Они все будут без ума от тебя. Может, и Эдди Веном там появится.
Спустя пару часов мы все обливались потом. Модели промокли до нитки – индийские девушки в джинсах и бюстгальтерах, парни в коже и спортивной одежде… Все были причесаны Кейт Ричард и носили побрякушки в индийском стиле. К моему ужасу, на некоторых были даже вечерние туалеты, а стоять им приходилось в каноэ посреди реки.
– Я умираю от голода, – стонал один молодой человек. – Надеюсь, от этих москитов я не подцепил малярию.
– Хватить хныкать, – подбадривал его Барт, – возьми себя в руки.
– Я слышал, москиты в Эверглейдз переносят СПИД. Здесь такой город что, небось, каждый второй болен…
– Черт! Это правда, Барт? – воскликнул другой парень.
– При чем тут москиты? – завопил Барт. – Просто в этом городе полно наркоманов и проституток!
– А если москит укусит наркомана, а потом меня…
– Ага! Тогда все! – Барт засмеялся.
– О Господи! – Моника в ужасе потерла плечо.
– Что с тобой, дорогая? – спросил он. – Тебе нужно в ванную?
– Меня кто-то укусил.
– Может, аллигатор? – пошутил один из парней.
– Тут везде эти мерзкие насекомые! Жуки какие– то! – воскликнула девушка с татуировкой в виде бабочки на спине.
Барт встал в позу и заломил руки:
– Рой! Рой! Убери этих ужасных жуков! Они кусаются! Способствуют кровосмешению! Хотя не имеют права это делать.
– Ой! Кто-то дотронулся до моей ноги!
Девушки, стоящие по пояс в воде, завизжали в панике. Началась всеобщая истерия.
– Там что, пиявки? Пиявки?
– Вы сами хуже пиявок! – вздохнул Барт. – Не волнуйтесь, они не людоеды. Все, что могут сделать, – это проползти по вашим ногам.
Модели принялись орать еще громче. Кто-то что-то сказал про змей, но Барт стоял с невозмутимым лицом и смотрел на них с презрением. Наконец он крикнул, потеряв терпение:
– Перерыв!
Вертолет доставил нам суши.
У Барта было три стола. Один для работы. Другой для команды, с ним работающей, и третий для него, для меня и Моники. Моника расхаживала по трейлеру с телефоном в руке. Барт тоже кричал что-то в свой телефон, разгуливая под деревьями, я сидел вместе с моделями.
Разговор шел об аллигаторах. Один парень сказал, что все крокодилы становятся аллигаторами, когда вырастают. Девушка с татуировкой уверяла, что крокодилы гораздо реже встречаются, чем аллигаторы, и именно поэтому крокодиловая кожа такая дорогая. Еще один умник стал рассказывать, что, работая ковбоем, он видел как аллигатор съел лошадь. Девушка хотела знать, как лошадь поместилась у него в животе. Я чувствовал, что засыпаю от скуки.
Вздремнув часок-другой в трейлере Барта, я проснулся. Чувствовал себя отлично. Ассистент Барта, девушка весьма сообразительная и симпатичная, с татуировкой «Харлей-Дэвидсон» на одной руке и портретом Гертруды Стайн на другой, приготовила мне эспрессо, достойное хорошего городского кафе.
Иллюзия того, что я счастливо провожу отпуск, была почти полной. Я был избавлен от разговоров с Мисс на целые сутки. Кто-то звонил мне, но я так и не успел ответить.
Зато в три часа позвонила Роттвейлер.
– Меня удивило то, что случилось на вечеринке Джаннини…
– Там было мило. Я бы с удовольствием побыл до конца. Встретил Миммо Понтекорво. И Мадонну.
Я прекрасно понимал, что ей нужно, но не хотел говорить об этом.
– Ты брал с собой Монику?
– Нет, она хотела спать.
– А кто-нибудь из наших девочек там был?
– Только Мин и еще некоторые второго ряда.
