Ли дискредитируют любыми средствами.— Этого не произойдет. Пат.Видимо, мне надо было сказать это по-другому. Он поднял голову и впился в меня взглядом, сжав кулаки так, что вздулись вены.— Ты что-то знаешь, Майк! О Боже, ты что-то знаешь!— Я знаю?! — изумился я, изображая удивление.— Майк, ты искал и нашел. О, я знаю, ты... Постой, ничего не говори, пока для тебя все не станет ясным. Майк, но ведь это не убийство нескольких человек. Это то, что угрожает всему населению, и тебе лучше не вываливать яблоки из корзины.Он привстал, упираясь руками в стол, и, цедя слова сквозь зубы, обратился ко мне, стараясь, чтобы до меня дошло каждое его слово:— Мы были друзьями, Майк, были в разных переделках, и я всегда ценил твою дружбу, твое мнение. Постарайся помнить об этом. Но если что-то обнаружено и это может повредить Ли, а ты не хочешь мне об этом сказать, то можешь забыть, что мы были друзьями. Это тебе ясно?— Не кипятись, Пат. Тебе будет легче, если я скажу, что твои выводы не соответствуют действительности? Ты набрасываешься на меня вместо того, чтобы обратить свой гнев на чертовых комми, которых мы распустили в нашем городе.Он сразу насторожился:— Так они и здесь приложили руку?!У Пата заходили желваки. Пусть думает, что хочет.— Ничего с Ли не случится, — сказал я как можно более убедительно.Пат перестал нервничать и сел за стол. Он не забыл наш первый разговор.— У тебя все еще на уме зеленые карточки?— Да, именно. Мне не нравится все, что стоит за ними, и тебе тоже. Я ненавижу все их идеи. Жаль, что мы вынуждены терпеть все это.— Перестань говорить глупости, Майк. Мы с тобой в Америке.— Конечно в Америке. И намерен находиться именно здесь. Если мы хотим демократии, то должны бороться за нее сейчас, а то будет слишком поздно. Наша беда в том, что мы становимся слишком мягкими. Они нас всех толкают на плаху, а мы спокойно на это смотрим.— Успокойся, прошу тебя.Я даже не заметил, что бью ладонью по его столу, пока он не схватил меня за руку.— Сядь, Майк.— Что ты сделал по делу Оскара? — спросил я.— А что мы могли сделать? Ничего. Это дело закрыто.— А его личные вещи?— Мы все просмотрели и ничего особенного не нашли. Я поручил проверять поступление почты на его имя. У меня возникла мысль, что он мог отправить что-нибудь почтой на свой адрес. Но сегодня я снял наблюдение, поскольку так ничего и не поступило.С большим трудом мне удалось не измениться в лице. Пат держал его квартиру под контролем, Тонко, очень тонко. Однако не только мы одни наблюдали за этой квартирой, поэтому у нас ничего и не получилось с Оскаром.Я достал сигарету и закурил.— Пойдем поедим, Пат.Он снял пальто с вешалки и открыл дверь офиса. Вдруг у меня появилась неожиданная мысль, я подошел к столу и стал звонить Вельде в офис. Она сняла трубку.— Это Майк, Вельда. Скажи, ты еще не выбрасывала бумаги из моей корзины?— Нет, но там, по-моему, нечего выбрасывать.— Посмотри, нет ли там пустой пачки из-под сигарет. Не трогай ее руками, только посмотри.Она положила трубку на стол, и я услышал, как ее туфельки застучали по полу. Немного спустя она подняла трубку.— Майк, она там лежит.— Послушай, дорогая, постарайся вынуть ее из корзины, не дотрагиваясь. Положи в коробку и отправь сейчас же с посыльным к Пату в офис.Пат с большим любопытством смотрел все это время на меня, а когда я положил трубку, спросил:— В чем дело, Майк?— Сделай мне одолжение и возьми отпечатки пальцев на этой пачке. Думаю, кроме моих, ты найдешь еще кое-чьи.— Чьи?— Черт! Почем я знаю. Поэтому я и хочу, чтобы ты взял отпечатки пальцев и проверил их по картотеке. Ну конечно, если мы с тобой еще друзья.— Мы еще друзья, Майк, — усмехнулся он.Я похлопал его по плечу, и мы вышли из офиса. Глава 7 В этот же вечер в программе новостей было передано, что, по сообщениям из источников, близких к госдепартаменту, произошло похищение секретных документов. Были украдены последние разработки в области производства оружия массового уничтожения. Бумаги были скопированы и сожжены. ФБР предпринимает все возможное для того, чтобы выйти на след.Я с силой бросил окурок в стену и ругался до тех пор, пока не выдохся. Затем перевел дух и начал ругаться снова. Комментатор еще раз стал повторять это сообщение, а я был готов заорать на него, чтобы он назвал всему миру, кто взял эти дьявольские бумаги. Скажи всем, что это те же самые люди, которые стремятся пролезть в наше правительство, делают посмешище из наших судов и пытаются накинуть петлю нам на шею. Скажи, чтобы каждый знал, кто это. Ты же знаешь, ты можешь сказать это, почему ты не говоришь, чего ты боишься? Теперь не было никакого сомнения: документы, которые так хотел заполучить генерал, были теми самыми, что разыскиваем и мы. Голова моя работала, словно счетная машина. Теперь мне все стало ясно, но пока я должен держать это при себе.