Что касается Карстерса… – Джордж насупил кустистые брови, его пухлые пальцы сплетались и расплетались. – Карстерс тоже сказал не много. Он сообщил, что сидел во «вдовьей комнате» и дожидался, «что придет преступник и что-нибудь сделает».
– Кстати, а как он оказался в доме? Он ведь здесь не живет, не правда ли?
– Да, не живет. Очевидно, он после своего ухода вернулся – использовав дубликат ключа от входной двери или еще как. Алан слышал, как Карстерс обещал «предпринять что-нибудь сам». И вот кто-то крадется во «вдовью комнату» с фонарем. Не успевает злоумышленник приоткрыть дверь, как наш герой встает и начинает его лупцевать.
– Идиот! И почему он не мог… – Зазвонил телефон, и Г. М. бросил на него злорадный взгляд. – Знаете, кто это? Мастерс, которому не терпится поплясать на моих старых костях. Чтоб мне лопнуть, если ему это удастся! Пускай идет наверх, детка! Посмотрим, собрал ли он последние недостающие улики…
Очевидно, собрал; свежевыбритый Мастерс так и сиял, как будто собирался немедленно кого-то арестовать; он буквально раздувался от гордости; как только он величественным жестом снял шляпу, все ощутили запах лосьона для волос.
– Всем доброе утро. – Старший инспектор положил на стол портфель. – Как вы можете догадаться, джентльмены, сегодня утром я немного поработал. Есть ли у меня новые улики, спросите вы? Да, есть. – Под унылым взглядом Г. М. он сел и взял предложенную сигару. – Не буду держать вас в напряжении. Я разузнал кое-что о Бендере. Эта информация, хотя и не добавляет ничего к общей картине, подтверждает мою точку зрения. Он проживал в небольшой частной гостинице в Блумсбери, возле психотерапевтической больницы, – чтобы вовремя успевать на срочные вызовы. Я разговаривал с хозяйкой гостиницы, и ее показания подтверждают мою точку зрения… подтверждают, джентльмены, даже в такой малости, как мозоли.
– Какой малости? О чем вы? – удивленно спросил сэр Джордж.
– О мозолях, сэр, – любезно объяснил старший инспектор и стал внимательно рассматривать свой огромный ботинок. – Надеюсь, вам они никогда не докучали. Знаете, мозоли способны доставить немало мучений, если…
– Все, – сказал Г. М. – Хватит! Я уже наслушался такого бреда, что уши вянут, но мозоли – это уже чересчур. Мастерс, вы что, хотите сказать, что Бендера убили мозольным пластырем?
– Спокойно, сэр… Сейчас я перейду к делу. Я просто не мог устоять перед тем, чтобы не подпустить туману – по вашему примеру. – Мастерс перестал улыбаться и принял деловой вид. – Я хочу, чтобы вы ясно представляли себе характер покойного Бендера. Помните, у меня все не укладывалось в голове, как он мог по собственной воле остаться один в комнате и спокойно поджидать убийцу? Он намеренно пошел на риск – уж такой был человек. Однажды у него разболелся живот; он даже заподозрил приступ аппендицита, однако он никому ничего не сказал и продолжал выполнять свои обязанности; Бендер считал: если пациент с психическими отклонениями заподозрит, что его врач сам нездоров, то лечение не принесет желаемого результата. Даже такая мелочь, как мозоли…
– С его аппендиксом действительно было что-то не так? Не было? Тогда чего вы поднимаете вокруг этого такую шумиху?
– Потому что я знаю, от чего он умер, – спокойно ответил Мастерс и открыл портфель. – У меня здесь два вещественных доказательства: кусок тонкой нити и фотография. С их помощью я покажу вам, как Гай Бриксгем совершил убийство. Смею предположить, что он безумен, поэтому его не повесят. Но, джентльмены, – явно наслаждаясь речью, продолжал Мастерс, – чтобы, хм, облегчить понимание, позвольте сначала рассказать вам о трудностях, с которыми мне пришлось столкнуться, и о том, как они помогли мне в дальнейшей работе. Итак! Вот «вдовья комната».
Он подвинул к себе чистый лист писчей бумаги и нарисовал на ней удивительно ровный квадрат. Под ближней к нему стороной квадрата он написал слово «дверь», над дальней – «окно», слева – «камин», справа – «пустая стена».
– Как вы можете видеть, перед нами классическая ситуация, когда убийство технически невыполнимо. Дверь под наблюдением, окно забрано крепкими ставнями, которые невозможно открыть из-за приржавевших к гнездам болтов. Прежде всего мы проверили дымоход. В нем установлена решетка с мелкими ячеями, и он так забит сажей, что пролезть в него невозможно. Потайные ходы отсутствуют… На первый взгляд все выглядит так, будто где-то должен быть какой-то фокус; я имею в виду отравляющее устройство. Джентльмены, – возвестил Мастерс, – мы с моими людьми… хм… прочесали комнату мелким гребнем. В ней ничего подобного нет.
– Вы уверены? – спросил сэр Джордж.
