Там стояла Рибела, по обыкновению одетая во все черное, с серебряными мышиными черепами.
— Леди, — низко кланяясь, сказал купец. Инула встала на одно колено.
— Брат Ирхан, сестра Инула, — вежливо поклонилась в ответ Рибела. Замечательный вечер, как мне кажется.
— Действительно замечательный, леди, — ответила Инула, — и мы подумали пригласить вас с Лагдален вместе с нами посетить улицу Специй, одно из чудес света. После долгого путешествия вам наверняка хочется отведать какие-нибудь необычные яства.
Улыбка на мгновение разомкнула холодно поджатые губы Рибелы. Жена этого купца и в самом деле полагала, что Королеву Мышей может заинтересовать вкус потребляемой пищи?
— Как-нибудь в другой раз, — фыркнула она. — Сегодня вечером, к сожалению, у нас есть работа.
— Нас ждут во дворце, — пояснила Рибела, переходя взгляд на Лагдален. — Я хочу встретиться с Императором. Ты пойдешь со мной и, если потребуется, будешь записывать. Возьми с собой письменные принадлежности.
Инула была разочарована.
— Тогда, может, завтра вечером?
— Возможно, если мы еще не уедем. — Коротко поклонившись, Рибела покинула веранду. Лагдален устремилась за ней.
— Лучше молчи, — прошептал жене Ирхан. — Лучше молчи. Она Королева Мышей, не забывай этого, дорогая. Ей больше шестисот лет.
Инула кивнула:
— Как я могу об этом забыть? Все эти серебряные черепа. Дикость какая-то…
Ирхан пожал плечами и углубился в раздумья о том, как по-разному видят мир жители Урдха и Аргоната.
Глава 15
Коляска прогрохотала по мостовой Императорской улицы. Мимо тянулся храмовый квартал. Справа остался массивный храм Гинго-Ла, холм пятидесяти футов в вышину и в полумилю длиной, на вершине которого находились небольшая пирамида и сам храм. Где-то там же располагалась и сверкающая статуя богини, изображенной в развевающихся одеждах, с ребенком на руках.
Слева промелькнул еще более огромный храм Эуроса Колосса. Вдоль дороги, как на параде, выстроились более скромные храмы и пирамиды, в большинстве своем посвященные той или иной черте характера великого Эуроса. Эурос Идеальный был украшен морем зеленых изразцов. Эурос Покойный укутался во все леденяще белое.
Наконец храмы остались позади, и коляска выехала на большую площадь, известную как «Зода», «открытое место». Площадь эта служила одновременно и для парадов, и для казней. Вдоль северной стороны Зоды стояли ряды виселиц, на которых, покачиваясь, висели казненные преступники. Некоторые из них уже начали разлагаться. Крики ворон и клекот стервятников стали здесь Привычными.
Лагдален с отвращением отвела взор.
А впереди уже показалась высокая стена Императорского Города, города Фидафир, в некотором смысле города внутри города.
Вот наконец коляска подъехала к громадным Фидафирским Воротам. Вышедший вперед страж, как на обнаженный меч, натолкнулся на пронзительный взгляд Рибелы. Мгновение спустя ворота открылись.
Теперь взору Лагдален открылись спрятанные за стеной семь дворцов и еще один храм Эуросу, Владыке Вселенной. Каждое здание Фидафира, даже казармы для стражи, являло собой образец легкости и изысканности. Их окружали роскошные цветочные клумбы, фруктовые деревья и искусно подстриженные кусты. По дорожкам катились маленькие тележки, запряженные миниатюрными осликами.
Под конец коляска остановилась у самого императорского дворца, гигантского сооружения из белого кирпича, с большим количеством башенок и минаретов.
Внутри, в огромном бледно-зеленом зале-прихожей, украшенном бесчисленными картинами с изображениями батальных сцен, Рибела и Лагдален подошли к внушительного вида красному столу. За ним восседал евнух в белых одеждах. На его лысом блестящем черепе красовался кроваво-алый геометрический узор.
Евнух старался не смотреть на пришедших. Опустив голову, он что-то сосредоточенно изучал на своем столе. В руках евнух держал амулет, а губы его непрестанно шептали заклятия, якобы спасающие от колдовства ведьм.
Посыльный, другой евнух, поспешно убежал внутрь дворца. А тот, что сидел за столом, достав откуда-то пару ушных вкладышей, демонстративно заткнул себе уши.
Рибела нахмурилась.
Ожидание затягивалось. Лагдален физически чувствовала, как иссякает терпение Великой Ведьмы. Рибела не привыкла к человеческому обществу. Ей не хватало умения Серой Ведьмы вести дела с обыкновенными людьми.
Мимо по своим делам проходили группы евнухов в обычных для этой касты белых одеждах. При виде Королевы Мышей они тут же устремляли взоры в пол, затыкали уши пальцами и принимались громко бормотать молитвы Эуросу.
Рибела начинала сердиться не па шутку. Но Лессис предупреждала ее, что с урдхцами никогда нельзя терять терпения. «Мужчины крайне болезненно отнесутся к подобной демонстрации нашей силы. Мы лишь подтвердим самые худшие их опасения…» — так говорила Серая Ведьма.
