– воскликнул я. Это правда, аббат остался таким же измученным заботами стариком в темной сутане.
Найджел Холмонделей с величайшим уважением произнес:
– В добровиртуальной реальности лишь тот, кто истинно добродетелен, не меняет своего облика.
Мне вдруг стало интересно, сильно ли я изменился в этом странном месте. В конце концов, может, и правда лучше оставаться таким, как есть.
А потом все второстепенные мысли разом вылетели у меня из головы. Знаете, я увидел в этом саду змея и… прямо не знаю, как это объяснить, но это правда: змей не ползал на брюхе!
– Это не просто сад, – с благоговейным трепетом произнес я, внезапно осознав, где нахожусь. – Это Тот Самый Сад!
– Совершенно верно, отлично. – Мадам Руфь обрадовалась моей сообразительности. – Виртуальная реальность перенесла нас в подобие того места, которым человек наслаждался до грехопадения, ведь мы стали действительно виртуальными и добродетельными.
– Не уверен, что я это одобряю, – сурово сказал брат Ваган. – Теологические параллели… сомнительны.
– Это не более чем магическое воспроизведение, символ, если хотите, – заверил его Холмонделей. – На большее мы не претендуем. Ценность символа определяется заложенным в нем содержанием, и наш с этой точки зрения воистину бесценен. С такой позиции готовы ли вы примириться с этим миром?
– С такой – да, – согласился настоятель, но если подобный подход его и обрадовал, то он хорошо это скрыл.
– Отлично. Без добровольного согласия всех участников иллюзия может разрушиться, и мы снова окажемся в нашем мире, где, увы, добродетель – большая редкость, – сказал Холмонделей. – И, как я уже говорил, добровиртуальная реальность может оказаться полезной… Смотрите! – Он протянул руку.
Из-за деревьев вышел Эразм. В странном пространстве добровиртуальной реальности библиотечный дух казался таким же вещественным и осязаемым, как любой из нас, – более вещественным и осязаемым, чем я в своем восприятии. Брат Ваган изумленно вскрикнул и побежал к духу. Эразм тоже побежал к настоятелю. Они обнялись.
– Я осязаю его! – воскликнул брат Ваган. Встретив старого друга, он сразу оставил все сомнения относительно добродетельности добровиртуальной реальности.
Пока брат Ваган приветствовал Эразма, я с интересом изучал деревья, из-за которых появился дух. Некоторые я узнал: апельсин и лимон, гранат и финиковая пальма. Но другие показались мне странными как по виду, так и по запаху плодов и цветов. Интересно, растет ли в этом варианте Сада Древо Познания и что случится, если я отведаю его плодов? «Нужно спросить того змея», – подумал я, но, когда оглянулся, змей исчез. Может, оно и к лучшему.
– Меня так опечалило твое ранение, – говорил брат Ваган. Мы все столпились вокруг него и Эразма. Настоятель продолжал: – Никогда, даже в самых страшных кошмарах, я не представлял, что Зло дерзнет напасть на нашу мирную обитель.
– Я тоже, – печально ответил Эразм. Я впервые услышал его голос. Общаясь со мной в библиотеке, он писал слова на экране. Оказалось, что голос духа вполне под стать его ученому виду и очкам, которые так поразили меня в первый раз, – он был сухим, серьезным и педантичным. Представьте себе Михаэля Манштейна в роли библиотечного духа, и вы получите нечто похожее.
– Тебе больно? – обеспокоенно спросил брат Ваган.
– Нет. По-моему, в этом замечательном месте боль вообще невозможна. – Эразм посмотрел на всех по очереди. – Узнаю инспектора Фишера из Агентства Защиты Окружающей Среды. Внешность второго господина мне тоже знакома, хотя я и не знаю его имени.
– Я легат Широ Кавагучи из полицейского управления Энджел-Сити, – представился Кавагучи, когда Эразм посмотрел в его сторону. – Возможно, вы почувствовали мою ауру во время пожара. Офицеры из моей команды способствовали вашему спасению.
– Должно быть, так, – согласился Эразм. – Боюсь, я никак не могу узнать двух остальных присутствующих.
– Мадам Руфь и мистер Холмонделей сделали возможным использование пространства, которое они называют добровиртуальной реальностью, для встречи с тобой, – пояснил брат Ваган.
– Да, эта теория встречалась мне в последних номерах журналов. – Голос Эразма вдруг снова сделался печальным. – Теперь они, конечно, все погибли в огне. Как забавно видеть ее в действии.
– Кстати, об огне, – вмешался легат Кавагучи. – Я был бы вам очень признателен, если бы вы сообщили, что произошло в монастыре в тот вечер, когда случился пожар.
– Я должен рассказать об этом? – Даже в добровиртуальной реальности Эразм выглядел очень испуганным. – Я был столь близок к тому, чтобы навсегда исчезнуть!
