– Спасибо, – опустив глаза, ответила она, – но я непременно должна кое-что сказать.
– Селия! – послышался издали голос Кейт.
С лампой в руке Кейт вбежала из холла в салон в тот момент, когда Клайв раздвинул занавес из бус, чтобы пропустить вперед Селию. В противоположность Селии Кейт выглядел очень взволнованной.
– Селия! – вновь воскликнула она. – Тебя нельзя даже на минутку оставить...
– Извини, Кейт, если я напугала тебя. Поверь, я не хотела этого.
После того, как в салон вошли и доктор, захвативший лампу из кабинета, и Бербидж со своей лампой, яркий свет залил всю комнату – кресла, толстый персидский ковер, пианино с бронзовыми подсвечниками...
– Поверь, я не хотела, – повторила Селия. – Но только мне надо обязательно сказать одну вещь.
В хрупкой, с растрепанными локонами Селии было что-то, внушавшее уважение. Подойдя к столу в центре салона, она на мгновенье растерянно остановилась и обвела взглядом комнату. Затем она подошла к пианино, села за него и открыла крышку инструмента. Кейт хотела было подойти, но Бленд остановил ее, и Селия опустила пальцы на клавиши.
Знакомая мелодия псалма перекрыла шум ветра. Клайв вздрогнул. Селия откинула назад голову и зажмурила глаза. Никто не двигался с места.
– Селия! – вскрикнула Кейт, но никто не обратил внимания на ее восклицание. Пальцы Селии все с большей силой опускались на клавиши.
Доктор и Бербидж стояли, опустив головы.
Музыка умолкла. К концу ее опустила голову и Селия. Несколько мгновений она продолжала сидеть неподвижно, а затем встала и обвела взглядом собравшихся в комнате.
– Извините, но сейчас я должна что-то сказать вам. Я подозревала, кто убил отца...
– Селия!
– ...а теперь я знаю наверняка. Я знаю это, после того как Бербидж сказал, кто уехал из дома, пока мы переодевались к ужину.
– Ох! – вырвалось у Кейт, словно она ожидала чего-то совсем иного.
– Дорогая моя... – начал Бленд.
– Я буду говорить, – с бледным, как мел, лицом, но спокойно проговорила Селия. – Никто не остановит меня, пока я не скажу всего, что хочу. Не нужно было мистера Стрикленда, чтобы догадаться: эта женщина переоделась в мужское платье. Ей не раз случалось это делать, еще когда она выступала на сцене вместе с Чарльзом Кином. Я понимаю и для чего она это сделала. Не для того, чтобы ее приняли за мужчину! Нет, нет! Это для того, чтобы обратить подозрения на Кейт.
Три руки с лампами, как одна, поднялись выше.
– На Кейт?! – вырвалось у Клайва.
– Доктор Бленд понимает меня, и Бербидж тоже понимает. – Глаза Селии затуманились слезами. – Мы все здесь слыхали... даже слишком много слыхали!.. о Констанции Кент и кошмарном убийстве, совершенном пять лет назад на Роуд Хилл. Говорят, что Констанция Кент не раз убегала из дому, переодевшись мальчишкой. Так вот, когда мы с Кейт были еще детьми...
Доктор Бленд сделал два шага вперед. Селия попятилась от него, она продолжала:
– Мы тоже убежали из дому. И Кейт тогда тоже оделась мальчишкой. Джорджетта Либбард, выйдя замуж за нашего отца, часто смеялась над этой историей и всем рассказывала ее. Она смеялась, даже когда Кейт дала ей пощечину и сказала, что у Джорджетты не хватает таланта даже для того, чтобы как следует играть роль проститутки.
– Селия! – воскликнул доктор Бленд. – Как вы можете употреблять такие выражения!
– Вы не видели, как она посмотрела на Кейт, когда та ударила ее. А я видела.
– Бербидж, – внезапно, как человек, которому что-то неожиданно пришло в голову, сказал Бленд, – вы можете идти.
– Сэр... – проговорил дворецкий.