Рибела запомнила ее слова, но в то же время не забыла, что и сама Лессис не слишком-то хорошо знала Урдх. Серая Ведьма никогда не стремилась работать на юге. Задания Департамента Необычного Понимания в Урдхе выполняли, другие Вледа, Ведьма с Положением из Талиона, и Криссима, нынешняя Великая Ведьма в Кадейне.
А раз так, то совет Лессис, возможно, был не так уж и хорош. Возможно, стоило как раз применить более крутые меры. Рибела смерила взглядом сидящего за столом евнуха. Если бы не эти ушные затычки, она могла бы использовать власть своего голоса. И тогда он прямиком провел бы ее к Императору.
А Лагдален, не отрываясь, глядела на ведьму. Почувствовав ее взгляд, Рибела про себя вздохнула. Эта девушка все время судила ее по меркам Лессис.
Так непросто было идти по стопам Серой Ведьмы — Лессис из Валмеса была святой, насколько это вообще возможно для живого человека. У Рибелы со святостью дела обстояли неважно. Она всегда выходила из себя, глядя, как люди ухитряются испортить свою собственную жизнь.
И вот теперь ей, Рибеле из Дифвода, приходилось ждать из-за каприза какого-то там ничтожного императора. Ждать, как будто ее время ничего не стоило. Чтобы отправиться в Урдх, ей пришлось оставить проект «Эскопус» на попечение своих помощниц. Стоит одной из них допустить серьезную ошибку, и даже Великая Мать не сможет помочь Кунфшону и всей Империи Розы. Рибеле надо было вернуться. И как можно быстрее. Она и гак уже отсутствует в Дифводе больше недели. Следовало закончить дела здесь, в Урдхе, и через Черное Зеркало отправиться в Кунфшон. Только так она успеет вернуться к проекту «Эскопус» до кризиса солнцестояния.
Рибела снова посмотрела на ушные затычки евнуха. Ей ужасно хотелось вытащить их.
Лагдален прикусила губу.
Вдруг сбоку открылись двойные двери, и евнухи внесли в зал два паланкина.
Евнух за столом низко склонился перед появившимися из них знатными господами.
— Монстекир Квэ и монстекир Кэнфалона прибыли засвидетельствовать свое почтение Леди с Островов, сказал один из вновь пришедших евнухов.
Все, кроме самих монстекиров, низко поклонились Рибеле.
Лагдален была довольна, что всего за несколько дней путешествия ей удалось так основательно изучить язык Урдха. Идея, разумеется, принадлежала Рибеле.
Ведьма сказала, что любой язык можно вполне прилично изучить за какие-нибудь семь дней. Конечно, если заниматься по-настоящему. И Рибела оказалась права.
Они говорили только по-урдхски, не занимались ничем другим, кроме изучения урдхского — и так все время, проведенное ими на борту корабля.
— Моя милая, твой ум еще молод, все еще достаточно гибок. Ты можешь развиться, можешь раскрыть все свои способности. Но ты не узнаешь о них, пока не начнешь ими пользоваться.
Теперь Лагдален с радостью обнаружила, что понимает почти все из того, что было сказано. Это было просто невероятно.
— Мы благодарим вас, — ответила Рибела. — А теперь отведите меня к Фидафиру.
Монстекиры невозмутимо закрутили свои тросточки и дружно покачали головами.
— Фидафир послал нас сказать, что он плохо себя чувствует и просит вас отменить назначенную аудиенцию. Обратитесь в приемную завтра, и вы, несомненно, узнаете, когда сможет состояться новая встреча.
Лагдален нахмурилась. Не стоило так играть с Королевой Мышей.
— В такое опасное время, — сказала Рибела, — мне грустно слышать о недомогании Фидафира. Что с ним приключилось? Я, конечно, обладаю некоторым опытом в целительстве и, возможно, могла бы ему помочь.
Монстекиры побледнели. Они явно не ожидали, что Рибела будет так хорошо, хотя и с акцентом, говорить по-урдхски.
— В этом нет необходимости, — быстро ответили они. — Лекари находятся с Фидафиром уже несколько часов, и…
— Но всего лишь час тому назад посыльный передал мне, что Фидафир готов меня принять, — прервала их Рибела. — Разве это возможно? Тут что-то не так.
Монстекиры поежились. Евнухи о чем-то беспокойно зашушукались.
И тут терпение Рибелы иссякло. Она сердито зашипела, и евнухи поспешно зажали руками уши. Но монстекиры оказались слишком медлительны.
Парой коротких заклинаний ведьма приковала их к месту. Потом прошептала еще одно. Минуту спустя, вслед за монстекирами, они уже шли в глубь дворца.
Евнухи толпой валили следом.
Они прошли через анфиладу комнат; каждая следующая была чуть меньше предыдущей и чуть больше похожа на усыпанную драгоценными камнями коробочку.
Наконец процессия остановилась перед высокими двойными дверями, которые охраняла стража.
