— И ты тут же его убила? — небрежным тоном спросил Маттиас. — Прямо в кабинете?
— У меня не было выбора, — сказала Селена. — Он бы убежал.
Имоджин пришла в ярость:
— И после этого позвала Аластера, вы втолкнули тело в экипаж и привезли на место дуэли, чтобы все решили, что Ваннека жестоко и хладнокровно убил Колчестер!
Аластер пожал плечами:
— Или по крайней мере, что его просто кто-то убил… Это было уже не столь важно для нас.
Маттиас снова изменил положение, опять коснувшись ногой глиняной маски. Похоже, на сей раз Аластер не обратил на это особого внимания.
Имоджин подумала, что эти движения Маттиаса отнюдь не случайны. На какое-то мгновение он бросил на нее мимолетный взгляд. Он явно предупреждал ее о необходимости быть наготове. Похоже, у него есть какой-то план.
Имоджин вдруг поняла смысл всех его еле заметных движений и производимого им шума. Он хотел усыпить бдительность Аластера и Селены, заставить их привыкнуть к тому, что он делает.
— Мне одно непонятно, — медленно проговорила Имоджин. — Почему вы столько тянули с убийством Ваннека? Ведь вы убили Люси три года тому назад.
Глаза у Селены потемнели.
— Этот выродок обнаружил дневник Люси только недавно. Никто даже не подозревал о его существовании, пока горничная не наткнулась на него, когда паковали вещи для переезда. Так что о дневнике стало известно, когда Ваннек переехал в новый дом.
— Три года мы с Селеной полагали, что о нашей тайне никому не известно. — Аластер состроил гримасу. — И вдруг пару месяцев назад Ваннек подошел ко мне и сказал, что он нашел дневник Люси и теперь знает то, что знала она. Он сказал, что если я стану ему регулярно платить, он будет хранить молчание. Я вынужден был посоветоваться с Селеной, и мы придумали способ, как от него отделаться.
Селена улыбнулась Имоджин:
— И тут нам повезло, потому что появилась ты со своей сказочкой о карте и о Великой печати. И более того, за тобой стал ухаживать Колчестер.
Аластер взглянул на Маттиаса:
— Нужно сказать, мы с Селеной немало удивились тому, что ты проявил столь серьезный интерес к Имоджин и карте. Когда ты зашел столь далеко, что решился соблазнить ее и объявить о помолвке, мы поняли, что ты веришь в подлинность существования карты. Иначе невозможно было объяснить причину возникновения этого курьезного альянса.
— Ты так полагаешь? — спокойно спросил Маттиас.
Не реагируя на эту реплику, Селена сказала:
— Убедившись, что вы всерьез решили заполучить Имоджин и ее карту, мы нашли способ использовать ваше соперничество с Ваннеком и приблизить его безвременную кончину.
— Но оставался дневник, — заметил Маттиас, — который вам нужно было заполучить. Вы обшарили весь дом, чтобы найти его.
— И столкнулись с тобой! — раздраженно подхватил Аластер. — Откуда тебе стало известно о дневнике?
— Очень интересный вопрос, — сказала Имоджин, сделав шаг назад к глиняным табличкам, которые она лишь несколько минут назад сложила в штабель. — И сколько вообще людей знали о его существовании?
— Мы найдем способ заполучить его после… вашего исчезновения.
— Возможно, — обронил Маттиас.
— Будет не так уж трудно убедить вашу скорбящую сестру отделаться от проклятого дневника, — пояснила Селена.
Маттиас улыбнулся:
— Не слишком рассчитывайте на это. Я распорядился, чтобы дневник попал в надежные руки, если что-либо случится со мной или моей женой.
— Не верю! — выкрикнула Селена. Маттиас поднял брови, однако ничего не ответил.
На лицо Аластера набежала тень.
— Селена?!
— Он блефует, Аластер! Не обращай на его слова внимание! Мы добудем дневник!