Я, Майк Хаммер, оказался в самом центре этой крупной игры. Никаких случайностей. Я играю с серьезными парнями, а они играют жестко. Цель оправдывает средства, это их философия. Лги, похищай, убивай, делай что угодно, если это необходимо для того, чтобы прийти к власти, подчинить весь мир, а нас превратить в рабов. Грандиозно!Прекрасная картина, судья, великолепная картина. Вы должны быть одним из нормальных людей, из тех, кого волнует то, что пишут в газетах. Подобная философия должна вам не понравиться. Что бы вы сказали сейчас, когда похищенные документы могут послужить причиной вашей смерти, а я один способен вовремя предотвратить ее?! Хорошо, судья, оставайтесь в своем кресле и чувствуйте себя спокойно. Хотите узнать мою философию? Она очень проста. Выследить этих парней, но не арестовывать их и не придавать процессу демократического суда, а сделать с ними то, что они делают с нами. Их надо убить неожиданно, когда они не ждут этого. Смерть — смешная штука, судья, люди ее боятся. Надо показать им, что мы можем быть жесткими, надо драться с ними. Надо их убивать! Тогда они будут держаться от нас подальше.Черт, курение не успокаивало меня. Я бросил сигарету. Пошел в спальню, взял с верхней полки платяного шкафа пистолет 45-го калибра и еще раз тщательно прочистил его. Приятно ощущать в руке тяжесть защищающего тебя оружия. Несущие смерть пули действовали успокаивающе. Я покажу им настоящую грязную и жесткую игру, раз они хотят играть без правил Вынув патроны, я разложил их на столе, затем взял нож и срезал острые концы пуль. Такие пули сделают маленькую дырочку в теле на входе и здоровую дыру на выходе. Я зарядил обойму, вставил ее в пистолет и положил его в кобуру. Теперь я был готов.Уже наступила ночь. Что-то произошло с погодой, и густой туман, клубясь, поднимался от реки, медленно заполняя улицы. Было холодно и зябко, как бывает в переходную пору, когда не поймешь, то ли продолжается зима, то ли наступает весна. Я поднял воротник пальто, прикрыв уши, и пошел вниз по улице. Теперь для меня все было ясно, и я больше не терялся в догадках. Хотя я и смотрел вперед, но знал, что происходит позади меня и по обеим сторонам: фиксировал людей, спешащих по своим делам, желтые огни автомобилей, проезжающих мимо. Я вышел на охоту, был настороже, и от моего внимания ничего не должно ускользнуть. В шуме улицы я различал приближающиеся и удаляющиеся шаги, говор, работу моторов. Вслушиваясь и вглядываясь, я шел вперед, ожидая, когда они попытаются еще раз напасть на меня.Дойдя до угла квартала, я пересек улицу и прошел мимо своего автомобиля, потом вернулся назад. Открыл дверцу, дернул ручку капота и внимательно осмотрел двигатель. Мне не хотелось бы взлететь на воздух вместе с моей машиной на виду у соседей.Какой-то автомобиль проезжал мимо, и я вырулил, пристроившись поплотнее за ним, начав свой путь а офис. На автостраде было много машин, я благополучно добрался до офиса и нашел неподалеку место для парковки автомобиля. Я подождал в машине, пока стрелка часов не подошла ближе к девяти, куря по своей привычке сигареты до самого фильтра. У меня еще оставалось несколько штук в пачке. Войдя в подъезд, я набрал свое имя на кодовом устройстве, которое включалось по ночам, вошел и поднялся на лифте в офис.Ровно в девять в двери офиса повернулся ключ и вошла Вельда. Я снял ноги со стола и вышел из кабинета, чтобы поздороваться с ней. Она улыбнулась мне, но я почувствовал, что настроение у нее плохое.— Ты слышала последние новости по радио? Улыбка сошла с ее лица.— Да, слышала. И мне это очень не понравилось.— Как и мне, Вельда. Мы должны найти и вернуть документы.Она распахнула пальто, уселась на край стола и, опустив голову, стала рассматривать пятно на ковре. Сейчас передо мной была не женщина. Она выглядела как дикое животное в джунглях, готовящееся к охоте и убийству.— Это не остановит их, Майк.Я бросил окурок на ковер и надавил ногой.— Да, не остановит. — Я знал, о чем она думает, и это было мне не по душе. — Бумаги — это еще не все. Они постараются вывести нас из игры.Глаза ее взметнулись вверх и встретились с моими.— Мы можем остановить их, Майк.— Я могу, радость моя. Но не ты. Не собираюсь подвергать твою жизнь опасности.Продолжая смотреть мне в глаза, она сказала:, — Есть кто-то в нашей стране, управляющий всеми их действиями. Его не знаем ни мы, ни ФБР, ни даже они сами. Этот некто свободно и беспрепятственно может передвигаться, входить без подозрения в разные инстанции. Есть и другие, принимающие приказы и контролирующие их выполнение. Они находятся на самом верху цепочки. Сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до них всех, известных и неизвестных?