– Ну, Бербидж? – вмешался Клайв. – Что вы хотите сказать?
– Сэр, я...
– Бербидж! – рявкнул Бленд. – Вы можете идти!
– Нет! Подождите! – со сверкающими глазами проговорила Кейт. Клайв, став рядом с нею, взял девушку за холодную руку. – Бербидж только что обошел весь дом, чтобы проверить – все ли заперто. Я слышала, как мистер Стрикленд поручил ему это. Заперты ли двери?
– Да, мисс Кейт.
– Этого не может быть! – борясь со слезами, воскликнула Селия.
Клайв перевел взгляд с Кейт на Селию, а потом, снова повернувшись к Бербиджу, спросил: – Вы ведь говорили, что в половине шестого кучер отвез миссис Деймон в Рединг, не так ли?
– Да, сэр, на станцию. Он уже вернулся и...
– Могла бы миссис Деймон, даже если бы она вернулась со станции, попасть в дом?
– Нет, сэр.
Тени плясали на пурпурно-красных шторах. Хотя лица всех пятерых были хорошо видны в свете ламп, невозможно было сказать, кто так громко вздохнул.
– Спасибо, Бербидж, – проговорил Бленд, – вы можете идти.
– Нет, Бербидж, – сказал Клайв, Mы еще не кончили. Могли бы вы поговорить с дочерью?
– С моей дочерью, сэр?
– Да, если вы не возражаете. Мисс Бербидж упомянула, что ей что-то припомнилось, какое-то впечатление, оставшееся от того, что она видела на лестнице. Она хотела рассказать об этом мистеру Деймону, он, однако, погиб прежде, чем она успела это сделать. Не согласится ли она рассказать это же нам?
– Я сейчас приведу дочку, сэр, – чуть помедлив, проговорил Бербидж.
Через несколько минут они уже были в салоне. Все продолжали стоять так же, как перед выходом Бербиджа, только Кейт поставила лампу на стол, а доктор на белый мраморный камин.
Клайв был уверен, что Бербидж ничего не сказал дочери, но, тем не менее, Пенелопа выглядела встревоженной. Глаза ее беспокойно бегали, руки нервно поправляли кринолин.
Клайв на мгновение замялся.
– Мисс Бербидж, – проговорил он наконец и увидел, с каким вниманием девушка смотрит на него, – вы говорили своему отцу, что вспомнили или, по крайней мере, думаете, что вспомнили что-то о незнакомце, появившемся вчера ночью на лестнице. Это так?
– Да, сэр.
– И вы намекнули, что к этому имеет отношение ваша близорукость, правильно?
– Да, сэр.
Теперь голос ее звучал упрямо.
– Прошу тебя, Пенелопа! – вмешалась Кейт. – Скажи, мог этот человек быть переодетой в мужчину женщиной?
Пенелопа широко раскрыла глаза. «Так и есть, – подумал Клайв. – Именно это она и хотела сказать».
– Ну же, Пенелопа! – воскликнула Селия. – Что ты собираешься сказать нам? Это была женщина?
Ответ Пенелопы вряд ли содержал больше десятка слов, но после него все погрузилось в еще большую тьму, чем прежде.

8. Джорджетта Деймон

На следующий день около полудня кеб катился по ухабистой мостовой Оксфорд Стрит. Улица была и пыльной, и грязной, хуже всего, однако, были шум и тряска.
Сидевший в экипаже Клайв Стрикленд оставил начатый было спор со своим спутником и взглянул на левую сторону улицы.
Они как раз миновали Риджент Серкес. Контора Джонатана Уичера должна была быть над парикмахерской в соседнем с «Пантеоном» доме, чуть недоезжая грязного и пользовавшегося дурной славой квартала Сент-Джайлс. Внимание Клайва привлек человек, выделявшийся из заполнившей тротуар толпы.
Это был бородатый полисмен в шлеме, привычной, неторопливой походкой шагавший вдоль улицы.
Полиция! Борода!
И то и другое вызвало у Клайва невеселые мысли.
