— Винтовки, которые вы заказывали, сэр, — сказал он на несколько аффектированном гостиничном Евро. — Крупный калибр для господина. Поменьше— для леди. И патроны.Я удивленно запротестовал. Но тут я узнал в этажном Гилеля.— Завтра на рассвете можно поохотиться на пустошах. Все организовано. Ждем вас в пять тридцать, — медоточивым голосом продолжал Вечный Хитрец. — Охотничий клуб согласился выделить вам двадцать курочек. Весьма великодушно с их стороны. Если позволите совет, мистер Курзон, я бы на вашем месте щедро их отблагодарил, чтобы и впредь пользоваться некоторыми привилегиями.— Курочки! — ахнул я. — Не хотите ли вы сказать — куропатки, фазаны?— Вы требуете невозможного, сэр. Куропатки и фазаны давно повывелись в здешних лесах. Конечно, можно импортировать дюжину-другую из Австралии, но на доставку уйдет не одна неделя. Тем не менее, курочки шустрые и боевитые, так что вы с мадам получите истинное удовольствие.Когда мы с Натомой на следующее утро ждали на пустошах назначенного часа и вожделенных курочек, к нам подошел офицер лесной службы безопасности, одетый в ярко-малиновый маскировочный костюм. Я решил, что он потребует у нас разрешения на охоту, но тут узнал в офицере Гилеля.— Привет, ранние пташки! — сказал он, присаживаясь на бетонную плиту рядом с нами.Эти места называются пустошами из чистой любви к романтике. Тут ни поля, ни болот — заброшенный лет сто назад аэропорт. Несколько квадратных миль бетонных взлетно-посадочных полос, которые теперь принадлежат охотничьему клубу.— Пришлось отмахать пешком изрядное расстояние. Придвигайтесь, миссис Курзон, чтоб я не очень кричат. И рад наконец познакомиться с вами.— Ты пришел пешком! — поразился я. — Совсем рехнулся!— Не хотел рисковать. Сеть под руководством Экстро очень плотная, и любая машина доложила бы, куда я направляюсь. Мне пришлось поломать голову, прежде чем я придумал место, где можно встретиться без соглядатаев. Доброе утро, миссис Курзон. Позвольте представиться: Гилель-иудей.— Что есть «идей»?Вечный рассмеялся.— Если бы этот вопрос — «что есть еврей?» — был задан всерьез хотя бы пятьсот лет назад, судьба избранного народа могла оказаться совсем иной. Евреи — или иудеи — это, миссис Курзон, очень древняя раса с многовековой культурой, которая существовала еще до появления христианства.— Что есть «христи-нство»?— Мне нравится эта женщина, — сказал Гилель. — У нее симпатичные пробелы в образовании. Она не знает именно то, чего знать не нужно. Эй, Гинь, гляди, курочка!Я выстрелил и нарочно промазал. Терпеть не могу убивать — кого бы то ни было.— Вы везде и каждый, — сказала Натома. — Зачем делать разная роль?— Вживается в других людей, — ответил я за него.— Чем вы заниматься?— Он профессиональный Сочетатель, — опять ответил я за Гилеля.— Не понимать слова, Хинь.— Эту профессию я изобрел специально, чтобы описать занятия Мыслителя. Он гений сочетания. То есть он вечно наблюдает и соотносит казалось бы совершенно не связанные между собой факты и события, а потом делает из их сочетания совершенно потрясные выводы. Такие выводы, которые сроду никому в голову не забредали.— Ты выражаешься слишком заумно. Гинь. Давайте я объясню проще, миссис Курзон. Я вижу то же, что и все прочие, но думаю при этом те мысли, которые никто не думает. Птица, Гинь! Постарайся на этот раз не промахнуться — для маскировки.Видите?! Он просек, что в первый раз я промазал нарочно! Умница.— Кажется, я понимать, — кивнула Натома. — Мой муж говорить, вы есть самый умный мужчина на земля.— Когда это он сказал? — так и взвился Вечный. — Я же велел вам быть предельно осторожными и лишнего вслух не трепаться!— Он не вслух, мистер Вечный. Он писать бумажка. Мы большая часть говорить через бумажка.— Слава Богу, — проговорил Гилель. — А то я решил, что весь мой маскарад понапрасну и мы сидим в луже.— Но как из сочетать можно делать профессия? — спросила неуемно любопытная Натома. — Как?— Поясню примером, Натомочка, — ответил я. — Однажды Гилили был в одной венской картинной галерее, где дилер выставил на продажу картину Клода Моне. Что-то в этом полотне показалось нашему другу странным.— С одного края картина как бы обрывалась, — пояснил Гилель. — Она была явно композиционно не уравновешена.— И тогда он вспомнил другую картину Моне, которую видел раньше в техасской галерее. Мысленно он сложил эти две картины в одну. Получилась завершенная композиция.— Все еще не понимать, — сказала Натома.— Видишь ли, у мошенников появилась мода брать большое полотно знаменитого художника, разрезать его на части и продавать части как отдельные завершенные картины. Барыш больше.— Это есть нечестно!