— У меня это может занять много времени. У меня, я повторяю.— Есть другой путь, Майк. Мы можем достать тех, кого знаем и подозреваем, остальные разбегутся. Они будут рады унести отсюда ноги и побоятся вернуться назад.Было удивительно слышать от нее то, о чем я подумал сам. Я так и сказал ей:— Ты повторяешь мои мысли, Вельда.Она медленно подняла голову. В этот момент она была похожа на большую роскошную черную кошку с сильным красивым телом, каждый мускул которого был напряжен и готов к борьбе. Особенно выделялись ее зубы, цвета слоновой кости, готовые вцепиться в жертву и растерзать. Вельда улыбалась, но и кошка выглядит вполне миролюбиво, пока вы не заметите, что она прижала уши к голове, готовясь к нападению.— Майк, я говорила тебе, что хочу быть рядом с тобой в этом деле, а если ты решишь по-другому, я все выложу Пату.Я долго молчал, прежде чем ответить.— Хорошо, мы будем вдвоем, я хочу этого. Вельда соскользнула со стола и, подойдя ко мне, взяла мою руку. Я крепко сжал Вельду в объятиях и вдруг почувствовал радость от того, что именно она рядом со мной. Наконец я понял, чего хочу. Она высказала это очень просто:— Я люблю тебя, Майк.Я поцеловал ее, и она вся подалась мне навстречу, полная любви ко мне. Мне хотелось, чтобы она тоже почувствовала, как я люблю ее.Взяв ее лицо в свои руки, я целовал глаза, щеки, губы, слыша, как она стонет от неги, а дыхание становится все чаще. Наши тела прижимались все плотнее и плотнее. Я был чертовски счастлив и осознавал это.Она открыла глаза, когда я перестал целовать ее. Вспомнив кое-что, я достал из кармана небольшую коробочку, которую купил днем. Нажал на кнопочку, крышка откинулась, и перед нашими взорами засверкал сапфир, словно голубая звезда. Своими пальцами, такими грубыми и неуклюжими рядом с изящным кольцом, я достал его из коробочки и надел ей на палец.Бывают минуты, когда не нужны слова. Все, что нужно, было уже сказано, а несказанное осталось у нас в сердцах как обещание счастья.Вельда долго и удивленно смотрела на кольцо, а затем нежно меня поцеловала. Этот поцелуй был еще лучше, чем предыдущие. Теперь мы знали: что бы ни случилось, мы будем любить друг друга.— Нам нужно ехать, детка.Я подождал у двери, пока Вельда выключала в комнатах свет. Затем мы спустились на лифте. Дежурный в подъезде сделал мне знак, означавший, что к моей машине, пока я был в офисе, никто не подходил. Мы сели в машину и поехали сквозь туман к дому, где жил Оскар.Вельда спросила:— Как выглядят документы?— Не знаю. Если Моффит нес их в кармане, значит, они в пакете или в большом конверте. А может, я ошибаюсь, июни были на микропленке.— Будем надеяться на первое. Примерно за два квартала от места я запарковал машину между двумя грузовиками, и мы вышли.— В этот раз мы пойдем в обход, — решил я.— Через аллею? — уточнила Вельда.— Пожалуй. Что-то мне не хочется входить в дом с парадного подъезда. Дойдем до первого прохода между домами и пойдем по нему в обход.Вельда взяла меня под руку и прижалась плотней. Для всего мира мы выглядели как супруги, вышедшие перед сном подышать свежим воздухом. Туман вился белым облаком, скрывая и нас, и все вокруг. Мы пересекли улицу, прошли мимо входа в метро и под прикрытием каменной стены стали продвигаться к дому, ища выход на аллею, идущую за домами. Мы чуть не прошли мимо прохода, но я вовремя заметил его и потянул Вельду. Мы вступили в темноту, которая сразу поглотила нас. Две или три минуты мы стояли, пока наши глаза не привыкли и не стали различать предметы. Затем мы медленно стали продвигаться вперед, следуя на ощупь, пока не подошли к стене, которая огораживала задний двор нужного нам дома.Вельда стала копаться в своей сумочке, ища что-то, и я сказал ей:— Никакого света, смотри, где-то должны лежать бутылки, а за ними калитка во двор.Я старался вспомнить это место по прошлой ночи, но понял, что едва ли смогу правильно сориентироваться.Мягкие быстрые твари пробегали между ног всякий раз, когда в темноте мы задевали за кучи скопившегося здесь за долгие годы хлама и мусора. Маленькие блестящие глаза смотрели на нас из темноты и исчезали при нашем приближении. В темноте вдруг метнулось тело кошки, и мы услышали смертельный визг одной из засмотревшихся на нас тварей.Вельда тронула меня за рукав.— Вот бутылки, Майк. — Она отпустила мою руку и обошла кучу бутылок.Калитка была открытой. Я толкнул ее, и мы тихо вошли во двор, стараясь держаться в тени здания. Дверь черного хода также была открыта и висела на одной петле. “Как много людей жили здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25