Хотя Клайв был уверен, что сумеет вовремя вернуться в Хай – Чимниз, его не без оснований мучила мысль о том, что подумает беркширская полиция об его исчезновении. Не меньше мучили его и другие сомнения.
– Девушка лжет, – проговорил он. – Голову даю на отсечение, что Пенелопа Бербидж лжет.
– Вполне возможно, старина, – согласился Виктор. – Только что она, собственно, сказала?
– Борода!..
– Нет, а все-таки? И кто убил старика?
– Не знаю, Виктор. Пенелопа только еще больше все запутала. Кстати, не замечаю, чтобы ты так уж переживал смерть отца.
– Если ты имеешь в виду то, что я еще не в трауре, то это просто потому, что траурный костюм еще не готов. Я всего два часа назад получил телеграмму от Бленда.
– Я не это имел в виду.
– Догадываюсь. Что ж, я не умею заливать платочки слезами только потому, что так положено. Таких и без меня достаточно.
Их кеб едва не столкнулся с ехавшей навстречу каретой. Виктор чертыхнулся сквозь зубы, но его холодные, серые глаза даже не дрогнули.
– Мой старик не был человеком, имевшим современные взгляды, и все же он согласился, чтобы я жил в Лондоне, и прощал мне такие вещи, которые никогда не стерпел бы другой. Нелегко мне будет теперь самому становиться на ноги.
– Ты, как всегда, остаешься, хоть и добродушным, но эгоистом. А теперь, старина, я попрошу тебя ответить на пару не слишком, может быть, приятных вопросов. Когда ты говорил, что Кейт и Селия в опасности, ты имел в виду, что кто-то ненавидит их и не прочь любой ценой от них избавиться?
– Да! В первую очередь я думал о Кейт. Тогда, во вторник, то, что разговор сначала зашел о Селии, получилось просто случайно.
– И кто же ненавидит их? Твоя мачеха?
– Моя мачеха? Джорджетта? – Виктор вдруг выпрямился. – Господи, что ты!
– Ты думал не о ней?
– Нет, конечно! Я всегда восхищался Джорджеттой и не раз говорил тебе об этом. Артистка там или не артистка, но отцу было хорошо с нею.
– Тогда о ком же ты думал?
– Когда я говорил тебе, что не могу этого сказать, то это просто означало, что я не знаю. Потому и не могу сказать, что не знаю. Если бы знал, то не стал бы впутывать тебя в эту историю.
– Еще один прямой вопрос, – сказал Клайв, – но я хотел бы получить и прямой ответ! Ты знал, что у Тресса связь с твоей мачехой?
– Нет, – ответил Виктор голосом, в котором удивление было смешано с испугом. – Это даже для меня чересчур, старина. Отдать сестру за человека, который крутит роман с моей мачехой... нет, это уж слишком. Хотя Тресс мог бы быть неплохой партией для Селии или, скажем, Кейт...
– Черт побери! Кейт оставь в покое, ладно? Проехавшая мимо карета брызнула на них грязью.
– Вы только подумайте... – насмешливо протянул Виктор. – Что это ты так взвился?!
– Ты – сноб, Виктор...
– Спасибо за комплимент. Я думал, что ты мой друг.
– Так оно и есть. Ты очутился в трудном положении и ждешь, что я подскажу тебе решение – только потому, что я на шесть лет старше! Тресс, я вижу, производит на тебя глубокое впечатление своими визитными карточками с гербом. А ведь он водит за нос тебя, меня, всех нас – и не помешало бы сказать ему об этом прямо в глаза.
– Ну и скажи, если так уж хочется. Только предупреждаю, что с Трессом так разговаривать опасно.
– Ты думаешь?
– Знаю. И советую тебе держаться с ним поосторожнее.
– Тресс и Джорджетта! Она тогда отправилась на станцию... хотел бы я знать – поехала ли она в Лондон, встретилась ли с Трессом и, если да, то где.
– Черт возьми, уж не думаешь ли ты, что это она убила отца?
