Кстати, зря ты к ней плохо относишься. Она девчонка хорошая. Ей тоже досталось. Один раз ее парень дагестанцам продал за свои долги. Она два месяца отрабатывала, потом год по больницам валялась.
Шоссе было свободно, и я гнал, не глядя на спидометр. Красное солнце уже скрылось за горизонтом.
Я сидел в машине во дворе дома Столяра и ждал его. Он запаздывал, но у меня было предчувствие, что именно сегодня все случится.
В одной квартире этажом ниже отмечали свадьбу. Форточки были приоткрыты, и до меня долетали грохот музыки, смех, звон посуды и крики «Горько!». Несколько раз во двор вываливалась толпа молодых мужчин и женщин в наброшенных на плечи пальто и шубках. Они курили, слонялись вокруг автомашин и, похоже, искали приключений. Раз им это удалось, вспыхнула ленивая драка. Лучшая половина человечества подняла визг. Драка прекратилась.
Столяр появился неожиданно.
Его белый «скорпио» выглядел еще более мятым, чем раньше. Но, судя по посадке, был загружен далеко не полностью.
Он опять проехал мимо своего подъезда и свернул к трансформаторной будке, царапнув бампером крыло стоявшего рядом микроавтобуса. Завыла сигнализация, и в двух окнах на третьем этаже загорелся свет.
Столяр выбрался из машины, и я сразу понял, что он здорово пьян.
Что ж, лучшей ситуации нельзя было и ждать.
Я поправил в кармане складную металлическую дубинку и тихо вылез из «ауди». Дверца мягко стала на место; запирать ее я не стал. Кто знает, как обернется дело и не придется ли мне быстро «делать ноги».
Столяр стоял у своего «форда» и, шатаясь, возился с ключами. Его длинное пальто было распахнуто, из кармана торчала массивная бутылка, а белый шарф одним концом доставал до колен. Он криво улыбался и, матюгаясь сквозь зубы, продолжал ковыряться в дверном замке.
Я проскользнул вдоль дома к его подъезду, поднялся по лесенке к двери и увидел, что Столяр еще возится возле машины.
Я зашел в подъезд и встал сразу за дверью, наблюдая за Столяром через маленькое обледеневшее окошко.
Он ковырялся долго, я не понял, что именно он делал. В конце концов все-таки направился к дому, сунув руки в карманы пальто.
Перед лестницей Столяр закурил, он так долго чиркал бензиновой зажигалкой, что я заподозрил неладное, потом сигарета вспыхнула, и он, пошатываясь и цепляясь за бетонное ограждение, пошел наверх. На последней ступеньке остановился, затянулся и швырнул окурок.
Я вздрогнул, когда за моей спиной щелкнул и загудел лифт.
Столяр аккуратно сбил снег с ботинок о стену дома.
Я ударил ногой по двери в тот момент, когда он потянулся к ручке, перепрыгнул через порог и наотмашь, от души саданул дубинкой по ключице.
Он явно не успел меня узнать. Его взгляд моментально потух, а тело обмякло, будто он враз лишился костей. Я сдержал занесенную для нового удара руку и ткнул его ногой в живот.
Столяр скатился по ступенькам и замер, скрючившись и разметав по снегу полы своего длинного пальто. С секундным опозданием по тем же ступеням прогромыхало что-то тяжелое и металлическое.
Револьвер. Средних размеров, хромированный, с деревянными накладками на рукояти. Насколько я разбирался, это была полицейская модель «смит-вессона». Я спустился и положил ее в свой карман.
Столяр лежал неподвижно, вокруг головы на снегу расплывалось черное пятно. Я испугался, что переборщил. Убивать его я не хотел.
Когда я подходил к своей машине, из подъезда выскочил молодой парень с плейером и в красных горнолыжных перчатках. Я отступил в тень. С будничным видом парень перепрыгнул через распластанное у лестницы тело и зашагал прочь. Наверное, Столяра каждый вечер кто-то метелит. Я забрался в кабину «ауди» и почувствовал, что хочу спать. Прямо здесь, не раскладывая сиденье. Пересилив себя, я включил зажигание.
Дома в почтовом ящике среди листков с рекламой я нашел голубого цвета конверт непривычной продолговатой формы. Судя по штемпелям, отправлен он был из Германии, и относительно недавно. Значит, отец в очередной раз вспомнил обо мне. Письмо его оказалось коротким — отец звал к себе. Денег на дорогу в конверте не было, но предлагалось, если у меня есть желание и я выберу время, добраться до Петербурга и найти там некоего Сан Саныча, он устроит мой отъезд. Правда, добираться до Германии придется, скорее всего, на торговом судне, не платя за билеты.
Я прочел письмо и закурил. Может, действительно съездить, когда закончится вся эта суета с «ондатрой»? Тем более что сейчас у меня хватит денег добраться самому, не обращаясь за помощью неизвестно к кому… съездить, да там и остаться.