Речь шла о наших низкооплачиваемых моделях, не включенных в каталог нашего большого офиса, а записанных в малом офисе на Коллинз-авеню.
– Там что, была драка?
– Я не видел.
– Так ты не дрался?
О чем это она вздумала спрашивать?
– Нет, конечно!
– А кто дрался?
– Понятия не имею. Может, Эдди Веном?
– Что еще за Веном?
– Эдди Веном, ненормальный муж Мелани. Гитарист, который избил Северина…
– Кто это?
Я не мог понять, был ли у нее приступ тупости или она только притворялась.
– Бойфренд Мелани Мартин, – произнес я медленно, словно втолковывал непонятные слова ребенку, – Эдди Веном. Гитарист «Токсик-шок». Группы из…
– Что за безвкусное название, – прошипела Роттвейлер.
– Согласен. Безвкусное. Так вот это был Эдди. Он очень богат. Много пьет и принимает наркотики. Не так давно избил Северина за то, что тот снимал Мелани Мартин голой.
– Ах да, припоминаю. Он неглуп. Они остановили дело? Да, остановили… – продолжала Роттвейлер, – я знаю почему. Почему он избил его… Из-за Северина он потерял свои волосы. Волосы для рок-звезды – это все. Помнишь, что случилось с несчастным Джеймсом Тейлором? Его так все любили… да… я думаю, что любили…
Она никак не хотела остановиться, а я не мог ее прервать.
– Я не знаком с Мелани, но видел ее с Казановой. И слышал, что ее муж очень ревнив.
– Да и любой бы был ревнив на его месте, – заметила Ротти.
– К тому же такое впечатление, что Казанова уже заполучил ее…
– А она присутствовала при драке?
Газеты Майами писали, что Казанова вышел один и один садился в машину.
– Не знаю. Когда я уходил, они лежали друг на друге.
– Послушай, Чарли, – она понизила голос, – если он умрет, я хочу, чтобы ты проследил за Мелани.
– Я понятия не имею, собирается ли он умирать, – возразили.
– Все когда-нибудь умрут, – заключила Роттвейлер.
– Хорошо. Если умрет, обещаю этим заняться. Но вернемся к реальности. Моника довольна, Барт ведет себя вполне прилично…
– Отлично.
Она положила трубку, и я стал размышлять над тем, почему Ротти спрашивала, не принимал ли я участие в драке. В этот момент где-то раздался вопль, а за ним выстрелы. Я выскочил из трейлера и побежал туда, где собралась толпа. Барт стоял в пиджаке с оторванным рукавом. Рукав был в зубах у пятифутового аллигатора. Аллигатор лежал на спине, мертвый. Шокированные зрители принялись аплодировать, а Моника истерически смеяться.
Барт улыбался растерянной крокодильей улыбкой.
– Да, Ланс, – обратился он, наконец, к одному из ребят, – ты, вовремя, уложил его поспать.
ГОРЯЧИЕ ДНИ
Фотосессия оказалась даже удачнее, чем мы ожидали. Моника была счастлива. Вскоре ее превосходные снимки появятся во всех журналах. Барт тоже выглядел вполне довольным. Это была его самая значительная работа за последние несколько лет.
– Барт возвращается, – сообщил Мастерсон, когда я собирался уезжать, и, пожав мне руку, подарил на память мою фотографию, сделанную, когда я не подозревал, что меня снимают.
– Ты когда-нибудь выглядел таким красавчиком?
– Это благодаря стрижке, которую сделал Дэмиэн.
– Нет, это благодаря тому, что ты много общаешься с красивыми людьми. Вот и становишься потихоньку похожим на них.
Когда Барт принялся выражать свою признательность Монике, меня вдруг охватило волнение. Я был тронут до глубины души, впервые за долгое время став свидетелем более-менее человеческих отношений между людьми в мире модельного бизнеса.
