— Ты — моя принцесса, — улыбнулся он. Конечно, это опять неточный перевод, хаагели — не принцесса, ибо титул хаагела не наследственный, но отношение клана к дочери хаагела действительно аналогично отношению к принцессе с поправкой, конечно, на общую демократичность хардаргов.
— Одно другого не исключает, — мрачно констатировала я, усаживаясь боком на край стола с картой. Он сел рядом, погладил меня по волосам, и впервые эта ласка была мне неприятна. Он гладил не меня, а рыжую шевелюру своей Хейги…
— Даже если это не сказка, они наверняка давно улетели, — тихо произнес он.
Утешил, нечего сказать.
Вообще-то, хоть я и сердилась на него, мне было его жалко. И… себя тоже. Впервые за столько времени кто-то был по-настоящему добр ко мне. И не один только Дйаргур. Несмотря на ненавистный холод снаружи, в данге мне было уютно. Я, пожалуй, даже к зиме стала относиться чуточку лучше, особенно в солнечные и безветренные дни. В принципе, если из очередного рейда привезти книг, жить здесь было бы не так уж и плохо… Но — остаться здесь насовсем? Отказаться от моей мечты? Нет, это исключено! Я не могу ждать даже до весны, когда путешествие станет намного безопасней. Может быть, конечно, Дйаргур прав и спешить мне уже некуда. Но пока хоть какая-то надежда остается, я буду бороться. Пусть хардарги принимают мир таким, каков он есть, но у меня другая философия!
Но, как бы я ни спешила, я понимала, что побег требует тщательной подготовки. Не только в том смысле, чтобы набрать всего необходимого в дорогу и улучить подходящий момент, когда мое исчезновение не заметят. Главное, нужно было подготовиться к самому путешествию, рискованному даже для опытного хардарга. Я стала ежедневно, кроме разве что дней, когда налетал буран, выходить на прогулку, приучая себя к морозу, а заодно и училась ходить на лыжах. Хардаргские лыжи, кстати, мало похожи на ранайские — это вовсе не длинные и узкие доски с загнутыми концами, какие хороши лишь на накатанной лыжне, а не на рыхлом глубоком снегу. Хардаргские лыжи — это овальные плетенки, обшитые снизу кожей с мехом — он хорошо скользит вперед, а при движении назад топорщится, позволяя идти по наледи без пробуксовки. Дйаргур в конце концов понял, что нелепо пытаться держать меня взаперти, оберегая от каждого холодного дуновения; если уж я его дочь, то должна уметь все то же, что и истинная хардаржанка. Я сама подкинула ему эту мысль; о пришельцах я, естественно, больше не заикалась. Он лишь требовал от меня обещания, что я не буду отходить от данг га дальше, чем виден шпиль центральной башни, и я, конечно, обещала. Назначение этого высокого сооружения действительно двоякое — это не только смотровая башня, но и ориентир для охотников и прочих путников. В хорошую погоду ее шпиль с горящим на солнце посеребренным флюгером виден за много миль, так что у меня было достаточно места для прогулок — и вдоль реки, и на другой берег, и по лесу. Но и в эти ограниченные угодья иногда забредают хищники, так что требование снабдить меня более серьезным, чем нож, оружием для прогулок прозвучало вполне естественно. Я получила двуствольный пистолет и арбалет, правда, хранить их в комнате Дйаргур мне все же не позволил — мне выдавали их при выходе на улицу, тем самым вынуждая и лишний раз свидетельствовать факт моего выхода. Уверена, что с башни за мной тоже наблюдали, да и всякие охотники и дровосеки попадались мне во время прогулок что-то уж подозрительно часто. Однажды, когда небо стало хмуриться в преддверии очередной сильной метели, двое хардаргов, не таясь, выбежали на лыжах из леса, чтобы проводить меня домой.
Пользуясь возросшими языковыми познаниями, я расспрашивала то одного, то другого члена клана об особенностях зимней охоты, о случаях, когда им доводилось пережидать в снегу буран, и о других навыках, которые пригодились бы мне в пути. Когда я рассказываю об этом сейчас, со своей точки зрения, кажется, что всякий должен был догадаться о моих планах; но я говорила с разными аньйо в разное время, и для них это выглядело простым любопытством, которое они рады были удовлетворить. Хардарги вообще словоохотливы, что вполне естественно в обществе, где нет книг.
Но мне необходим был и сознательный союзник внутри данга, и я стала обрабатывать с этой целью Райри. Я уже говорила, характер у нее был легкий, и мы быстро сдружились. Поначалу я, конечно, тоже напоминала ей Хейги, о которой Райри тоже сильно горевала в свое время, но со временем ее отношения со мной стали иными, чем с прежней хозяйкой. Райри начала заботиться о Хейги, когда та была еще совсем маленькой, и поэтому, даже когда хаагели выросла, продолжала относиться к ней, как взрослый к ребенку. Своих детей у Райри не было; она несколько раз пыталась забеременеть, но безуспешно. Со мной же она быстро забыла про разницу в возрасте, и мы стали просто подругами. Не буду утверждать, что с моей стороны эта дружба была исключительно тактической уловкой — Райри мне действительно нравилась, но, так или иначе, моим планам это вполне соответствовало.
