– Что вы имеете в виду?
– Прошу вас, Чарли, вы же умный человек. Расскажите все, что вам известно.
– Поскольку я умный, то знаю одно – мне нужно поговорить с адвокатом.
Он выказал недовольство ответом.
– Значит, вы не хотите сделать признание?
– Как вы думаете, если бы я сделал, я был бы умным?
В это время второй коп вернулся в комнату с кофе.
– Обычный, – сообщил он, поставив передо мной чашку. – Знаешь, парень, – добавил он через минуту, – тебе стоит посмотреть видеозапись, это очень забавно!
Я узнал адвоката, как только увидел его. Пэт Мюррей был похож на заурядного ирландского полицейского, зато носил тысячедолларовые ботинки и самый дорогой костюм, какой только можно было достать от «Сэвил Роу». У него был шрам во всю щеку и коротко стриженые волосы, да еще вдобавок совершенно брутальная манера держаться с клиентом. Говорил он с ярко выраженным ирландским акцентом. Но тем не менее он был тем самым адвокатом, который помог выпутаться из истории с наркотиками Сьюзан, и тем самым, кто спасал пару раз Зули от проблем с заказчиками, которых она немилосердно «кидала».
У него были холодные руки, и это вызывало неприятное ощущение при рукопожатии.
– Так… – Он оглядел меня с головы до ног.
– Можно я расскажу вам, что произошло, мистер Мюррей?
– Пока нет!
Он сел за стол и закурил, предложив и мне сигарету. Но мне не хотелось ничего принимать от него.
– Мне не нужно знать, что произошло, мне нужно знать только некоторые детали. Таков принцип моей работы. Я буду задавать вам вопросы. А вы отвечайте настолько точно, насколько сможете. Не надо импровизаций. Здесь не театр одного актера.
Он говорил довольно резко и повелительно, совсем не так, как я ожидал от человека, которому должен доверить свою защиту.
– Все понятно? Приступим. Что вы делали в доме мистера Казановы?
– С чего вы взяли, что я там был?
Мюррей посмотрел на меня исподлобья:
– Ваше присутствие заснято на видео – то, как вы ходили по комнатам, валялись в спальне на постели, заходили в туалет. Вы вели себя не так, как ведет себя приглашенный в гости человек, а как вор.
Я вздохнул.
– Послушайте, меня пригласили туда посмотреть матч Тайсона.
– Матч должен был состояться следующим вечером.
– Значит, я все перепутал. Я очень занят и мог ошибиться, забыть время. Пришел не в тот день.
– Допустим, вы могли ошибиться. Каковы были ваши отношения с Данте Казановой?
– Я знал его как партнера по бизнесу.
– Вы не были друзьями?
– Нет. Дело в том, что «Мейджор», агентство Мисс Роттвейлер, конкурент…
– Я вас не спрашиваю о мисс Роттвейлер.
Мне не нравился его тон. Он говорил со мной слишком высокомерно. Что это могло значить?
– Вы точно будете заниматься моим делом? – спросил я.
Он посмотрел на меня как на пустое место. И затем заговорил со мной так, словно имел дело с бестолковым ребенком:
– Я всего лишь попытаюсь защитить вас. Это моя работа. Если вы станете болтать слишком много, вы мне помешаете. Я хочу знать только то, что мне необходимо. Вы готовы отвечать на мои вопросы?
– Да.
– Вы были врагами с Казановой?
– Нет.
– Тогда зачем вы явились в его дом?
– Он пригласил меня. Хотел поговорить. Я еще раньше сообщил ему о своих бизнес-планах, и он предложил обсудить их.
– Что он хотел вам сказать?
– Не знаю… что-то по работе.
– Вы планировали уйти из «Мейджор» и перейти к мистеру Казанове?
– Нет, я просто пытался помешать ему переманивать наших моделей и заказчиков…
– Он уводил девушку лично у вас? Девушку, с которой вы встречались?
– Нет.
