Легенда далее гласит, что он пришел к
разрушенной пирамиде, прорыл траншею и прошел по каменному коридору к стене
святилища. А потом он приготовился взломать эту стену.
- Но вы сказали мне, что седьмое святилище осталось нетронутым. Никто не
входил в него с тех пор, как город был покинут - так вы по крайней мере
думали.
- Так оно и есть.
- Значит, этот понтифик...
- Уже совсем собрался взломать стену, когда пьюривар, укрывшийся ночью в
тоннеле, выскочил из мрака и пронзил его сердце мечом.
- Погодите-ка. Пьюривар ?Я уже говорил об этом с Аарисиимом. Не говоря уж
о том, что в Альханроэле тогда не осталось ни одного пьюривара, потому что
Стиамот выселил их всех в Зимроэль - над этим местом тяготело прокля тие, и
никто из аборигенов сюда бы и близко не подошел.
- Никто, кроме хранителей святилища, которых проклятие не касалось.
- Хранители? Что еще за хранители? Впервые слышу о них.
- Я тоже не слышала, пока Торккинууминаад не рассказал. Но в дни
разрушения города, видимо, было решено оставить здесь небольшой отряд
караульщиков, чтобы никто не смог вломиться в седьмое святилище и завладеть
его сокровищами. Хранители несли свою службу на протяжении столетий и все
еще были здесь, когда понтифик явился разграбить святилище. Один из них
спрятался в тоннеле и убил понтифика, не дав пробить стену.
- И слуги понтифика похоронили его прямо здесь? Но почему?
- Чтобы замять дело, естественно, - улыбнулась Магадоне Самбиса. -
Посудите сами, ваше величество: понтифик приезжает в Велализьер, чтобы найти
запретное сокровище, и его убивает пьюривар, неведомо откуда взяв шийся в
давно покинутом городе. Весьма неприглядная история, вы не находите?
- Да, пожалуй.
- Чиновники из свиты понтифика, конечно же, не хотели предавать огласке
тот факт, что понтифика убили прямо у них на глазах. Не желали они
разглашать и историю о тайном святилище - ведь могли найтись и другие
охотники. И, само собой, им не хотелось рассказывать, что понтифик погиб от
руки пьюривара - это открыло бы заново раны недавней войны и могло привести
к новым гонениям.
- Поэтому они все скрыли, - заключил Валентин.
- Совершенно верно. Они выкопали могилу в дальнем углу руин, похоронили
понтифика с подобающими, насколько было возможно, обрядами, вернулись в
Лабиринт и сообщили, что правителя в древнем городе сразила какая-то
неизвестная болезнь и они сочли за благо похоронить его там же на месте. Его
звали Горбан. Так гласит надпись в гробнице. Понтифик Горбан, четвертый
после Стиамота. Он действительно существовал. Я проверяла в Палате
Летописей. Там есть его имя.
- Я такого не помню.
- Что ж, он ведь ничем не прославился. И разве возможно упомнить их всех?
За минувшие тысячелетия их были сотни и сотни. Горбан пробыл понтификом
недолго, и единственное примечательное событие его правления осталось
неизвестным. Я говорю о его поездке в Велализьер.
Валентин кивнул. Он довольно часто останавливался у большого щита близ
Палаты Летописей в Лабиринте и смотрел на длинный список своих
предшественников, читая имена этих почти позабытых монархов: Мейк, Спурифон,
Геслейн, Кандибаль и так далее, и так далее. Возможно, в свое время они были
великими мужами, но с тех пор прошли тысячи лет. Без сомнения, среди них
есть и Горбан, раз Магадоне Самбиса так говорит; сначала он был короналом и
царил на Замковой горе, а с годами сделался понтификом и вздумал посетить
этот проклятый город, где умер и был похоронен и предан забвению.
- Занятная история, - сказал Валентин. - Но я не вижу в ней ничего
такого, что заставило бы вас умолчать об открытии гробницы Горбана.
- Я сделала это по той же причине, по которой приближенные Горбана скрыли
истинные обстоятельства его смерти. Вы, конечно, знаете, что большинство
населения и так уже боится этого города. Страшная история Кощунства,
проклятие, все эти разговоры о здешних призраках, мрачная слава этого места
- вы же знаете, ваше величество, как это действует на простые умы. Я
побоялась, что если выйдет наружу вся эта история с Горбаном - тайное
святилище, поиски волшебного клада забытым всеми понтификом, убий ство этого
понтифика пьюриваром - в обществе поднимется такая кампания против раскопок
в Велализьере, что их придется прекратить. Вот и все, ваше величество. Я
хотела сохранить свою работу - ничего более.
Эта исповедь далась ей нелегко. Столь энергичная при пересказе легенды,
теперь она говорила вяло, почти безразлично. Поэтому Валентин не усомнился в
ее искренности.