– У нее не было такой возможности, Виктор. Но почему она уехала и куда? Судя по тому, что сказала Пенелопа Бербидж...
Клайв нахмурился, в его памяти вновь всплыл вчерашний неприятный разговор в душном салоне с пурпурно-красными шторами.
– Я уже рассказывал тебе, – проговорил он, – что мы пригласили дочь Бербиджа. Я начал как можно осторожнее расспрашивать ее, но у Кейт и Селии не хватило терпения: они сразу же выскочили с наводящими вопросами. «Мог этот человек быть переодетой в мужчину женщиной?», а потом прямо: «Это была женщина?» Пока жив, не забуду ответа Пенелопы. Она взглянула на Селию и сказала: «Нет, я уверена, что это был мужчина. У него была борода».
– Борода? – воскликнул Виктор.
– Совершенно верно.
– И ты думаешь, что она солгала?
– Уверен, Виктор.
Кеб почти остановился из-за затора на мостовой. Какой-то уличный мальчишка лет десяти состроил гримасу, передразнивая выражение лица Клайва, и высунул язык.
– Пенелопа видела тогда на лестнице женщину, – продолжал Клайв. – Об этом она и хотела нам рассказать, но потом, бог знает почему, выдумала эту бороду. Я просто не могу поверить, что одинаково одеты могли быть два человека: один – вечером в понедельник, а второй, убийца твоего отца, – во вторник. Тебе это кажется правдоподобным?
– Нет. Ни в коем случае.
– До тех пор, пока Пенелопа не выступила со своим заявлением, я не верил в то, что убийцей могла быть женщина. Сейчас, однако, я и сам не знаю, что думать. Слишком уж много женщин замешаны в этой истории.
– Да... – задумчиво протянул Виктор. – Тут немудрено и запутаться.
– Разумеется, после слов Пенелопы началась полная неразбериха. Я решил убраться оттуда, прежде чем появится полиция.
– То есть, еще вчера вечером? – приподняв брови, спросил Виктор. – Ты еще вчера вечером уехал из Хай – Чимниз? Почему?
– Неужели ты не понимаешь? Доктор решил воспрепятствовать моей встрече с Уичером. К счастью, он оказался настолько любезен, что сообщил мне об этом. Быть может, он уговорил бы полицию задержать меня там. Этим я рисковать не мог.
– Но черт возьми, Клайв, не запер бы он тебя в кабинете?!
– Нет, конечно, но есть ведь и другие способы. Повторяю, я не мог рисковать. О том, что я собираюсь делать, я рассказал только Кейт. Рединг – узловая станция, так что поезда мне долго ждать не пришлось. Сегодня в восемь утра я был уже в конторе Уичера.
– Вот как? И ты встретился с ним?
– Нет. Там никого не было и дверь была заперта. Никакого другого адреса в адресной книге нет. Я прождал два с половиной часа, а потом написал записку, в которой объяснил, что произошло, и обещал вернуться около полудня. Записку я сунул в щель под дверью. Если Уичер и до сих пор не вернулся...
– Тогда конец тебе, не так ли?
– Не то, чтобы конец, но придется срочно вернуться в Хай – Чимниз, пока полиция и впрямь не потеряла терпение.
Клайв поднял глаза и взглянул на здание «Пантеона», выглядевшее и теперь, когда в нем разместилась картинная галерея, так же запущенно, как и в прежние времена, когда там был концертный зал. Затем он громко крикнул:
– Кучер!
Голова кучера появилась в окошке.
– Кучер! Остановите здесь! Мы выходим. Отворив дверцу кеба, Клайв выпрыгнул на тротуар.
За ним последовал и Виктор.
Восточный ветер разогнал туман. Две модно одетые дамы прошли мимо театра «Принцесса», ветер раздувал их кринолины, словно паруса. Из ряда угрюмых зданий театр выделялся только королевским гербом, украшавшим фасад. Афиша рядом со входом извещала, что в театре идет новая драма Чарльза Рида «Исправиться никогда не поздно», в программе также водевиль «Мирный очаг».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23