– А как же Эрзули Стюарт?
– Я расстался с ней давно. Глупо думать, будто я пытался вернуть Зули. Я просто счастлив, что избавился от нее.
– А Сьюзан Тоссейн?
– Какое отношение она имеет к этому?
– Вы были с ней любовниками?
– Не думаю.
– Не думаете или не были?
Замашки и тон Мюррея все больше напоминали Великого Инквизитора. Я бы не удивился, если бы он еще и лампу взял – посветить мне прямо в лицо.
– Мне нравится Сьюзан. Она моя подруга. Мы встречались с ней пару раз.
– Ничего серьезного не было?
– Абсолютно.
– Так вы не ревновали Сьюзан к ее бывшему мужу?
– С чего бы?
– Вы не знаете, что они поддерживали отношения?
– Нет.
Я больше не мог сосредоточиться на его вопросах. Я сосредоточился на воспоминаниях о Данте. Он увел у нас Юшку и Зули. Я знал, что он пытался отбить Киттен. Я сказал, что она подсела на наркоту и что от нее не будет пользы, но не сомневался, что к наркотикам ее приучил Данте. Я попытался рассказать об этом Мюррею, но он не стал слушать. Вел себя так, словно собирался защищать не меня, а Казанову.
– Значит, он предлагал вам побеседовать о работе в тот вечер? – Мюррей постучал пальцами по столу.
– Не знаю, что именно он предлагал мне. Данте пригласил меня приехать к нему. И я приехал. Я понятия не имел, что за дерьмовая история случится.
– Полагаю, это самый честный ответ, какой вы можете мне дать. Я хочу знать только то, что касается дела. Никаких догадок и домыслов.
Теперь я не сомневался, что мне нужен другой адвокат. Я не собирался разговаривать с ним в таком тоне, и я должен обсудить все с Роттвейлер.
– Послушайте, я невиновен, – сказал я ему. – Как вы намерены защищать меня, если не хотите знать, что произошло?
– Разумеется, вы невиновны. Но, доказывая это, мы должны проявлять осторожность.
– Что вы имеете в виду? И как насчет того, чтобы меня отпустили под залог?
– Этого я добиться не могу: они опасаются, что вы ускользнете.
– Ускользну! Куда я могу деться?
Я почти крикнул это ему в лицо, и он посмотрел на меня с недовольством.
– Не стоит так волноваться. Мы обо всем позаботимся, но всему свое время.
– Послушайте, мне нужно все это сейчас, а не потом. Я не могу тут оставаться.
– Все, кто сюда попадает, говорят одно и то же, – возразил он, поправив браслет золотых часов.
– Я должен сейчас же выйти отсюда. Мне необходимо повидать Мисс Роттвейлер, я должен с ней встретиться.
Но я напрасно упомянул имя Роттвейлер, на адвоката это произвело негативное впечатление. Он поднялся со стула, собираясь уходить.
– Подождите! Я же не объяснил вам, что случилось!
– Думаю, это длинная история. Если мы с вами начнем ее обсуждать, ваше пребывание тут затянется надолго. – Он застегнул пиджак. – Ответьте еще на один вопрос…
– Да?
– Вы участвовали в сексуальных играх?
Откуда он узнал про игры? Пэт Мюррей смотрел видеозапись, но там был только я. Откуда же адвокат знал про игры и где находится материал, который отснял я сам в доме Казановы?
– Вы занимались сексом с Казановой? – спросил он.
– Господи!
– Так да или нет?
– Не знаю, как вам это в голову пришло!
– Я обязан выяснить правду, не принимайте мой вопрос за праздное любопытство.
Мюррей посмотрел на меня по-прежнему недовольно, но вдруг его лицо изменилось, и он улыбнулся, поправив галстук.
– Ну ладно… посмотрим, что можно сделать для вас… сэр. Посмотрим.
