— подумал я. — Сколько лет прошло с тех пор, когда эти облупленные стены служили людям убежищем и были полны жизни?” Я поднялся по пролету лестницы и вынул из кармана фонарь.Вельда тоже зажгла свой фонарик и высветила им стену за дверью. На стене висело отпечатанное объявление:"Это здание непригодно для проживания”. Внизу объяснялось почему и стояла подпись официального лица.Воздух был пропитан запахом пыли, грязи и отходов, которыми был покрыт пол большого нижнего холла, а пыль и паутина свисали со стен и потолка. Недалеко была, видна дверь, через которую можно было выйти на лестницу, ведущую на этажи, но она была так завалена всяким хламом, что по ней невозможно было продвигаться.Вельда открыла дверь в помещение, окна которого выходили во двор, и лучом фонаря стала высвечивать обстановку. Я заглянул в комнату. Стены были черны от копоти, а в центре валялись остатки мебели. Должно быть, прошло не меньше года, как здесь случился пожар, и с тех пор сюда никто не заходил. Удивительно, что дом еще не развалился.Немного дальше по холлу от этого места был проем без двери, ведущий в другую комнату, где валялись остовы кроватей и несколько матрасов. Все стоящее в этой комнате было уже давным-давно утащено. Теперь была очередь квартиры Оскара. Я уже взялся за ручку двери, как вдруг Вельда остановила меня, и мы замерли.Откуда-то сверху из помещений дома раздался хриплый, тяжелый кашель и звуки, словно кого-то рвало. Я почувствовал, как Вельда облегченно вздохнула.— Пьяница, — прошептала она.— Похоже.Я занялся дверью, и мы вошли, закрыв замок изнутри. Вельда сразу же направилась к окнам и поправила занавески, чтобы с улицы никто не мог заметить свет от фонариков. Затем мы начали тщательно обыскивать комнату. Вещи Оскара были взяты полицией после их первого визита сюда и пылились на полицейском складе, но вряд ли документы могли находиться в его чемодане или одежде, иначе я бы их обнаружил, когда осматривал.Мы перевернули все на кровати, ничего не нашли и привели ее в порядок. Обшарили все углы, проверили под мебелью, осмотрели внимательно все предметы в комнате. Я даже содрал декоративные планки со стены, чтобы посмотреть под ними. Но нигде ничего не было.Вельда осматривала в это время заднюю стену и подозвала меня:— Майк, подойди сюда на минутку.Я пошел на свет ее фонаря, она занималась с какой-то ветхой драпировкой, которой была забрана часть стены в попытке скрыть проход в соседнюю комнату. Мы сорвали драпировку и убрали кусок фанеры.— Смотри, Майк, здесь была дверь.— Да, когда-то это был дом для одной семьи. Ясно, что здесь ничего нет.— Пойдем отсюда, Майк. Эта комната голая, как попка младенца. — Мы оба вышли в холл, в темноте я подбородком наткнулся на какую-то железку, торчащую из стены, и выругался. Сверху снова раздался приглушенный кашель.Мы заглянули еще в одну комнату, но и десяти минут нам хватило, чтобы понять, что здесь ничего нет, кроме паутины и пыли, и что по крайней мере несколько месяцев сюда никто не заглядывал.— Никаких бумаг. Похоже, Оскар никогда их не имел.— О Майк! — прошептала Вельда, чуть не плача.— Пойдем отсюда, детка, мы только теряем время. Фонарик в ее руке опустился вниз, и маленькое пятнышко высветило пыльный круг на полу, чуть разбавляя черноту ночи своим блеклым сиянием.— Хорошо, Майк, — согласилась Вельда. — Должно быть, они где-то в другом месте.Человек наверху закашлял снова. Мы почти не обратили на это внимания, но в этот раз добавились звуки тяжелых шагов по потолку, а затем грохот упавшего тела. Послышалась ругань, и все стихло. Эта задержка, пока мы прислушивались к шуму наверху из чистого любопытства, вовсе ни о чем не беспокоясь, спасла нам жизнь. Если бы мы не задержались на месте на эти несколько секунд, то угодили прямо в пасть к дьяволу.Входная дверь открылась, и появились парни в армейских куртках, силуэты которых четко выделялись на фоне серого тумана. С коротким интервалом они проскочили внутрь, и дверь закрылась. Они стояли в холле, прижавшись к стене.Я мгновенно обхватил Вельду и вытащил свой пистолет. Почему я дышал так часто? Я еще не сделал ничего, но мне не хватало воздуха, внутри все пылало. Пистолет, с которым я привык так легко и непринужденно обращаться, дрожал в моей руке. Вельда чувствовала мое волнение. Она легонько дотронулась до моей руки, сжимавшей ее плечо, чтобы успокоить, и напряжение стало постепенно спадать. Вельда была гораздо спокойней и совсем не дрожала. Люди стали двигаться, и я услышал, как они переговариваются шепотом. Вельда слегка пошевелилась, и что-то щелкнуло. Умом я понимал, что настал момент, которого я ждал. Эти парни в армейских куртках. Глэдоу и компания. Генеральские ребята.