– Если хотите, чтобы поджигатели были арестованы, вы должны дать нам показания, – ответил Кавагучи. – Я полагаю, что только вы сможете достоверно описать, что произошло в Иной Реальности во время поджога.
– Ты также должен знать, старый друг, – добавил брат Ваган, – что одиннадцать наших братьев погибли в огне. – Лицо его осунулось. Я подумал о жестоковыйном кардинале Энджел-Сити и его сомнениях относительно косметической магии.
– Я не знал, – прошептал Эразм. Его бледный утонченный лик тоже исказился. Вспомнил ли он боль? Страх? Не могу сказать. – Они предупредили меня, что будет в высшей степени глупо, если я кому-нибудь расскажу, что они со мной сделали. Хотя они очень сомневались в том, что я когда-нибудь смогу появиться на экране для духов. Но одиннадцать братьев… Очень хорошо, отец-настоятель, легат, я буду говорить – во славу глупости!
Легат Кавагучи приготовил дощечку и стиль. Не знаю, откуда они взялись, мгновение назад у него в руках их не было. Наверное, такова природа добровиртуальной реальности – меняться в соответствии с волей и желанием тех, кто в ней находится. Как истинный констебль, Кавагучи почувствовал необходимость записать показания свидетеля. Ну а поскольку ему понадобились письменные принадлежности, он получил их. Впрочем, может, я и ошибаюсь; я же не чудотворец.
Как бы там ни было, достав дощечку, легат спросил:
– Что вы подразумеваете под словом «они», Эразм?
– Личностей, которые причинили мне боль в ночь пожара, – ответил дух.
Кавагучи записал его слова. Потом попросил:
– Давайте вспомним, что произошло в ту ночь. В хронологической последовательности, если можно. Это самый простой способ уточнить факты. Это разумная просьба?
– Для большинства обитателей Иной Реальности, сущностей, не связанных временем, как вы, люди, ответ был бы отрицательным, – проговорил Эразм. – Но будучи библиотечным духом, который должен заботиться не только о порядке в записях, но и о регулярном доступе к ним братьев и прочих исследователей, – он посмотрел в мою сторону, – я обладаю четким ощущением продолжительности и последовательности.
– Итак, продолжайте. – Кавагучи взял стиль. Конечно же, Эразм понял его буквально. Начав с описания вечерней молитвы, он принялся по минутам расписывать все, что произошло (то, как он это воспринял). Все довольно скучные и не относившиеся к делу мелкие подробности. Если бы Эразм продолжал в таком духе, то, боюсь, мы остались бы в добровнртуальной реальности навсегда. По крайней мере нам бы так казалось. Найджел Холмонделей поднял руку.
– Простите меня, Эразм, – прервал он духа, – но не могли бы вы сразу перейти к описанию той части вечера, когда начались неприятности?
– Ax… – Дух бросил на Кавагучи взгляд, говоривший: «Что ж вы мне сразу так не сказали?» – и открыл новую главу своего повествования.
– В ноль часов четыре минуты две неопознанные личности проникли в библиотеку. Я пытался поднять тревогу, но мне не дали.
Эразм не успел закончить – вмешался брат Ваган:
– В ночь, когда случился пожар, мы не заметили ничего необычного, я уже говорил вам это, легат. Эти злодеи смогли проникнуть на освященную землю, не привлекая ничьего внимания, и им удалось пройти сквозь линию сигнализирующих заклинаний, наложенных Властью Святой Католической Церкви… за ними стояли немалые Силы. До того самого дня я вообще не думал, что такое возможно!
Как любое объединение верующих, Католическая Церковь утверждает, что ее связи с Иной Реальностью – самые могущественные (я бы сказал, «самые всемогущие», но педанты вроде Эразма и Михаэля Манштейна с этим не согласятся). Даже я, иудей, не осмелился бы противопоставить себя тем Силам, которыми обладает Католическая Церковь. С такими святыми покровителями и потерпеть неудачу! Наверное, для брата Вагана это было страшным ударом.
– Но каким образом? – воскликнул настоятель.
– Я не могу абсолютно точно ответить на ваш вопрос, – сказал Эразм, – Я знаю только, что меня заставили замолчать, как и предположил святой отец, очень мощным заклинанием.
– Какое оно было на вкус? – спросил я. – Это был какой-то мощный древний ритуал, возобновленный специально для такого случая, или, может, в нем ощущалась точность современной магии?
– И на это я не могу ответить. – Библиотечный дух задумался. – Если использовать аналогии вашего мира, это все равно что спрашивать у мыши, которую прихлопнул камень, был ли то гранит или известняк.
– Хорошо. Значит, насколько мы поняли, вас силой заставили замолчать и помешали поднять тревогу, – подытожил Кавагучи, пытаясь направить Эразма в нужное русло. – Что последовало дальше?
