https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_vanny/s-dushem/nedorogie/
VadikV
25
Елена Викторовна Хорват
ова: «Тайна царского фаворита»
Елена Викторовна Хорватова
Тайна царского фаворита
«Тайна царского фаворита / Елена Хорвато
ва»: «ВАГРИУС»; Москва; 2006
ISBN ISBN 5-9697-0140-8
Аннотация
Первая мировая война. Молодая
вдова приезжает в заброшенное имение, некогда принадлежавшее ее предку,
фавориту государыни Екатерины II. Жизнь в старой усадьбе мрачна и опасна, п
оместье полно призраков, и никаких иных объяснений, кроме мистических, д
ать тому, что здесь происходит, невозможно. Героиня уже близка к отчаянию,
но в имение приезжает ее веселая подруга, любительница опасных приключе
ний, которая никогда не теряет голову от страха
Елена Хорватова
Тайна царского фаворита
Так много тайн хранит любо
вь,
Так мучат старые гробницы!
Мне ясно кажется, что кровь
Пятнает многие страницы.
И терн сопутствует венцу,
И бремя жизни Ц злое бремя
Но что до этого чтецу,
Неутомимому, как время!..
Николай Гумилев
ГЛАВА 1
Анна
Аня захлопнула книгу и положила ее на привычное место Ц на письменный с
тол, слева от чернильного прибора. Долго ли еще ей суждено держать на свое
м столе любимую книгу? Это был изданный лет пять назад сборник молодого п
оэта Николая Гумилева, стихи которого принято было либо не замечать, либ
о поругивать.
Но Аня, однажды открыв давно пылившуюся на полке книгу с манерным назван
ием «Жемчуга», была поражена музыкой слова и быстро привыкла читать ежед
невно два-три стихотворения Гумилева, помогавших, как ни странно, успоко
ить душевную боль.
О чем писал этот человек в своей книге Ц «крикливой, нарумяненной и наду
шенной», по выражению одного злобного литературного критика? О конкиста
дорах, о пиратах, о жирафах и попугаях? Какое дело молодой вдове русского о
фицера, еще не выплакавшей жгучее горе, до жирафов и озера Чад?
Но от слов Гумилева, и вправду нанизанных, как жемчужины в ожерелье, почем
у-то становилось немного легче дышать, как от заклинаний ворожеи.
Повторяя про себя: «А сердце ноет и стучит, уныло чуя роковое », Анна брод
ила по пустевшей на глазах квартире. Вот и пианино унесли, а вчера она сама
упаковала фарфоровые сервизы, и теперь мрачный сервант молчаливо упрек
ает ее разоренными пыльными полками
Переходя из комнаты в комнату, Аня остановилась у большого зеркала в пер
едней. Из бронзовой рамы на нее смотрело грустное лицо, обрамленное черн
ыми кружевами вдовьей наколки. Отражавшаяся в зеркале женщина в траурны
х одеждах показалась ей незнакомой, хотя Аня привыкла в течение двадцати
с небольшим лет своей жизни ежедневно видеть в зеркале это лицо. Но тепер
ь там, за зеркальным стеклом, была какая-то другая Анна, без улыбки, бледна
я, с глубокой тоской в глазах, припухших от слез, с утянутыми под траурную
наколку волосами
Муж Анны, поручик Чигарев, воевавший в армии генерала Брусилова, погиб в б
ою во время Карпатской операции и похоронен, отпетый полковым священник
ом, где-то там, в Галиции, в наскоро вырытой фронтовой могиле. Вряд ли несча
стной вдове удастся хоть когда-нибудь найти эту могилу, чтобы поплакать
над холмиком и положить на него цветы. И будет заброшенный, никому на чужб
ине не нужный могильный холмик осыпаться, осыпаться, пока не сравняется
с землей
Что же осталось теперь от ее жизни? Одиночество и тоска. И боль утраты, поч
ти физическая боль, от которой трудно дышать.
Ей только двадцать один год Сколько лет у Анны впереди? Возможно, еще оче
нь много. Много-много лет, наполненных этой болью, одиночеством и тоской
Все ее близкие ушли в мир иной, оставив Аню совсем одну на этом свете тянут
ь опостылевшую жизнь. Мама умерла, когда Аня была еще девочкой, потом не ст
ало отца, старшая сестра Нина скончалась от туберкулеза год назад. А тепе
рь убили Алешу
Кажется, совсем недавно сияющая Аня стояла в белом венчальном платье ряд
ом с женихом у аналоя, и сколько радости сулила ей жизнь! И вот война, горьк
ие проводы мужа в действующую армию, долгое ожидание фронтовых писем, да
ющих надежду, что радость еще вернется и нужно только покорно и терпелив
о ждать
Анна привыкла каждое утро ходить в церковь и просить Богородицу сохрани
ть Алексею жизнь Ц больше не у кого было просить помощи.
