Олбрайтом. Высокие стороны подробно обсудили вопросы теории и практики национального судопроизводства. Оба юриста поддерживали институт смертной казни, оба сталкивались с серьезными проблемами, которые ставило перед правосудием законодательство штата Миссисипи. Обоих удручала вероятность того, что приговоренный к высшей мере сумеет избежать наказания, выдав себя за недееспособную личность и подтвердив это результатами экспертизы подкупленного психиатра.
Когда о готовившемся слушании пронюхала пресса, приемную Слэттери заполнили журналисты. Чтобы восстановить порядок, его честь был вынужден просить помощи федерального маршала.
Секретарь суда каждые четверть часа клал на стол Слэттери листки факса. Окружив себя стопками справочников, составлял многочисленные выписки Брейк Джефферсон. Сам судья вел консультации – с губернатором, генеральным прокурором, Гарнером Гудмэном и еще десятком специалистов. Расхаживая с телефонной трубкой вокруг стола, Слэттери предвкушал близкий триумф.
* * *
Если атмосферу в офисе судьи Флинна Слэттери определяло необычное воодушевление его чести, то в ведомстве генерального прокурора царил настоящий хаос. Весть о том, что выстрел, произведенный адвокатами Кэйхолла с весьма дальним прицелом, попал в цель, привел Роксбурга в неистовство. После десятилетней битвы за торжество закона, отразив ожесточенные атаки мягкотелых либералов из АКЛУ, изведя тонны бумаги (или сотни, а то и тысячи гектаров превосходного леса), поймав врага в перекрестие прицела – и позволить какому-то прекраснодушному идеалисту из судейских загнать себя в угол! От чувства собственного бессилия генеральному прокурору хотелось рвать и метать.
Обуреваемый яростью, Роксбург тяжелым шагом двинулся в кабинет Морриса Хэнри, чтобы при энергичном содействии Доктора Смерть собрать под свое начало команду лучших профессионалов. Вскоре группа из двенадцати человек уже сидела в зале библиотеки, скрупулезно анализируя текст петиции Кэйхолла и статьи соответствующих законов. Необходимо срочно выработать стратегию. Необходимы свидетели. Кто на протяжении последнего месяца виделся с осужденным? Кто может дать показания относительно его слов и поступков? Проводить вторичную экспертизу нет времени – они просто не успеют найти грамотного специалиста. Это весьма осложняло ситуацию. Толковый врач сумел бы заставить суд прислушаться к мнению прокуратуры. В противном случае речь наверняка пойдет по меньшей мере об отсрочке. Но всякая отсрочка должна быть исключена!
Кэйхолла ежедневно видит охрана. Кто еще? Связавшись по телефону с Лукасом Манном, Роксбург получил ценный совет: спросите у Наджента. Полковник Наджент сообщил, что разговаривал с Сэмом всего несколькими часами ранее и готов высказать свою точку зрения на слушании. Нет, этот сукин сын абсолютно нормален. Дерзок и нагл, но никак не безумец. С него не спускает глаз Пакер, его обследовала тюремный психиатр доктор Н. Стигэлл, которая тоже будет рада дать показания. Есть еще капеллан Гриффин. Может, найдутся и другие.
Полковник горел желанием помочь.
Четырем членам команды Моррис Хэнри поставил задачу: как можно быстрее накопать максимум данных, порочащих репутацию доктора Ансона Суинна. “Поинтересуйтесь его бывшими пациентами, развяжите языки адвокатам – кто-то же с ним уже сталкивался! Просмотрите подписанные его именем заключения – парень явно торгует своими услугами. Делайте что угодно, но Суинн должен быть дискредитирован!”
Окинув удовлетворенным взглядом выстроенную диспозицию, Роксбург вошел в кабину лифта: теперь пора поболтать с прессой.
* * *
Адам припарковал “сааб” на стоянке у капитолия и вместе с сестрой направился к Гудмэну. Гарнер ждал в тени вишневого дерева: переброшенный через плечо пиджак, закатанные рукава, безукоризненный галстук-бабочка.
– Познакомься, Кармен. Мистер Гудмэн.
– Губернатор примет тебя в два. Сегодня я разговаривал с ним уже трижды. Предлагаю прогуляться до нашей конторы. – Гарнер махнул рукой в сторону делового квартала. – Здесь недалеко. Вы виделись с Сэмом? – мягко спросил он Кармен.
– Да, утром.
– Это хорошо.
– Что у Макаллистера на уме? – поинтересовался Адам. Неторопливая походка старшего партнера его раздражала. “Расслабься, Адам”, – приказал он себе.
– Одному Богу известно. Он хочет пообщаться с тобой без свидетелей. Может, находится под впечатлением анализа общественного мнения. Может, готовит встречу с прессой. Может, им движет искренний интерес. Не знаю. Но выглядит он очень утомленным.
– Горячая линия повлияла?
– И великолепно.
– Никто ничего не заподозрил?
– Пока нет. Наш удар был столь внезапным, что никто, похоже, не успел среагировать. Вряд ли кому-то удалось проследить, откуда делались звонки.