Я вспомнил про трофейный револьвер. Да, красивая штука. И в руке лежит удобно. Я откинул барабан. Он оказался заряжен тремя патронами. А на одной из деревянных накладок на рукояти я заметил две небольшие нарезки, явно сделанные совсем недавно. Наверное, Столяр, как истинный истребитель, вел подсчет побежденным противникам. И перед бабами выпендриваться можно, и ментам работу облегчить, если в очередной раз «спалишься» со стволом.
Я положил револьвер на тумбочку, поверх письма. Надо было бы от него избавиться, тем более что у Столяра хватит ума таскать в кармане «мокрый» ствол. Надо… Но я слишком устал, да и жалко было, честно говоря, выбрасывать красивую вещь — я всегда был неравнодушен к оружию. Обыск у меня никто сегодня, кажется, делать не собирался, а значит, игрушка спокойно может полежать до утра…
Я так и уснул — сидя в кресле, в уличной одежде, с включенным светом.
Последней мыслью было, что сегодня вечером я повесил на себя две статьи, а значит, минимум пара лет условно мне уже обеспечена — если, конечно, кто-нибудь меня поймает…

* * *

После встречи с Шубиным я приехал к Марголину. Выслушав мой отчет, он вытащил из сейфа толстый конверт. На этот раз там были не деньги, а десятка два фотографий дома на Рыбацкой, сделанные утром кем-то из его помощников, и ксерокопия строительного плана. Видимо, ее раздобыли в фирме, которая будет делать ремонт.
— Смотри…
Фотографии были удачные и в сочетании с планом давали хорошее представление о месте, но посмотреть своими глазами всегда лучше, и мы, попив кофе, сели в марголинскую машину.
Рыбацкая улица располагалась почти в центре города, была застроена двух— и трехэтажными особнячками, стоявшими на большом удалении друг от друга. Некоторые были заселены — где-то располагались представительства крупных фирм, в другие въехали хозяева из «новых русских» или иностранцев, — а большинство пустовало. Цены на недвижимость в этом районе были сумасшедшие.
Дом 50а стоял последним. С одной стороны от него начинался Центральный городской парк культуры и отдыха, с другой тянулись пустыри, а ближайший соседний дом отстоял метров на двести и имел явно нежилой вид.
Мы медленно проехали мимо.
Ограда была высотой метра два, с солидным бетонным основанием и металлическими воротами. Телекамера была укреплена именно здесь, а не на доме, и контролировала участок дороги и территорию возле ворот.
Мы выехали на параллельную улицу и остановились так, чтобы можно было разглядеть калитку черного хода, ключ от которой дал мне Шубин. Точнее, он дал мне два ключа — от этой калитки и двери в дом.
— Маленькая крепость, — пробормотал Марголин, включая скорость. — Все посмотрел?
— Все.
— Тогда поехали готовиться, шпион!
Мы пообедали в ресторанчике и вернулись в штаб-квартиру. Почти час я смотрел фотографии и планы, пока не убедился, что знаю территорию досконально. Марголин проверил меня и остался доволен. После этого он достал из сейфа еще один конверт и с извиняющимся, насколько он мог изобразить на своем каменном лице это чувство, видом положил его передо мной на стол.
— Я понимаю, что ты уже устал и все такое прочее, но родина ждет подвига. Здесь те, кто может оказаться «ондатрой». Я сократил круг подозреваемых до восьми человек. Постарайся их всех запомнить.
Он вывалил на стол новую пачку фотографий.
— Сиди, смотри. Кофе сделать?
— Не надо.
— Как хочешь. А я выпью…
Пока я рассматривал снимки, он выпил кофе, поболтал с кем-то по телефону, посетил загадочную комнату, где мерцал экран компьютера с ярко-красными лабиринтами и жабоподобными монстрами.
Из комнаты он вышел, неся в руке пистолет, держа его за спусковую скобу стволом назад и небрежно им помахивая. Положил пистолет на стол передо мной. ПМ новенький, как будто только что с завода.
— Это тебе.
— Именной?
— Хватит острить. Рабочий. Он числится за фирмой, и выдаю я его тебе официально, но в остальном — как я тебе говорил. Если ты, не дай Бог, попадешься, ситуация выглядит следующим образом: да, ты — сотрудник «Оцепления», работаешь в отделе по связи с прессой. В дом ты залез по своей инициативе. Как ты будешь это объяснять, мы уже обсудили. Фирма не имеет к этому ни малейшего отношения, ты действовал на свой страх и риск. Конечно, никто тебя не бросит и вытягивать тебя мы будем, но неофициально. Оружие ты получил сегодня утром, по разрешению начальника отдела, так как у тебя была назначена встреча с человеком, который позвонил тебе по телефону и, не называя себя, предложил сообщить важные сведения, касающиеся одного из наших клиентов. Ты должен был сообщить о звонке руководству, но решил прославиться и занялся самодеятельностью. Держи!