— Зато прибыльно. И вот Гили купил обе картины, сложил их — и со че та ни е дало подлинный шедевр .— Это прибыльно? — спросила Натома.Гилель расхохотался.— Да. Но я это проделал не из-за денег. Просто жизнь подбросила задачку, а я устроен так, что не могу пройти мимо трудной задачи. Обязательно возьмусь решить.— И поэтому ты здесь, с нами, — сказал я.— В яблочко. Натома, ваш муж не глупее меня. А может, даже смекалистее.— Он есть умный, но любитель щипать.— Да, ум у него ядовитенький, это я за десятилетия знакомства имел случаи заметить. Он отказывается посвятить себя чему-нибудь одному — ему бы все зубоскалить. Если бы Гинь перестал хоть на время шутить и сосредоточился на чем-либо достойном — поверьте мне, он бы стал великим человеком!Я иронически хмыкнул, быстро поднял винтовку — и исправно промазал в очередной раз.— Дай-ка мне винтовку, — сказал Гилель. В следующие пять минут он уложил четырех курочек. — Так-то лучше. У Экстро не возникнет никаких лишних вопросов. А теперь поговорим о деле.— Начнем с того, как ты проведал о нашем приезде? — спросил я.— Путем сочетания фактов. Ты знаешь, что я заядлый филателист. И вот мне присылают предложение о продаже шести гвианских марок 1856 года.— Ба! А я и не знал, что в Гвиане уже тогда выпускали марки.— Да, правда очень мало. Поэтому они стоят бешеных денег. Каждая не меньше ста тысяч. А тут мне предлагают блок из шести — и относительно дешево. У меня даже голова закружилась. Еду в Новый Орлеан — вдруг оказывается, что продавец внезапно улетел по делам в Париж. Я — за ним. Там оказывается, что он отправился в Сидней. Из Сиднея я полетел за ним в Лас-Вегас. И всякий раз он шлет мне телеграммы, извиняется, договаривается о новой встрече в другом конце планеты. Короче, мотался я по всему миру в погоне за этим продавцом, пока его странное поведение не заставило меня крепко задуматься. Чтобы устранить сомнения, я встретился с приятелем — художником и опытнейшим филателистом. Сели мы с ним в его рабочей студии, и я ему рассказал о своих злоключениях. А он — рассмеялся. Говорит, эти марки выпускали блоками по шестнадцать. Об этом мало кто знает. Если тебе предлагают блок из шести марок — значит, подделка. У меня кровь в жилах закипела — столько я времени и сил на эту историю потратил и таким дураком себя выставил. Непонятно одно: чего добивался продавец фальшивки, бегая от меня по всему миру? И вот возвращаюсь я в гостиницу, а меня там ждет телеграмма от моего неуловимого продавца: дескать, извините, вышла ошибка в самой первой телеграмме, блок не из шести марок, а из шестнадцати, прилетайте ко мне туда-то. Тут у меня внутри все так и упало.— Что же тебя так поразило? — спросил я.— Видишь ли, мы с приятелем этот вопрос обсуждали наедине. Никого рядом не было, но разговор наш подслушали. И продавец среагировал мгновенно.— Совпадение исключаешь? Твой приятель наверняка с жучком в голове. Немудрено, что вас подслушала полиция.— Какое дело полиции до редких марок?— Может, продавец фальшивых марок их подмазал.— Но о ценах мы с приятелем вслух не говорили. Как бы то ни было, я насторожился. Мне показалось, что кто-то намеренно гоняет меня по свету — это единственный смысл дурацкой истории с марками. Я увидел наличие задачи, мимо которой я не мог пройти. И произвел небольшое следствие. Все члены Команды получают ложные телеграммы, которые заставляют их метаться по планете. И я сумел то, что не получилось у Бориса Годунова — разыскал очень многих членов Команды.— Что за бред с фальшивыми телеграммами?— Об этом потом. Долго ли, коротко ли, я узнал все про сеть под началом Экстро, а также о профессоре Угадае и чертовом сумасшедшем заговоре против человечества.— Значит, Команда в курсе событий.— Более или менее. Самые достоверные сведения я получил от Поулоса.— А он где? Тоже бессмысленно мечется по планете?— Нет, он занят поисками изменника в наших рядах. Да-да, Грек рассказал мне о своих подозрениях, и я склонен согласиться с его предположением. Заваривается крайне неприятная каша. Последствия могут быть роковыми. Предателя или предательницу следует уничтожить до того, как он или она уничтожит Команду. Никто из нас не способен в одиночку противостоять предателю — я думаю, именно поэтому он предпринял все возможное, чтобы рассеять нас по миру — и перебить по одному.— Как тебе кажется — кто это?— Никакой зацепки. У нас, как в каждой семье, не без урода. В нашей Команде процент паршивых овец не больше, чем в любом другом стаде. Выбор имеется.