— Возможно, вас заинтересует, как мы узнали о существовании дневника, — холодно произнесла Имоджин. — Вам следует знать, что отнюдь не по воле случая.
— О чем ты, черт возьми, болтаешь? — возвысил голос Аластер.
Селена свирепо посмотрела на Имоджин:
— Должно быть, тебе сказал об этом Ваннек.
— А вот и не Ваннек! Совсем даже не Ваннек!
— Тогда кто же? — воскликнул Аластер. Селена бросила на него усмиряющий взгляд:
— Успокойся, Аластер.
— Проклятие, Селена, разве ты не понимаешь? Кто-то еще знает о существовании дневника!
— Нет! Она лжет!
Тем не менее слова Имоджин явно встревожили Селену и Аластера, и они уставились друг на друга. Этим воспользовался Маттиас.
Он нагнулся, схватил тяжелую маску, находившуюся возле саркофага, и очень точно швырнул ее в Аластера.
— Что ты… — Селена прореагировала первой и наставила пистолет на Маттиаса. — Аластер, берегись!
Но Аластер упустил момент. Он вскрикнул и поднял, защищаясь, руку. Однако этот жест лишь частично смягчил удар тяжелой маски. Аластер покачнулся, пистолет выпал из его руки, Маттиас бросился на Аластера.
— Выродок!
Красивое лицо Селены исказилось от ярости. Она собралась нажать на спусковой крючок.
Имоджин махнула рукой и толкнула штабель глиняных табличек. Таблички с грохотом повалились в сторону Селены, перепугав ее и помешав нажать на крючок.
— Ах ты корова неуклюжая! — Селена резко повернулась к Имоджин. — Вон что наделала!
Имоджин бросилась было бежать, но споткнулась и упала в саркофаг в тот момент, когда Селена выстрелила.
Имоджин почувствовала, как что-то холодное прикоснулось к ее руке, когда она позорно попыталась спрятаться в каменном гробу. Позади себя она услышала шум отчаянной потасовки и вопли Селены.
Имоджин поднялась в саркофаге, чувствуя, что ее левое плечо плохо действует. Опираясь главным образом на правую руку, она выбралась из саркофага.
С ужасом она увидела, что Аластер и Маттиас топчутся лицом к друг другу. В руках Аластера блеснул нож. Селена нагнулась, пытаясь поднять выроненный Аластером пистолет.
— На сей раз я тебя убью, Колчестер, — зарычал Аластер, помахивая ножом.
Внезапно Маттиас резко выбросил вперед ногу и сильно ударил Аластера в бедро. Аластер взвыл от боли и упал на бок.
Имоджин увидела, что Селена вот-вот завладеет лежащим на полу пистолетом.
— Нет! — воскликнула Имоджин и, выпрыгнув из саркофага, всем телом обрушилась на Селену. Они обе тут же врезались в громадную статую Замариса. Столкновение было настолько сильным, что кое-как прикрепленная во время реставрации рука бога Ночи дала трещину и закачалась над Имоджин и Селеной.
— Назад, Имоджин! — закричал Маттиас.
Имоджин мгновенно откатилась в сторону. Тяжелая рука Замариса рухнула вниз секунду спустя.
Селена не успела вовремя откатиться. Каменная рука ударила ее по плечам, придавив к полу. Коротко вскрикнув, Селена затихла.
Имоджин медленно села на полу. В голове стоял странный шум, плечо сильно болело. Она подумала, что, по всей видимости, оцарапалась, когда упала в саркофаг.
В помещении повисла тишина. Имоджин увидела, что Маттиас встает на ноги, а Аластер неподвижно лежит на полу.
— Маттиас, — спросила Имоджин, попытавшись подняться, — с тобой все в порядке?
— Да. А с тобой?
— Вполне, — Имоджин задержала вдох, почувствовав острую боль, — терпимо.
— Дорогая, ты не перестаешь меня изумлять. — Маттиас направился к ней, при этом его взгляд упал на Селену. — Она мертва?
