Впрочем, возможно, о ее подлинном, не предусмотренном программой желании игра попросту не догадывается. Какое ей дело до чувств, относящихся не к сказочной, а самой что ни на есть реальной действительности?
— Спасибо, — промолвила она, стараясь не выдать разочарования. — Я непременно там побываю.
Впрочем, ее учтивость пропала втуне. Хамфри зарылся в текст и уже не обращал на нее ни малейшего внимания.
Когда они спускались по каменным ступеням, заговорила Нада:
— Знаешь, Ответы Доброго Волшебника частенько кажутся поначалу туманными, невразумительными, а то и просто нелепыми, но на поверку всегда оказываются точными. Я ничуточки не сомневаюсь, что раз он так сказал, то ты и вправду можешь осуществить самое заветное желание, побывав в Сонном Царстве. Так и со мной было.
— Спасибо, — сказала Ким и ей, но сомнения ее вовсе не развеялись.
— Волшебник Грей Мэрфи как раз вчера принес три свежие тыквы, — сказала Вира. — Они сейчас в гостиной.
— Значит, вы еще вчера знали, что они потребуются? — спросила Ким.
Не то чтобы это произвело на нее особое впечатление, скорее она просто смирилась с неизбежным. Видимо, для игроков, прошедших путь до замка, программа предусматривает стереотипный Ответ, переводящий их на следующий уровень игры. Наверное, этот этап происходит в тыкве, и там действуют правила Сонного Царства. Ну что ж, надо будет их припомнить. В конце концов, компьютерные программы пишутся не в расчете на взбалмошных идиоток вроде нее, которые в ходе игры меняют одно желание на другое, вдобавок еще и к этой игре не относящееся.
Вира проводила их в гостиную и, показав три лежащих на полу тыквы, предупредила:
— Заглядывая в глазок, вы должны держаться за руки, иначе окажетесь в разных местах.
— Слушай, а ты-то как туда угодила? — спросила Ким. — Ты ведь слепая.
— Ну… есть и другие способы. Усыпили-то меня в гробу, причем в волшебном, так что его магия перенесла мою душу в Сонное Царство.
По мнению Ким, все это походило на реальную смерть. С другой стороны, про сон в гробу ей тоже случалось слушать, да и вообще… На сей раз девушка сумела-таки воздержаться от ненужных комментариев и обернулась к Наде.
— Слушай, ты вроде бы уже заработала себе в тыкве неприятности, стоит ли соваться туда снова? Я знаю тамошние законы и могу справиться сама.
— Нет, я с тобой! — возразила Нада с каким-то озлобленным упорством.
Ким это показалось странным, но она, будучи больше озабоченной своими собственными проблемами, просто махнула рукой.
Все трое, считая собаку, легли на матрасы. Одной рукой Ким сжала руку Нады, другой лапу Грезы, и Вира безошибочно развернула первую тыкву глазком к лицу обыкновенки. Слепота ничуть не мешала ей справляться с этим делом не хуже зрячей. «Даже лучше, — сообразила Ким, — любая зрячая рискует оказаться захваченной глазком, а вот Вире этого бояться не приходится».
В следующий момент все мысли о Вире вылетели из головы Ким, уступив место испугу: она обнаружила себя на мрачном поле, посреди еще более мрачного кладбища. Совладав с растерянностью, обыкновенка решила, что попала в место обитания ходячих скелетов. Ну что ж, с ними тоже можно иметь дело, хотя она предпочла бы попасть к молочной реке с кисельными берегами или на пастбище ночных кобылиц.
Почти в то же мгновение рядом с ней объявилась Греза.
— Грезушка, милая! — воскликнула Ким. — Я даже не спросила тебя, хочешь ли ты пойти со мной. Но ведь правда хорошо, что мы не разлучились?
Она погладила собаку, которая лизнула ей руку. Следом материализовалась Нада.
— Ночное кладбище, — пробормотала она без особого энтузиазма. — Не скажу, чтобы это местечко относилось к числу моих любимых.
— Я тоже не любительница кладбищ, — призналась Ким, — но ведь это всего лишь отправная точка следующего этапа игры. Приз может находиться в каком-нибудь другом месте.
— Но где бы он ни оказался, он будет огражден самым сложным испытанием, — напомнила Нада таким тоном, что Ким стало чуточку не по себе, хотя в чем причина, она сказать не могла.
В конце концов, до сих пор Нада добросовестно исполняла свои обязанности, а некоторые ее странности вполне объяснимы. Принцесса, она где угодно принцесса.
— Ну что ж, приступим к поискам, — промолвила Ким, подумав, что Ответ Доброго Волшебника (как, впрочем, и многое другое в Ксанфе) мог считаться правдивым именно потому, что позволял более чем широкое толкование. Однако, даже если этот этап сложнее, игра остается игрой и не предлагает непреодолимых испытаний. Какой-нибудь намек, наводка, ключ к правильному образу действий — что-нибудь да найдется. Главное не проглядеть.