Они пришли за мной. Даже в тумане смогли выследить меня и готовы сейчас попытаться еще раз убить меня. В третий раз они не промахнутся. Обычно с третьего раза получается, не так ли?Я стиснул зубы. Горячая волна ненависти прошла по моему телу. Что, собственно, они о себе думают? Надеются, что я не буду с ними драться? Может, они принимают охоту на меня за спортивное развлечение и думают, что я позволю им выставлять себя мишенью?Они почти беззвучно передвигались и вошли в комнату, но я все же слышал их: различал в тишине тяжелое дыхание, шаги по полу, даже щелчок включаемого фонаря.Медленно я взвел курок пистолета. Сжав руку Вельды, дал ей понять, чтобы она оставалась на месте, просто стояла и молчала. Сам я нагнулся, развязал шнурки, снял ботинки и вышел в холл. Я лег на пол, поднял пистолет и заглянул в комнату. Свет фонарика скользил по стене и застыл на содранной нами драпировке. Второй парень подошел к зияющему чернотой проему, ведущему в соседнюю комнату. Там в темноте стояла Вельда, ожидая меня.В тот же миг я крикнул:— Ищешь меня, Мартин?Свет фонаря резко качнулся в сторону, и одновременно в темноте вспыхнул выстрел. Я услышал, как пули ударились в стену над моей головой. Он стрелял в проем двери на уровне живота стоящего человека, грязно при этом ругаясь.Я тоже выстрелил в него, целясь чуть ниже красного глаза ствола его пистолета. Сквозь грохот моих выстрелов услышал сиплый захлебнувшийся крик, парень упал.Другой бросился к проему и исчез в комнате, где была Вельда. Я вскочил на ноги, надо было быстро решать, что делать, пока он не увидел Вельду. Если я попытаюсь войти, он будет стрелять в меня. Темнота полностью скрывала его, он приготовился, ждет меня и не промахнется.Я медленно направился к проему, даже не стараясь идти тихо. Сухой выстрел прогремел в тишине и затих. Пламени не было видно, только неожиданный визг пули, казалось, возникший из ниоткуда. Я ничего не почувствовал, ни боли, ни шока, только неожиданное напряжение мускулов и звенящую тишину. Должно быть, пуля не попала в меня, я не чувствовал боли. Я попытался поднять руку, но от пережитого она была словно ватная. Затем в комнате раздался звук падающего тела.Словно издалека до меня донеслось:— Майк?Сначала я даже не мог ей ответить.— Вельда... с тобой все в порядке?— Я убила его, Майк.О Боже, что еще сказать?! Я бросился к ней, обнял и прижал к груди, чувствуя, как она тихо всхлипывает. Я взял ее фонарь и осветил им тело на полу. Мартин Ромберг лежал лицом вниз, в его спине зияла дыра. Она, должно быть, выстрелила почти в упор. Поддерживая Вельду, я вывел ее через дверь из комнаты.— Пошли. Мы не можем здесь оставаться.Я нашел свои ботинки и надел их, не завязывая шнурки.Выходить было гораздо проще. Все еще стоял туман, окутывая стены и гнездясь между домами. Наши глаза, привыкшие к темноте, легко различали все предметы, и мы побежали по аллее к узкому проходу между домами.Любопытные уже начали собираться на звуки выстрелов. Завыла сирена полицейской машины, и ее мигающие огни расчищали себе путь сквозь темноту ночи. Мы затерялись в толпе и стали пробираться к своей машине. Еще два полицейских автомобиля проехали мимо нас, когда мы на машине уже направлялись в другую часть города.Вельда сидела прямо, напряженно уставившись в боковое стекло. Я обратил внимание, что она все еще держит свой пистолет в руке, взял его и положил рядом на сиденье.— А то застрелишь еще кого-нибудь, и тогда на твоем счету будет уже два трупа.Я специально грубо пошутил, полагая, что эта грубость немного встряхнет ее. Вельда повернулась ко мне, и по ее губам пробежала легкая улыбка. Она взяла свой маленький, словно игрушка, автоматический пистолет 32-го калибра и тихо опустила в сумочку.— Моя совесть меня не беспокоит, Майк, — сказала она спокойно.Я похлопал ее по руке.— Боялась, что не успею выстрелить вовремя. Он даже не подозревал, что я нахожусь в комнате. Он стоял посредине, прикрывая оба входа в нее, и ждал. Я знала, что он ждет тебя, а ты войдешь вслед за ним. Он бы убил тебя, Майк.— Я знаю, милая.— Он стоял достаточно близко от меня, так близко, что я могла протянуть руку и дотронуться до него пистолетом. — Она сжала губы. — Майк, как ты думаешь, это нормально, что у меня нет ощущения вины? Что ты чувствуешь?— Я чувствую, что счастлив.— Может, я должна чувствовать, что совершила что-то греховное, и мне должно быть стыдно. Но во мне нет раскаяния. Наоборот, я рада, что убила его. Случай помог сделать это мне, а не тебе. Я хотела это сделать, ты понимаешь?