Но ее молитвы не были услышаны Ц слишком много женщин по всей России про
сили за своих близких, видимо, каждый отдельный голос был неразличим. Анн
а получила извещение, что ее муж, поручик Чигарев, погиб в бою.
После его смерти выяснилось, что денежные дела Чигаревых пребывали не в
лучшем состоянии. И почему такие вещи выясняются всегда после чьей-то см
ерти и всегда неожиданно? Два имения, принадлежавших мужу, были заложены
и перезаложены. Проще оказалось выставить их на торги, чем очистить от до
лгов. Деньги с Аниного банковского счета были потрачены молодоженами на
обустройство своего семейного дома и на военную экипировку уходившего
на фронт мужа. Алексей увлеченно готовился воевать Ц заказал у дорогого
сапожника щегольские хромовые сапоги, у портного Ц короткополую шинел
ь, незаменимую при окопной жизни, и несколько лишних мундиров (ведь на фро
нте все быстро приходит в негодность, там стирать и гладить обмундирован
ие будет сложно!), купил новую шашку и штук пять револьверов различных мар
ок, не доверяя казенному табельному оружию
Говорили, что, устроив для друзей прощальный ужин, Алексей решил напосле
док побаловаться картишками и крупно проигрался. Но этим разговорам Аня
не придавала значения Ц даже если и так, он ведь едет воевать, когда еще е
му доведется беззаботно повеселиться?
Но как бы то ни было, неожиданно оказалось, что счет в банке, откуда всегда
можно было снять деньги, почти пуст. Платить за аренду богатой московско
й квартиры молодой вдове было нечем, и пришлось, пряча слезы, отказаться о
т семейного гнездышка, которое с такой любовью устраивала Аня после свад
ьбы. Со вкусом подобранные ковры, портьеры, старинные кресла и вазы пришл
ось распродать за гроши. Шла война, и предметы обстановки резко обесцени
лись Ц всем уже было не до интерьеров
Впрочем, все равно жить в Москве становилось все сложнее Ц с начала войн
ы цены на продовольствие в крупных городах ощутимо выросли, и кухарка, во
звращаясь с рынка, только и делала, что жаловалась на дороговизну. Шутка с
казать, за фунт говядины, которому до войны красная цена была гривенник, т
еперь просили полтину Даже хлеб и тот подорожал!
Аня подумала-подумала и решила, что самым лучшим для нее будет уехать в ст
арое дедовское имение Привольное, унаследованное после смерти родител
ей. Слава Богу, это имение не было заложено, а в деревне можно совершенно б
езбедно прожить и на маленькую вдовью пенсию. Алексей, как только попада
л в сложные денежные обстоятельства, каждый раз уговаривал Аню заложить
или продать Привольное, но она при всей любви к мужу никак не могла этого с
делать Ц в парке усадьбы были похоронены ее дед и бабушка. Нельзя же было
продать вместе с имением могилы близких?
К счастью, муж в конце концов понял, что она не в силах расстаться с Привол
ьным, и не только перестал настаивать на продаже, но даже, уезжая на фронт,
просил ее любой ценой сохранить старый дедовский дом.
И вот теперь у Ани есть свой угол, где она сможет найти покой. В Москве никт
о из знакомых не хотел понять ее тоску Ц ее заставляли принимать участи
е в каких-то благотворительных комитетах, дежурить в госпитале, собират
ь посылки для фронта Считалось, что вдовам чрезвычайно полезно загружа
ть себя общественной деятельностью. Подруги приходили к ней читать пись
ма из действующей армии от мужей и женихов, показывали фотографии затяну
тых в военные портупеи красавцев
Красавцы военные в посланиях к близким всячески хвалились своими фронт
овыми подвигами и порой настолько увлекались, что сбалтывали лишнее, и и
х письма, попадая по пути домой в лапы военной цензуры, покрывались множе
ством черных помарок, скрывавших опасные слова. Но эти хвастуны, якобы чу
ть ли не в одиночку бравшие в плен полки немцев, были живы и здоровы и прод
олжали радовать родных своими байками.
