— Да. Решил похвастаться новой работой.
— Ты про «Тощего Бена»?
— Да. Это и вправду стоящее дело?
— Похоже на то. Наши юристы сворой набросились на производителя. Для них главное — количество исков. Нанимают бедолаг вроде Форреста и бросают их в драку.
— Они должны быть лишены лицензии.
— Половина из нас должна. По-моему, тебе стоит приехать. Чем раньше мы решим вопрос о наследстве, тем скорее Форрест возьмется за ум. Мне тошно слушать его обвинения.
— Дата слушания в суде известна?
— В принципе можно подойти туда на следующей неделе, в среду. Думаю, будет лучше, если ты задержишься у нас на несколько дней.
— Я, собственно, так и собирался. Подъеду, можешь рассчитывать.
— Только предупреди. Хочу, чтобы ты застал Форреста трезвым.
— Еще раз прости, Гарри Рекс.
Заснуть после разговора Рэю не удалось. Он рассеянно листал в гостиной сборник постановлений Верховного суда страны, когда прозвенел очередной звонок, на этот раз его новенького сотового телефона. Явно ошиблись номером, подумал он, нажал кнопку и настороженно произнес:
— Алло?
— Почему вы не спите?— прозвучал в трубке глубокий бархатистый голос Кори Кроуфорда.
— Мешают звонки. Где вы?
— Неподалеку. У вас все в норме?
— Да. Сейчас четыре утра. Скажите, ваши подчиненные когда-нибудь спят?
— Они почти все время дремлют. На вашем месте я бы выключил свет.
— Благодарю за совет. А что, мои окна кого-то интересуют?
— Пока нет.
— Это успокаивает.
— Мне нужно было убедиться.
— Понимаю.
Рэй выключил свет в комнатах и отправился в спальню, где горел всего лишь ночник. Мысль о нескольких сотнях долларов, которые он выложит детективу за его бдительное дежурство, прогнала остатки сна. «Не валяй дурака,— сказал себе Рэй.— На данный момент это твое самое разумное вложение денег».
Ровно в пять он крадучись, как если бы за ним кто-то наблюдал, пробрался в кухню и, не зажигая света, наполнил кофейник. Дожидаясь, пока напиток сварится, позвонил Кроуфорду.
— Слушаю,— прозвучал из трубки заспанный голос.
— У меня тут поспевает кофе, не хотите чашечку?
— Идея так себе, но все равно спасибо.
— Один момент, Кори. Сегодня после обеда я вылетаю в Атлантик-Сити. Ручка у вас с собой?
— Да, записываю.
— В три часа, на белой «бонанзе», бортовой номер восемь-один-пять-Ромео, имя инструктора — Фог Ньютон. Ночь проведем в казино «Каньон» и вернемся завтра к полудню. Машину свою я оставлю в аэропорту, как обычно. Еще что-нибудь?
— Мы понадобимся вам в Атлантик-Сити?
— Нет. Обойдусь.
ГЛАВА 21
Организацией консорциума занялся один из приятелей Дика Докера. К нему присоединились два офтальмолога, руководившие клиниками в Западной Виргинии. Оба совсем недавно овладели навыками пилотирования, но уже твердо вознамерились сократить время своих перелетов. Приятель Докера рассчитывал пользоваться «бонанзой» не более двенадцати часов в месяц. Троице оставалось найти четвертого члена и заключить сделку. Предполагалось, что каждый пайщик внесет в общий фонд пятьдесят тысяч долларов, а недостающую сумму консорциум возьмет в банке — цена самолета составляла триста девяносто тысяч, и снижать ее хозяин не собирался. Ссуда должна была быть погашена в течение шести лет, ежемесячная выплата по ней равнялась восьмистам девяноста долларам на человека.
Для пилота Этли это означало одиннадцать часов в воздухе за штурвалом «сессны».
Положительными сторонами сделки являлись общие расходы на амортизацию машины и возможность использовать «бонанзу» по своему усмотрению, если в ней не нуждались другие партнеры. Негативными — плата за аренду ангара, горючее, обслуживание и иные мелочи, список которых сводил с ума. Ничего приятного не видел Рэй и в перспективе иметь дело с тремя совершенно посторонними людьми.
Но пятьюдесятью тысячами долларов он готов был поступиться, равно как и ежемесячным взносом в восемьсот девяносто. Рэю ужасно хотелось ощутить себя хотя бы совладельцем самолета, в глубине же души он считал его своей безраздельной собственностью.
Если верить результатам маркетинговых исследований, спрос на «бонанзу», даже на вторичном рынке, был достаточно высок. По классу безопасности «птичка» считалась второй после «сессны», однако фактически ничем ей не уступала. Рэй двое суток не расставался с текстом договора, перечитывая его в своем рабочем кабинете, дома, за столиком кафе во время обеда. По всему выходило: троица вполне может обойтись и без четвертого участника сделки. Единственное, что от него требовалось,— это поставить в пяти местах свое имя.
За день до отъезда в Миссисипи Рэй в последний раз перечел уже досконально изученный документ, махнул рукой на сомнения и подписал все бумаги.