— Я тебя хорошо понимаю, потому что чувствую то же, что и ты. Нет ничего плохого или греховного в том, что убиваешь убийцу. Давид ведь тоже убил Голиафа. Не надо стыдиться, когда борешься с дьяволом. Главное, понять это, а когда поймешь и примешь, можешь счастливо продолжать жить и получать удовольствие от такой борьбы.На этот раз Вельда рассмеялась легко и непринужденно. Я подумал о судье, представляя себе его лицо, огорченное и злое оттого, что я вновь был вне его досягаемости. У нас лучшее алиби — самооборона. Кроме того, разрешение на ношение оружия. Даже если нас найдут, мы чисты.Вельда прервала мои размышления:— Мне кажется, они приходили туда за тем же, как ты думаешь?— Что?Она еще раз повторила сказанное. Я ударил ладонью по рулевому колесу и тихо выругался. Вельда посмотрела на меня, нахмурясь.— Так они приходили за тем же?! — Недовольный собой, я даже закачал головой. — Ну и дурак же я! Конечно, они приходили с той же целью, что и мы. Я-то думал, что они выследили меня, а они пришли за этими чертовыми документами!— Майк! Но как они могли узнать об этом? В газетах ничего не сообщалось о том, кто убил Чарли Моффита. Как они могли узнать?— Так же, как о похищении документов. Смотри, прошло довольно много времени с тех пор, как был убит Чарли Моффит. Значит, произошла утечка информации.— Свидетели, вот кто мог проговориться. Хотя, помнишь, их предупредили, что нужно помалкивать.— Точнее сказать, посоветовали помалкивать. Но это не значит, что они обязаны молчать. Черт, почему люди не могут держать язык за зубами?Вельда заерзала на сиденье:— Это не так легко, Майк. Трудно быть свидетелем убийства и на следующий день забыть об этом.— Может быть, ты права, а я ошибаюсь, думая, что люди более разумны, чем на самом деле. Конечно, утечка могла произойти и из полиции. Сейчас бессмысленно и поздно говорить об этом. Дело сделано.Вельда задумалась. Я положил голову на руль и смотрел сквозь стекло на туман.— Майк, документов в комнате не было, и это значит, что они где-то в другом месте. Ты осмотрел комнату сразу же после смерти Оскара. Среди вещей документов не было. Полиция тоже тщательно обыскала это место. Сегодня мы тоже ничего не нашли. Как ты думаешь, а может, у Оскара их вообще не было?— А что тут можно еще думать? Либо их не было, либо Оскар спрятал бумаги в другом месте.— Не забывай, Майк, одну вещь. Оскар должен был быть очень осторожен, поскольку его везде могли принять за Ли.Я мысленно порадовался за Вельду. Женщина, носящая мое кольцо, такая умница, что я сам себе казался по сравнению с ней глупцом. Выходит, мне здорово повезло. Я нашел женщину, которая могла застрелить человека и сохранить после этого спокойствие и ясность ума.— Давай продолжай, Вельда.— Так, может, у Оскара никогда не было этих документов, а оторванный карман Чарли просто результат нападения. Может, он сам их куда-то определил? Вспомни, ребята на фабрике говорили, что он иногда становился словно одурманенный, такой рассеянный, забывчивый. Не мог он их...Я остановил ее и начал дальше размышлять сам. Что-то было в ее словах.— Когда, Майк? — Я вопросительно взглянул на нее. — Когда мы обыщем его квартиру еще раз?— Не сейчас, завтра или в другой день. У нас с тобой еще есть время. Пока они разберутся с пропажей двух своих функционеров, пока постараются выяснить обстоятельства их гибели и выработают какую-то программу действий, пройдет много времени.— Ты ошибаешься, у нас его совсем нет.Всю дорогу до ее дома я убеждал Вельду, что у нас еще есть запас времени, и мне удалось ее успокоить. Прощаясь, я сказал:— На всякий случай, если кто-нибудь спросит, я был всю ночь у тебя, поняла?— А нельзя сделать так, чтобы это хоть отчасти было правдой?— Послушай, мы же помолвлены.— Так теперь я опять должна ждать по этой причине?— Недолго, дорогая, когда все кончится, у нас найдется время и для этого.— Я подожду.— Прекрасно. Ну а теперь иди и ложись в постель, но сначала вынь свой пистолет и спрячь куда-нибудь подальше. Положи его туда, где никто не сможет найти, и держи там, пока я тебе не скажу, что пора вынимать.Она нагнулась и поцеловала меня легким, нежным поцелуем, заставившим меня почувствовать ее любовь и задуматься о том, как много в этой женщине женственности, несмотря на то, что она может убивать. В ее глазах горел огонь желания, который, казалось, ничто не может утолить, и они умоляли меня попробовать это сделать.Когда она выходила из машины, я посмотрел на ее ноги и понял, что никогда достаточно хорошо их не видел. Они были всегда рядом со мной, готовые стать моими, когда я захочу, а у меня до сих пор не хватало ума, чтобы понять это. Да, какой же я был тупица! Я подождал, пока Вельда не исчезнет в подъезде, затем развернул машину и направился к себе.Было довольно поздно, и я сильно устал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25