А ее Алеши больше не было на свете! Хуже таких писем могло быть только одно
Ц когда знакомые с притворно унылыми лицами заглядывали Анне в глаза и
говорили: «Дорогая, мы так тебе соболезнуем! Ну надо же Ц Алешу убили! И кт
о бы мог подумать! Такой цветущий мужчина, почти мальчик Ц и вот на тебе! Н
о ты, похоже, уже оправляешься потихоньку? Сделай над собой усилие, дорога
я. Ты еще так молода, а время Ц лучший лекарь».
Нет, уехать, уехать от этой раздражающей московской суеты, от бестактных
людей, от сочувственных расспросов, скрывающих назойливое любопытство
к чужой беде И укрыть от всех свою боль.
Привольное находилось у самой границы Московской губернии, в глухом мес
те, куда выходили клином вековые владимирские леса. От ближайшей железно
дорожной станции до усадьбы нужно было ехать еще верст двенадцать на лош
адях.
Старая няня, вековавшая свой век в Привольном после того, как Нина и Анюта
выросли, встретила свою питомицу на станции, подрядив возницу.
Аня вышла из вагона и с наслаждением вдохнула полной грудью Ц здешний в
оздух, напоенный ароматами трав, хвои и качавшихся рядом с железнодорожн
ыми путями полевых цветов, так отличался от летнего воздуха Москвы, проп
итанного цементной пылью и жаром раскалившихся на солнце камней и жестя
ных крыш Даже голова слегка закружилась.
Ц Ой, детонька ты моя горемычная, Ц кинулась няня со слезами к Анне. Ц Н
есчастная ты моя сиротинушка! Ой, убили соколика нашего, красавца писано
го! Ой, горе Вот она, война-то проклятая! Немчура окаянная что понаделала!
Вдовой мою кровиночку оставила в двадцать-то лет! Чтобы их-то жены аспидс
кие так вдовели! Чтоб они все пропали, чертово семя! Чтоб их небесным огнем
попалило, чтоб они с голоду попухли
Ц Няня, перестань, пожалуйста, причитать! Ц сказала Аня, целуя няньку в м
окрую от слез щеку. Ц У меня и так на душе тяжело. Не рви мне сердце. Поедем
домой.
Возница устроил женщин в тарантасе, разместил багаж и тронул лошадь. Усп
евшая утереть слезы няня всю дорогу тарахтела, рассказывая местные ново
сти про каких-то забытых, а то и вовсе не знакомых Анне людей. Аня рассеянн
о слушала, глядя по сторонам. Обширные поля, перемежающиеся перелесками,
вскоре остались позади и по бокам дороги выросли две высокие зубчатые ст
ены старых елей.
До Привольного оставалось версты четыре, когда возница вдруг резко натя
нул вожжи и с криком: «Тпру, окаянная!» Ц остановил свою неторопливую лош
адку.
Ц Что случилось? Ц спросила его Аня.
Ц Не взыщите, барыня-голубушка, на дороге впереди похороны. Примета дурн
ая. И навстречу гробу скакать нехорошо, и мимо пропустить плохо. Свернем о
т греха в лес. Леском-то еще быстрей, поди, доберемся.
Возница направил лошадку с хорошо наезженной дороги на две расхлябанны
е колеи, уходящие в чащу. Няня, вытянув шею, взглянула в сторону довольно м
ноголюдной похоронной процессии. Уже можно было разглядеть, что на прост
ых дрогах везут небогатый деревянный гроб, а за ним идет целая толпа. Пере
крестившись, нянька прошептала:
Ц Упокой, Господи, новопреставленную рабу твою, невинно убиенную.
Ц Слышь-ка, Макаровна, кого хоронят-то? Поди, Пелагею, Кузнецову дочку? Ц
спросил с козел возница. Ц Народу, гляжу, прорва собралась. Не иначе Пела
гею на погост повезли.
Ц Ее, ее, бедняжку, пусть земля ей пухом
Анна наконец отвлеклась от собственных грустных мыслей и спросила:
Ц Няня, а почему похороны такие многолюдные? Эту Пелагею, наверное, все т
ут любили.