Кармен с недоумением взглянула на брата, но занятый своими мыслями Адам этого не заметил.
– От Слэттери новости есть?
– После десяти утра – ни звука. Клерк из суда звонил тебе в Мемфис, получил там номер моего телефона, известил меня о слушании и сказал, что Слэттери ждет нас обоих к трем.
– Для чего? – Больше всего на свете Адаму хотелось услышать: “Чтобы объявить о нашей победе”.
Гудмэн, по-видимому, понял состояние молодого коллеги.
– Честное слово, не знаю. Новость сама по себе отличная, но что за ней кроется? На данном этапе слушание – элемент вполне естественный.
Они пересекли улицу и вошли в здание. Офис наверху напоминал потревоженный улей. В тесной комнатке стоял приглушенный шум: двое аналитиков сидели на столе, еще один расположился возле окна, другой расхаживал вдоль стены, – все четверо безостановочно говорили что-то в трубки сотовых телефонов. Адам замер у двери, Кармен изумленно взирала на студентов.
– В среднем выходит около шестидесяти звонков в час, – шепотом пояснил Гудмэн. – Было бы больше, но линия и так перегружена. Мы не даем дозвониться другим абонентам. В выходные дни темп, правда, снизился – работал лишь один оператор.
В голосе Гарнера звучала сдержанная гордость. Так опытный менеджер рассказывает об успехах своих сотрудников.
– Кому они звонят? – спросила Кармен.
К Адаму подошел долговязый парень, представился. Они пожали друг другу руки.
– Перекусить не хотите? Здесь есть сандвичи, – предложил Гудмэн.
Брат и сестра вежливо отказались.
– Кому они звонят? – повторила вопрос Кармен.
– Губернатору. По горячей линии, – кратко, не вдаваясь в детали, ответил Адам.
Все трое прислушались. Долговязый низким, явно не своим баритоном зачитал имя из списка:
– Бенни Чейз, Хайкори-Флэт, Миссисипи. Я голосовал за губернатора и уверен, что Сэм Кэйхолл не заслуживает смерти. Капитолию следует взять ситуацию в свои руки.
Кармэн вопросительно посмотрела на брата, однако тот проигнорировал ее взгляд.
– Эти четверо изучают юриспруденцию в местном колледже, – негромко сказал Гудмэн. – Начиная с пятницы здесь побывали двенадцать человек различного возраста, белые и чернокожие, парни и девушки. Найти добровольцев любезно помог профессор Гласе. Он сам принял активное участие в нашем маленьком спектакле, как и Гете Кэрри. Сейчас Гете выясняет у коллег в других штатах, не было ли у них подобных прецедентов.
– Кэрри – чернокожий? – спросил Адам.
– Да. Руководит южным отделением Группы по защите осужденных на смертную казнь. На редкость толковый юрист.
– Подумать только – Сэма пытается спасти чернокожий!
– Для Гетса цвет кожи не имеет значения. Он борется за жизнь человека.
– Я бы с ним познакомился.
– Он будет на слушании.
– А вознаграждение за свои труды эти люди получают?
– Чисто символическое. У Кэрри, правда, твердый оклад. В Миссисипи он осуществляет неформальный надзор за делом каждого приговоренного к смерти, но, поскольку у Сэма есть собственные защитники, на него Гете жертвует своим временем ради идеи. Убежденный противник смертной казни профессор Гласе преподает, студентам же мы платим пять долларов в час.
– Мы – это кто?
– Старая добрая фирма “Крейвиц энд Бэйн”. Адам взял со стола телефонный справочник.
– Сегодня ближе к вечеру Кармен должна улететь, – сказал он, раскрывая “желтые страницы”.
– Предоставь это мне, – бросил Гарнер и забрал у него справочник. – Куда?
– В Сан-Франциско.
– Билет будет заказан. Здесь за углом небольшой ресторанчик. Почему бы вам двоим не пообедать? До двух время еще есть.
– Мне необходимо заглянуть в библиотеку. – Адам посмотрел на часы: две минуты второго.
– Не дергайся, Адам. Пойди и поешь. Обсудить стратегию мы еще успеем. Все, двигайте вниз.
– Я проголодалась, – жалобно протянула Кармен, опасаясь хотя бы ненадолго расстаться с братом.
Они вышли в коридор. У лестницы Кармен остановилась.
– Адам, я ничего не понимаю.
– Что неясного?
– Эта комнатка…
– Но ведь цель очевидна, разве нет?
– А закон?
– Закон молчит.
– А как же этика?
Сделав глубокий вдох, Адам уставился взглядом в стену. – Что они намерены предпринять в отношении Сэма?
– Казнить его.
– Казнить, отравить газом, посадить на электрический стул, лишить жизни, называй как угодно. Но ведь это же убийство, Кармен, узаконенное убийство. Это грех, и я пытаюсь предотвратить его. Занятие, безусловно, грязное, и если что-то не укладывается в рамки этики – плевать.
– От всего этого смердит.