- А доктор Гуукаминаан не соглашался с тем, что открытие гробницы может
стать угрозой вашей работе здесь?
- Нет, он тоже понимал это, но ему было все равно. Правда для него всегда
стояла на первом месте. Он принял бы как данность то, что общественное
мнение заставило бы закрыть раскопки и здесь никто бы не работал лет
пятьдесят, или сто, или все пятьсот. Его убеждения не позволяли скрыть столь
примечательный исторический факт. Мы долго боролись, и наконец я вынудила
его уступить. Вы уже видели, какой я способна быть упрямой. Но я его не
убивала. Захоти я убить кого-то, это был бы не доктор Гуукаминаан. Это был
бы киванивод, который как раз и хотел закрыть раскопки.
- Вот как? Вы сказали, что они с Гуукаминааном работали рука об руку.
- В основном да. Я уже говорила вчера, что расходились они только в
одном: открывать святилище или нет. Вы знаете, что мы с Гуукаминааном
собрались вскрыть стену, как только сможем пригласить вас и коронала
Хиссьюна. Но киванивод был категорически против, хотя все прочие наши работы
здесь не вызывали у него возражения. Храм Крушения - это святая святых,
говорил он, и должен остаться неприкосновенным.
- В этом он, возможно, был прав.
- Вы тоже думаете, что святилище открывать не надо?
- Я думаю, что некоторым влиятельным пьюриварским вождям это было бы
крайне нежелательно.
- Но ведь сама Данипьюр дала нам разрешение работать здесь! И она, и все
пьюривары высокого ранга понимали, что мы хотим восстановить город -
исправить, насколько возможно, вред, причиненный веками забвения. Это не
вызвало у них возражений. А чтобы совсем уж увериться в том, что наша
деятельность не оскорбит национальных чувств пьюриваров, мы согласились, что
среди археологов будет поровну пьюриваров и представителей других рас и что
мы с доктором Гуукаминааном будем равноправными руководителями.
- Но когда между вами возник крупный спор, вы оказались более
равноправной, чем он?
- В вопросе о могиле Горбана, один-единственный раз - да, - слегка
смутилась Магадоне Самбиса. - Но никогда больше. Во всем остальном мы были
полностью согласны - например, в том, что святилище следует открыть.
- Но киванивод оспорил ваше решение. Наложил свое вето,
- Он не вправе накладывать вето на что-либо, ваше величество. В
соглашении говорится, что любой пьюривар, возражающий против какого-либо "($
работ по религиозным мотивам, может обратиться к Данипьюр, которая и решит
дело, посоветовавшись с вами и короналом.
- Да, я сам составлял этот договор.
Валентин на мгновение закрыл глаза и соединил кончики пальцев. Он должен
был предвидеть, что проблема наподобие этой рано или поздно возникнет. У
этого города слишком трагическая история. Здесь произошли страшные события,
и ореол пьюриварской магии все еще висит над этим местом спустя многие
тысячи лет.
Он надеялся рассеять эту пелену, посылая сюда ученых, а вместо этого сам
запутался в ее темных складках.
Через некоторое время он поднял глаза и сказал:
- Я узнал от Аарисиима, что место, куда удалился для молитв ваш
киванивод, и есть гробница Горбана, которую вы так хотели скрыть от меня, и
сейчас он находится там. Это так?
- Полагаю, что да.
Понтифик подошел к выходу из палатки и выглянул наружу. Первые бронзовые
полосы рассвета пустыни уже прорезали небосвод.
- Вечером я просил вас послать гонцов на его поиски, и вы пообещали это
сделать. Вы не сказали, разумеется, что знаете, где он. Но поскольку вы это
знаете, прошу вас дать указания своим гонцам. Утром я первым делом хочу
поговорить с ним.
- А если он откажется прийти, ваше величество?
- Тогда пусть его приведут силой.

Магадоне Самбиса не преувеличивала: киванивод оказался крайне неприятным
субъектом, хотя, возможно, угрозы охранников Валентина притащить его силой
повлияли на него в худшую сторону. Лизамон Гультин доставила его к
понтифику, невзирая на протесты и проклятия. Пьюриварского колдовства она не
боялась и ясно дала понять киваниводу, что лучше ему пойти с ней добром.
Метаморфский шаман был древним, высохшим старцем, и всю его одежду
составляли пучки сухой травы вокруг пояса. С шеи на засаленном шнурке свисал
амулет отвратительного вида, сплетенный из ножек насекомых и прочего в том
же роде. Он был так стар, что кожа его из зеленой превратилась в
тускло-серую, а глаза-щелки, горящие от ярости, смотрели на Валентина из
толстых складок резинчатой кожи.