Ц А за что ее не любить? Ц откликнулась няня. Ц Девка была хорошая, добр
ая, скромная. Да и погибла как Ой, Нюточка, не хотела я тебе допреж времени
говорить, да вот довелось-таки. Не первая девка-то в наших местах гибнет,
Ц няня опасливо оглянулась по сторонам и перешла на шепот. Ц Уже четвер
тую в лесу с перерезанным горлом находят. Сперва Матрешу, что в трактире у
Сысоева прислуживала, мертвую нашли, и горло, сказывают, распорото от уха
до уха, оборони Господь. Потом поповну, дочку батюшки из гиреевской церкв
и зарезали. Батюшка-то слег с горя, дней десять службу служить не мог, а как
оправился, пришел на заутреню, мы смотрим, а он весь седой. Был-то, пока дочк
а жива была, с проседью, соль с перцем, как говорится. А тут белый стал как лу
нь. Вот горюшко-то что делает!
Няня тяжко вздохнула и покачала головой, выражая сочувствие несчастном
у священнику.
Ц Девкам бы поостеречься, из дому носу не высовывать, пока такие дела тво
рятся, так нет, все одно по лесу шастают, пока убийце в лапы не попадут. Учит
ельницу молоденькую из церковно-приходской школы следом зарезали, хоро
шенькая такая барышня была, беленькая, веселая С детишками все возилась
А теперь вот Пелагею хоронят. И на кого думать Ц не знаем. Народ совсем б
ез креста стал. В лесах, говорят, дезертиры беглые прячутся, в ватагу сбили
сь, окаянные, бывает, и на дорогах разбойничают. Они, поди, и за смертоубийс
тва принялись Кому бы еще?
Ц Да это, поди, не дезертиры, Ц вмешался возница. Ц Грешишь ты на них, Мак
аровна. Дезертиры-то наши парни, простые, крещеные, греха такого на душу н
е возьмут. Другое дело ограбить кого на дороге с голодухи, это дело понятн
ое, голод не тетка. Жрать захочешь, так волей-неволей на чужое потянешься.
А чтобы девкам горло в лесу резать Ц у нас такого отродясь не бывало. Я ва
м вот что скажу, сударыни вы мои На лесопилке пленные турки работают
Ц Турки? Ц удивленно переспросила Аня. Ц На лесопилке?
Ц Ну, может, и не турки, пес их знает, но так на турков смахивают, Ц продолж
ал возница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
25
Елена Викторовна Хорват
ова: «Тайна царского фаворита»
Елена Викторовна Хорватова
Тайна царского фаворита
«Тайна царского фаворита / Елена Хорвато
ва»: «ВАГРИУС»; Москва; 2006
ISBN ISBN 5-9697-0140-8
Аннотация
Первая мировая война. Молодая
вдова приезжает в заброшенное имение, некогда принадлежавшее ее предку,
фавориту государыни Екатерины II. Жизнь в старой усадьбе мрачна и опасна, п
оместье полно призраков, и никаких иных объяснений, кроме мистических, д
ать тому, что здесь происходит, невозможно. Героиня уже близка к отчаянию,
но в имение приезжает ее веселая подруга, любительница опасных приключе
ний, которая никогда не теряет голову от страха
Елена Хорватова
Тайна царского фаворита
Так много тайн хранит любо
вь,
Так мучат старые гробницы!
Мне ясно кажется, что кровь
Пятнает многие страницы.
И терн сопутствует венцу,
И бремя жизни Ц злое бремя
Но что до этого чтецу,
Неутомимому, как время!..
Николай Гумилев
ГЛАВА 1
Анна
Аня захлопнула книгу и положила ее на привычное место Ц на письменный с
тол, слева от чернильного прибора. Долго ли еще ей суждено держать на свое
м столе любимую книгу? Это был изданный лет пять назад сборник молодого п
оэта Николая Гумилева, стихи которого принято было либо не замечать, либ
о поругивать.
Но Аня, однажды открыв давно пылившуюся на полке книгу с манерным назван
ием «Жемчуга», была поражена музыкой слова и быстро привыкла читать ежед
невно два-три стихотворения Гумилева, помогавших, как ни странно, успоко
ить душевную боль.
О чем писал этот человек в своей книге Ц «крикливой, нарумяненной и наду
шенной», по выражению одного злобного литературного критика? О конкиста
дорах, о пиратах, о жирафах и попугаях? Какое дело молодой вдове русского о
фицера, еще не выплакавшей жгучее горе, до жирафов и озера Чад?