– Газовка тоже не благоухает.
Кармен молча покачала головой. Всего сутки назад она со своим приятелем беззаботно ела мороженое за столиком уличного кафе в Сан-Франциско. Теперь же девушка просто не понимала, где находится.
– Не суди меня строго, Кармен. В отчаянии человек способен и не на такое.
– О'кей, – прошептала она и двинулась вниз по лестнице.
* * *
Макаллистер и Адам сидели в глубоких кожаных креслах, стоявших почти вплотную. Гудмэн и Кармен находились уже на полпути в аэропорт, а Моны Старк в здании капитолия вообще не было.
– Странно как-то все получается, – устало проговорил губернатор. – Вы, внук, знакомы с Сэмом меньше месяца. Я же имею с ним дело много лет. Ваш дед давно стал частью моей жизни. Казалось, я уже привык ждать дня, когда свершится возмездие. Я желал Сэму смерти – за убийство ни в чем не повинных мальчиков. – Макаллистер прикрыл глаза, голос его звучал проникновенно, по-дружески. – А теперь уверенность куда-то пропала. Признаюсь, Адам, силы у меня на исходе.
Манера речи губернатора свидетельствовала том, что он либо позволил себе предельную искренность, либо был незаурядным актером. Первое или второе?
– Какое благо принесет штату смерть Сэма? – спросил Адам. – Неужели в среду утром люди почувствуют себя осчастливленными?
– Нет. Но ведь вы принципиально против смертной казни. А я – за.
– Почему?
– В обществе должно быть соответствующее наказание за убийство. Поставьте себя на место Рут Крамер, и вы мгновенно ощутите разницу. Не забывайте о жертвах, Адам.
– О высшей мере можно спорить часами.
– Да. Оставим эту тему. Сэм сообщил вам что-нибудь новое о взрыве?
– Как его адвокат, я обязан промолчать, но ответ мой будет отрицательным.
– Он мог действовать один, я же не знаю.
– Имеет ли смысл гадать за день до казни?
– Честное слово, не знаю. Однако если бы у Сэма был сообщник, если бы ответственность за взрыв с ним разделил кто-то еще, я не допустил бы казни. Это в моей власти, вы понимаете. Пусть такое решение уничтожит меня как политика. Я устал от политики, мне надоело выступать вершителем человеческих судеб. Дайте мне правду, и Сэм останется жить.
– Но вы же верите, что рядом с Сэмом находился второй, вы сами об этом говорили. Так же полагал и агент ФБР, который вел расследование. Что мешает вам поступить в соответствии с собственным убеждением?
– Я должен знать точно.
– Выходит, всего одно слово, одно названное Сэмом имя – и росчерком пера вы отмените казнь?
– Нет. Но я назначу новое расследование.
– Этого не произойдет, губернатор. Я пытался. Я задавал Сэму десятки вопросов. Он все отрицал.
– Кого он покрывает?
– Не знаю.
– Может, мы и ошибаемся. О деталях взрыва он вам рассказывал?
– И опять, губернатор, я вынужден промолчать. Всю ответственность Сэм берет на себя.
– Тогда о каком помиловании мы говорим? Если преступник утверждает, что действовал в одиночку, чем я могу ему помочь?
– Помогите не убийце, а старику, которому в любом случае осталось не так уж много. Помогите ему, потому что этим вы совершите правое дело, потому что в глубине души вы сами этого хотите. Такой поступок требует мужества.
– Он меня ненавидит, верно?
– Да. Но все меняется. Подарите Сэму жизнь, и он станет самым искренним вашим сторонником.
Улыбнувшись, Макаллистер развернул полоску жевательной резинки.
– У вашего деда и вправду помутился рассудок?
– Наш эксперт уверен, что да. Мы с Гудмэном попытаемся убедить в этом и Слэттери.
– Понимаю. Но как в реальности? Вы провели рядом с Сэмом немало часов. Отдает он себе отчет в происходящем?
Сейчас откровенность может только навредить, подумал Адам. В конце концов, Макаллистер – не друг, не советчик.
– Он здорово сдал. Честно говоря, сомневаюсь, чтобы после всего лишь месячного пребывания на Скамье человек не потерял рассудок. Сэм попал в Парчман достаточно пожилым, и сейчас деградация налицо. Поэтому-то он и отказывается от интервью. В данный момент состояние деда вызывает только жалость.
В устремленном на собеседника открытом взгляде губернатора не было и тени недоверия.
– Какие у вас планы на завтра? – спросил он.
– Еще не решил. Все зависит от Слэттери. Я рассчитывал провести вторник с Сэмом, хотя, может быть, придется побегать.
– Вот номер моего личного телефона. Обязательно позвоните.
* * *
Отправив в рот ложку бобов, Сэм поставил поднос на край койки. Сквозь прутья решетки за ним наблюдал туповатый страж. Замкнутая в крошечном пространстве камеры, жизнь и без того давно стала мукой, но ощущать себя объектом пристального интереса постороннего, насекомым было просто невыносимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72