- Прошу прощения за то, что помешал вашим благочестивым размышлениям, -
примирительно начал Валентин. - Но перед возвращением в Лабиринт я должен
уладить кое-какие срочные дела, для чего ваше присутствие необходимо.
Киванивод промолчал, и Валентин продолжил:
- Начнем с того, что в зоне раскопок произошло тяжкое преступление.
Убийство доктора Гуукаминаана - это оскорбление не только правосудию, но и
науке. Цель моего приезда - выявить и наказать убийцу.
- А я-то здесь при чем? - угрюмо осведомился киванивод. - Ищите убийцу и
наказывайте, если считаете это своим долгом. Зачем нарушать силой священное
уединение служителя Сущих Богов? Только затем, что так приказал понтифик
Маджипура? - Киванивод язвительно рассмеялся. - Понтифик! Что мне его
приказы? Я служу только Сущим Богам.
- Вы служите также и Данипьюр, - спокойно ответил Валентин. - А Данипьюр
и я вместе правим Маджипуром. - Понтифик указал на Магадоне Самбису и других
археологов, людей и метаморфов, стоящих поблизости. - Эти ученые работают
здесь по разрешению Данипьюр, и вы находитесь в Велализьере по ее же
указанию, в качестве духовного советника для представителей своего народа.
- Я здесь потому, что Сущие Боги потребовали этого - иных причин нет.
- Пусть так. Однако сейчас вы стоите перед вашим понтификом и должны
отвечать на его вопросы.
Шаман ответил злобным взглядом исподлобья.
- В руинах Седьмой пирамиды было обнаружено святилище, - продолжал
Валентин. - И покойный доктор Гуукаминаан, как я слышал, намеревался его
вскрыть. Вы же усиленно возражали против этого - так?
- Так.
- На каком основании?
- Это священное место, и нечистые руки не должны касаться его.
- Как оно может быть священным, если на город наложено проклятие?
- Тем не менее это место священно.
- Хотя никто не знает, что находится там, внутри?
- Я знаю, что лежит там.
- Вы? Каким образом?
- Я - хранитель святилища. Это знание передается из поколения в
поколение.
По спине у Валентина прошел холодок.
- Ага, - произнес он. - Хранитель. Законный преемник того, кто несколько
тысяч лет назад убил здесь понтифика. Мне сказали, что свои молитвы вы
вершили у могилы этого самого понтифика. Это правда?
- Да.
- В таком случае, - Валентин позволил себе улыбнуться уголками губ, - мне
придется сказать своим охранникам, чтобы они пристально следили за вами.
Потому что я незамедлительно намерен, друг мой, отдать Магадоне Самбисе
приказ о вскрытии седьмого святилища. И не хочу, чтобы с вашей стороны мне
что-то угрожало.
Это потрясло киванивода. Он стал менять свои очертания, то сокращаясь, то
удлиняясь - контуры его тела таяли и восстанавливались с умопомрачительной
скоростью.
Даже археологи - и люди, и двое гхайрогов, и тесная кучка метаморфов -
смотрели на Валентина так, словно никак не могли постичь смысл его слов.
Тунигорн, Миригант и Насимонте тоже стояли, как громом пораженные. Туни горн
сказал что-то Мириганту - и тот в ответ лишь пожал плечами, и растерянный
Насимонте повторил его жест.
- Вы серьезно, ваше величество? - сдавленным голосом произнесла Магадоне
Самбиса. - Ведь совсем недавно вы говорили, что святилище лучше оставить в
покое.
- Я? - Валентин покачал головой. - О нет. Как скоро вы сможете приступить
к работе?
- Сейчас... - И она забормотала себе под нос: - Техника записи, свет,
инструменты... Мы можем подготовить все через полчаса.
- Хорошо, приступайте.
- Нет! Не бывать этому! - в ярости завопил Торккинууминаад.
- Так будет, - сказал Валентин. - И мы с вами будем присутствовать при
этом. - Он поманил к себе Лизамон Гультин. - Поговори с ним, Лизамон, и
объясни, что ему лучше сохранять спокойствие.
- Неужели вы это серьезно, понтифик? - недоверчиво повторила Магадоне
Самбиса.
- О да. Серьезнее некуда.

Казалось, что день тянется целых сто часов.
Каменную стену в любом случае не так легко взломать. Вскрытие же этой
стены было столь символично и столь чревато политическими осложнениями, что
все делалось с утроенной осторожностью.
Первую стадию работ Валентин переждал наверху. Ему объяснили, что в
подземелье сейчас протягивают осветительные провода и вентиляционные трубы,
а также выясняют с помощью дефектоскопических приборов, не рухнет ли
потолок, если стена будет сломана, и нет ли с внутренней стороны самого
святилища чего-либо, что может пострадать в процессе вскрытия.
Все это заняло несколько часов, и наконец наступил решающий момент.
- Желаете присутствовать, ваше величество?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10