VadikV


38
Фридрих Евсеевич Незнан
ский: «Сегодня ты, а завтра…»



Фридрих Евсеевич Незнанский
Сегодня ты, а завтра…

Марш Турецкого Ц



From FIDO

Аннотация

В самом центре Москвы, у входа в
Государственную Думу выстрелом снайпера убит генерал Филимонов Ц оди
н из самых известных политиков России. Расследование этого беспримерно
го по своей дерзости преступления ведет следователь по особо важным дел
ам Александр Турецкий. Идя по следу преступников, он выясняет, что убийст
во на пороге Российского парламента Ц всего лишь верхняя часть айсберг
а. «Русская мафия» в Америке, связанные с криминальным миром высокопоста
вленные российские чиновники, торговцы оружием, фанатичные последоват
ели неофашистских идей Ц все это причудливым образом переплелось в клу
бке, который предстоит распутать профессионалу высочайшего класса Але
ксандру Турецкому…

Фридрих Евсеевич Незнански
й
Сегодня ты, а завтра…

Массивная громада гостиницы «Москва» становилась все более неразличим
ой на фоне медленно чернеющего неба. В это время года Ц а в Москве стояло
жаркое лето Ц в гостинице почти не было постояльцев. Только несколько о
кон светилось то тут, то там. Немногие бесквартирные депутаты, живущие зд
есь, разъехались по своим родным округам на каникулы Ц отдохнуть от пол
итических баталий, подышать свежим воздухом и подготовиться к очередно
й жаркой осени. Итак, гостиница «Москва» стояла почти пустая.
Чего не скажешь о доме напротив. В бывшем здании Госплана, а ныне Государс
твенной Думы окон светилось гораздо больше. Целые этажи сверкающими поя
сами охватывали каменный куб. За окнами то и дело мелькали темные фигуры.
Даже во время каникул законодательный орган не прекращал своей деятель
ности. Перед зданием Госдумы рядком выстроились черные сверкающие авто
мобили Ц «мерседесы», «опели», «ауди». Изредка затесавшаяся между ними
тридцать первая «Волга» Ц мечта партноменклатурщика еще каких-нибудь
десять лет назад Ц выглядела здесь бедной родственницей. Да, времена ме
няются…
А внизу бурлила жизнь. За углом сверкала неоном Тверская, по новеньким до
рожкам Манежной, густо уставленной псевдостаринными фонарями и пузаты
ми балясинами, прогуливались москвичи и озирающиеся по сторонам иностр
анцы, под гостиницей «Москва» дежурили ярко одетые проститутки и их немн
огочисленные сутенеры. Непосвященному попервоначалу могло показаться
, что в гостинице закончился съезд фотомоделей, и они после заседания выш
ли на улицу, выстроились вдоль тротуара, чтобы поймать такси и отправить
ся по домам. Машины то и дело притормаживали рядом с шеренгой молодых, оче
нь молодых и совсем немолодых женщин. Сидящие в своих авто мужчины приди
рчиво осматривали их, некоторые, услышав цену, давили по газам. Иногда две
рца открывалась, и «счастливица» под хмурыми взглядами своих товарок за
биралась в машину и уезжала. На всю ночь, на несколько часов или же всего м
инут на пятнадцать, за которые машина успевала сделать пару кругов по бл
излежащим улицам, а путана Ц выполнить свои обязанности.
Кстати, эта «биржа» существовала здесь всегда, с тех незапамятных пор, оп
исанных в «Детях Арбата», когда гостиница «Москва» только-только открыл
ась. Ни бдительная советская милиция, ни близость властных структур, ни р
ежимный статус гостиницы (здесь довольно долго после войны располагали
сь иностранные посольства) не могли помешать жрицам любви. Только, по вос
поминаниям старожилов, раньше машины клиентов кружили непосредственно
вокруг гостиницы Ц это, говорят, было очень удобно.
Летними вечерами в центре Москвы народу полно, особенно в районе Манежа.
Никто в общем-то друг на друга внимания не обращает Ц народ в основном гл
азеет на вырвавшуюся из многовекового заточения по воле неутомимого ск
ульптора Церетели речку Неглинку, несуразно большие бронзовые фигуры с
казочных героев на ее берегах, множество лесенок и перилец, превративших
некогда большую и просторную Манежную площадь в некое подобие детской п
лощадки.
Поэтому неудивительно, что вышедшая из метро молодая женщина делового в
ида, в строгом костюме и с объемистым портфелем в руках не привлекла ничь
его внимания. Гуляющие жевали мороженое, глотали кока-колу и фанту, прост
итутки поджидали клиентов, сутенеры присматривали за проститутками, и н
икому дела не было до какой-то там деловой женщины. Тем более у нас таких п
ока что не привечают.
Между тем женщина прошла сквозь толпу и подошла к дверям ресторана в тор
це здания гостиницы «Москва». Здесь она на секунду остановилась, загляну