Майами манил и ослеплял своим блеском. Я даже подумывал о том, чтобы впоследствии поселиться там и спокойно провести остаток жизни, но меня мучило ощущение некоей чужеродности всего, что меня окружало, – я ежеминутно помнил, что нахожусь не в Нью-Йорке. Конечно, через неделю острота такого восприятия притупляется. Был вечер четверга, впереди четыре выходных, и пока я катил по светящемуся огнями рекламы вечернему городу из Эверглейдз, подумывал: неплохо бы искупаться в океане и позвонить знакомым, чтобы сыграть в гольф. Ночь обещала быть безмятежно тихой, океан, казалось, уснул после захода солнца.
Я подошел на ресепшн узнать, есть ли для меня сообщения. Все оказалось как обычно: девять писем от Роттвейлер, три от Сьюзан, одно от Кары и одно от нового помощника Зули, которого называли Порше. Джамал тоже звонил, а также сообщение оставил детектив Мендез из полиции Майами. Вначале я решил, что послание от детектива шутка Барта, но когда позвонил по указанному номеру, мне ответил настоящий Мендез.
Детектив оказался на редкость вежлив. Суть дела заключалась в рутинной проверке всех, кто был знаком с Казановой и общался с ним в тот вечер. Однако детектив был наделен властью, которой мне нечего было противопоставить.
– Послушайте, я не был с мистером Казановой. Только видел его там. Я был с ним в одной комнате, но… минуту, послушайте, я с ним даже не разговаривал.
– Именно так, сэр. Меня интересуют все, кто находился там и мог что-то видеть. Не откажитесь встретиться со мной и рассказать все, что припомните.
– Конечно, непременно. Жду вас у входа в кафе. Одет я буду в майку с эмблемой Йеля.
– Я знаю, как вы выглядите, сэр.
Откуда он мог знать, как я выгляжу? Да и в разговоре с Роттвейлер было что-то странное, настораживающее. Может, у меня развивалась паранойя, но я начал нервничать, и тревога нарастала с каждой минутой. Я пришел к кафе раньше назначенного времени, чтобы выпить для бодрости перед знакомством с детективом. Заказал двойной кубинский коктейль «Свобода».
Мендез тоже поторопился и застал меня за бокалом. Он был хорош собой, настоящий латиноамериканец – темноволосый, в белой рубашке и пиджаке цвета хаки, в солнцезащитных очках, закрывающих пол-лица. Выглядел как модель и даже более стильно, чем многие актеры в сериалах. Пройдя через зал, он сел за мой столик.
Несмотря на крутой облик, Мендез проявлял необычайную вежливость и еще раз двадцать извинился за беспокойство.
– Я прошу прощения, что потревожил вас, но вы же понимаете, дело чрезвычайно важное, поскольку Майами существует за счет туризма и моды… Все коммерческие интересы связаны с ними, и власти тут же принимают меры, чтобы уладить инциденты такого рода. Поэтому мы просто обязаны опросить всех, кто может хоть что-нибудь сообщить нам…
– Я на самом деле ничего не знаю…
– Но вдруг вы видели или знаете что-нибудь, что может оказаться нам полезным.
– Не знаю. Я ушел очень рано.
– Вам известно, что Данте Казанова подвергся нападению и получил травму?
– Да, я читал об этом в газете.
– А вы знакомы с мистером Казановой?
– Да. Видел его на вечеринке. Но не разговаривал с ним.
– Вы знакомы с ним и даже не разговаривали?
– Там было слишком много народу, и он был занят разговорами с другими людьми.
– Занят?
– Да. Он был не один. С девушкой. С Мелани Мартин.
– О да. Мы беседовали с мисс Мартин. Вы ее знаете?
– Нет, я знаю, кто она, но мы не знакомы.
– Можно спросить, чем вы занимаетесь… сэр?
– Работаю в «Мейджор моделз».
– Это связано с бизнесом мистера Казановы?