— Один интересный момент. Эпизод с марками свидетельствует о том, что Экстро иногда способен дать маху, — эти блоки по шесть и шестнадцать…— Ну, я думал, что ты. Гинь, не относишься к слепым почитателям компьютеров. Да, они способны совершать ошибки — равно как и этот поц, профессор Угадай. Даже при взаимодействии Экстро и профессора возможны ошибки — на этом мы и подловим омерзительную троицу. Что думаешь. Гинь? Сумеем мы найти Угадая — через ошибки преступного триумвирата?— Ума не приложу. Гили. И не хочу прикладывать. У меня душа в пятки уходит, когда я начинаю думать о всей этой катавасии.— Мы должны атаковать в трех направлениях — зная, что профессор Угадай прячется где-то на Земле со своими чертовыми криокапсулами.— С таким же успехом он может быть в космосе.— Ни в коем случае.— Твои доводы?— После того, как аппарат убил бедную девочку, профессор Угадай вывел его за пределы Лаборатории. Гарри Гудини и Джимми Валентайн уехали, а ты был в полном шоке. Так что никто не проследил, куда исчез аппарат.— Почему же не в космос?— Да потому что у Угадая не было в тот момент ракеты, чтобы запустить аппарат в космос! Но на вспомогательных двигателях аппарат мог улететь довольно далеко — и сесть в неизвестной точке Земли. Теперь касательно атаки в трех направлениях. Миссис Курзон, вы начнете повсюду расспрашивать о местонахождении своего знаменитого и именитого брата. Вы его любите и взволнованны его исчезновением. Это выглядит естественно.— Но я действительно любить брата и волноваться его нету!— Не сомневаюсь — как и в том, что вам удастся переполошить уйму народу. Вы должны так донимать ученый мир и власти своей обеспокоенностью, чтоб все прятались при одном упоминании вашего имени. И постоянно шлите Гиню отчеты о ходе поисков.— А если не иметь результата?— Тогда пускайте в ход свое воображение. Шлите ложные телеграммы: дескать, иду по следу, вот-вот найду и тому подобное. Все ваши исступленные действия будут доходить до сведения вашего брата — через электронную шпионскую сеть. Вполне вероятно, что рано или поздно его сердце не выдержит и прикажет ему подать вам весточку.— Понимать. Я надеяться будет так.— Гинь, тебе задание технического характера. Сколько горючего было в аппарате? Как далеко он мог улететь? Ты должен…— Полные баки сжатого гелия.— М-м… Но лучше ты точно рассчитай. И внимательно просмотри все отчеты военных и уфологов — космические аппараты не летают почем зря в нижних слоях атмосферы. Кто-то мог зафиксировать пролет необычного объекта. Далее. Профессору Угадаю необходим источник энергии для поддержания в аппарате нужного давления и температуры. Если он в укрытии — а он, скорее всего, в укрытии, — то солнечные батареи бесполезны. Значит, он подключился к какой-то сети. Проверь все позднейшие запросы о подключении нового объекта к источникам электроэнергии в радиусе возможного нахождения аппарата. Объем работы огромный. А вот маленькая, по вредная проблема: что, если крионавты станут взрослыми только телесно, а умом останутся как дети?— Боже! Никогда не задумывался над этим.— И никто над этим еще не задумывался.Натома вмешалась в наш диалог:— Борис говорить мы: он снова родиться со всеми навыки после слонирование ТНК.— После клонирования ДНК, моя дорогая.— Спасибо, Хинь.— Это разные вещи, миссис Курзон, — сказал Гилель. — Угадаю придется обучать их — прежде всего говорить. Поэтому свяжись со всеми специалистами по методике обучения речи детей с замедленным развитием, страдающих острыми формами аутизма. Проверь, не обращался ли к ним в последнее время некий инкогнито — за литературой или за советом. Понимаю, исходное предположение спорно и этот путь может вести в тупик. Однако…— Будем пробовать все. А третье направление поиска?— Этим займусь я. Пожалуй, это самое сложное. Во время эпопеи с фальшивыми марками я трижды возвращался в Джи-Эм имеется в виду компания «Дженерал Моторс"

, то есть в бывший Детройт, и меня трижды всеми правдами и неправдами оттуда незамедлительно гнали в другое место. Почему им так хотелось, чтобы я и дня там не провел? Возможно, и это совпадение, но надо копнуть поглубже.— Как ты полагаешь. Угадай — настоящее чудовище?— Нет, нет и нет. Экстро и предатель — вот настоящие монстры. К сожалению, нам придется начинать контратаку через Угадая, который просто мальчишка-проказник рядом с ними.— Хорош озорник!— И все же повторяю: он не злодей, а зарвавшийся мальчишка. Фанатик-ученый, столкнувшийся с открытиями, от которых дух захватывает, — ну и закружилась у парня сдуру голова, как у впервые влюбленного мальчишки. Я его не слишком виню.— И как ты планируешь поступить с Угадаем?— Отрезвить каким-то образом. Ведь в общем и целом он неплохой человек. В данный момент он бельмо в нашем глазу, но изменятся обстоятельства — и он перестанет представлять угрозу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34