Однако стоило им направиться к выходу с кладбища, как их окликнул ходячий скелет:
— Привет, девушки. Что-нибудь ищете?
Ким поняла, что путь через кладбище предусмотрен программой и избежать его не удастся.
— Привет, — отозвалась она, поворачивая назад. — Я Ким из Обыкновении, участница игры. Ищу приз.
— Да ну? — ошарашенно громыхнул костями скелет. — Приз? Здесь? А я-то думал ты явилась за тем, чего больше всего желаешь.
Судя по тому, что он сказал «думал», а не «думала», то был скелет мужского пола. Говорят, их еще можно отличить по числу ребер, но считать ребра на ходу у ходячего скелета — дело неблагодарное.
— Ну… вообще-то я задавала Вопрос как раз об этом, — удивленно призналась Ким. — Но ты откуда знаешь?
— Тьфу, вот ведь лопухнулся! — добродушно выругался скелет. — Мне не следовало тебе ничего говорить, просто подвести к испытанию, но я был сбит с толку твоим заявлением насчет приза. Прошу прощения.
И тут Ким осенило.
— Ты ведь Косто! — воскликнула она.
— Ну вот! — скелет огорченно постучал костями. — Как ты догадалась?
— Я тебя видела в комнате ожидания для спутников, — ответила девушка, не удержавшись от, улыбки. — Думаю, что все, кого не выбрали в спутники, исполняют в игре эпизодические роли и, само собой, им поручают то, что ближе к их основной специальности.
— Ты права, — согласился Косто. — А вот я не скелет, а первостатейный лопух. Нет бы дураку облик сменить. Но надеюсь, ты простишь мне эту оплошность?
— С превеликим удовольствием, — искренне ответила обыкновенка. — Я очень рада тебя видеть. Мне случалось про тебя читать, и у меня такое чувство, будто мы знакомы.
— Приятно слышать, — откликнулся Косто. — А вот с принцессой Надой мы и вправду знакомы, познакомились, когда ей было лет восемь.
— Вообще-то на самом деле мне было четырнадцать, — промолвила Нада. — Я вынуждена была притворяться маленькой из-за принца Дольфа: ну каково было бы девятилетнему мальчишке заполучить почти взрослую невесту. Он очень огорчился, когда узнал правду.
— Ну ничего, главное, все хорошо кончилось, — сказал скелет. — Не в обиду тебе сказано, но Электра ему больше подходит.
— Какие там обиды, ты совершенно прав, — согласилась Нада. — Я все равно никогда бы не смогла полюбить юношу, который моложе меня.
— А вот с этой особой, — промолвил Косто, указывая на Грезу, — мы, кажется, незнакомы.
— Это Греза, моя собака, — сказала Ким, ощущая прилив горечи.
Она привыкла к собаке, успела полюбить ее и, хотя умом понимала, что это всего лишь персонаж игры, о неизбежном расставании думала с болью. И доверяла Грезе куда больше, чем Наде.
— Хм, — проскрипел Косто, — должен признаться, что я не очень хорошо представляю, что делать дальше. По сценарию мне следовало тебя испугать, но какие тут страшилки, раз ты меня узнала.
— Ну и ладно, — махнула рукой Ким. — Давай тогда просто посидим и поболтаем.
— Эй, — вмешалась Нада, — я не уверена, что это разрешается правилами.
— Пошли они на фиг, эти правила, — заявила Ким. — Если мне не удастся осуществить самое заветное желание, то я хочу получить от игры все возможное удовольствие.
Она уселась на мраморную могильную плиту. Греза улеглась у ее ног.
— Слушай, Косто, — промолвила девушка, — мне хотелось бы узнать, откуда пошел ваш род. Вряд ли ваши предки с самого начала были скелетами.
— Вообще-то это не самая приятная история, — промолвил Косто, пожав костяными плечами. — Вряд ли она тебе понравится.
— Ничего, я послушаю, — сказала Ким, устраиваясь поудобнее. Она твердо решила вести себя так, как ей хочется, а что из этого выйдет — будет видно. Не исключено, что ей даже удастся как-нибудь обхитрить программу и добиться… неважно, чего, главное — своего.
