- Ты до сих пор зол на меня за это?
- Был зол. Сейчас - не знаю. Но идти за
Фригийцем! . . С тех пор, как я оказался в Азии, я борюсь
против него! Как я могу служить ему?
- Не ему, а Эвмену,- поправил Калхас.
- Но сам стратег превратится в слугу! - скрипнул зубами
наемник.
Через некоторое время пастух дернул тяжко сопящего Дотима за
рукав и заставил сесть.
- Если согласится быть слугой. Дотим, я почти уверен, что
он не согласится.
Они долго ничего не говорили. Наконец, Калхас попытался отвлечь
Дотима:
- Ну, а если мы ошиблись? Если случайно не заметили солдат
сатрапов?
- А, оставь! - отмахнулся наемник.- "Если,
если..." Я больше не хочу думать. Я буду спать и ждать.
* * *
Днем их вывели на улицу. Калхаса заставили бросить фракийский
плащ и дали взамен чистый.
От света слезились глаза. Пастух протер веки полой плаща.
Осмотреться им не дали - спешенные фессалийцы, явившиеся за
аркадянами, древками копий стали подталкивать их в спину.
Изрядно разросшийся лагерь стал грязнее и беспорядочнее, чем при
Эвмене. Пахло дымом, сожженным мясом, перебродившим вином,
блевотиной. Известный своей любовью к дисциплине Антигон,
видимо, пока не желал отпугивать жестким порядком недавних
пленников. Те - грязные, опухшие от безделья, равнодушно
глядели на проходивших мимо аркадян.
- Противно смотреть! - Дотим всем своим видом показывал
презрение.- Бесхребетные!
- Ничего, скоро Антигон возьмет их в руки.- Калхас
по сторонам не смотрел. Он поднял лицо к небу и наслаждался
теплом, которое изливало в этот день на землю Солнце. Вели их к
центру лагеря. В отличие от вчерашного утра, появление аркадян
почти не вызвало интереса. Калхас отметил это про себя, но не
стал придавать равнодушию солдат особого значения. В конце
концов через несколько мгновений все выяснится.
Вскоре они увидели, куда направляются фессалийцы. Посреди лагеря
стоял большой шатер из ярко-красной ткани. Раньше такого шатра
здесь не было. "Идем к Антигону",- решили аркадяне.
Около шатра толпилась охрана, сновали слуги. Калхас поглубже
вдохнул воздух, расправил плечи и постарался сделать свой разум
чистым и ясным. Однако ругань Дотима отвлекла его от
приготовлений к встрече с Врагом. Наемник пихнул Калхаса локтем
и указал на два копья, воткнутых в нескольких шагах от входа в
шатер. Копья украшали отрубленные головы - и, к изумлению
аркадян, головы эти принадлежали Никоклу и Феодору. Калхас узнал
недавний шрам на щеке первого, узнал и тяжелые надбровные дуги
второго. Потухшие, серые лица, похожие на выцветшие глиняные
поделки.
- Бр-р! - Калхас отвернулся.
- Похоже, Фригиец с нами заигрывает,- шепнул
Дотим.- Держись с наглостью: мы ему нужны.
Широкий, расшитый изображениями царственных львов полог
откинулся, и аркадян втолкнули внутрь.
Шатер освещали большие витые светильники. Фригиец не жалел
земляного масла: от светильников здесь даже было жарко.
Наполненный запахами благовоний, шатер подавлял пышной и богатой
обстановкой. Она разительно отличалась от подчеркнутой простоты,
которая обычно царила в покоях Эвмена. Но и хвастливой
безвкусицы сатрапов Калхас не увидел. Убранство шатра не столько
отвлекало внимание на себя, сколько сосредотачивало его на
Хозяине, располагавшемся прямо в середине державного
великолепия.