Но от слов Гумилева, и вправду нанизанных, как жемчужины в ожерелье, почем
у-то становилось немного легче дышать, как от заклинаний ворожеи.
Повторяя про себя: «А сердце ноет и стучит, уныло чуя роковое », Анна брод
ила по пустевшей на глазах квартире. Вот и пианино унесли, а вчера она сама
упаковала фарфоровые сервизы, и теперь мрачный сервант молчаливо упрек
ает ее разоренными пыльными полками
Переходя из комнаты в комнату, Аня остановилась у большого зеркала в пер
едней. Из бронзовой рамы на нее смотрело грустное лицо, обрамленное черн
ыми кружевами вдовьей наколки. Отражавшаяся в зеркале женщина в траурны
х одеждах показалась ей незнакомой, хотя Аня привыкла в течение двадцати
с небольшим лет своей жизни ежедневно видеть в зеркале это лицо. Но тепер
ь там, за зеркальным стеклом, была какая-то другая Анна, без улыбки, бледна
я, с глубокой тоской в глазах, припухших от слез, с утянутыми под траурную
наколку волосами
Муж Анны, поручик Чигарев, воевавший в армии генерала Брусилова, погиб в б
ою во время Карпатской операции и похоронен, отпетый полковым священник
ом, где-то там, в Галиции, в наскоро вырытой фронтовой могиле. Вряд ли несча
стной вдове удастся хоть когда-нибудь найти эту могилу, чтобы поплакать
над холмиком и положить на него цветы. И будет заброшенный, никому на чужб
ине не нужный могильный холмик осыпаться, осыпаться, пока не сравняется
с землей
Что же осталось теперь от ее жизни? Одиночество и тоска. И боль утраты, поч
ти физическая боль, от которой трудно дышать.
Ей только двадцать один год Сколько лет у Анны впереди? Возможно, еще оче
нь много. Много-много лет, наполненных этой болью, одиночеством и тоской
Все ее близкие ушли в мир иной, оставив Аню совсем одну на этом свете тянут
ь опостылевшую жизнь. Мама умерла, когда Аня была еще девочкой, потом не ст
ало отца, старшая сестра Нина скончалась от туберкулеза год назад. А тепе
рь убили Алешу
Кажется, совсем недавно сияющая Аня стояла в белом венчальном платье ряд
ом с женихом у аналоя, и сколько радости сулила ей жизнь! И вот война, горьк
ие проводы мужа в действующую армию, долгое ожидание фронтовых писем, да
ющих надежду, что радость еще вернется и нужно только покорно и терпелив
о ждать
Анна привыкла каждое утро ходить в церковь и просить Богородицу сохрани
ть Алексею жизнь Ц больше не у кого было просить помощи.
Но ее молитвы не были услышаны Ц слишком много женщин по всей России про
сили за своих близких, видимо, каждый отдельный голос был неразличим. Анн
а получила извещение, что ее муж, поручик Чигарев, погиб в бою.
После его смерти выяснилось, что денежные дела Чигаревых пребывали не в
лучшем состоянии. И почему такие вещи выясняются всегда после чьей-то см
ерти и всегда неожиданно? Два имения, принадлежавших мужу, были заложены
и перезаложены. Проще оказалось выставить их на торги, чем очистить от до
лгов. Деньги с Аниного банковского счета были потрачены молодоженами на
обустройство своего семейного дома и на военную экипировку уходившего
на фронт мужа. Алексей увлеченно готовился воевать Ц заказал у дорогого
сапожника щегольские хромовые сапоги, у портного Ц короткополую шинел
ь, незаменимую при окопной жизни, и несколько лишних мундиров (ведь на фро
нте все быстро приходит в негодность, там стирать и гладить обмундирован
ие будет сложно!), купил новую шашку и штук пять револьверов различных мар
ок, не доверяя казенному табельному оружию
Говорили, что, устроив для друзей прощальный ужин, Алексей решил напосле
док побаловаться картишками и крупно проигрался. Но этим разговорам Аня
не придавала значения Ц даже если и так, он ведь едет воевать, когда еще е
му доведется беззаботно повеселиться?
