Гурилин болезненно поморщился. Он не любил сверхшикарных ресторанов, к которым относился «Савой», где подавались деликатесы, натуральное мясо и даже допускался алкоголь. Для посещавших эти заведения мужчин обязательным предметом туалета являлся фрак к ужину или белый смокинг к обеду, галстук-бабочка, для женщин — открытые вечерние платья, меха, там можно было щегольнуть драгоценностями. В те времена, когда инспектор и его супруга были еще молодоженами, Сандра часто просила сводить ее в одно из подобных заведений для дипломатов и бизнесменов международного масштаба, однако тот постоянно находил какие-либо отговорки. Инспектор знал, что текущий счет на карточке у посетившего «Савой», «Максим» или «Метрополь» уменьшается на трех-четырехзначную сумму.
Он опоздал примерно на полчаса из-за того, что не хотел пользоваться для подобных поездок казенной машиной. В скоростном экспрессе среди людской толчеи ходить в вечернем фраке казалось ему вызывающим, поэтому он добрался на авиатакси.
«Савой» блистал над районом ХА-37-14 (юго-западнее Брюсселя) . Он был заметен издали — яркое пятно на фоне пылающего заката то развевалось многоцветным знаменем, то сжималось хрустальным ромбом, то разворачивалось в гармошку, а порой взвивалось языками огня. Вокруг, как всегда, было много зевак, любующихся неповторяющейся голографической рекламой. Выходя из такси, Гурилин почти физически ощущал на себе хмурые, неприветливые взгляды.
— Еще один денди! — съязвил кто-то.
— А где монокль и тросточка? — поддержал другой. — Без этого туда не пускают.
Кто-то засвистал «Карманьолу». Андрон пошел чуть быстрее, поскользнулся и едва не упал. Вслед ему раздался хохот.
При выходе из лифта его ожидала шеренга вышколенных официантов, которые проводили его пытливыми взглядами. Сивобородый швейцар распахнул двери, согнувшись в глубоком поклоне.
— Прошу, — с чувством сказал он.
Зал с зеркальными сияющими стенами и колоннами был почти пуст. Метрдотель с голубой шелковой лентой через плечо, выглядевший импозантнее принца крови, проводил его к столику, за которым сидела Сандра с каким-то лысоватым плюгавеньким типчиком но фраке явно с чужого плеча.
— Скрёбышев, — представился он, снимая пенсне. — Весьма рад столь лестному для меня знакомству.
— Майк Михайлович работает в главном реставрационном управлении Москвы, — сообщила Сандра. — Научный консультант естественный референт министра культуры.
— Прекрасно! — обрадовался Гурилин. — Значит, вы и есть тот, кто нам нужен. Видите ли, нам совершенно случайно стало известно...
— Милый, — с легкой укоризной прощебетала Сандра, — может быть, сначала что-нибудь скушаем? И закажи, пожалуйста, шампанское.
Из спиртного кроме «Дом Периньон», «Шабли», «Вдовы Клико» «Савой» предлагал посетителям «Абрау-Дюрсо» и «Арес-Амонтиль-ядо» (марсианское изобретение головокружительной крепости и стоимости). Скрепя сердце Андрон заказал два бокала «Шабли» и бутылку кока-колы для себя.
Без всякого аппетита анатомируя седло барашка под белым соусом с трюфелями и прихлебывая свою колу, он вполуха слушал беседу Скрёбышева с Сандрой. Быстро опустошив свой бокал, тот заказал еще и продолжал говорить, вдохновенно размахивая вилкой:
— Мы — общество накопителей. Изо дня в день, из века в век мы все копим и копим. Что? Богатства, энергию, знания. И все это ветшает, истлевает, валяясь мертвым грузом на пепелище истории. Совершив гигантский прыжок сквозь звездные пространства, мы задумались о том, до какой же степени многое оставили на старушке Земле. И мы возвращаемся к сени лазоревых берез, приобщаемся к монолитным твердыням пирамид, и перед нашим мысленным взором предстает исполинский облик нашего предка-творца, демиурга, жившего в полном согласии с величественной Матерью-Природой. Не дать забыть все это, оживить каменную музыку прошедших эпох, воссоздать в первозданной чистоте и свежести художественные образы мастеров прошлого — в этом видит свою задачу современная реставрация.
— Простите, — вмешался Гурилин, — а в вашем управлении ничего не слышно о планах разрушения исторического центра?
Скрёбышев воззрился на него с удивлением, с каким энтомолог воззрился бы на неизвестное науке, из ряда вон выходящее насекомое, скажем бабочку с зелеными ушами.
— Простите, что вы сказали? — осторожно спросил он.
— Вам известно, что, согласно проекту так называемого Суперкорта, большая часть исторического центра Москвы должна быть уничтожена?
