С января 1998 года Ц депутат Государственной Думы Федерального Собрания Р
оссийской Федерации. В 1998 году организовал общественное движение «Вера и
верность». Ведет активную политическую деятельность, выступая с левоце
нтристских позиций, объявил о своем намерении баллотироваться в 2000 году н
а пост Президента Российской Федерации.
Имеет большую популярность в армии и среди населения. В социологич
еских опросах уверенно занимает 5 Ц 6-ю позицию по популярности и 4 Ц 6-ю ка
к возможный претендент на пост Президента.
Женат, имеет сына. Жена Ц Надежда Анатольевна, профессор лингвисти
ки Московского университета.
Увлечения Ц бильярд, водное поло.

Да, Николай Александрович, не придется вам больше шары гонять… И в бассей
не не поплавать.
Из Государственной Думы, где для меня подготовили эту справку, я отправи
лся на квартиру Филимонова. Жил он там, где и полагается жить политику выс
окого ранга, но дистанцирующемуся от правящей верхушки Ц на Кутузовско
м проспекте.
Мой «жигуленок» сиротливо приткнулся во дворе огромного сталинского д
ома среди сверкающих иномарок. Кажется, здесь не было ни одного отечеств
енного автомобиля. Вот она где Ц принадлежность к классу властей предер
жащих! А они еще спрашивают, откуда берутся революционеры! Вот так посмот
ришь на всю эту роскошь, и волей-неволей в голову полезут разные мысли.
Машин было действительно много. Наверняка это соратники по партии приех
али проститься со своим лидером. Хотя тело сейчас в морге и патологоанат
омы еще не закончили с ним работать.
Я нажал кнопку домофона.
Ц Кто там? Ц донеслось из динамика.
Ц Следователь Генпрокуратуры Турецкий, Ц ответил я.
После недолгой паузы тот же голос спросил:
Ц По какому делу?
Интересно. У них что, есть другие поводы для прихода следователя? Хотя кто
его знает…
Ц Я расследую причины вчерашнего убийства.
Опять молчание.
Ц Зайдите попозже, Ц наконец услышал я.
Ну ничего себе!
Ц Послушайте, Ц я старался говорить как можно спокойнее, Ц мне надо не
медленно поговорить с вдовой генерала Филимонова. От этого зависит скор
ость, с которой будет проходить расследование этого дела. И я поговорю с н
ей в любом случае, даже если для того, чтобы открыть эту дверь, мне придетс
я прибегнуть к помощи автогена. Кстати, с кем я говорю?
В динамике замолчали надолго. Я уже было решил, что они действительно не в
пустят меня (не резать же дверь!), как уже другой голос Ц низкий и уверенны
й Ц ответил:
Ц Следователь Турецкий?
Ц Да.
Ц Проходите.
В замке двери что-то щелкнуло, и я вошел в подъезд.
…Эх, придет ли время, когда и я стану генералом? Наверное, никогда. И никогд
а не будет у меня такой квартиры, как у покойного генерала Филимонова. Я на
жилищные условия не очень жалуюсь, но эта квартира… Я даже приблизитель
но не мог представить ее размеров. По обе стороны широкого коридора было
столько дверей, что не хватило бы пальцев на двух руках сосчитать их. Кори
дор же плавным полукругом уходил куда-то вдаль. Из комнаты в комнату шаст
али какие-то люди с озабоченными лицами. Первые несколько минут я не мог о
тделаться от мысли, что нахожусь скорее в учреждении, чем в квартире.
Наконец ко мне подошел немолодой человек с погонами подполковника.
Ц Это вы Турецкий? Ц спросил он безо всякого вступления.
Я кивнул.
Ц Проходите в гостиную. Надежда Анатольевна там.
И он показал мне, как пройти в гостиную. Замечу, это было не так-то просто.
Гостиная размерами была не меньше баскетбольного поля. Кстати, народу зд
есь находилось столько, что, если разделиться на две команды, можно было б
ы и сыграть. Конечно, кабы не печальный повод, собравший здесь их.
По периметру комнаты на диванах, стульях и в креслах сидели печальные же
нщины. Некоторые плакали. Мужчины, многие из которых были одеты в военную
форму, стояли и с безучастным видом смотрели на большой стол посреди ком
наты, который готовили для чаепития. Хотя нет, судя по стыдливо прятавшим
ся в углу бутылкам явно не с безалкогольными напитками, поминки уже почт
и стартовали. Длинный марафон Ц похороны, девять дней, сорок, годовщина
Ц еще был впереди, и мужчины, предчувствуя обильные российские поминочн
ые возлияния, индифферентно поглядывали на стол.
