Пако она обожала, а тот просто плакал, говоря о ней. Вас это удивляет?
М-ра Пайка ничто не удивляло. Лицо его не выражало никаких чувств.
— Я случайно им немного помог. Жинетта была чахоточная, но ни за что не хотела лечиться, чтобы не разлучаться со своим Марселем. Когда его посадили в тюрьму, я решил поговорить с одним из своих друзей, врачом-фтизиатром, и тот устроил ее в санаторий в Савойю. Вот и все.
— Об этом вы и написали Пако?
— Да. Именно об этом. Пако в то время сидел во Френе, и мне некогда было к нему съездить.
Мегрэ вернул Ланглуа карточку и вышел на лестницу.
— Не пойти ли нам позавтракать?
Это тоже было проблемой, почти делом чести. Пригласить м-ра Пайка в какой-нибудь роскошный ресторан? Но тогда у коллеги с другой стороны Ла-Манша может создаться впечатление, что французская полиция тратит лучшие часы дня на пирушки. С другой стороны, если выбрать дешевый, Мегрэ могут обвинить в скупости.
То же самое и с аперитивами. Пить их или не пить?
— Вы собираетесь съездить на Поркероль?
Может быть, м-ру Пайку захотелось прокатиться на Юг?
— Это от меня не зависит. Официально за пределами Парижа и департамента Сены мне делать нечего.
Небо было сырое, противного серого цвета, и даже слово «мистраль» звучало соблазнительно.
— Вы любите потроха?
Комиссар повел англичанина в один из ресторанчиков Центрального рынка и угостил его потрохами по-нормандски.
— Такие дни мы называем пустыми.
— Мы тоже.
Что мог о нем подумать представитель Скотленд-Ярда? Он приехал, чтобы изучить «методы Мегрэ», а у Мегрэ не было никаких методов. Он увидел толстого увальня, который мог служить прототипом французского чиновника. И сколько времени он будет так ходить за ним следом?
В два часа они вернулись на набережную Орфевр.
Караччи по-прежнему был там. Он сидел в каморке, похожей на стеклянную клетку, в которой свидетели ждали допроса. Это означало, что из него до сих пор ничего не удалось вытянуть и скоро его начнут допрашивать снова.
— Он что-нибудь ел? — спросил м-р Пайк.
— Не знаю. Возможно. Иногда им приносят сандвичи.
— А иногда не приносят?
— Бывает и так. Иногда дают попоститься, чтобы помочь им поскорее вспомнить.
— Господин комиссар, вас вызывает начальник.
— Вы позволите, мистер Пайк? — спросил Мегрэ.
Хоть в этом повезло. Не потащится же англичанин за ним в кабинет начальника.
— Входите, Мегрэ. Мне только что звонили из Драгиньяна.
— Догадываюсь, о чем идет речь.
— Да, Леша уже с нами связался. Много у вас сейчас работы?
— Не слишком. Не считая моего гостя…
— Он вам порядком надоел?
— Мистер Пайк самый корректный человек на свете.
— Вы припоминаете некоего Пако?
— Вспомнил, когда ознакомился с его карточкой.
— Не правда ли, любопытная история?
— Я знаю лишь то, о чем мне говорил по телефону Леша, а ему так хотелось объяснить все получше, что я не слишком много понял.
— Звонил главный комиссар и долго со мной разговаривал. Он настаивает, чтобы вы туда выехали. По его мнению, Пако убили из-за вас.
— Из-за меня?
— Другого объяснения убийству он не находит. Вот уже много лет, как Пако, известный под именем Марселена, жил на Поркероле в своей лодке. Там он стал довольно популярной личностью. Насколько я понял из слов комиссара, Пако скорее был бродягой, чем рыбаком. Зимой бездельничал, летом возил туристов на рыбную ловлю. Никто не был заинтересован в его смерти.
У него не было врагов. Он ни с кем не ссорился. У него ничего не украли. Впрочем, и красть-то было нечего.
— Каким образом он был убит?
— Как раз этот вопрос больше всего интересует комиссара.
Начальник полиции посмотрел на заметки, сделанные им во время телефонного разговора.
— Этих мест я не знаю, а потому мне трудно точно себе представить… Позавчера вечером…
— А я понял, что это случилось вчера.
— Нет. Позавчера. Несколько человек собрались в «Ноевом ковчеге». Это, как видно, гостиница или кафе.
В это время года там бывают только завсегдатаи. Все друг друга знают. Был там и Марселей. Шел более или менее общий разговор, и Пако заговорил о вас.
— Почему?
— Понятия не имею. О знаменитых людях всегда охотно говорят. Марселей утверждал, что вы были его другом. Может быть, кто-нибудь высказал сомнение насчет ваших профессиональных качеств? Во всяком случае, он защищал вас с необыкновенным пылом.
— Он был пьян?