– Как сказать… В мире существует множество модельных агентств…
– Но его и ваше…
– Я не хозяин. Я ассистент.
– Ассистент?
– Да, ассистент Хелен Роттвейлер, владелицы агентства.
– Вы официально являетесь ассистентом президента?
– Нет, официально я президент.
Мендез вытащил блокнот из кармана и принялся записывать.
– Это всего лишь формальность. Я не управляю делами.
Наступило напряженное молчание.
– М-да… – протянул Мендез.
Я надеялся, что цвет моей кожи надежно скрывает от его взгляда то, как кровь прилила к моим щекам.
– Я хотел сказать, это только формально…
Мендез снял очки и протер их салфеткой.
– Вы должны извинить меня. Я мало знаю о модельном бизнесе.
– Не волнуйтесь, я тоже. – Я рассмеялся, но он даже не улыбнулся. – Ну что ж, я хотя и работаю в модельном агентстве, но с мистером Казановой близко не знаком.
– И ваше агентство, и агентство мистера Казановы…
– Самые крупные в Нью-Йорке.
– И конкуренты?
– Как в любом бизнесе.
– Но вы лично знакомы с мистером Казановой?
– Да. В мире моды все знакомы.
– Но вы сказали, что не знаете мисс Мартин.
– Простите. Я объясню. Все представители агентств знают друг друга, но в агентствах работают сотни моделей. Я могу не знать их… Я знаком только с наиболее важными персонами, но при этом понятия не имею о девушках, с которыми они могут быть связаны.
– Тяжелая работа. – Он впервые улыбнулся.
– Да. Со стороны она кажется развлечением, но на самом деле… Девушкам часто не везет. И к тому же они нередко ведут себя самым неожиданным образом…
Я удивлялся, как тщательно он записывал чушь, которую я нес. Но особенно меня это не беспокоило. Что ж, решил я, пусть пишет, если ему так угодно.
– Я не могу представить, что значит неожиданным…
– Весьма неожиданным. Поверьте.
– Так вы и мистер Казанова бизнес-партнеры?
– Да.
– Но при этом, встретив его на вечеринке, даже не заговорили с ним.
Я вдруг почувствовал, что у меня развивается комплекс вины, причины и истоки которой мне не известны.
– Да, но…
– Как близко вы знакомы с мистером Казановой?
– Много раз встречал его на различных мероприятиях. Некоторые девушки из нашего агентства работают с ним. А некоторые модели из его агентства сотрудничают с нами.
– И такое положение дел может стать… причиной конфликта?
– Девушки могут перейти из одного агентства в другое в любой момент, это специфика нашего бизнеса.
– У вас лично не было конфликтов с мистером Казановой?
– Нет! – воскликнул я. – Черт возьми!
– Вы видели мистера Казанову с кем-нибудь, кроме мисс Мартин?
– Нет. Я видел его на матче. И на вечеринке. И я не могу вспомнить, с кем он разговаривал – Мне не очень нравилось то, как Мендез смотрел на меня. – Поверьте, никаких трений между нами не было. Когда я видел его на вечеринке, было ясно, что его не интересует ничего, кроме…
– Кроме?
– Мелани…
– Мисс Мартин?
– Да.
– Которую вы совсем не знаете.
– Верно. – Я как-то не мог привыкнуть называть ее «мисс».
– Как долго вы пробыли на вечеринке?
– Час или полтора.
Мендез продолжал записывать. Но мне показалось, что писал он гораздо больше, чем я говорил.
– А как вы вообще попали туда? Вас пригласил мистер Джаннини?
– Нет, меня привел Джамал Томпсон, мой приятель– баскетболист.
Мендез понимающе кивнул.
– Вы играете в баскетбол?
– Играл в колледже.
– А что за колледж?
– Йель.
Он кивнул с удивленным видом, не переставая писать. Мне так и хотелось задать ему вопрос, что он думает об этом.
– Так это была нормальная вечеринка?
– Это была гламурная вечеринка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53