Марголин придвинул пистолет мне.
— Была б моя воля, я бы на такое дело вообще оружие не выдавал бы. И сам бы пошел без ствола. Левый тащить — еще хуже, если «спалишься»… Но генеральный распорядился выдать. Хотя, если ты из него кого завалишь или даже слегка поцарапаешь, — сам понимаешь, что будет… Незаконное проникновение на частную территорию, да еще это… Я тебе в сотый раз повторяю, ты его даже вынимать должен в самом пиковом случае, а уж про то, чтобы стрелять… Если их будет десять человек и все с автоматами. В общем, делай что хочешь, но должен вернуться оттуда с информацией и без шума. Я тебя озолочу после этого, только сделай все по-человечески.
— Как получится.
— Не как получится, а как надо!
Я подумал, не сказать ли ему про «смит-вессон», и решил, что не стоит. А возьму в дом именно его, а не этот.
— Не хочешь прилечь отдохнуть? — сказал Марголин.
Я посмотрел на часы. В моем распоряжении оставалось часа три, хорошо бы позвонить Лике, да зачем? Вряд ли она сильно за меня переживает, вечером приду.
— Можно и отдохнуть.
— Располагайся, а я в той комнате буду. Я разбужу. Не думай об этом.
— Жалко. Я надеялся, что можно будет проспать.
Я сунул пистолет за брючный ремень и устроился на диване.
— Иваныч! — крикнул я.
— Чего тебе?
— А может, мы их повесткой вызовем, а, Иваныч? Чего попусту машину гонять, бензин тратить?
— Да пошел ты!

* * *

С учетом всей имеющейся у нас информации мы предположили, что встреча Однорогова с «ондатрой» — если он действительно будет встречаться с женой своего шефа — состоится в полночь. В самую зловещую, если верить кинофильмам, пору.
Мы выехали на машине Марголина. Вместе с нами поехал незнакомый мне молодой мужик с коротко остриженными светлыми волосами, усевшийся на заднем сиденье и вместо приветствия коротко кивнувший. Кроме оружия, Марголин выдал мне радиостанцию с крошечными наушником и микрофончиком. В операции должны были участвовать еще пять человек, призванных обеспечить мою безопасность и спокойный отход. Я отчетливо осознавал, что не очень-то подготовлен к прогулкам наподобие той, которая мне предстояла, но относился к этому спокойно и даже как-то весело. Во-первых, все когда-то бывает в первый раз. А во-вторых, я почему-то был уверен, что у меня все получится. Не так-то уж это и сложно — пробраться в чужой дом и посмотреть, всего-то навсего просто посмотреть, кто с кем встречается.
Мы остановились в двух кварталах от нужного дома, на другой улице, и стали ждать.
Сначала я хотел оставить ПМ в «ауди», которая осталась на стоянке около дома Марголина, потом передумал и взял его с собой, положив во внутренний карман пальто. А трофейный «смит-вессон» держал под рукой в боковом кармане. Если что случится и придется его доставать, потом можно вернуть его Столяру, мировая справедливость от этого не пострадает.
— Машина, — доложил кто-то из наблюдателей, расположившихся ближе к нужному нам дому, — сбавляет скорость… Синяя «семерка», номер не разглядеть. Один водила. Заехал в ворота!
— Это Андрей Колпаков, их электронщик, — пояснил Марголин, постукивая пальцем по корпусу радиостанции.
— Точно вовремя. А где же господин Одно-рогов?
Господин Однорогов, видимо, находился где-то неподалеку и слушал наши разговоры, потому что появился на сцене, как только Марголин закончил фразу.
— Еще машина, — доложил тот же наблюдатель. — Похоже, туда же. Черный «мерседес-300», с зеркальными стеклами, с номером… Черт, плохо видно. В номере есть два нуля… кажется, К400УВ…
— Однорогов, — удовлетворенно кивнул Марголин, и я подумал, что он нервничает не меньше моего. Заехал во двор.
Я посмотрел на часы: 23. 07. Как только Колпаков уедет, настанет моя очередь действовать. Совершать подвиг на благо «Оцепления». Хотя мне этого совершенно не хочется. Я выкурил сигарету, опустил пониже «молнию» на пальто и снова посмотрел на часы: 23. 34. Странно, всегда в таких ситуациях время тянется медленно-медленно…
— Открылись ворота! — снова ожил динамик радиостанции. — Охранник вышел на улицу… Смотрит по сторонам. Ушел. Так, машина уезжает! Синяя «семера», в кабине один человек. Тот же, который на ней приезжал. Дунул в сторону Гренадерского…
— Миша, присмотри за ним, — распорядился Марголин. — Не больше пяти минут, только направление определи. Если будет проверяться — сразу уходи.
— Понял, — отозвался незнакомый мне Миша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36