Неожиданно свет в зале погас, затем вновь зажегся, и все вокруг погрузилось в пучину волн. Громадные океанские валы падали со всех сторон в центр зала и рассыпались алмазными искрами. При этом посетители, сидевшие за столиками, казались утопавшими в неистовой ярости прибоя. На одной из волн показалась хрупкая полуобнаженная смуглянка, которая, танцуя на играющей под ней доске, исполнила популярную песенку «Верни мне мое сердце, ого-го!..»
Видя, что Скрёбышев загляделся, Гурилин тронул его за рукав:
— Я спрашивал...
— Простите, я подумал, что у вас такая оригинальная манера шутить, — ответил тот. — Но ведь ваш вопрос, извиняюсь, — полная ахинея. И у кого рука поднимется на матерь городов русских?
— Вчера я своими глазами видел полуразвалившиеся здания, разбитые дороги, заросшие тротуары, опоры магистралей, выросшие на месте церквей.
— Обычно разрушается то, что не имеет исторической ценности. Памятники культуры мы тщательно сохраняем и восстанавливаем. Так, недавно мы отреставрировали уникальный пятиэтажный дом середины XX века, так называемую «хрущобу», — шедевр примитивизма и рационализма. Представляете, обыватели тех времен предпочитали совмещать ванные с, пардон, мадам, туалетом. А порою там оборудовали еще и кухню, и кладовую. Оригинальные нравы, не правда ли?
— Думаю, на это они пошли не от хорошей жизни, — заметила Сандра. — И тем не менее, как мне удалось узнать, стройка уже приближается к Москве. Линия строительства представляет собой идеальную прямую по широте 55 градусов 59 минут 05 секунд северной широты.
— Но мы же с вами говорим о совершенно разных вещах! — воскликнул Скрёбышев. — Я — о реставрации, вы — о строительстве. Нет уж, подождите тысчонку-другую лет, пока ваш стадион придет в негодность — и тогда мы его отреставрируем... Батюшки светы! — неожиданно возопил он. — Это что еще за пакость!..
Обернувшись, Сандра тихо взвизгнула. С различных сторон зала раздались тревожные крики.
Казалось, что исчезли хрустальные люстры и помпезные канделябры, растворились сверкающие колонны и зал погрузился во влажную чащу тропического леса. Из густых непроходимых зарослей в самый центр зала выползала огромная змея. Холодные глаза ее, каждый диаметром с суповую тарелку, глядели завораживающим, немигающим взглядом, из разинутого рта, блестя слюной, высовывался гибкий раздвоенный язык.
Загремели торжественные гитарные аккорды, затрещали кастаньеты, и на центр поляны выскочил стройный мужчина в расшитом блестками костюме торреро и принялся исполнять изящные пируэты, размахивая мулетой. Змея же пыталась поразить его неожиданными бросками, от которых он каким-то чудом увертывался...
— Послушайте, — не отставал Гурилин, — а если все же это правда и историческая часть города находится под угрозой? Ну, хотя бы не сноса, а частичных разрушений. Сами понимаете, современная техника...
— Но я же не архитектор...
— Но у кого я мог бы узнать?
— Да у вашей же машины! — пожал плечами Скрёбышев. — В наше время все стройки роботизированы. Но, уверяю вас, все ваши опасения абсолютно беспочвенны.
— Лично мне кажется абсолютно беспочвенным ваше спокойствие! — вспылил Гурилин. — Лично я, если бы мне кто-либо сообщил о готовящемся угоне звездолета или покушении на лидера парламентского меньшинства, давно бы уже поднял на ноги весь полицейский аппарат... А вы здесь жрете за троих и в ус не дуете, хотя я вам с полной ответственностью заявляю: если сейчас не взяться за спасение города, реставрация ему не потребуется. Нечего будет реставрировать. Понимаете? Нечего!..
— Вы уже уходите? — перепугался метрдотель, встретив их у выхода. — Вам что-то не понравилось, госпожа Хантер?..
— Да, — сверкнула глазами Сандра. — Любуйтесь сами на своих монстров. Мне вполне достаточно своего!
Возвращались оба расстроенные и недовольные друг другом.
— В первый и в последний раз, — возмущалась Сандра, — я собралась с тобой куда-то пойти, и ты... Если я еще хоть когда-нибудь...
— А что я такого сказал? — оправдывался Андрон. — По-твоему, это правильно, что какой-то болтун будет учить нас уважению к святому искусству, хотя самому ему на это искусство в высшей степени наплевать? Он, видите ли, пятиэтажку отреставрировал! Но ведь я своими глазами видел, как разрушаются действительно памятники древней истории.
— Он же тебе ясно сказал, его ведомство этим не занимается.
Они восстанавливают то, что уже разрушено. Значит, надо обращаться в органы, ведающие разрушением, то есть в строительные организации, в Архитектурный Надзор, наконец, в Общество Охраны Памятников культуры. А для начала выяснить, существовал ли вообще проект или это просто утка. Разве можно, закрыв глаза, доверять журнальной публикации?