Если кто-то и шел по его следу, то дело свое эти люди делали мастерски. Потратив шесть дней на бесплодные попытки определить, кто сел Рэю на хвост, Кроуфорд заключил: никакой слежки за его клиентом не существует. Рэй заплатил детективу три тысячи восемьсот долларов и сказал, что в случае необходимости непременно с ним свяжется.
Под видом перевозки в хранилище миссис Чейни домашнего скарба он ежедневно проверял, на месте ли пачки банкнот. Через некоторое время оба бокса, 14Б и 37Ф, походили на лавку старьевщика.
Накануне отъезда Рэй зашел в офис владелицы склада узнать, не освободилась ли ячейка под номером 18Р.
— Да, пару дней назад.
— Я бы занял и ее.
— Это будет уже третья.
— Мне не хватает места.
— Почему бы вам не снять одно помещение, у нас есть любые площади.
— Может быть, чуть позже. Пока меня устроят три маленьких.
До причуд клиентов хозяйке не было дела. На имя несуществующей фирмы «Ньютон авиэйшн» Рэй арендовал бокс 18Р, заплатив сразу за шесть месяцев. Убедившись в отсутствии любопытствующих взглядов, перенес деньги из 37Ф на новое место, где уже стояли сделанные на заказ контейнеры. Изготовлены они были из винила, покрытого пленкой окиси алюминия, и могли выдерживать температуру до трехсот градусов по шкале Фаренгейта. Каждый был абсолютно герметичным, каждый имел надежные запоры. Чтобы уложить все три миллиона наличными, потребовалось пять контейнеров. Рэй и сам не знал, для кого разыгрывает этот спектакль, но, окончив работу, с облегчением перевел дух.
На протяжении последних дней Рэй вообще жил по чьему-то чужому сценарию: добирался от дома до колледжа другой дорогой, проложил новый маршрут для утренней пробежки, стал обедать в другом кафе, заходить в книжные магазины, в которых раньше не бывал. При этом он не забывал отмечать вокруг все, что хоть как-то нарушало рутину повседневности. Быстрый взгляд в зеркало заднего обзора, мгновенный поворот головы на перекрестке, настороженное посматривание сквозь стеллажи с книгами в магазине. За ним шли по пятам, он это чувствовал.
До поездки на Юг Рэй все-таки решил отобедать с Кейли. Пусть Джоан официально еще значилась студенткой — экзамены позади, кому какая разница? На лето она остается в городе, и при известной осторожности можно было бы начать встречаться. С женщинами без осторожности нельзя, а в данном случае ее необходимо убедить: от Джоан можно ожидать чего угодно.
Однако первый же телефонный звонок бывшей ученице принес разочарование. Ответил мужчина — молодой мужчина, как мгновенно стало ясно Рэю,— и голос его звучал не слишком приветливо. Взяв трубку, Кейли обошлась всего несколькими словами.
— Может, позвонить в другое время?— спросил Рэй.
— Нет, я найду тебя сама.
Он прождал три дня и с легким сердцем, будто отрывая листок календаря, поставил на Джоан крест.
Все дела в Шарлотсвилле были закончены. Забравшись в кабину «бонанзы», Рэй с неохотой уступил место у штурвала Фогу Ньютону и через четыре часа прибыл в Мемфис. У здания аэровокзала взял такси и отправился к Форресту.
Свой первый и пока единственный визит в дом Элли Крум Рэй нанес несколько лет назад и по тому же поводу. Форрест растворился в нирване, исчез. Судья даже решил, что младшего сына нет в живых. Будучи человеком чрезвычайно занятым, он не мог позволить себе отправиться на поиски непутевого чада, да и зачем — ведь у него был Рэй.
Старый, викторианского стиля дом стоял в центре Мемфиса. Построил его собственными руками отец Элли, процветавший некогда бизнесмен. От былого богатства семьи остались лишь воспоминания. Некоторое время Форресту мерещились кипы ценных бумаг и фамильные деньги под крышей дома, однако пятнадцать лет спустя он распрощался со своими надеждами. В начале совместной жизни брат занимал хозяйскую спальню, но сейчас был вынужден довольствоваться скромной комнаткой в подвале. Кроме него, в доме проживали и другие постояльцы, все как один художники, влачившие полуголодное существование.
У подъезда Рэй попросил таксиста остановить машину. Кусты, что окаймляли дорожку к двери, были давно не стрижены, крыша чуть просела, но в целом выглядел особняк довольно прилично. Каждый год в октябре Форрест покрывал стены новым слоем краски, вернее, красок — самой немыслимой палитры, споры о которой велись на протяжении предыдущих двенадцати месяцев. Сейчас главенствовал бирюзовый цвет неба с редкими вкраплениями красного и оранжевого. Если верить брату, однажды он разрисовал стены павлинами.
Молодая женщина с молочно-белой кожей и иссиня-черными волосами приветствовала профессора на пороге без малейшего намека на гостеприимство.
— Да?
Прихожая за ее спиной напоминала пещеру.
— Элли у себя?— столь же бесцеремонно спросил Рэй.