– Абсолютно, стопроцентно уверен. Идем дальше. Несмотря на то что Бендер был отравлен, а из комнаты после его смерти доносился чей-то голос, у всех в доме имеется алиби. Джентльмены, я справился с данной трудностью с помощью, простите за выражение, простого здравого смысла. Мой подход состоял в следующем: следовало опровергнуть чье-либо алиби, что оказалось совсем нетрудно. У двух человек не было алиби вообще. То есть их алиби не подтверждалось другими источниками, как в случае с остальными; они просто повторяли слова друг друга. Я был вполне уверен в том, что мистер Гай Бриксгем лжет. Значит, он убедил свою тетю покрывать его.
Я сразу вспомнил ее странное поведение в ходе допроса. Но странное поведение – еще не улика. Что меня действительно поразило, так это последняя ее фраза перед уходом. Она неожиданно указала на окно и произнесла… хм… если можно так выразиться… мученическим тоном: «Ставни надежно закрыты изнутри?»
Г. М. устал сидеть в положении «ноги выше головы» и сел нормально.
– Неплохо, Мастерс, – проворчал он. – Боюсь, вы потихоньку перенимаете мою привычку занудствовать, но все равно неплохо. Да. Я тоже думал об окне. Что дальше?
– Да, мне не давало покоя то, где нашли тело. Понимаете? Он лежал за кроватью. Не прямо напротив окна, но рядом с ним, на линии между кроватью и стеной… Именно так! Так почему она спросила: «Ставни надежно закрыты?» Я сказал себе: «Предположим, мистер Гай все же отлучался, а вернувшись в гостиную, признался тетке, что заглядывал в комнату через окно и видел, как умер мистер Бендер; он клялся, что не имеет к его смерти никакого отношения; даже если бы он хотел убить Бендера, то не смог бы проникнуть внутрь из-за закрытых наглухо ставен, и попросил ее подтвердить, что он не выходил из ее гостиной, и тем самым обеспечить ему алиби. В таком случае ее вопрос был правомерен. Гм! Человек, стоящий у окна, мог легко разглядеть, что творится в комнате: между ставнями имеются щели. Причем щели горизонтальные, каждая примерно четверть дюйма шириной. Поэтому…
– Погодите, – вмешался сэр Джордж. – Там же, помимо ставен, есть окно со стеклом. Правда, я припоминаю…
– Из окна сильно дуло, – сказал Терлейн, на удивление хорошо запомнивший каждую мелочь во «вдовьей комнате». – Некоторые стекла были разбиты.
Мастерс кивнул:
– Совершенно верно. Я заметил это ночью, когда сгустившийся туман стал просачиваться в комнату. Мы выкрутили-таки болты и открыли ставни; до нас их никто не трогал. Окно снаружи – очень высокое окно, как вы, может быть, помните, – состоит из двух вертикальных рядов квадратных стекол со стороной примерно полтора фута. Окна почернели от грязи – все, кроме одного, которого вообще не было. Стекло, расположенное примерно на половине высоты окна, вырезали. Хорошая работа. Труднее всего было поднять раму; его сто лет не открывали, и оно будто прикипело ко внешнему переплету.
Затем все стало ясно как день. Окно выходит во двор. Там проходит узкая аллея – фута в четыре шириной. Напротив окна – которое, кстати сказать, находится довольно высоко над землей, – глухая стена соседнего дома. Нижняя часть стены под окном укреплена чем-то вроде широкой каменной завалинки, которая тянется до лестницы, ведущей к черному ходу… Теперь понимаете? Кто-нибудь вполне мог выйти из дома через черный ход, дойти по завалинке до окна и, просунув голову в выбитый квадрат окна, через щель в ставне увидеть, что происходит внутри. И тут меня озарило, – сказал Мастерс, потрясая портфелем. – Если кто-нибудь мог через ставни обозревать комнату, мог слышать, что происходит внутри, он, естественно, мог и говорить сквозь них. Он, без всякого сомнения, мог издавать тот приглушенный крик, без слов, который вы слышали каждый раз в ответ на вопрос Мантлинга: «Бендер, как вы там?» Заметьте, вам всем казалось, будто голос доносится из комнаты .
Мастерс замолчат, с торжествующим видом набрал в грудь воздуха. Величественным жестом он вынул из портфеля какие-то листы.
– Так все и было на самом деле, сэр. Вот увеличенные фотографии отпечатков пальцев. Он оставил их на том окне. Позже я сравнил их с отпечатками на стакане, из которого он пил портвейн в студии. Они совпали.
Глава 12
ИСЧЕЗАЮЩИЙ ДРОТИК
– Конечно, я не могу похвастаться тем, что решил задачу посредством логических умозаключений, – продолжал Мастерс, чуть не лопаясь от гордости. – Ха-ха. Простое, будничное отыскание улик и сопоставление фактов – как раз та работа, сэр Генри, какую, как я знаю, вы не любите. У него не возникло никаких затруднений в том, чтобы исполнить на практике все то, о чем мы только что говорили. Единственный риск, которому он подвергался, состоял в том, что его крики могли услышать вне дома, хотя вероятность этого крайне мала. Во-первых, из-за того, что его рот находился прямо напротив щели и близко от нее, звук уходил прямо в комнату. Во-вторых, вы и сами знаете, как сильно туман заглушает звуки; поскольку дом стоит в конце маленького, как говорят наши друзья французы, cul-de-sac, он мог не бояться, что его услышат с улицы. В-третьих, у него за спиной была глухая стена. Вот так.