Она была единственной в клане, с кем я продолжала говорить о пришельцах. Сначала она хихикала в ответ на мои слова, но постепенно все-таки поверила. В конце концов, она за всю жизнь не видела ничего, кроме Ганйарраха и окрестностей — женщины ведь обычно не ходят в рейды, — а я объехала полмира; так почему не допустить, что я знаю больше, чем она и ее родичи? Но когда она наконец поверила, что я ее не разыгрываю, ее реакция меня удивила. Мне в свое время было чертовски интересно узнать о множестве звезд и планет — еще даже до того, как оформилась моя мечта. А Райри… выглядела попросту напуганной.
— Значит, каждая звезда — как наше солнце? — переспросила она еще раз.
— Да.
— Но ведь на небе, наверное, целая тысяча звезд.
— Гораздо больше. Некоторые ученые полагают, что их вообще бесконечно много, просто большинство звезд так далеко, что не видно даже в телескоп.
— И ты так спокойно об этом говоришь?
— А что? — не понимала я.
— Но ведь это ужасно! Столько звезд… и у каждой планеты… целые миры размером с Землю, и при этом такие крохотные, что мы их даже не видим! Значит, и наша Земля совсем крохотная, меньше пылинки… а уж мы-то сами какие маленькие!
Я прыснула, заслышав это рассуждение.
— Ну вот, смеешься, — обиделась Райри. — Значит, ты меня все-таки разыграла.
— Да нет же! Просто мне не приходило в голову, что этого можно пугаться. По-моему, это здорово, что Вселенная такая огромная. Представь, что, кроме нашего данга, ничего бы больше не было, вообще ничего, даже этого леса, реки, полей — вот как раз это было бы ужасно.
— Ну, не знаю, — с сомнением протянула Райри. — Если бы так было всегда… пожалуй, да. Но то данг, а то — целая Земля.
— Когда-нибудь, когда земные аньйо построят такие же быстрые машины, как железная птица и огненная башня пришельцев, вся Земля покажется им размером с данг.
Райри сказала, что ей надо все это обдумать, и я, в свою очередь, тоже задумалась. Не потому ли аньйо так мало интересуются пришельцами, что испытывают тот же страх? Даже те, кто знает, что звезды — не просто точки на небе. Одно дело — слышать об идеях ученых и совсем другое — получить веское доказательство, что твоя Земля, твой мир — всего лишь один из множества ему подобных, рассеянных в бесконечности… Куда проще объявить это байками и вернуться к повседневным делам.
Мне все же удалось пробудить у Райри любопытство. Когда она призналась, что «было бы славно» взглянуть на пришельцев «хоть одним глазком», я поняла, что можно начинать собирать вещи для побега. Делать этого не следовало, пока я не была уверена в Райри, ибо она прибиралась в моей комнате и могла их обнаружить. Мне нужны были палатка, спальный мешок, запас продуктов, боеприпасы. Насколько я могла судить по Дйаргуровой карте, на которой не был обозначен масштаб, до ближайшего данга на намеченном мной пути было от ста до полутораста миль. Я вообще-то равнодушна к спорту, но знаю, что в истории Ранайи были бегуны, которым удавалось пробежать сто миль за сутки. Но то было летом, по хорошей дороге, налегке, и притом это все же были легендарные бегуны. А в мороз по глубокому снегу, пусть и на лыжах, с тяжелой поклажей за плечами такой путь — особенно если миль все-таки сто пятьдесят — мог занять чуть ли не декаду…
Благодаря царившей в данге атмосфере большого общего дома, где фактически любой мог запросто заглянуть к любому, украсть все мне необходимое было не так уж сложно. И все же я привлекала слишком много внимания.
Куда надежнее было поручить это дело Райри, тем более что ей доводилось убираться не только у меня в комнате.
— Значит, ты все-таки решилась, — констатировала та, когда я начала невинным голоском рассказывать ей, что мне «надо кое-что раздобыть».
— Мне нужно туда добраться! И я и так потеряла слишком много времени.
— Ты сумасшедшая, Эйольда.
— Я это уже слышала, — усмехнулась я, — в том числе и от себя самой. Нуда, я рассчитывала, что за полгода доберусь до цели, а вышло наоборот — прошел год, а я лишь на полпути. Но это в любом случае ближе, чем если бы я так и осталась сидеть в Йартнаре.
— Если я тебе помогу, Дйаргур меня убьет.
Я достала свой нож — нож Хейги — и приставила острие к груди Райри:
— А если ты мне не поможешь, тебя убью я.
— Ну ведь на самом деле ты этого не сделаешь, — ответила она, ничуть не испугавшись.