На одном из диванов сидела женщина, которая не плакала, не теребила в рука
х платок. Она только растерянно поглядывала по сторонам, как бы не совсем
понимая, что на самом деле здесь происходит. Я сразу определил, что это и е
сть Надежда Филимонова Ц жена, а теперь вдова генерала. Уж поверьте, на св
оем веку я не раз видел и вдов и вдовцов, потерявших самых близких. Вдов, ко
нечно, больше. Как это ни странно, в эти минуты, я имею в виду похороны и поми
нки, они, случается, хотят скрыть свои настоящие чувства, но это получаетс
я плохо. И всегда видно человека, который равнодушен к смерти близкого ил
и даже где-то внутри рад этому. Или который скорбит по-настоящему.
Надежда Филимонова не притворялась. Она не рыдала, не рвала на себе волос
ы, не голосила, она просто не могла поверить, что ее муж, еще вчера красавец
генерал, удачливый политик, лежит на холодном даже в такую жару столе мор
га, мертвый… Я знал, что ее с утра возили в морг. Причем это было не слишком н
еобходимо, но Филимонова настояла. Может, она хотела лишний раз убедитьс
я, что весь этот кошмар, начавшийся вчера вечером с выстрела из окна гости
ницы «Москва», Ц правда…
Ну что ж, может быть, для меня это даже к лучшему. Есть надежда, что она будет
искренне помогать следствию.
Я не спеша подошел к Филимоновой. Она, сразу заметив незнакомого человек
а, подняла голову и посмотрела на меня. Кажется, даже с какой-то сумасшедш
ей надеждой.
Ц Здравствуйте, Надежда Анатольевна. Я следователь Турецкий. Я веду рас
следование причин убийства вашего мужа…
Конечно, я прибавил несколько ничего не значащих фраз соболезнования.
Ц Да, Ц перебила меня она, Ц я очень рада.
«Рада». Все-таки интеллигентному человеку никогда не изменяет выдержка
. А судя по справке, которую я получил, Надежда Анатольевна была типичной и
нтеллигенткой. Кстати, у военных жены редко бывают профессорами МГУ.
Ц Мне нужно с вами поговорить. Я знаю, сейчас это для вас трудно, но…
Ц Я все понимаю. И постараюсь помочь вам максимально, Ц произнесла Фили
монова, встала и сделала приглашающий жест по направлению к одной из бок
овых дверей. Я последовал за ней…
Надя Рождественская с раннего детства не имела никаких проблем Ц конеч
но, до определенного времени. Отец, скрипач с мировым именем, привозил из ч
астых заграничных турне вещи и игрушки, которые не могли присниться ее п
одружкам даже в самых волшебных снах. Мать, известная переводчица, выучи
ла ее нескольким языкам, что в Советском Союзе сразу ставило человека на
несколько ступеней выше остальных, безъязыких сограждан. Кроме того, при
рода не обидела Надю внешностью Ц прохожие на улице оборачивались, восх
ищаясь ее золотыми кудрями, огромными глазами василькового цвета, безуп
речной осанкой и чарующей улыбкой.
Казалось бы, зависть менее удачливых сверстников, перерастающая в тихую
ненависть, была Наде обеспечена. Но каким-то чудесным образом ей удавало
сь ладить со всеми. Даже самое заскорузлое сердце могла размягчить ее ул
ыбка. Кроме того, своими игрушками Надя всегда делилась, ее вещи носили по
очереди все подруги, а в школе, во время контрольных по английскому, у нее
списывал весь класс. Надя не могла никому отказать в помощи. Это было не в
ее характере. Ничего не поделаешь Ц так ее воспитали родители.
Супруги Рождественские только радовались, когда видели, что у их дочери
нет и намека на жадность. Это, считали они, признак действительно интелли
гентного человека. Надя воспитывалась на книжных идеалах и, надо сказать
, выросла такой, какой ожидали ее видеть родители Ц искренней, бескорыст
ной и доброй.
Итак, Надя росла. Отец играл на скрипке каприсы Паганини, мать переводила
Стейнбека и Франсуа Вийона, и все шло очень хорошо. До тех пор, пока не случ
илось то, что рано или поздно происходит в жизни каждого, Ц Надя влюбилас
ь.
Сердцу не прикажешь, Ц эту истину вполне признавали родители Нади. И в пр
инципе они были готовы принять любой выбор своей дочери. Но… все имеет св
ои границы. И это они осознали, когда Надя впервые привела в дом своего изб
ранника.
Женихом оказался худой человек лет сорока, с блестящей лысиной, сеткой м
орщин под глазами и постоянно полуприкрытыми веками. Когда Паша (так его
звали) заговорил, то изумленным взорам Надиных родителей открылась безз
убая верхняя челюсть, посередине которой одиноко торчал изогнутый мета
ллический штырь Ц жалкий остаток моста.
Однако на все тактичные замечания родителей Надя отвечала одним: «Я его
люблю». И возразить на это было нечем. Через полгода сыграли свадьбу.
Нет смысла пересказывать все эмоции родителей, когда выяснилось, наприм
ер, что Паша оказался наркоманом с многолетним стажем, что все деньги, кот
орые он зарабатывал в своем НИИ биотехнологий, немедленно тратились на «
дурь», что все свадебные подарки ушли туда же… История оказалась банальн
ой. Небанальным стал конец…
Но все по порядку.