ла в стекло на двери, как в зеркало. Поправила прическу, одернула костюм, с
махнула невидимую пылинку с лацкана.
Если бы кто-нибудь следил за ней (а как мы помним, таковых не оказалось), он
бы обязательно заметил, что в эту секунду в костюме женщины появилась од
на маленькая, но существенная деталь. На лацкане невесть откуда взялся м
аленький трехцветный флажок Ц значок депутата Государственной Думы.
Женщина решительно толкнула тяжелую дверь и вошла в большой гранитно-мр
аморный вестибюль.
Здесь было не так жарко, как снаружи. От гранитно-мраморного сталинского
интерьера веяло прохладой и какой-то основательностью. Двое рослых секь
юрити с металлоискателями в руках направились было к женщине, но, замети
в депутатский значок, вернулись к своим стульям. Ну не обыскивать же депу
тата, в самом деле!
Она поднялась на второй этаж и, пройдя через холл, оказалась в огромном за
ле ресторана. Большинство столиков было занято. В воздухе стоял ровный г
ул голосов.
К женщине тут же подскочил метрдотель:
Ц Прошу вас вот к этому столику, у окна. Здесь можно смотреть на улицу, люб
оваться видом. Будете ужинать?
Ц Да, Ц кратко ответила она, Ц пожалуйста, отдельный столик.
Ц Не извольте беспокоиться. Ц Метр, согнувшись в талии, указал ей стол о
коло окна. Депутаты часто забредали сюда. Иногда даже самые известные Ц
как-то сам Жириновский зашел, напился и перебил кучу посуды. Правда, затем
аккуратно оплатил все расходы… Так что здесь к депутатам привыкли.
Женщина прошла к столику. Через полминуты подошел официант, которому был
заказан плотный ужин. Когда официант отошел, она, вытащив из портфеля моб
ильный телефон, набрала номер:
Ц Я… Да… Да…
Закончив телефонный разговор, она глянула на часы, выпила стакан газиров
ки и повернулась к окну. Там, на площади, в общем-то ничего интересного не п
роисходило, но она продолжала внимательно смотреть в большое, с массивны
м гранитным подоконником окно.
Вскоре официант принес закуски. Она съела салат, намазала маленький кусо
чек хлеба черной икрой, потом отведала красной рыбки. Потом съела первое
Ц куриную лапшу. И только когда принесли второе Ц толстый и сочный бифш
текс, Ц она вновь вынула телефон:
Ц Да… Хорошо…
Она посидела еще пару минут, отрезала и проглотила маленький кусочек биф
штекса. Выпила еще газировки. Затем, прихватив свой портфель, встала из-за
столика и направилась к выходу. Видимо, в туалет…
И тут на нее никто не обратил внимания. Даже метрдотель, который в этот мом
ент был занят своими делами.
Однако, выйдя из зала в холл, она прошла мимо входа в женский туалет и напр
авилась в угол, где находилась небольшая дверь, ведущая на служебную лес
тницу. Быстро прошмыгнув в нее, она плотно прикрыла дверь. Надо сказать, в
холле не было ни одной живой души.
На лестнице было темно и пусто. Но женщина, видимо, хорошо знала дорогу. По
днявшись на два этажа, она попала в пустой коридор гостиницы. Неслышно пр
ойдя по ковровой дорожке, устилающей пол, она подошла к одной из дверей и,
вытащив из кармана ключ, отперла ее.
В номере стояла тьма. Женщина аккуратно прикрыла дверь и, миновав неболь
шой коридорчик, вошла в комнату.
Окно по причине жары было открыто настежь. Напротив возвышалось огромно
е здание Государственной Думы.
Она снова достала телефон и нажала пару кнопок. На том конце тотчас же отв
етили:
Ц Порядок. Через три минуты.
Она поставила на стол свой портфель, негромко клацнула замками и достала
оттуда несколько деталей Ц металлическую трубку, прямоугольную желез
яку, что-то вроде подзорной трубы. Через десять секунд у нее в руках была к
ороткая легкая винтовка с оптическим прицелом.
Проверив магазин и затвор, она отошла в глубь комнаты, разулась, встала на
стул, прислонилась к шкафу, крепко уперла короткий приклад в плечо, прице
лилась и стала ждать.
В перекрестье оптического прицела находилась площадка прямо перед вхо
дом в здание.
Видимо, три минуты истекли, потому что тяжелая дверь здания Думы открыла
сь и из нее вышли несколько человек в строгих костюмах. Они осмотрелись и
подали знак тем, кто еще находился внутри.
…Он был в отличие от своих спутников в светлом летнем пиджаке. Женщина ув
еренно поймала его в перекрестье прицела и нажала спусковой крючок…
Если бы в комнате был кто-нибудь кроме женщины, он бы услышал негромкий ще
лчок, ну примерно какой раздается, если закрыть металлическую крышку заж
игалки «Зиппо». Одним словом, ничего подозрительного. И к тому же, как мы п
омним, в комнате никого больше не было…
