Все эти загадки ставили перед администрацией только один вопрос: как реагировать? К счастью, решать его было не Кэти. И поэтому она просто убрала бутылки с глаз долой, чтобы потом отдать их президенту попечительского совета, как только он в очередной раз появится в «Доме».
Покончив таким образом с шутником-пьяницей, она взялась за визитные карточки, оставленные ей в прошлый раз Джадом. Люди самых разнообразных строительных специальностей. Кое-кого из них, может, удастся уговорить поработать в «Доме». Выбрав одну из визиток, она пододвинула к себе телефон.
Примерно в середине дня впервые раздался зуммер внутренней связи, и резкий голос Агаты сообщил, что с Кэти хотят говорить по междугородному.
– Спасибо, – откликнулась она, не отводя глаз от списков учеников, преподавателей и классных помещений. Потом, сняв другую трубку, но все еще думая о расписании, деловито проговорила: – Кэти Донован слушает.
– Судя по тону, по-прежнему с головой в работе.
Звук глубокого бархатистого голоса заставил ее поднять голову от бумаг.
– Джад? В вашу группу записалось уже пятеро. Я как раз собиралась вам позвонить.
– И сколько мне пришлось бы ждать звонка? – хохотнул он.
– Честно сказать, не знаю, – ответила она после секундной паузы.
– Вы колебались, потому что хотели поговорить не только о делах, и вам мешают какие-то задние мысли?
– Да. Пожалуй, именно так, – с некоторой растерянностью согласилась Кэти, удивляясь, как точно он понял ее ощущения.
Она не знала, откуда он говорит, но похоже было, где б он ни находился, он поудобнее устроился у аппарата.
– Забудем о задних мыслях. Что же вы все-таки хотели мне сказать? – Голос одновременно и ласкал, и чуть поддразнивал.
– Что я благодарна вам за настойчивость, – внезапно решившись, призналась Кэти. – Меня и в самом деле нужно было оторвать от всей здешней рутины. Мне очень понравилась ваша семья. И я получила огромное удовольствие.
– От всех, без исключения, эпизодов вечера?
Вкрадчиво заданный вопрос застиг ее врасплох. Хотя почему, собственно? Ведь с первой встречи Джад показал, что он из тех, кто предпочитает говорить прямо. Если ему хотелось что-то узнать, он спрашивал. Если хотелось что-то сказать, говорил. И ведь так живут многие, подумала с завистью Кэти, пытаясь найти и не находя подходящие к случаю слова.
– Кэти? – окликнул он, когда пауза затянулась.
А ведь он прав, вдруг пришло ей в голову. Честно и прямо обсуждая деликатные вопросы, можно заметно облегчить себе жизнь. Ну, не раздумывай!
– Вот здесь-то и начинают мучить подспудные мысли, – выпалила она.
– Так я и предполагал. Но вы лучше не мучайтесь, а попробуйте их сформулировать.
Его деловитый спокойный тон оказался куда эффективнее любых подталкиваний и уговоров.
– Да, – сказала она. – Да, я получила огромное удовольствие от всех эпизодов вечера. От некоторых из них даже слишком большое.
– Разве можно получить слишком большое удовольствие от поцелуя?
– Можно, потому что после предыдущего поцелуя прошла уйма времени и потому что сейчас я совершенно без сил и вся жизнь кошмарно запуталась, – ответила она, не успев даже смутиться от прямо поставленного вопроса и лишь краем сознания отметив, что ему опять все про нее ясно.
– А после предыдущего поцелуя прошло так много времени?
Вечность, подумала Кэти. Но вслух сказала:
– Да, достаточно. – Как он молниеносно разгадывает суть дела, подумала она со смесью тревоги и восхищения.
– Плохо. Ведь вы же созданы для поцелуев.
– Джад! – Голос зазвучал резко и протестующе.
– Кэти, милая, а вы замечали, как быстро вспыхиваете? Это весьма неожиданно в человеке, жизнь которого, можно сказать, проходит на публике.
– Джад!!!
– Хорошо. О поцелуе мы побеседуем позже. А сейчас я хотел бы сосредоточиться на другой части вашей реплики. Если я правильно понял, вы боитесь, что я еще больше запутаю и усложню вашу жизнь?