Антигон встретил аркадян стоя. Это был невысокий, почти седой
старик с прямоугольной, подстриженной по персидскому образцу
бородкой. На нем был легкий кавалерийский доспех и красный, того
же тона, что и шатер снаружи, плащ. Лицо Фригийца сразу
приковывало к себе взгляд. Тонкие, властные губы, крупный
мясистый нос и необычные глаза. Точнее, необычным был только
один глаз, левый. Бровь над ним рассекал глубокий темный шрам,
сам же глаз, казалось, испускал свет. Он лучился и сиял при
каждом повороте головы Фригийца. Калхас на мгновение оторопел и
лишь присмотревшись внимательнее понял, что левый глаз у
Антигона - искусственный. Драгоценный камень размером с
голубиное яйцо был тонко обработан и вставлен в вытекшую
глазницу. Даже разобравшись, в чем дело, пастух не сразу смог
победить оторопь. Искусственный, левый глаз казался более живым,
чем правый, цепко и внимательно разглядывавший аркадян.
Рядом с Антигоном стоял высокий черноволосый юноша. Пухлые губы,
чувственные миндалевидные глаза, подбородок, поросший мягким
пушком - почти девушка. Но короткий прямой меч в простых
ножнах, широкие сильные ладони подсказывали, что это воин. По
тому, как Антигон опирался рукой на его плечо, Калхас понял, что
видит Деметрия, сына и наследника Фригийца. Во взгляде юноши
сквозило любопытство и даже симпатия. Пастух машинально подумал,
не удастся ли использовать Деметрия в свою пользу.
Помимо Деметрия рядом с Фригийцем стояло еще несколько
приближенных, судя по одеждам - военачальники. Вздрогнув,
Калхас увидел среди них Тевтама. Дотим также заметил
аргираспида. По тому, как напрягся наемник, пастух понял, что он
не ждет ничего хорошего.
- Так кто кого будет приветствовать первым? - с
покровительственной улыбкой прервал молчание Антигон.- Обычно
первыми делают это гости.
- Гости? - Дотим осклабился.- Несколько дней назад
хозяевами здесь были мы.
- А теперь?
- И теперь хозяин - Автократор.- Наемник насмешливо
выпятил губы.
- Эвмен? - Антигон перестал
улыбаться.- Нет, ты ошибаешься.
- Ошибаюсь?
- Да. Эвмен мертв.
- Что?! - Дотим и Калхас воскликнули хором. Они были
уверены, что стратег жив. Все их мысли, желания, планы
основывались на этой уверенности.- Почему мертв?
- Почему? - Антигон удивился.- Смешной вопрос.
Почему умирают? Его убили. Сегодня, в последнюю предутреннюю
стражу.
- Зачем ты это сделал? - с трудом проговорил Калхас.
Во Фригийце нарастал гнев.
- Вы, наверное, считаете, что имеете право требовать моего
отчета?
- Зачем ты его убил? - повторил Калхас.
Несколько мгновений Антигон явно колебался между желанием
крикнуть стражу и непонятной еще аркадянам необходимостью
продолжить разговор.
- Нет, вы опять ошибаетесь.- Фригиец овладел собой
и голос его стал мягким.- Я не приказывал убивать Эвмена. Два
дня назад я велел не давать ему пищи, но казнить не собирался.
Сегодня утром несколько человек - кто они, думаю, я скоро
узнаю,- ворвались в палатку, где находился Эвмен, и покончили
с ним.
- А охрана! - воскликнул Дотим.
- Они прикрывались моим именем.
Аркадяне недоверчиво переглянулись. Антигон заметил это.
- Охранникам придется ответить... Если желаете, вы сами
можете участвовать в допросе...
Но аркадяне уже не слышали его предложения. Ужас вести о смерти
стратега наконец обрушился на них. Дотим сел на пол шатра и,
обвив голову руками, спрятал ее между коленями. Калхас стоял
прямо, но не видел и не слышал ничего. Словно отрезали часть
его. Может быть, самую главную часть. По крайней мере последний
год приучил Калхаса к мысли, что Эвмен - главное. Потерять
Эвмена было хуже, чем потерять близкого человека, ибо он значил
для них больше, чем близкий человек. С этим именем было связано
так много, что смерть стратега лишила аркадян на время того
стержня, к которому лепится, вокруг которого вьется человеческая
жизнь.