…Мужчина в светлом пиджаке упал как подкошенный. Впрочем, нет, он успел сх
ватиться за голову. И абсолютно нереальная в вечернем свете уличных фона
рей кровь хлынула между пальцев.
Впрочем, женщина не стала следить за дальнейшим развитием событий. Она с
пустилась со стула, надела туфли, аккуратно стерла с винтовки отпечатки
пальцев, сунула ее за шкаф, подхватила свой портфель и быстро вышла из ном
ера.
В коридоре было по-прежнему тихо. И темно. Женщина огляделась по сторонам
, ничто не привлекло ее внимания. Она шмыгнула на служебную лестницу и пре
жним путем вернулась в зал.
Ее не было всего минут шесть-семь. Никто и не заметил ее отсутствия. Посет
ители ресторана еще не знали о том, что произошло на тротуаре перед здани
ем Государственной Думы.
Бифштекс даже не успел остыть. Женщина взяла вилку, нож и с аппетитом прин
ялась за еду…
Тяжелый «Боинг-747» мягко коснулся резиной своих шасси раскаленного бето
на нью-йоркского аэропорта имени Кеннеди. Лайнер, постепенно замедляя х
од, покатил к зданию аэропорта. Пассажиры в широченном салоне смотрели в
иллюминаторы на высохшую траву, рябь поднимающегося от земли раскаленн
ого воздуха, разомлевших от жары служителей аэропорта и не верили, что че
рез пять минут им предстоит покинуть прохладный салон самолета и окунут
ься в безжалостную и одуряющую нью-йоркскую жару.
Небольшой тягач подтянул самолет к приемному терминалу аэропорта, и пас
сажиры понемногу просочились в узкую кишку, соединяющую выход из самоле
та со зданием аэропорта.
Дикторша уже объявила о прибытии самолета, следующего рейсом Тель-Авив
Ц Нью-Йорк, и толпа встречающих выстроилась двумя шеренгами, пропуская
пассажиров и вглядываясь в лица. Некоторые держали в руках таблички, на к
оторых корявыми буквами были начертаны имена. Вскоре по этому живому кор
идору пошли пассажиры «боинга».
Время от времени в толпе раздавались крики восторга Ц это родственник,
приятель или супруг, завидев «своего» бросался к нему, тот, прямо на пол ро
няя свои сумки, делал то же самое. И они, обнимаясь и громко восклицая, оста
навливались прямо на проходе, мешая продвижению остальных. Впрочем, это
никого не раздражало. Израильтяне, коих среди пассажиров было большинст
во, умеют ценить чужую радость и относятся к ней как к своей. Тем более поч
ти каждого из них поджидал родственник, друг или просто знакомый. В резул
ьтате рядом с выходом, прямо за зоной таможенного контроля, образовалась
большая восклицающая, целующаяся, обнимающаяся толпа.
Пожилой человек, лет под семьдесят, в серых брюках и белой рубашке с закат
анными рукавами с трудом пробрался сквозь толпу. Его не встречал никто. С
тарческая походка, редкие седые, зачесанные назад волосы, сероватая кожа
лица Ц все выдавало в нем человека, изрядно потрепанного жизнью и одрях
левшего гораздо раньше положенного.
Выйдя в зал ожидания, он первым делом направился к телефонам-автоматам. К
упив жетон, закрылся в будке, поставил на пол небольшую дорожную сумку Ц
свой единственный багаж, вынул из нагрудного кармана рубашки потрепанн
ую записную книжку, нацепил на нос старенькие очки в толстой оправе и, тща
тельно сверяясь с номером, потыкал в кнопки.
Автоответчик сообщил бодрым женским голосом на двух языках Ц английск
ом и русском, что никого нет дома, что каждый звонящий может после длинног
о гудка оставить сообщение. Старик не стал ждать гудка и повесил трубку.

Выйдя из будки, он направился к выходу. За стеклянными дверями его поджид
ал раскаленный нью-йоркский воздух. В первый момент старик, как, впрочем,
и все выходящие из аэропорта, чуть приостановился, пытаясь привыкнуть к
духоте. А потом пошел дальше. Мимо улыбающихся пуэрториканцев, наперебой
предлагающих такси, мимо заманчивых автоматов с ледяной кока-колой, туд
а, где маячила большая табличка «JFK service bus stop».
Автобусом до города добираются только малообеспеченные. К таковым, судя
по всему, и принадлежал наш старик…
Через полтора часа он вышел из автобуса в районе Даунтауна. Недалеко нах
одилась станция подземки. Старик спустился в метро, опять разыскал телеф
он и набрал номер. Результат был тот же, что и в аэропорту. Затем он встал во
зле схемы, вновь достал свою записную книжку и долго что-то искал, сравнив
ал, шевеля губами и водя пальцем по схеме.
Наконец он сел в поезд и доехал до Манхэттена. Выбравшись наконец на пове
рхность, вновь достал свою записную книжку, долго изучал в ней что-то, пот
ом все-таки решился, подошел к краю тротуара и поднял руку.
1 2 3 4 5 6 7 8