– Это не трудно. Она и так уж осложнена до предела.
– Меньше всего на свете я хотел бы причинить вам трудности, – сказал он с какой-то новой, глубокой серьезностью. – И если у вас есть на этот счет опасения, нам нужно подробно все обсудить.
– Именно это я и предполагала сделать, – вздохнула Кэти.
– Прекрасно. Тогда давайте вместе поужинаем. Так будет удобнее всего.
Кэти вздрогнула. Внутри словно прозвучал сигнал тревоги. Уж слишком мягко он стелет невольно вспомнишь повадки Кевина.
– О каком ужине вы говорите? Джад! Вы меня слышите?
– Да, прекрасно. Я прихвачу что-нибудь из еды и ровно в семь буду у вас. Там мы сумеем без спешки обо всем поговорить. По-моему, это простейший выход из положения.
– Но я вовсе не это имела в виду!
– Тем больше оснований для встречи. Я уже вижу: вам нужно многое объяснить мне. Итак, до семи, моя ласточка.
Кэти с негромким стуком бросила трубку на рычаг.
«Моя ласточка»! Нет, это уже чересчур. Ты делаешь ошибку за ошибкой, мрачно сказала она себе. Не сумев с ходу остановить его, ты бесконечно расплачиваешься за свою нерешительность. Поездка на этот благотворительный бал, поцелуй, теперь навязываемое новое свидание – это три промаха. А ты, Кэти Донован, достаточно играла в баскетбол, чтобы понять, что это значит.
К приходу Джада она отнюдь не повеселела. Он вошел, неся два бумажных мешка, наполненных маленькими белыми коробочками.
– Куда это выложить?
– Сюда, пожалуй. – Она двинулась в кухню. Джад шел следом, с удовольствием разглядывая ее загорелые ноги, короткую пышную юбку летнего платья и плетеные босоножки на каблучке, мягко пошлепывающие при каждом шаге. Выкладывая пакеты с едой на стол, он увидел, что она достает из шкафа какие-то блюда и вазочки.
– Не надо. – Он подошел и легко обнял ее за талию. – Одно из преимуществ китайских блюд то, что их можно есть из коробочек. Нам нужны только пара тарелок, вилки, бокалы для вина да несколько ложек. Не зная ваших вкусов, я взял всего понемногу. Здесь цыплята в миндальном масле, сладкая и соленая свинина, чаумейн, – перечислял он, расставляя коробочки на середине стола.
– По-моему, еды здесь чуть ли не на половину «Дома», – заметила Кэти, ставя тарелки и жестом приглашая его садиться.
– Это второе преимущество китайских блюд, – весело пояснил он, выкатывая яйцо из коробочки на тарелку. – Всегда остается и на следующий раз.
Рука Кэти замерла в воздухе, не донеся до рта вилки с жареным рисом.
– Джад, возвращаясь к теме, которую я пыталась…
– Не сейчас, Кэти. Сейчас мы поедим, выпьем немножко доброго вина, – он наполнил ее бокал, – а потом, позже, поговорим.
Позже, когда они вернулись в гостиную, сидевшая свернувшись калачиком Кэти бросила нетерпеливый взгляд на часы, а затем на Джада. Он удобно устроился в противоположном углу дивана, вытянул ноги, блаженно прикрыл глаза.
– Вы что, заснули? – Вытянув ножку, Кэти чуть подтолкнула его в бедро. – Мы прекрасно поужинали, выпили превосходного винца… – Приоткрыв один глаз, Джад вопросительно приподнял бутылку, но она отрицательно покачала головой. – Нет, больше не надо, спасибо. Так вот теперь…
– Теперь вы хотите обрушить на наши головы град проблем и заговорить меня до смерти.
– Вот уж чего я не хочу, – сказала она решительно. – Все это нелепо и смешно, но моя жизнь превратилась в такую неразбериху, что стоит все же попробовать внести ясность. Чтобы мы оба знали, на каком свете находимся.
Кэти запнулась. Карие глаза вдруг заблестели от мелькнувшей мысли.