— Может, и не сделаю, — согласилась я, не убирая, однако, ножа, — но если ты поверишь, что сделаю, твоя совесть перед Дйаргуром будет чиста.
Она рассмеялась, и я следом за ней.
— И мы больше никогда не увидимся? — Райри вновь посерьезнела.
— Хочешь — идем вместе! Как говорят у нас в Ранайе, вдвоем с другом дорога вдвое короче. — Это было чертовски верно: в компании коренной хардаржанки, привычной к местным условиям, мое путешествие было бы куда безопасней.
— Не-ет, — покачала головой Райри. — Я-то пока еще в своем уме.
— Но тебе же интересно?
— Кто живет на дне реки, мне, может, тоже интересно, но это не повод нырять в омут.
Тем не менее она согласилась мне помочь и, не уставая повторять, какая она дура, что слушает меня вместо того, чтобы все рассказать Дйаргуру, притаскивала то пульку, то мешочек с порохом, то припрятанную под платье стрелу. Продукты — лепешки, копченое и вяленое мясо — я и сама могла брать на кухне, не вызывая особых подозрений. У хаагели после прогулки на свежем воздухе разыгрался аппетит — кто же ей откажет? Топор для рубки дров и сучьев я тоже могла взять в любой момент. С более крупными предметами пока было сложнее — украсть их так, чтобы это осталось незамеченным, было проблематично. Зато я решила еще одну проблему: в диких снегах можно добывать пропитание охотой, в дангах, встречающихся по пути, меня накормят, согласно обычаям хардаргов, но на Дорнооре и дальше к северу мне бы потребовались деньги. Сначала я думала украсть несколько дорогих вещиц из сокровищницы, но это было чуть ли не единственное помещение в данге, которое запиралось на висячий замок. Я попробовала было как-то ночью выковырять ножом гвозди, которыми были прибиты ушки замка, но чуть не сломала нож.
По правде говоря, вместе с досадой я испытала и облегчение — ганйаррахэ уже стали мне не чужими, и мне неприятно было воровать у них, хотя их сокровища сами по большей части были награблены. Зато на другой день я, сидя за столом рядом с Дйаргуром, выразила восхищение тяжелым витым серебряным браслетом одной из женщин.
— Ну конечно! Прости, мне следовало подумать об этом раньше, — воскликнул хаагел, более привыкший иметь дело с воинами, чем с девушками, и уже к вечеру у меня было сразу несколько подобных безделушек.
На самом-то деле я равнодушна к таким вещам и всегда говорила, что у женщин, обвешивающих себя побрякушками, мозгов не больше, чем у йуввы, которая тащит к себе в гнездо все блестящее. Наверное, и Хейги считала так же, поэтому Дйаргур не пытался делать мне такие подарки прежде. Кажется, интерес к украшениям не подорвал мой авторитет в его глазах — напротив, он был рад лишней возможности сделать мне приятное…
Я старалась выглядеть веселой и беспечной в общении с ним, тем не менее уверена, что за мной по-прежнему следили. Не в самом данге, но когда я выходила наружу — точно. Вероятно, не столько из опасения, что я сбегу, сколько из страха, как бы со мной не случилось какой беды. Но мне-то от этого было не легче. Вздумай я не вернуться с прогулки, длинноногие преследователи живо настигли бы меня по следам на снегу. Так что, хотя почти все уже было готово, я ждала, пока Дйаргур и желательно побольше его аньйо покинут данг. Как назло, в силках каждый день находили новых йитлов — они водятся и здесь, хотя не такие лопоухие, как наши, а однажды прямо к дангу вышел большой белый зверь дудрун. Я уже была знакома с ним заочно благодаря шкурам на кровати и на полу, так что необходимости в большой охоте не было, а военных экспедиций зимой тем более не бывает.
Но вот однажды в пасмурный снежный день — по ранайскому календарю шел уже последний зимний месяц, но в этих краях до весны было еще далеко — дозорный на башне заметил какую-то фигуру, быстро скользящую по реке с севера в сторону данга. Полчаса спустя неизвестный лыжник уже стоял на пороге, стряхивая снег с длинноухой шапки и разматывая заиндевевший шарф, укрывавший его лицо до самых глаз. Он оказался гонцом из данга Рудогайэ, расположенного на северо-западе. Гонец принес весть о смерти Илмгара, хаагела Рудогайэ, приходившегося двоюродным дядей Дйаргуру. Несмотря на удаленность и обособленность дангов, хардарги довольно часто засылают женихов к соседям, предотвращая тем самым вырождение, неизбежное при браках лишь внутри общины, поэтому иметь родню в других кланах — обычное дело. Случаи, когда в родстве оказываются не простые хардарги, а хаагелы, бывают реже, зато высоко ценятся как залог мира и дружбы между кланами. При общей демократичности хардаргского уклада хаагел имеет не так уж много привилегий по сравнению с обычными членами клана, но пышный похоронный обряд — одна из них, и Дйаргур, как родственник и сосед, был приглашен принять в нем участие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86