— Ладно, будь по-твоему. В прежние времена, до того как Конь Тьмы овладел магией гипнотыквы, многие люди оказывались в плену глазка, не зная, что существует простой способ освобождения — достаточно, чтобы кто-нибудь сдвинул в сторону или тыкву, или лицо. В результате пленники Царства Снов оставались таковыми навечно. Телесно они пребывали снаружи, не ели и не пили, а потому должны были умереть. Парадокс заключался в том, что умереть по-настоящему им не удавалось, поскольку их души пребывали в тыкве, однако их облик в Сонном Царстве постепенно изменялся. Надеюсь, ты меня понимаешь; ты выглядишь здесь точно так же, как и снаружи, а они, эти несчастные, снаружи… хм… ветшали. Мир тыквы оказался населенным сначала разлагающимися трупами, а потом и скелетами. Сами они сильно переживали по этому поводу: больше всего их огорчало лишение тех элементов плоти, которые составляли различие между мужчинами и женщинами. Но проблема заключалась не только в этом, тыквы, при всей своей магии, являлись живыми овощами. Достигнув зрелости, они лопались, и пленники оказывались на свободе. Однако снаружи они уже умерли, а потому, освободившись окончательно, прекращали существование. Просто исчезали из мира снов. Таким образом, судьба их была более чем незавидной: угодив в плен, они неминуемо истощались, превращались в скелеты, а потом исчезали.
Но однажды мужской и женский скелеты разговорились и почувствовали друг к другу симпатию, переросшую со временем в любовь. Общение это первоначально носило сугубо духовный характер, поэтому состояние тел не так уж отвращало их друг от друга. А потом и вовсе перестало. Ну, а где любовь, там и дети. Первая пара скелетов… хм… нашла способ изготовить скелет младенца. Это было непросто, поскольку им пришлось использовать кости собственных тел, что, понятное дело, не облегчало их существования. Однако им удалось совершить великое деяние, положить начало новой разновидности разумных существ. Разумеется, они поделились своим открытием с другими скелетами, и те тоже начали создавать собственных отпрысков. Родители ничего не рассказывали маленьким скелетикам о неизбежном исчезновении. «Зачем огорчать детишек? — думали они — Пусть радуются своей недолгой жизни». Чтобы скрыть от малышей неприглядную истину, они постарались представить жизнь в Сонном Царстве как нечто совершенно естественное, разработали особую мифологию и придумали историю.
При этом взрослые скелеты не сообразили, что их отпрыски не происходили из Ксанфа, не были изначально существами из плоти и крови, а стало быть, не могли исчезнуть, когда лопалась та или иная тыква. Ведь в действительности глазки тыкв есть не более чем скважины, переносящие сознание пленника в Сонное Царство точно так же, как глаз передает изображение в мозг, и население тыкв пребывает в них не в большей степени, нежели образы в глазных яблоках. Наружных тел эти маленькие ске-летики не имели, но в своем мире — мире, который для них был единственно своим! — они оказались способными к росту. Правда, не таким способом, как обычные дети, скелеты ведь ничего не едят и, прошу прощения за вульгарность, ничего не выделяют. Дети стали увеличиваться в размерах, присоединяя к своим телам случайно найденные кости. Заметив это, родители стали добровольно отдавать им свои кости, которым в противном случае пришлось бы в свое время просто исчезнуть. Таким образом достигло зрелости первое поколение уроженцев Сонного Царства, никогда не бывавших во внешнем мире. Они стали воспринимать его как так называемый «Тот Свет», ужасное место, где обитают пародии на скелеты, облеченные безобразной плотью. Со временем стало ясно, что в дело можно пускать не только человеческие кости, к тому же из костей можно составлять самые разнообразные комбинации. Причем не только индивидуальные: мы, например, можем соединяться в цепочки, что весьма удобно, когда приходится преодолевать утесы или пропасти.
Одновременно существенные перемены произошло и в самом Сонном Царстве, пришедший к власти Конь Тьмы стал направлять в Ксанф ночных кобылиц с кошмарными снами. Спрос на эту продукцию был огромный, слишком многие имели нечистую совесть, и дурные сны шли нарасхват. Дело стало расширяться, сны становились все более разнообразными и причудливыми, давая населению тыквы работу. Многие освоили профессии художников, декораторов, костюмеров и гримеров, другие занялись организацией постановок, кто-то стал писать сценарии, а некоторые подались в актеры. Сонное Царство стало полноценным миром.
Косто немного помолчал, а потом продолжил:
— Таковым оно и остается для большинства представителей моего племени. Но я, в силу превратностей судьбы и под воздействием магии, потерялся в тыкве и, будучи вызволен одним благородным огром, угодил во внешний мир. Оказалось, что, несмотря на неприглядность внешнего облика его обремененных вульгарной плотью обитателей, сам он не так уж ужасен. По правде говоря, я освоился в нем настолько, что даже стал предпочитать его родине. Ну а потом Скриппи Скелли изгнали из тыквы за несанкционированное вмешательство в дурной сон, который она считала неправильным. В результате она познакомилась и с внешним миром, и со мной. Теперь у нас уже двое детей — мальчик и девочка — прелестные, милые скелетики. Им тоже нравится жить снаружи.
— Это прекрасно, — сказала Ким. — Я очень рада за тебя и твою семью, но мне кажется, что у вас, скелетов, нету душ. Как же вы здесь без них обходитесь?
— Да, это затруднительно, — отозвался Косто. — Выкручиваемся как можем; в душ ходим, духами душимся… — он затрясся, давая понять, что это следует воспринимать как шутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45