КОНТРАКТ
Было около полудня, когда я вышел из тюрьмы. Меня ожидал Тито в старом лимузине. Посигналил, увидев меня. Я так и не смог понять, что он думал обо мне. Сейчас, когда Тито встречал меня, вышедшего из тюрьмы после обвинения в убийстве, я вдруг понял, что он рад нашей встрече. Этот странный молчаливый тип напоминал мне Эриха фон Строгейма из «Бульвара Сансет». Я был изумлен, узнав, что он в действительности супруг Роттвейлер.
– Счастлив вас видеть, сэр. – Тито дружелюбно кивнул.
– И я рад. Но если сказать правду, я сейчас готов радоваться чему угодно, лишь бы свалить отсюда.
– Понимаю, сам сидел в тюрьме во время войны!
Я и не представлял, что он принимал участие в войне. Может, именно Ротти вытащила его тогда из заключения? Впрочем, это не имело значения, потому что стоял прекрасный день, и после длительного общения с Мюрреем я находился в такой депрессии, что мне могла поднять настроение любая безделица или неудачная шутка.
– Мадам вас ждет, – произнес Тито.
– Я не могу ехать в ее офис, просто не могу, – возразил я, с ужасом вспомнив подробности моего ареста.
– Она не в офисе, она дома. Ждет вас. Я вам принес кое-что из одежды.
– Хорошо, но погоди немного, мне надо позвонить.
Я набрал номер телефона Барта. Но он был занят. Я пытался послать сообщение на голосовую почту, но ответного сигнала не было. Я звонил снова и снова. Тогда я решил ехать к нему в студию. На звонок в дверь тоже долго не отвечали, но я слышал, что внутри играла музыка. Наконец дверь открыла девушка-японка.
– Что вам угодно?
– Я Чарли, друг Барта. Он просил меня заехать.
– Просил? Подождите минуту.
Она хлопнула дверью. Я подождал несколько минут и снова начал звонить.
Открыла мне эта же девушка.
– Входите, пожалуйста.
Восточная музыка громко играла в одной из комнат. Красотка провела меня в основное помещение студии и оттуда в подвал. Высокая девушка танцевала обнаженная со змеей на фоне большого бумажного экрана.
Барт был чем-то недоволен.
– Вы можете заставить змею открыть пасть? – спросил он.
– А у вас есть еще мышь или крыса? – спросила танцовщица.
– Ей что, одной крысы недостаточно?
Он выключил камеру, повернулся к ассистенту и тут увидел меня.
– Чарли, дорогой мой! – Барт заключил меня в объятия. – Они отпустили тебя! Я так и подумал, они не посмеют тебя держать. Как тебе нравится моя новая ассистентка Минг? Минг, это Чарли.
– Мин, а не Минг, – поправила его девушка.
– Не важно, – отозвался Барт. – Черт побери, здорово же тебе досталось! Выглядишь скверно.
– Ничего, жить буду, – рассмеялся я.
– Да, раз уж ты выстоял против смертельного пенальти, – подхватил он.
Я посмотрел на девушку и подумал, что она очень напугана.
– Чарли только что из тюрьмы, его засадили туда по обвинению в убийстве с отягчающими обстоятельствами. – Барт расхохотался, а девушка кинулась вон из комнаты. – Принеси нам капуччино! – крикнул он ей вслед.
– Ты смонтировал фильм? – спросил я у него с тревогой.
– О, фильм! – Барт развел руками. – Прости…
У меня сердце защемило от беспокойства, ведь эта съемка – единственное доказательство моей невиновности.
– Что значит «прости»?
– Немного неудачное освещение. Милая сценка, но я сомневаюсь, что «Хастлер» его купит, несмотря на участие в нем Зули Стюарт. Им нужно более высокое качество.
– Но сам фильм получился?
– О да, но очень неаккуратно, – Барт продолжал мучить меня неизвестностью, – грубоватая работа. Я думаю, тебе надо было воспользоваться помощью профессионала при съемке. Но не волнуйся, у всех так. Я тоже не могу за всем уследить, поэтому и пользуюсь услугами Роджера. – Он кивнул на ассистента, настраивающего свет. – Чарли, это Роджер.