— Он всегда был более или менее пьян. Дул сильный мистраль; насколько я понял, это имеет какое-то значение. В частности, из-за мистраля Пако, вместо того чтобы, как обычно, ночевать в лодке, направился к хижине возле парка, где рыбаки складывают свои сети. На следующее утро его нашли мертвым с несколькими пулями в голове. Неизвестный стрелял в упор и выпустил в него всю обойму. Не удовольствовавшись этим, он ударил жертву по лицу тяжелым предметом. Похоже, что убийца был в неистовстве.
Мегрэ поглядел на Сену сквозь завесу дождя и подумал, что на Средиземном море сейчас сияет солнце.
— Буавер, главный комиссар, — славный малый. Я был когда-то с ним знаком. Он не из тех, кто порет горячку.
Он только что прибыл на место преступления, но сегодня же вечером должен уехать. Он согласен с Леша, что именно разговор о вас был причиной всей драмы. Он даже склонен думать, что стрелявший в Пако в некотором роде целился в вас. Понимаете? Человек ненавидит вас настолько, что готов напасть на любого, кто защищает вас и называет своим другом.
— А на Поркероле есть такие люди?
— Это-то больше всего и смущает комиссара. На острове все друг друга знают. Никто не может ни высадиться там, ни уехать оттуда незамеченным. До сих пор никого ни в чем нельзя было заподозрить, или уж пришлось бы подозревать всех подряд. Что вы об этом думаете?
— Думаю, что мистер Пайк не прочь прокатиться на Юг.
— А вы?
— И я бы не прочь, если бы можно было ехать одному.
— Итак, когда вы едете?
— Ночным поездом.
— Вместе с мистером Пайком?
— Да. Вместе с мистером Пайком.

Может быть, англичанин думал, что французская полиция обладает мощными автомобилями, чтобы доставлять своих сотрудников на место преступления?
Во всяком случае, он должен был предполагать, что комиссары уголовной полиции пользуются для этого неограниченными средствами. Правильно ли поступил Мегрэ? Будь он один, он удовольствовался бы плацкартой. Приехав на Лионский вокзал, он колебался, но все же в последний момент взял два места в спальном вагоне.
Вагон был роскошный. В коридоре они увидели шикарных пассажиров с внушительным багажом. Нарядная толпа с букетами цветов провожала какую-то кинозвезду.
— Это «Голубой экспресс», — пробормотал Мегрэ, словно извиняясь.
Если бы он мог знать, что думает его коллега! В довершение всего они вынуждены были раздеться на глазах друг друга. А завтра утром им предстояло разделить крошечную уборную.
— В общем, — сказал м-р Пайк, уже в пижаме и накинутом сверху халате, — в общем, можно считать, что следствие начинается.
Что он, собственно говоря, хотел этим сказать? Французский язык англичанина был настолько точен, что всегда хотелось искать в его словах некий скрытый смысл.
— Да, начинается.
— Вы скопировали карточку Марселена?
— Нет. Признаться, даже не подумал об этом.
— Вы справились, где теперь эта женщина; если не ошибаюсь, ее, кажется, звали Жинеттой?
— Нет.
Был ли упрек во взгляде, брошенном на него м-ром Пайком?
— Вы запаслись бланком постановления на арест?
Тоже нет. Взял только удостоверение на право ведения следствия, чтобы иметь возможность вызывать и допрашивать нужных мне людей.
— Вы знаете остров Поркероль?
— Ни разу там не бывал. Я плохо знаю Юг. Как-то мне пришлось вести следствие в Канне и Антибе, но у меня сохранилась в памяти только ужасающая жара.
Меня там все время клонило ко сну.
— Вы не любите Средиземное море?
— В принципе мне не нравятся те места, где я теряю вкус к работе.
— Это потому, что вы любите работать, не так ли?
— Не знаю.
Это была правда. С одной стороны, всякий раз, как начиналось очередное дело, Мегрэ проклинал его за то, что оно нарушает установившийся порядок его жизни.
С другой стороны, стоило ему несколько дней остаться без работы, как комиссар становился угрюмым, даже, пожалуй, начинал тосковать.
— Вы хорошо спите в поезде? — спросил м-р Пайк.
— Я везде хорошо сплю.
— Стук колес не помогает вашим размышлениям?
— Я, знаете ли, мало размышляю.
Мегрэ раздражало, что купе наполнилось дымом от его трубки, тем более что англичанин не курил.
— В общем, вы еще не знаете, с какого конца начать?
— Понятия не имею. Даже не знаю, есть ли там какой-нибудь конец, за который можно ухватиться.
— Благодарю вас.
Чувствовалось, что м-р Пайк не пропускает даже самых незначительных слов, сказанных Мегрэ, что он фиксирует их в мозгу в определенном порядке, чтобы впоследствии ими воспользоваться. Можно было представить, как он вернется в Скотленд-Ярд, соберет сослуживцев (может быть, даже у школьной доски) и произнесет своим четким голосом:
— Так вот, расследование комиссара Мегрэ…
А что, если его ждет провал? Если эта история окажется одной из тех, когда приходится топтаться на месте, а правда выясняется только лет через десять, и то совершенно случайно? Что, если это обычное дело, и Леша встретит их завтра на перроне словами:
— Все в порядке. Пьяница, который убил Пако, арестован. Он сознался.