– Да, похоже на правду. Поздравляю вас, инспектор, – сказал сэр Джордж, потирая лоб. – Как мы, дураки, сразу не додумались? Все складно, все удивительно складно. Так складно, что вы меня почти убедили. Но не совсем… Вы отлично разъяснили нам загадку голоса, доносившегося из комнаты. Но вы ни слова не сказали об убийстве.
Мастерс смотрел на Г. М. Тот молча встал и нерешительно, натыкаясь на предметы, двинулся к камину – крупный старик в мешковатой одежде. Он взял щипцы и подбросил угля в камин. Он стоял не шевелясь, с очками, съехавшими на кончик носа, и смотрел на огонь. Затем кивнул:
– Да. Похоже на правду. Боюсь, Мастерс, вы его прищучили.
– Боитесь?
– Ну… Если вы намерены действовать так, как я предполагаю, то ваша версия устраивает меня не во всем. Вы еще не добрались до самого важного: как, по вашему мнению, было совершено убийство?
– Убийство было совершено, – ответил старший инспектор, – с помощью отравленного дротика, выпущенного из духовой трубки через щель в ставнях.
Он произнес слово «выпущенного» с таким видом, будто представлял доказательства коронеру. Хамфри Мастерс был хорошим полицейским. Разумеется, имея на руках все козыри, можно немного поважничать, но и что из того? Он продолжил:
– Джентльмены, не спешите возражать. Конечно, вы скажете: «Но ведь в комнате не нашли никакого дротика». Верно, дротика не нашли. И сейчас я скажу вам почему.
Сэр Джордж нахмурился:
– Так вы поэтому звонили мне сегодня утром? Чтобы…
– Да, сэр. Я звонил, чтобы просить вас рекомендовать меня служителю отдела первобытного оружия в Музее. Тот джентльмен очень мне помог. – Мастерс нырнул в свой портфель. – Тут у меня две южноамериканские духовые трубки; думаю, нам подойдет та, что покороче. А вот дротики. Не бойтесь до них дотрагиваться. Они не отравлены.
Он выложил на стол бамбуковую трубку – короткую, не больше трех дюймов в длину. Рядом с трубкой он положил две деревянные палочки в дюйм длиной, сужающиеся к концу.
– Вы можете спросить, увидит ли цель человек, вознамерившийся выстрелить сквозь ставни из такой штуки. Да, увидит. Из-за ставни точность прицеливания может даже улучшиться. Расстояние между щелями на ней составляет около двух дюймов. У человека с обычными размерами лица, если он просунет трубку в нижнюю щель, глаза окажутся как раз напротив верхней, в паре дюймов. Ему прекрасно все видно. Злоумышленнику нужно только уметь обращаться с духовой трубкой, и все. Теперь взгляните на дротик. Он точно такой же, как дротики из стола Мантлинга… Возьмите один, сэр.
Терлейна удивило, что дротик оказался гораздо тяжелее, чем можно было ожидать от кусочка дерева. Он осторожно пощупал наконечник большим пальцем. Дротик был острым, как игла.
– Но все равно он легче, чем нужно, – заметил сэр Джордж, подбрасывая дротик на ладони. – Если бы он был тяжелее, он бы бил с большей точностью. Но меня волнует другое. Мастерс, мы хотим, чтобы вы рассказали нам, каким образом дротик исчез из комнаты после выстрела. Объяснить это будет труднее, чем голос из закрытой комнаты!
– Может быть, вы желаете продемонстрировать? – неожиданно сказал Г. М. и, заметив блеск в глазах Мастерса, с кислой миной кивнул. Доковыляв до кучи хлама в углу, он вытащил из нее высокую складную ширму, сделанную из похожего на картон материала. Поставив ее прямо, он похлопал по ней ладонью, выбив тучу пыли. – Мастерс, у вас есть перочинный нож? Прорежьте в ней горизонтальные щели. Она не такая высокая, как окно, но для нашей цели сойдет. Естественно, она придет в негодность, зануда! Режьте. Встанете за ней и будете стрелять из трубки. Сможете сделать так, чтобы дротик сразу же исчез, ну, тогда… Думаете, у вас получится?
Мастерс едва не лопался от гордости. Он высоко держал голову.
– В детстве я ловко стрелял горохом из трубочки. Кроме того… я уже провел испытания. У меня получится, потому что я захватил все необходимое. Джентльмены, мне потребуется помощь одного из вас, – неожиданно обратился он к Терлейну и сэру Джорджу. – Помните представление в Чумном дворике, сэр Генри? Но на сей раз представление устраиваю я. Джентльмены, кто-нибудь из вас должен сесть на стул так, чтобы на него падал свет. Я встану за ширмой, которую мы поставим футах в двенадцати от стула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34