- Так кто же убил Эвмена? - Уши заложило. Калхас слышал
свой голос так, словно он долетал издалека. Но задавало этот
вопрос уже не потрясение, а желание мести, невыносимая
потребность уничтожить, раздавить тех, кто выдернул из-под их
ног землю.
- Мы узнаем,- с мягким нажимом на втором слове произнес
Фригиец.- В моем слове вы можете быть уверены.
Дотим поднял голову и тускло посмотрел на Антигона:
- Зачем мы тебе нужны?
Деметрий откашлялся и что-то хотел сказать, но Антигон сжал
плечо сына.
- Все друзья Эвмена похожи друг на друга.- Хозяин
добавил в свой голос властности и железа.- Я сожалею. Но вам
нужно выбирать. Я хочу, чтобы вы это поняли. Стратега нет, но вы
все еще нужны. Нужны мне. И я предлагаю вам свою руку: свою
дружбу и покровительство. Я знаю, кто вы, знаю, на что способны
и не хочу, чтобы эти способности пропадали втуне. Не хочу, чтобы
они использовались каким-нибудь ничтожеством, мерзавцем, который
закружит вам головы глупостями...
Против воли Калхас прислушивался к словам Фригийца. "Быть
его слугой кажется таким же естественным делом, как пить, есть,
дышать",- вспомнил он Иеронима. Историк подметил точно:
так говорить мог только человек, природой, а, может, и богами,
определенный властвовать. Голос его не был чарующим. Наоборот,
иногда он казался слишком резким для того, чтобы уговаривать. Но
Фригиец и не уговаривал, не убеждал. Он приказывал. И знал,
какая сила дана его слову. Все это делало голос Антигона
настолько мощным, что Калхас почувствовал, как вдоль его хребта
пробежал восторженный холодок.
- Я хотел, чтобы Эвмен был моим другом. Судьба решила
по-иному. Она столкнула нас лбами - двух самых сильных людей в
Ойкумене. Многие трусливо оставались в стороне и наблюдали.
Смеялись, думая, что мы загрызем друг друга.- Гримаса
отвращения пробежала по лицу Фригийца.- Сейчас они начнут
рвать для себя куски пожирнее, надеясь, что я обессилен борьбой.
Но я докажу, что это не так. Я заставлю их поджать
хвосты - тех, кто сталкивал нас с Эвменом, а сам оставался в
стороне и жирел от подлой радости...
"Птолемей, Селевк, Кассандр,
наверное - Пифон",- понял Калхас.- "Он расправится
с теми, кто снарядил его на войну против стратега". Пастух
почувствовал удовлетворение от этой мысли.
- Я предлагаю вам руку и дружбу,- громогласно завершал
Антигон.- Я знаю, что такое друзья, я знаю преданность людей
Эвмена и хочу, чтобы они стали моими друзьями. Ты
видишь - Тевтам уже рядом со мной. Со мной и Иероним...
Он стал перечислять имена второстепенных командиров, но Дотим
перебил его:
- Иероним? Не поверю!
Антигон надменно выпятил челюсть.
- Это так. Иероним думал не один день. Он говорил с
Эвменом. Не хочу гадать, о чем. Но он согласился быть со мной.
Калхас буквально заткнул рот Дотима.
- Остановись. Он нас не обманывает. Место историка - при
дворе большого полководца. Он должен быть там, где события...
Да постой же! Я сам предсказывал ему это!
Наемник обмяк.
- Может быть ты, Дотим, хочешь, чтобы я позвал сюда
Иеронима? - спросил Антигон.
- Не надо,- поморщился тот.- Не хочу его видеть.
- Ты убедился, что я могу убеждать? - обратился Антигон к
Калхасу.
- Убедился,- кивнул пастух.- Но Эвмена-то ты не
убедил.