Через год Надя родила. Сын оказался на удивление здоровым и крепким. Втай
не Надя надеялась, что рождение ребенка как-то образумит Пашу. Ей, конечно
, уже до смерти надоели шумные компании в их маленькой однокомнатной ква
ртирке, эмалированные плошки с черным вонючим варевом, использованные ш
прицы, невыветривающийся запах анаши на кухне. Сама она не собиралась пр
обовать наркотики и до сих пор удивлялась, как это ее любимый не может обо
йтись без них. Но, полагала она, каждый человек волен делать то, что считае
т нужным. Она любила мужа, и все остальное было неважно.
Однако со временем даже ангельский характер Нади не выдержал. До тех пор
пока все художества Паши касались лично ее, все было ничего. С большим тру
дом дающиеся занятия в МГУ, беспокойная дремота на первых двухчасовках п
осле бессонных ночей Ц это она еще могла вынести. Но когда от выходок отц
а стал страдать маленький Павел (сына назвали в честь отца), она начала воз
мущаться. Паша поначалу не обращал внимания на просьбы жены образумитьс
я, потом стал злиться и жаловаться дружкам на скандалистку жену. Те, конеч
но, понимающе кивали, грея алюминиевые ложки на пламени свечи.
Все закончилось скоро и закономерным образом. Как-то Надя пошла за проду
ктами. Ее не было всего три часа. Когда она вернулась домой, ее поразила не
обычная тишина.
Войдя в комнату, она застала знакомую картину Ц Паша валялся на диване, д
вое приятелей дремали в креслах. Маленький Паша тоже не подавал голоса. Н
адя подошла к кроватке и обомлела. Сын сжимал в ручонках грязную эмалиро
ванную плошку с остатками приготовленной наркоты. Черная капля стекала
из угла рта ребенка.
Скорее всего, он захотел пить, дотянулся до стоящей на столе плошки и выпи
л ядовитую гадость. Для его организма доза оказалась смертельной. Надин
сын был мертв…
Надя не зарыдала, не заголосила и не стала рвать на себе волосы. Она пошла
на кухню. Там открыла все вентили газовой плиты, потом зажгла в комнате св
ечку, вышла из квартиры с тельцем ребенка и заперла дверь на все замки.
Надя действовала автоматически, подчиняясь первобытному материнскому
инстинкту, по которому убийца твоего ребенка должен умереть от твоих рук
.
Газеты потом много писали об этом страшном взрыве. От ударной волны обва
лился целый подъезд дома. Кроме Паши и его дружков погибло пять человек. Д
а, гнев матери, мстящей за своего ребенка, бывает страшен…
В информационных сообщениях потом сообщали еще и о пропавших без вести.
Среди них называлась Надежда Рождественская.
Надя не пошла к родителям. Почему она не вернулась домой? На этот вопрос он
а не могла ответить никогда. Повинуясь какому-то животному страху, она с м
ертвым ребенком на руках поехала на их дачу в Аксиньино, закопала трупик
в неприметном углу участка. Затем сняла с книжки свои сбережения, купила
билет в Тарту (там у нее была подруга) и в тот же день уехала.
Пассажир поезда, как бы он ни хотел остаться один, всегда находится на люд
ях. В купе четыре человека, в тамбуре постоянно находятся сменяющие друг
друга курильщики, туалет надолго не займешь… А Наде так хотелось побыть
одной.
Наверное, она, производя какие-то необъяснимые на первый взгляд вещи, все
-таки находилась под покровительством высших сил. Ведь если бы она остал
ась одна в Москве, неизвестно что могло произойти, какие отчаянные мысли
пришли бы в ее голову. Она села в поезд, где ненадолго, на время пути, люди ст
ановятся немного более участливыми и отзывчивыми. А именно участие ей бы
ло нужно сейчас.
Колеса постукивали по рельсам, проводник уже второй раз обносил вагон ча
ем в тяжелых подстаканниках. Надя сидела возле окна и невидящими глазами
следила за мелькающими за мутным стеклом редкими огоньками. Чай давно о
стыл, она к нему даже не притронулась. Кроме Нади в купе находилась влюбле
нная парочка, занятая исключительно друг другом, и военный. В звездочках
на погонах Надя не разбиралась, да и не до того ей было. Хотя и отметила где-
то внутри, совершенно неосознанно, волевой подбородок, широкие скулы, до
брые серые глаза и низкий, привыкший командовать голос.
Военный задал несколько вопросов, обычно служащих для завязывания бесе
ды. Надя отвечала односложно и снова смотрела в окно. Военный оставил поп
ытки познакомиться и молча пил чай. Пил и время от времени поглядывал на Н
адю.
…Она долго не могла уснуть. Постукивание колес, обычно так быстро убаюки
вающее, на этот раз не действовало. Надя лежала с открытыми глазами, и в св
етлых полосах, проходящим по стенам тесного купе, ей чудились маленький
Паша и большой Паша.
1 2 3 4 5 6 7 8