Но как бы то ни было, неожиданно оказалось, что счет в банке, откуда всегда
можно было снять деньги, почти пуст. Платить за аренду богатой московско
й квартиры молодой вдове было нечем, и пришлось, пряча слезы, отказаться о
т семейного гнездышка, которое с такой любовью устраивала Аня после свад
ьбы. Со вкусом подобранные ковры, портьеры, старинные кресла и вазы пришл
ось распродать за гроши. Шла война, и предметы обстановки резко обесцени
лись Ц всем уже было не до интерьеров
Впрочем, все равно жить в Москве становилось все сложнее Ц с начала войн
ы цены на продовольствие в крупных городах ощутимо выросли, и кухарка, во
звращаясь с рынка, только и делала, что жаловалась на дороговизну. Шутка с
казать, за фунт говядины, которому до войны красная цена была гривенник, т
еперь просили полтину Даже хлеб и тот подорожал!
Аня подумала-подумала и решила, что самым лучшим для нее будет уехать в ст
арое дедовское имение Привольное, унаследованное после смерти родител
ей. Слава Богу, это имение не было заложено, а в деревне можно совершенно б
езбедно прожить и на маленькую вдовью пенсию. Алексей, как только попада
л в сложные денежные обстоятельства, каждый раз уговаривал Аню заложить
или продать Привольное, но она при всей любви к мужу никак не могла этого с
делать Ц в парке усадьбы были похоронены ее дед и бабушка. Нельзя же было
продать вместе с имением могилы близких?
К счастью, муж в конце концов понял, что она не в силах расстаться с Привол
ьным, и не только перестал настаивать на продаже, но даже, уезжая на фронт,
просил ее любой ценой сохранить старый дедовский дом.
И вот теперь у Ани есть свой угол, где она сможет найти покой. В Москве никт
о из знакомых не хотел понять ее тоску Ц ее заставляли принимать участи
е в каких-то благотворительных комитетах, дежурить в госпитале, собират
ь посылки для фронта Считалось, что вдовам чрезвычайно полезно загружа
ть себя общественной деятельностью. Подруги приходили к ней читать пись
ма из действующей армии от мужей и женихов, показывали фотографии затяну
тых в военные портупеи красавцев
Красавцы военные в посланиях к близким всячески хвалились своими фронт
овыми подвигами и порой настолько увлекались, что сбалтывали лишнее, и и
х письма, попадая по пути домой в лапы военной цензуры, покрывались множе
ством черных помарок, скрывавших опасные слова. Но эти хвастуны, якобы чу
ть ли не в одиночку бравшие в плен полки немцев, были живы и здоровы и прод
олжали радовать родных своими байками.
А ее Алеши больше не было на свете! Хуже таких писем могло быть только одно
Ц когда знакомые с притворно унылыми лицами заглядывали Анне в глаза и
говорили: «Дорогая, мы так тебе соболезнуем! Ну надо же Ц Алешу убили! И кт
о бы мог подумать! Такой цветущий мужчина, почти мальчик Ц и вот на тебе! Н
о ты, похоже, уже оправляешься потихоньку? Сделай над собой усилие, дорога
я. Ты еще так молода, а время Ц лучший лекарь».
Нет, уехать, уехать от этой раздражающей московской суеты, от бестактных
людей, от сочувственных расспросов, скрывающих назойливое любопытство
к чужой беде И укрыть от всех свою боль.
Привольное находилось у самой границы Московской губернии, в глухом мес
те, куда выходили клином вековые владимирские леса. От ближайшей железно
дорожной станции до усадьбы нужно было ехать еще верст двенадцать на лош
адях.
Старая няня, вековавшая свой век в Привольном после того, как Нина и Анюта
выросли, встретила свою питомицу на станции, подрядив возницу.
Аня вышла из вагона и с наслаждением вдохнула полной грудью Ц здешний в
оздух, напоенный ароматами трав, хвои и качавшихся рядом с железнодорожн
ыми путями полевых цветов, так отличался от летнего воздуха Москвы, проп
итанного цементной пылью и жаром раскалившихся на солнце камней и жестя
ных крыш Даже голова слегка закружилась.
Ц Ой, детонька ты моя горемычная, Ц кинулась няня со слезами к Анне. Ц Н
есчастная ты моя сиротинушка! Ой, убили соколика нашего, красавца писано
го! Ой, горе Вот она, война-то проклятая! Немчура окаянная что понаделала!
Вдовой мою кровиночку оставила в двадцать-то лет! Чтобы их-то жены аспидс
кие так вдовели! Чтоб они все пропали, чертово семя! Чтоб их небесным огнем
попалило, чтоб они с голоду попухли
Ц Няня, перестань, пожалуйста, причитать! Ц сказала Аня, целуя няньку в м
окрую от слез щеку. Ц У меня и так на душе тяжело. Не рви мне сердце. Поедем
домой.