Если…
Г-жа Мегрэ не положила халат в чемодан мужа. Она не захотела дать ему старый, который был похож на монашескую рясу. В ночной рубашке комиссар чувствовал себя неловко.
— Хотите «ночной колпак»? — предложил м-р Пайк, протягивая ему серебряный флакон и стопку. — Так мы называем последнюю рюмку виски, которую выпиваем перед сном.
Мегрэ выпил. Правда, он не любил пить перед сном.
Может быть, м-р Пайк также не любил кальвадос, который комиссар заставлял его глотать в течение трех дней.
Он заснул и чувствовал сквозь сон, что храпит. А проснувшись, увидел оливковые деревья, окаймлявшие Рону, и понял, что они проехали Авиньон.
Сияло солнце, над рекой расстилался легкий туман.
Англичанин, свежевыбритый, корректный с головы до ног, стоял в коридоре, прильнув лицом к окну. В уборной было так чисто, словно ею никто не пользовался.
Там слегка пахло лавандой.
Мегрэ, еще не понимая, в каком настроении он проснулся, проворчал, разыскивая в чемодане свою бритву:
— Теперь только бы не оказаться идиотом.
Может быть, эта грубость была его реакцией на безупречную корректность м-ра Пайка.
Глава 2
Клиенты «Ковчега»
В общем, первый раунд прошел вполне прилично.
Это не значит, что они соревновались друг с другом, во всяком случае на профессиональном поприще. Если м-р Пайк и участвовал в полицейской деятельности Мегрэ, то лишь в качестве зрителя.
И все-таки Мегрэ подумал: «Именно первый раунд».
Когда, например, он подошел к английскому инспектору в коридоре пульмановского вагона, м-р Пайк, захваченный врасплох, попытался, конечно, скрыть свое восхищение. То ли из простой стыдливости — сотруднику Скотленд-Ярда не пристало любоваться восходом солнца над одним из прекраснейших пейзажей мира, то ли англичанин считал неприличным выражать восхищение при посторонних.
Мегрэ, не раздумывая, мысленно засчитал очко в свою пользу.
В вагоне-ресторане м-р Пайк тоже зачел себе очко, и справедливо. Это был пустяк: он просто слегка поморщился, когда подали яичницу с беконом, которая в его стране была бесспорно лучше.
Вы не бывали на Средиземном море, мистер Пайк?
— Я обычно провожу отпуск в Суссексе. Впрочем, однажды ездил в Египет. Море было серое, бурное, и почти в течение всего времени шел дождь.
Мегрэ, который в глубине души не очень любил Юг, сейчас испытывал непреодолимое желание защищать его.
Сомнительное очко: метрдотель, который узнал комиссара, — наверное, он где-то его уже обслуживал, — заискивающим тоном предложил сразу после первого завтрака:
— Рюмочку спиртного, как обычно?
А как раз накануне инспектор заметил вскользь, словно не придавая этому значения, что английский джентльмен никогда не пьет крепких напитков до наступления вечера.
По прибытии в Йер Мегрэ занес на свой счет бесспорное очко. Пальмы у вокзала стояли неподвижно, замерев на солнце, горячем, как в Сахаре. Можно было подумать, что в то утро открывается какой-то большой базар, ярмарка или праздник: телеги, грузовички, тяжелые машины были похожи на движущиеся пирамиды из ранних овощей, фруктов и цветов.
У м-ра Пайка, так же как у Мегрэ, захватило дух. Они словно попали в другой мир и стеснялись своей темной одежды, в которой еще накануне вечером ходили под дождем по улицам Парижа. Надо было бы, как инспектор Леша, надеть костюм цвета резеды, рубашку с открытым воротом. Мегрэ не сразу узнал его: он помнил только фамилию и плохо представлял себе внешность инспектора. Леша, который прокладывал себе путь сквозь толпу носильщиков, с виду походил на мальчишку: маленький, худощавый, без шляпы, в легких летних туфлях.
— Сюда, шеф!
Было ли и это очком в пользу Мегрэ? Ведь если этот чертов м-р Пайк учитывает все, то невозможно узнать, что он записывает в столбике хороших отметок и что регистрирует как плохое. Официально Леша полагалось бы назвать Мегрэ г-ном комиссаром, потому что он не был у него в прямом подчинении. Но во Франции немного нашлось бы полицейских, которые устояли бы перед искушением с дружеской фамильярностью назвать его просто шефом.
— Мистер Пайк, вы уже заочно знакомы с инспектором Леша. Леша, это мистер Пайк из Скотленд-Ярда.
— Они тоже интересуются этим делом?
Леша был настолько поглощен историей с Марселеном, что нисколько не удивился бы, если бы ее сочли делом международного значения.
— Мистер Пайк приехал во Францию, чтобы изучать наши методы работы.
Пока они выбирались из толпы, Мегрэ удивлялся, почему это Леша идет как-то странно, боком, вывертывая себе шею.
— Пошли быстрее, — сказал он. — Моя машина у входа.
Это была маленькая служебная машина. Только усевшись в нее, инспектор облегченно вздохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17