Монстекиры замахали руками, воины расступились, и двери медленно раскрылись.
Глава 16
Фидафир Урдха, хозяин плодородной земли, владыка великой реки, кормилец миллионов, любимый сын Эуроса, живой супруг Гинго-Ла, царственное великолепие южного ветра, носитель дождя, сеятель семян, король Джмира, король Богры, король Пэтвы, высший лорд Шогимиссаров, Император Бэнви Великий, дрожа от страха, скорчился на кушетке в апартаментах своей тети Харумы.
— Что мне делать? — вопрошал он.
Харума глядела на него с откровенной жалостью. Бедняга, страшное бремя государственных забот сделало из него дрожащую тварь. Рано или поздно это должно было случиться, и нынешний кризис стал переломным. Лопитоли прекрасно все понимала. Она как раз и рассчитывала на слабость своего сына.
— Ты должен на время забыть об интригах своей матери, — сказала Харума. Если ты поймаешь Занизару, то скормишь его крокодилам. Ты уже один раз предупреждал его. Что до Лопитоли, то ее можно и не трогать. Без Занизару ей некого проталкивать на трон. Во всяком случае, до тех пор, пока не подрастет один из твоих юных кузенов. За это время ты вполне успеешь подготовиться к борьбе с матерью. Сейчас же она все еще слишком сильна.
— Ну вот! Ты говоришь — забыть о ней, но тот, кто забывает о Лопитоли, рискует жизнью! Я-то знаю, на что она способна. Есть так много ядов без вкуса и без запаха, и в том числе медленные яды, действующие только на следующий день.
Те, кто пробуют мою пищу, никогда не смогут найти такую отраву. А Лопитоли знает яды как свои пять пальцев. Вспомни, как умер мой отец. Он выступил против нее, и она его убила. А потом отравила моего дядю, и братьев, и кузена Элупа. И ты говоришь — забыть о ней?
Харума вздохнула:
— Ее положение не так сильно, как раньше. К тому же у тебя есть доказательства измены Занизару. Когда о стране идет гражданская война, Лопитоли не резон рваться к трону. Политическое преимущество на твоей стороне. Стекиры все, как один, последуют за тобой.
— Ах, где же Зеттила? Почему ее нет?
— Зеттила ведет свою собственную игру, — нахмурилась Харума. — Ты и сам это прекрасно знаешь. Ей можно доверять далеко не всегда.
— А я доверяю ей, — капризно ответил Бэнви. — Она мне дорога.
— Просто будь осторожен, мой господин, это все, что я хотела сказать. Харума знала, на что способна Зеттила, дочь Гинго-Ла. Действительно ли жрицы Гинго-Ла так уж пекутся об интересах Императора и Империи?
— Настоящая угроза — моя мать!
— Тебе, мой господин, надо сосредоточиться на врагах в Дзу. Они опаснее всех остальных.
— Пусть берут себе Запад. Они могут делать все что угодно, если я останусь правителем города и Востока.
— Но ты же король Эджмира.
— Ну и что? Там нет ничего, кроме песка и блох. Я могу подарить им Эджмир.
— Но, мой господин, почему ты думаешь, что они обязательно победят?
Генерал Гектор одержал победу под Селпелангумом.
— Хватит!
Генерал Гектор не мог победить. Император решил, что битва проиграна. Он бежал с поля боя, и вместе с ним — его наголову разбитая армия. И чтобы то же самое сражение оказалось выигранным аргонатскими легионами? Нет, это было просто невозможно!
— Мой господин, я всего только твоя глупая тетя Харума. Я хочу как лучше.
— Раньше ты вроде ничего не хотела. И мне так больше нравилось.
— Мой господин, почему ты даже не хочешь выслушать то, что генералу Гектору удалось узнать у пленных?
— Это, женщина, одна ложь. Неужели ты не понимаешь, что это ловушка? Что это попытка отнять у меня то немногое, что мне осталось! Аргонатцы полагают, будто могут захватить Восток, так же как сипхисты уже захватили Запад. Они думают, что могут оставить меня ни с чем! Но я вижу их насквозь! Им не удастся осуществить свои коварные замыслы.
Голос Бэнви сорвался на визг.
— Генерал Гектор идет на Дзу. Он рассчитывает быть там до того, как врагам удастся собрать новую армию.
— Его скормят Змею! Я видел это во сне! Харума обреченно закатила глаза.
Как может генерал Аргоната планировать захват Империи, если его вот-вот должен сожрать Змей? Ее племянник совершенно выжил из ума.
— Мой господин, поведай свои видения толковательнице снов. Почему ты не хочешь этого сделать?
— Она шпион.
— Миила — шпион? Чей шпион, мой господин? Я знаю ее всю жизнь и уверена, что ей можно доверять.
— Я видел во сне, что чужеземцы будут разгромлены. Их уничтожат — всех до одного. Я договорюсь с сипхистами. Они возьмут себе Запад, а мне оставят Восток.
Харума была просто в отчаянии. И как только ее племянник вбил себе в голову подобный бред?
За дверью раздался тихий звон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47