Возница устроил женщин в тарантасе, разместил багаж и тронул лошадь. Усп
евшая утереть слезы няня всю дорогу тарахтела, рассказывая местные ново
сти про каких-то забытых, а то и вовсе не знакомых Анне людей. Аня рассеянн
о слушала, глядя по сторонам. Обширные поля, перемежающиеся перелесками,
вскоре остались позади и по бокам дороги выросли две высокие зубчатые ст
ены старых елей.
До Привольного оставалось версты четыре, когда возница вдруг резко натя
нул вожжи и с криком: «Тпру, окаянная!» Ц остановил свою неторопливую лош
адку.
Ц Что случилось? Ц спросила его Аня.
Ц Не взыщите, барыня-голубушка, на дороге впереди похороны. Примета дурн
ая. И навстречу гробу скакать нехорошо, и мимо пропустить плохо. Свернем о
т греха в лес. Леском-то еще быстрей, поди, доберемся.
Возница направил лошадку с хорошо наезженной дороги на две расхлябанны
е колеи, уходящие в чащу. Няня, вытянув шею, взглянула в сторону довольно м
ноголюдной похоронной процессии. Уже можно было разглядеть, что на прост
ых дрогах везут небогатый деревянный гроб, а за ним идет целая толпа. Пере
крестившись, нянька прошептала:
Ц Упокой, Господи, новопреставленную рабу твою, невинно убиенную.
Ц Слышь-ка, Макаровна, кого хоронят-то? Поди, Пелагею, Кузнецову дочку? Ц
спросил с козел возница. Ц Народу, гляжу, прорва собралась. Не иначе Пела
гею на погост повезли.
Ц Ее, ее, бедняжку, пусть земля ей пухом
Анна наконец отвлеклась от собственных грустных мыслей и спросила:
Ц Няня, а почему похороны такие многолюдные? Эту Пелагею, наверное, все т
ут любили.
Ц А за что ее не любить? Ц откликнулась няня. Ц Девка была хорошая, добр
ая, скромная. Да и погибла как Ой, Нюточка, не хотела я тебе допреж времени
говорить, да вот довелось-таки. Не первая девка-то в наших местах гибнет,
Ц няня опасливо оглянулась по сторонам и перешла на шепот. Ц Уже четвер
тую в лесу с перерезанным горлом находят. Сперва Матрешу, что в трактире у
Сысоева прислуживала, мертвую нашли, и горло, сказывают, распорото от уха
до уха, оборони Господь. Потом поповну, дочку батюшки из гиреевской церкв
и зарезали. Батюшка-то слег с горя, дней десять службу служить не мог, а как
оправился, пришел на заутреню, мы смотрим, а он весь седой. Был-то, пока дочк
а жива была, с проседью, соль с перцем, как говорится. А тут белый стал как лу
нь. Вот горюшко-то что делает!
Няня тяжко вздохнула и покачала головой, выражая сочувствие несчастном
у священнику.
Ц Девкам бы поостеречься, из дому носу не высовывать, пока такие дела тво
рятся, так нет, все одно по лесу шастают, пока убийце в лапы не попадут. Учит
ельницу молоденькую из церковно-приходской школы следом зарезали, хоро
шенькая такая барышня была, беленькая, веселая С детишками все возилась
А теперь вот Пелагею хоронят. И на кого думать Ц не знаем. Народ совсем б
ез креста стал. В лесах, говорят, дезертиры беглые прячутся, в ватагу сбили
сь, окаянные, бывает, и на дорогах разбойничают. Они, поди, и за смертоубийс
тва принялись Кому бы еще?
Ц Да это, поди, не дезертиры, Ц вмешался возница. Ц Грешишь ты на них, Мак
аровна. Дезертиры-то наши парни, простые, крещеные, греха такого на душу н
е возьмут. Другое дело ограбить кого на дороге с голодухи, это дело понятн
ое, голод не тетка. Жрать захочешь, так волей-неволей на чужое потянешься.
А чтобы девкам горло в лесу резать Ц у нас такого отродясь не бывало. Я ва
м вот что скажу, сударыни вы мои На лесопилке пленные турки работают
Ц Турки? Ц удивленно переспросила Аня. Ц На лесопилке?
Ц Ну, может, и не турки, пес их знает, но так на турков смахивают, Ц продолж
ал возница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38