Роджер кивнул мне в знак приветствия.
– А это… назовите мне еще раз ваше имя.
Обнаженная танцовщица накинула халат и улыбнулась мне:
– Привет, я Ева.
– Не пугайся, крошка, он не настоящий убийца. И вообще душка.
Барт повел меня из подвала в свой кабинет, где царил порядок, а на стеллажах стояли книги по искусству фотографии.
– Ты бывал здесь раньше?
– Нет.
– Вот место, где зарождаются все мои идеи. – Он направился к одному из шкафов. – Садись.
Я опустился в кресло рядом со столом, Барт открыл конверт, лежащий у него в ящике, и вытащил из него несколько цветных снимков.
– Я, правда, старался как мог, – добавил он. – Очень забавные фото, но качество самое средненькое…
Я заметил, что фотографии сильно подчищены. Зато все видно очень хорошо. Зули, Данте и садомазохист в маске. Один снимок, тот, где Зули стояла, повернувшись к камере, получился просто великолепно. Я никогда еще не видел выражения такого испуга у нее на лице. И я был этому рад. Прочие снимки запечатлели то, как Казанова усердствовал в исполнении своего наказания.
– Я проставил на них даты, вдруг это поможет. – Он улыбнулся. – Зули все-таки нуждается в хорошем макияже. И в следующий раз возьми с собой парикмахера.
– Спасибо, Барт. Ты просто ас.
– Не стоит благодарности. Я сделал копии, на всякий случай, чтобы ты не волновался, если снимки пропадут или случится еще что-нибудь. Подредактировав, их можно отправить в итальянский «Вог».
Я еще раз внимательно просмотрел снимки. Странное ощущение – осознавать, что вся жизнь зависит от этой нелепой порнографической сцены.
Роттвейлер сидела у себя на кухне за столом и пила кофе, когда я вошел.
– Я-то думала, что хорошо знаю тебя… – Она едва сдерживалась, чтобы не закричать в гневе. Ротти выглядела очень постаревшей и усталой и, как всегда, дымила сигаретой. Она молча кивнула мне на место за столом. – Чарли, я так и думала, что ты во что-нибудь влипнешь, обязательно влипнешь! Всегда подозревала, что ты неимоверно глуп. Но ты не дурак! Совсем не дурак оказался!
Я не знал, что отвечать.
– Чертовски хитер! Предусмотрителен! Вот за что я люблю баскетболистов. Умеют все рассчитать в игре.
Никогда не сдают позиций и не делают глупостей. Ну, ты исключение… ты сделал.
– Я не убивал Каза…
Я осекся на полуслове, вспомнив, что Ротти терпеть не может его имя. Смешно, нелепо, ведь меня обвиняют в убийстве ее главного врага, а я все боялся рассердить свою начальницу.
– Я знаю, что ты не убивал его. Он сам во всем виноват, чертова задница, похотливый козел! И с чего все так всполошились по поводу его смерти? Кто он вообще такой?
– Я думал, вы сами считали его исчадием ада, – заметил я.
– Никакого ада не существует. Есть только Бог, который играет с нами в свои игры.
– Когда он напивается?
– Именно. – Она кивнула мне и улыбнулась: – Какого черта ты делал в его доме? Что тебе там понадобилось?
– Разве вы не посылали меня кое-что поискать? Я рассчитывал обнаружить что-нибудь нужное или стащить у него компромат на наших людей.
– Он никогда не был удачным шантажистом, – возразила Ротти.
– Но он посадил Китген на героин.
– Прошу тебя, не говори чепуху. Киттен потребляла героин еще до того, как мы взяли ее в агентство. Ты что, сразу не разглядел, какие у нее огромные и блестящие глаза?
– Серьезно?
– Да. Эти ангелочки вовсе не такие святые, как ты думаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53