— Не думаю. — Имоджин посмотрела на Селену. — Должно быть, без сознания… А что с Аластером?
— То же самое. Похоже, они оба выживут, чтобы понести наказание за свои преступления. — На лицо Маттиаса легла тень. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Да, конечно. — Имоджин приказала себе подняться на ноги. Для этого ей пришлось схватиться за массивную ногу Замариса. — Я ведь говорила тебе, что не склонна к нервным срывам.
— Завидую вашим железным нервам, мадам. — Маттиас чуть грустно улыбнулся. — А вот я чувствую, 'что у меня нервы разыгрались.
Имоджин с трудом сглотнула комок в горле.
— Не ждите, что поверю вам, сэр. Больше не удастся убедить меня в слабости ваших нервов.
— Отчего же… Одна мысль о том, что тебя едва не убили сейчас, способна меня уложить в постель на пару недель. — Внезапно глаза у него потемнели. — Имоджин, твое плечо…
— Успокойтесь, сэр. Я просто оцарапалась о саркофаг.
— Черта с два, оцарапалась! — Глаза Маттиаса расширились от ужаса, когда он бросился к ней. — Селена ранила тебя!
Имоджин посмотрела на саднящее плечо и увидела кровь.
— Боже мой, действительно! — И сразу почувствовала боль — острую, жгучую, сводящую с ума.
И впервые в своей жизни Имоджин потеряла сознание. Маттиас подхватил ее, не дав упасть на пол.
Имоджин очнулась на руках Маттиаса. Она слышала, как он отдавал приказания двум служащим, стоя на лестнице Замарского музея. Он что-то говорил о том, чтобы позвали охрану и приставили к двум находящимся в музее людям.
Все вокруг снова закачалось и закружилось, когда Маттиас вносил ее в экипаж. Имоджин уткнулась лицом в плечо мужа и крепко сжала зубы. Его руки бережно обвились вокруг нее.
Это ощущение боли длилось, казалось, целую вечность. Наконец карета остановилась, и Маттиас с Имоджин поднялся по лестнице перед домом. Дверь открылась.
Из гостиной доносились возбужденные голоса — там бушевала ссора.
— Убери от нее свои грязные руки или я съезжу тебе по физиономии! — услышала Имоджин громкий голос Хьюго.
— Она моя племянница! — взревел другой мужчина! — Я могу делать с ней все, что хочу!
— Патриция никуда с тобой не пойдет! — клятвенно заявил Хьюго. — Отойди в сторону! Я буду стоять за нее насмерть!
— Уфтон! — закричал Маттиас. — Где тебя, черт возьми, носит?
— Я здесь, сэр, — откликнулся Уфтон. — Простите, сэр. Я не слышал, как вы появились… Тут у нас возникла небольшая проблема.
— Она может обождать. Имоджин ранена. Имоджин открыла глаза и увидела тревожные глаза Уфтона.
— Привет, Уфтон. — Она сама поразилась слабости своего голоса.
— Несите ее побыстрее в библиотеку, — сказал Уфтон.
Из гостиной снова послышались резкие голоса.
— Это, должно быть, кошмарный дядя Патриции, мистер Пул, — прошептала Имоджин. — Это ведь он, Уфтон?
— Да, и говорит, что хочет забрать леди Патрицию обратно в Девон, — пояснил Уфтон, открывая дверь в библиотеку. — Мистер Бэгшоу возражает.
Имоджин улыбнулась:
— Молодец Хьюго.
В этот момент шум и крики в гостиной достигли апогея, и высокий костлявый мужчина с всклокоченными волосами вылетел из открытых дверей и растянулся на полу в зале.
Несколько секунд мужчина, видимо, основательно оглушенный, лежал без движения на мраморном полу. Затем он потряс головой и уставился недобрым взглядом на Маттиаса. Сверкнули желтые зубы. Он напомнил Имоджин крысу.