Лицо Фригийца потемнело. Калхас понимал, что, возможно,
подписывает сейчас смертный приговор и себе, и Дотиму, но
остановиться не мог.
- Иначе зачем ты приказал бы морить его голодом?
Стратег ни в коем случае не пошел бы за тобой добровольно. Но он
не пошел бы и под угрозой смерти. Я знаю, что он дал Иерониму
волю выбирать самому: терять все вместе с ним или оставаться при
тебе, чтобы сохранилась хотя бы память о последнем великом
человеке. Он и нам предложил бы свободу выбирать. Но мы - люди
гораздо менее ценные, чем историк. Нам незачем заботиться о
своей жизни.
- Мы не пойдем за тобой,- мрачно добавил Дотим.
- Вот как? - глаза Фригийца блестели недобро. Но Деметрий
склонился к его уху, что-то шепнул, и он сдержался.- Да, меня
предупреждали, что аркадяне строптивы. И немножко
глупы,- Антигон улыбнулся. Голос его смягчился.- Не думаю,
что наш разговор закончен. Мы сделаем так.
Фригиец повернулся к людям, что его окружали и произнес:
- Оставьте нас. Я буду говорить с ними один.
Приближенные, в том числе и Деметрий, гуртом отправились к
выходу. Тревожный взгляд Тевтама скользнул по Калхасу, и пастух
внутренне насторожился. "Все они чувствуют себя неуютно.
Даже Антигон. Почему? Что он от нас хочет?"
- Встань,- резко сказал Дотиму Фригиец, когда полог
опустился за последним из ушедших.- Я знаю: ты сидишь уже не
от горя, а из-за упрямства.
Дотим подчинился, но тем большим вызовом горели его глаза.
Заметив это, Фригиец рассмеялся.
- Все-таки вы, аркадяне, звери. Знать бы, чем вас приручил
Эвмен? Да, видно, уже поздно.
Он подошел поближе и поднял руку так, словно хотел дотронуться
до головы наемник. Дотим шарахнулся назад.
- Ну, ну, не прыгай! - тон Фригийца был таков, словно он
говорил со сноровистой лошадью.- Одноглазый не тронет
одноухого.
Фригиец повернулся к Калхасу.
- А ты, я вижу, меня не боишься.
Калхас кивнул.
- Не боюсь. Должен бы бояться, а не боюсь.
Антигон вздохнул.
- Ну ладно.- Он вернулся на свое место.- Моя рука все
еще раскрыта для вас.
- Благодарю,- Калхас склонил голову.- Но я уже выбрал.
И Дотим тоже. Мы ждем приговора.
- Приговора? - Антигон поднял брови.- Ты ждешь
приговора? И боги ничего тебе не подсказывают?
Калхас улыбнулся.
- Нет. К сожалению, боги приходят не тогда, когда хочу
этого я. Они руководствуются собственными желаниями.
- А я думал, что твердость подсказана тебе
богами,- сказал Фригиец и покачал головой.- Тогда я тем
более завидую Эвмену. Он хорошо подбирал людей.
Дотим, кажется, пришел в себя и встал рядом с Калхасом: плечо к
плечу.
- Ты чего-то хочешь от нас,- сказал он.- Не только
дружбы. А, может, даже больше, чем дружбы.
- Правильно.- Фригиец испытывающе посмотрел на
аркадян.- Я хочу предложить вам работу... Дело, которое
устроит и вас, и меня. После чего я открою перед вами ворота
и... не стану отнимать золото, что в ваших поясах. Могу
прибавить своего - но ведь вы - аркадяне, вы откажетесь!
- Дело? - Калхас изобразил на лице удивление.- Какое
может быть дело у пленных?
- Ты имеешь в виду: какое дело может объединить
врагов? - спросил Антигон.- Ты все еще считаешь меня врагом?
- Считаю,- не стал скрывать аркадянин.
- Жаль. Но я вижу, что ничего уже не изменить. Поэтому я и
предлагаю простую работу. Только немного грязную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20