— Но ты сказала, что стройка движется по прямой, проходящей через центр...
— Мне могли дать неверную информацию.
— Все это я выясню за две минуты, — пообещал Андрон. — На твоих глазах, — ив сердцах выругал себя за то, что раньше не додумался до столь простого и действенного ответа на все наболевшие вопросы.
Вернувшись домой, даже не переодеваясь, он потребовал у Системы-1 всю документацию по проекту Суперкорт.
Когда Сандра, переодевшись и приняв душ, вкатила в комнату столик с кофе и крекерами, он сидел в кресле, утопая в облаках тяжелого сизого дыма.
— Ты куришь? — перепугалась она.
— Это из конфискованных, — бросил он. — Можешь выбежать на лестницу и во весь голос кричать, что твой супруг — наркоман. Да, я курил два раза в жизни. Это — третий и, надеюсь, последний.
— Но Служба Здоровья...
— При чем здесь здоровье?! — взорвался он. — Ты сюда, сюда посмотри!..
Взглянув на экран, Сандра внутренне поежилась. Из глубины на нее медленно надвигалась зияющая огненная пасть. Приглядевшись, можно было различить движущиеся по ее ободку крохотные тележки строительных, сварочных и монтажных роботов. Это колоссальная труба охватила собой почти весь горизонт и должна была по плану возникнуть на местах древних строений, идеально вписавшись в окружающий индустриальный ландшафт, не повредив жилым зданиям. Строительные материалы черпались прямо на месте. Впереди трубы сплошной колонной двигалась армия роботизированных бульдозеров и скреперов, у которых вместо ножей стояли плазменные горелки. Миллионноградусное пламя расплавляло на своем пути гранитные валуны, щебень, срезало холмы, кручи, превращая землю в бурлящую лаву. Потоки ее поступали в подвижной формовочный комплекс, откуда готовые блоки по конвейеру подавались монтажным роботам. Труба вырастала на глазах.
— Скорость проходки 70 метров в час. Метр двадцать в минуту! — мрачно констатировал Гурилин. — Сейчас стройка в восьмидесяти километрах от Москвы. И через трое суток...
— Но... надо же что-то делать? — растерянно пролепетала Сандра.
— Надо, — сказал Гурилин, взяв в руки интерком. — И немедленно.
Глава восьмая ПОДРУЧНЫЕ
Всю ночь он связывался с самыми высокими инстанциями, на которые только имел выход, будил ответственных лиц, сообщал им страшную новость, которая вначале принималась со смешками и недоверием. Ему выговаривали за розыгрыш в неурочное время и обещали тотчас же разобраться и прояснить недоразумение, которое поставило под угрозу один из красивейших городов мира. Заснул он под утро, всего на час. Поднялся через силу, ввел себе биостимулятор и отправился с тяжелой головой во Дворец Правосудия. Его слегка мутило. На работе он, как всегда, прослушал сводку, просмотрел списки задержанных и в списке «прочих происшествий» отметил пропажу еще одной клюги. Он связался с Сато. Тот, разведя руками, сознался, что весь институт вторые сутки пытается разыскать потерянные _ аппараты и не может обнаружить никаких следов. — Послушай, старик, — спросил Гурилин, — представь, что тебе потребовалось увести с маршрута клюгу. Что бы ты сделал? — Я? — переспросил эксперт. — А зачем мне это надо? — Просто так, покататься на ней верхом. Меня интересует сама принципиальная возможность совершить это. — В принципе... — Сато пожал плечами. — Клюга ведь управляется по радио, командами из главного центра. И если сконструировать передатчик и настроить его на нужную частоту... — Это мог бы сделать учащийся астронавигационного колледжа?
— Почему бы и нет? Они проходят и более сложные системы... — Вы уже пробовали подсчитать, сколько над городом таких бесхозных клюг?
— Уже за 60, — со вздохом сказал Сато. — Похоже, что у наших детей зарождается новый и на редкость увлекательный вид I спорта: охота на патрульные аппараты. И скоро этот спорт станет поистине массовым.
— Что вы можете предложить? Сато пожал плечами.
— Конструкция клюг настолько унифицирована, что внести в нее какие-либо серьезные изменения в такое короткое время не представляется возможным, придется разрабатывать новую конструкцию, на это могут уйти недели и месяцы.
— Внесите изменения в частоту, на которой работают клюги, — предложил Гурилин.
— Это не проблема для грамотного электронщика, — заявил Сато. — Кроме того, выстрелом из такого же, снятого с клюги, шукера-парализатора угонщик способен на 15—20 минут полностью оглушить компьютер патрульного аппарата.
— А если он ответит им тем же? — загорелся инспектор неожиданной идеей. — Мгновенным и ответным парализующим лучом!
Сато замялся.
— Конечно сделать это возможно, но.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20