— Вы, должно быть, Колчестер! — Мужчина сел, потирая челюсть. — Меня зовут Пул, я дядя Патриции… Приехал, чтобы освободить вас от нее, милорд. А этот юный выродок говорит, что она останется с вами.
В дверях появился Хьюго. Из-за его спины выглядывала перепуганная Патриция.
— Так оно и есть. — Хьюго посмотрел сверху вниз на свою жертву и стал массировать правую руку. Затем он перевел взгляд на Маттиаса. — Вы ведь дали Патриции слово, что не отправите ее к этому мерзавцу, не правда ли, Колчестер?
— Верно, дал. — Маттиас внес в библиотеку Имоджин и, слегка обернувшись, добавил:
— Отделайтесь от него, Бэгшоу.
— С удовольствием!
Имоджин уловила охотничий блеск в глазах Хьюго, который двинулся к Пулу.
— Не трогай меня! — Пул увернулся, не позволив Бэгшоу схватить его за шиворот. Он бросился к двери, преследуемый Хьюго.
Когда Хьюго захлопнул за Пулом дверь, Патриция подбежала к дверям библиотеки:
— Что случилось с Имоджин?
— Ее ранила леди Линдхерст, — сказал Маттиас, осторожно опуская жену на диван.
— Боже мой! — прошептала Патриция. — С ней… она поправится?
— Да! — твердо сказал Маттиас. Это единственное слово прозвучало как клятва.
Имоджин попыталась изобразить ободряющую улыбку:
— Со мной все будет хорошо. Нет никаких оснований так пугаться.
— Позвольте посмотреть рану. — Уфтон не без труда пробрался к дивану, оттеснив Маттиаса.
— Что там? — спросила Имоджин. Мир больше не качался и не вертелся. Похоже, она чувствовала себя уже лучше.
Уфтон удовлетворенно кивнул головой.
— Рана неглубокая, миледи. Вы поправитесь быстро. — Он взял бутылку с бренди. — Вы сможете сделать приличный глоток, мадам?
Имоджин заморгала глазами.
— Отличная идея, Уфтон. — Она позволила ему влить солидную дозу крепкого бренди в рот. Обжигающая жидкость достигла желудка, приятная теплота растеклась по жилам. Она снова заморгала глазами и блаженно улыбнулась Маттиасу. Но ответной улыбки не последовало, лицо его осталось серьезным.
— Вы подержите ее, сэр? — тихо проговорил Уфтон.
Маттиас сел на валик дивана, обнял ее и придавил ей ноги — не очень сильно, но так, что она не могла вырваться.
— Прости меня, Имоджин, — сказал он.
— За что? — набросилась на него она. — Ты не сделал мне ничего плохого. Наоборот, ты вел себя сегодня просто героически! Это потрясающе! Я в душе всегда верила в то, что ты человек дела.
Уфтон плеснул бренди на открытую рану. Имоджин вскрикнула и второй раз в жизни потеряла сознание.
Глава 21

Спустя три дня Имоджин, уютно устроившись на диване в библиотеке, пила чай и болтала с Горацией, когда в библиотеку ворвалась Патриция.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она, снимая шляпу.
— Спасибо, очень хорошо, — ответила Имоджин. — Плечо еще побаливает, но, в общем, заживает неплохо благодаря Уфтону н его лечению с помощью бренди.
— Не напоминайте мне об этом, — поморщилась Патриция, бросая цветастую шляпу на стол. — Честное слово, никогда не забуду выражения лица Маттиаса, когда он держал вас, а Уфтон лил бренди на рану.
Имоджин оживилась:
— А какое выражение лица у него было?
— Прямо зверское! — Патриция села на стул и потянулась за чайником. — В этот момент я поняла, почему его называют Безжалостным Колчестером. — Это потому, что он переживал за меня, — сказала Имоджин. Она ожидала, что Патриция скажет, каким взволнованным и встревоженным было лицо Маттиаса, который понимал, насколько ей было больно. Но слово «зверское» было весьма выразительным и отлично характеризовало глубину его переживаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41