомянули о радио.
Хмыкнув, Эмили выехала с парковки. Через несколько минут они вошли в помещение бывшего склада и остановились у лифта.
Эмили нажала кнопку вызова, и двери лифта раздвинулись. Коул спросил с опаской:
– Сколько же лет этому лифту?
– Думаю, сам изобретатель мистер Отис установил его, – ответила девушка. – Но лифт проверили и привели в порядок в прошлом году. Он благополучно доставит нас на второй этаж. Прошу!
– Боюсь, как бы он не опустил нас неожиданно в подвал…
– Жизнь должна быть полна приключений.
Она нажала на кнопку.
– Небольшой риск делает ее только интересней.
– Это точно.
Коул затаил дыхание, пока двери лифта не раздвинулись снова. Или ей это только показалось? Но сомнений в его реакции, когда она открыла дверь в свою квартиру, у нее не было.
Глава третья
– Не слишком роскошное жилье, я понимаю, – произнесла она, вешая ключи от машины на гвоздик, вбитый возле дверного косяка. – Я уже давно переезжаю с места на место налегке.
– У вас есть все необходимое, – сказал он, направившись в гостиную и посмотрев по пути на софу, приставной и кофейный столики.
Она заметила оценивающий взгляд, который он бросил на широкую кровать с одинокой ночной тумбочкой, когда заглянул в открытую дверь спальни.
– Все остальное, чем люди обычно захламляют свои дома, в основном только мешает.
– Спасибо, но вы напрасно стараетесь быть вежливым. – Она направилась в кухню и весело сказала: – Садитесь, а я быстренько что-нибудь приготовлю. Вы пьете вино?
– При любой возможности.
– Что предпочитаете? – спросила девушка, снимая бутылки с полок. – У меня тут «Цин» и «Мерло». Есть фрукты, сыр и замечательное сухое печенье.
– Я не слишком большой гурман, – успокоил ее он, усаживаясь в углу большой коричневой кожаной софы. – На ваше усмотрение.
Решив, что нальет и то и другое, Эмили поставила обе бутылки и пару дешевых винных бокалов на поднос и положила рядом штопор.
– Отличные окна.
– Это единственная отрада тут.
Улыбнувшись, она взглянула на четыре огромных окна на фасадной стене гостиной. Их вид всегда вселял в нее надежду, всегда напоминал, что все остальное – потолок в пятнах протечки, давно выцветшие обои на стенах и ревущие и стонущие водопроводные трубы – можно будет отремонтировать и привести в соответствие с окнами.
Эмили покачала головой и вернулась к интересовавшей ее теме.
– Когда налетела буря, я как раз спрашивала вас о том, чем вы занимаетесь, – сказала она и открыла холодильник. – Вы так и не успели ответить мне.
– Я венчурный капиталист.
– А что это значит? – спросила она в тот момент, когда за окном ярко сверкнула молния и где-то близко прогремел гром.
– Я инвестирую средства в начинающийся или расширяющийся бизнес, – ответил Коул, перекрикивая шум грозы. – Провожу исследование, анализирую цифры, и если все хорошо, мы заключаем контракт. Потом я отхожу в сторону и предоставляю клиентам полную свободу. По истечении установленного времени они возвращают мне деньги с процентами.
– И вам приходится много ездить для этого?
– Конечно. Я никогда не вкладываю деньги без того, чтобы не встретиться с заемщиками персонально и не увидеть всю операцию собственными глазами. Я летаю гораздо чаще, чем обычный пилот.
– О, – произнесла она, – так вы, значит, знаете всех пилотов по именам?
– Моего пилота зовут Боб. Моего второго пилота – Рэнди, а мою стюардессу – Колетта.
– У вас личный самолет?
– Разумеется.
Богатый человек. Неприлично богатый. Ему, наверное, никогда не доводилось бывать в такой убогой квартире. А она подает ему немного перезревший виноград с сыром «чеддер» и коробкой крекеров, на которой красуются эльфы. И вино по пять долларов за бутылку, чтобы все это запить!
– Судя по всему, ваши предприниматели возвращают вам солидные суммы, – заметила она, внося поднос в гостиную.
– Мои дела идут достаточно успешно, – ответил Крул, следя за тем, как она ставит эту жалкую пародию на ужин на кофейный столик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13