– Меня допросили, – ответил Эразм. – Те, кто меня допрашивал, хотели знать, что обнаружил в наших записях инспектор Фишер. Я пытался сопротивляться, я пытался все отрицать: святой отец, настоятель, велел мне обращаться с инспектором, как с членом братства! Я никогда не выдал бы тайны братьев тем, кто проник в библиотеку, как тать в нощи. Тогда они начали пытать меня.
Слишком много для добровиртуальной реальности. Я не чувствовал себя добродетельным после того, что услышал. Что я точно почувствовал, так это свою вину. Зачем мне спрашивать исчезнувшего Змея, где растет Древо Познания? Я уже вкусил его плодов в монастыре святого Фомы. Вкусил я, а пострадал Эразм.
Брат Ваган издал сдавленный стон. Он обнял библиотечного духа и крепко прижал его к себе.
Что бы ни испытывал легат Кавагучи, он был при исполнении служебных обязанностей и держал себя в руках.
– Не могли бы вы описать пытки, которым вас подвергли? – попросил легат.
Брат Ваган раздраженно повернулся к нему:
– Зачем вы вынуждаете Эразма вновь переживать мучения, которым его подвергли эти негодяи?
– Потому что, узнав характер пыток, мы сможем получить важные сведения о самих преступниках. Если мы поймем, какая именно магия при этом использовалась, у нас появится ключ к разгадке. Уверяю вас, брат Ваган, это стандартная полицейская процедура.
– Я приношу свои извинения, – сказал настоятель. Он был из тех редких людей, которые не считают, что, указав им на ошибку, их хотели унизить. – Вы не учите меня, как исполнять мои обязанности, и я постараюсь отвечать вам тем же.
– Эразм… – начал Кавагучи.
Библиотечный дух отнюдь не выглядел счастливым оттого, что его вынуждают вспомнить все, что случилось с ним.
– Будь по-вашему, легат, – кивнул он, – и пусть истина оправдает ваши ожидания. Сначала вспыхнул огонь; это произошло в ноль часов тридцать две минуты, когда мои мучители поняли, что я буду стоять до последнего.
– Возгорание было замечено братьями только во втором часу ночи, – сказал Кавагучи.
– Огонь не вашего мира, но Иной Реальности, который испепеляет скорее духовное, нежели материальное, – пояснил Эразм. – Не зря, я вам скажу, так много смертных боятся огня адского. Терпеть такое вечно, должно быть, действительно самое ужасное.
Кавагучи строчил на своей дощечке. Неужели это ему поможет? Виды магии, где не присутствовал бы огонь, перечислить куда легче, чем все остальные. Судя по словам Эразма, пламя имело христианские или мусульманские источники, что, впрочем, не сужало круг подозреваемых.
– В ноль сорок одну, – продолжал библиотечный дух, – пришельцы решили, что одним огнем меня не сломить, и решили применить яд магически созданных змей. Они ввели его в мой ихор <Кровь потусторонних существ. – Примеч. пер.>, и оттого начались иные страдания, не менее сильные, чем от огня.
– Змеи, вы говорите? – повторил Кавагучи таким тоном, будто нашел нить. – А какого они были вида?
– Со всем уважением, легат, должен напомнить вам, что я дух монастырской библиотеки, а не герпетологического учреждения, – с достоинством ответил Эразм. – Я могу твердо сказать, что они непохожи на Змея, обитающего в этом Саду. В подтверждение моих слов могу сослаться на Священное Писание. Только глупцы утверждают, что им все известно. Я не ангел и боюсь ошибиться.
Мне показалось, что Кавагучи кое-что упустил.
– Эразм, вы можете описать людей, которые пытали вас? – спросил я.
– Боюсь, что нет, – ответил дух. – Они надели маски, чтобы их не узнал никто из вашего мира, и были окутаны магической завесой, так что я не могу ничего сказать и об их истинной духовной сущности. Разве что, будь она милосердной, они бы так со мной не обошлись.
Я вздохнул. И Кавагучи тоже вздохнул. Даже брат Ваган казался чуть менее добродетельным. Найджел Холмонделей и мадам Руфь переминались с ноги на ногу. Они забросили всех нас в добровиртуальную реальность, но, судя по ценности тех сведений, которую предоставлял нам Эразм, они с таким же успехом могли этого не делать.
– Ну да ладно, – сказал Кавагучи, снова вздыхая. – Что последовало за этим?
– Я по-прежнему отказывался говорить о сути расследования, которое проводил инспектор Фишер, – ответил Эразм. – В ноль сорок восемь злодеи вновь решили сменить тактику. Я вдруг ощутил, как меня топчут острые копыта огромной коровы.
Я навострил уши. Легат Кавагучи стал наклоняться к Эразму. Он все наклонялся и наклонялся и должен был бы уже давно упасть, но почему-то никак не падал. Может, это все штучки добровиртуальной реальности? Не знаю.
– Корова, вы говорите? – переспросил легат. – Не бык? Вы уверены?
– Уверен, – заявил Эразм.
– Интересно, – протянул Кавагучи.
Я понимал, куда он клонит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51