— Она занята. Что передать?
— Скажите, ее хочет видеть Рэй Этли, брат Форреста.
— Кого-кого?
— Форреста, что живет в подвале.
— Ах, этого…
Женщина скрылась, в глубине дома зазвучали голоса.
Через минуту в проеме двери возникла Элли. Мощное тело было скрыто под складками затянутой узлом на груди простыни, которую украшали мокрые пятна и потеки не успевшей засохнуть глины. Руки Элли вытирала старым посудным полотенцем, на лице — кислое выражение оторванного от своей вдохновенной работы гения.
— Привет, Рэй,— буднично сказала она и распахнула дверь.
— Привет, Элли.— Вслед за хозяйкой дома Рэй прошел в гостиную.
— Труди, милочка, принеси нам чаю!— крикнула ваятельница.
Невидимая Труди даже не отозвалась. Стен гостиной почти не было видно за полками с горшками и вазами тех причудливых форм, что могут возникнуть лишь в мозгу объятого горячечным жаром человека. По словам Форреста, на лепку у Элли уходило более десяти часов в день, и расставаться со своими творениями она не намеревалась.
— Мне так жаль вашего отца,— ровным голосом проговорила Элли.
Они уселись друг против друга за круглый стеклянный столик. Хрупкий прозрачный диск покоился на трех глиняных фаллосах, выкрашенных в разные оттенки синего цвета. Рэй опасался прикоснуться к уникальному предмету обстановки рукой.
— Спасибо,— несколько принужденно ответил он.
Ни звонка, ни письма, ни букета цветов на похороны, вообще ни слова сочувствия до этой неожиданной для обоих встречи. За стеной слышались звуки классической музыки.
— Ты, наверное, к Форресту?
— Да.
— Последнее время я его почти не вижу. Ты же знаешь, он обитает в подвале, уходит и приходит, когда захочет, как мартовский кот. Сегодня утром послала к нему подругу, проведать что к чему. Та возвращается, говорит, похоже, его уже неделю как нет. Вместе мы не спали лет пять-шесть.
— Это куда больше того, о чем я собирался спросить.
— Он даже не звонит.
Труди внесла в комнату чайный поднос, еще один рожденный буйными фантазиями хозяйки шедевр. Чашками служили пузатые бочонки с непропорционально тонкими ручками.
— Сливки? Сахар?— Элли подвинула к нему две вазочки.
— Сахар.
Она вручила Рэю бочонок. Упади тяжелый сосуд ему на ногу — травмы не миновать.
— Как у брата дела?— спросил он, когда Труди оставила их вдвоем.
— То пьян, то трезв. Это же Форрест.
— Наркотики?
— Туда лучше не соваться. Ты и сам не захочешь знать.
— Пожалуй.— Рэй пригубил напиток. Жидкость благоухала розами, одного ее глотка оказалось для него достаточно.— Прошлой ночью Форрест с кем-то подрался, тебе говорили? Я слышал, у него сломан нос.
— Не в первый раз. С чего вы, мужчины, так любите после выпивки молотить друг друга кулаками?
Хотя вопрос звучал обоснованно и логично, ответа Рэй не нашел. Прикрыв глаза, Элли с наслаждением сделала глоток. Многие годы назад мисс Крум считалась весьма привлекательной женщиной, но сейчас, приближаясь к своему пятидесятилетию, она оставила всякие попытки выглядеть хорошенькой.
— Тебе на него наплевать?— напрямик спросил Рэй.
— Ошибаешься.
— Да ну?
— Неужели это так серьезно?
— Форрест — мой брат. Кому еще о нем позаботиться?
— Поначалу мы сгорали от страсти, кровать не выдерживала, а потом интерес к сексу как-то пропал. Я заплыла жиром, с головой ушла в работу.
Рэй огляделся по сторонам.
— К тому же коту здесь есть кем поживиться.— Элли кивнула на дверь, за которой скрылась Труди.— Форрест — отличный друг, Рэй. Думаю, где-то в глубине души я все еще люблю его. Но он слишком зависит от своих слабостей, ты понимаешь, о чем я. И всегда будет зависеть. Это мало способствует развитию отношений.
— Понимаю. Можешь верить, очень хорошо понимаю.
— А ведь он — один из лучших. Ему хватает ума и сил остановиться в последнюю минуту.
— Но не удержать себя от сползания вниз.
— Вот-вот. Пятнадцать лет назад я поставила точку. Такие натуры, как он и я, подобны двум кускам кремня. Поэтому он перебрался в подвал.
Там ему гораздо лучше, решил про себя Рэй. Поблагодарив за чай, он встал.
Элли проводила гостя до двери.
ГЛАВА 22
Процедура утверждения завещанного Ройбеном Винсентом Этли имущества состоялась в том самом зале, где в качестве председателя окружного суда он провел тридцать два года своей жизни. Портрет неутомимого борца за справедливость строго взирал со стены на аудиторию. Портрет был тем самым, что тремя неделями ранее стоял в ротонде у гроба, мимо которого чередой шли жители Клэнтона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35