– Но, может быть, я все преувеличиваю. Может, никакой проблемы и нет. Может, вы в самом деле заинтересовались «Домом милосердия», а вчера вам не с кем было отправиться на благотворительный вечер и я оказалась приемлемой кандидатурой. Может быть, поцелуй – это просто… просто мелочь, случайность, на которую глупо обращать внимание.
– Позвольте мне уточнить, – прервал Джад, окидывая ее внимательным взглядом. – Я правильно понял, что, если ваше последнее предположение верно, проблема решается сама собой, то есть попросту аннулируется?
– Да, – просияла Кэти, радуясь, что он сразу понял. И выжидательно замолчала.
Ждать пришлось долго.
– Ну? Так что вы об этом думаете? – вырвалось у нее наконец, когда молчание стало невыносимым.
Повернув голову, Джад посмотрел ей прямо в лицо. Пальцы руки, вытянутой вдоль спинки дивана, почти касались ее плеча. На губах играла улыбка фавна. Не выдержав ее, Кэти смущенно шевельнулась.
– Все-таки что вы скажете? – повторила она чуть охрипшим голосом.
Джад медленно, как бы раздумывая, провел пальцем по ее голени, потом прочертил дорожку до подколенной впадинки. И, когда она, дернувшись, сильнее вжалась в угол, мягко ответил:
– Кэти, милая, проблема не только налицо. Она огромна.
– Джад?! – Ее голос зазвенел настоящей тревогой.
– Но это не значит, что я не собираюсь работать в «Доме милосердия». Я решил предложить свои услуги, как только прочел статью.
– Она получилась удачной, – оживленно заговорила Кэти, увертываясь от его руки и стараясь переключить направление его мыслей. – Очень информативная и деловая. Сразу же после публикации к нам пошел непрерывный поток звонков. Я даже сочла нужным послать в редакцию благодарственное письмо.
– А потом я увидел снимок директрисы этого «Дома», – продолжал, не давая сбить себя, Джад, – и отправился посмотреть на вас, чтобы убедиться: такая женщина на самом деле существует. И, увидев вас, понял: все правда. И еще понял: я от вас не отступлюсь. – Глядя ей прямо в глаза, он медленно произнес: – Я захотел, чтобы вы стали моей, сразу, с первой минуты, я хочу этого сейчас, и я буду хотеть этого всегда.
– Бог знает что! – воскликнула она, протестующе воздевая руки. – Нельзя быть таким импульсивным. Нельзя увидеть в газете портрет – и выстроить программу на всю жизнь.
– Нельзя? Как видите, можно.
Возразить было нечего. И она продолжала просто всматриваться в его исполненное решимости и воли лицо. Да, он был серьезен, он так это чувствовал. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять: я хочу эту женщину.
Ее. Кэти:
Но почему она так изумляется? Поведение Джада вполне совпадает с тем впечатлением, которое составилось у нее в первую встречу. Человек, быстро решающий, чего он хочет, и даже еще быстрее добивающийся желаемого. Но одно дело – понимать это теоретически, другое – оказаться соучастницей в ситуации, подтверждающей верность твоей гипотезы.
– В жизни не слышала более безрассудных речей, – пробормотала она, вставая с дивана и глядя на него сверху вниз.
Усмешка, скользнувшая у него по губам, привела ее в ярость.
– Все зависит от точки зрения, – сказал Джад. – Но впрочем, женщины и в самом деле чуть осторожнее в самопризнаниях и выводах.
Чтобы хоть как-то разрядиться, Кэти прошла к окну, потом, не оборачиваясь, ответила:
– Думаю, дело не в осторожности, а в благоразумии и предусмотрительности. В большей способности реалистично воспринимать мир, если хотите.
– Все так, – согласился он добродушно. – А вот мужчина обычно в первую же секунду знает, хочет он женщину или нет.
– Естественно, – презрительно прищурившись, парировала Кэти, – ведь глядя на женщину, мужчина руководствуется не разумом, а… – она замялась, глядя в сверкающие от удовольствия глаза Джада, и строго закончила: – …а гормонами.
Весело прищелкнув языком, Джад встал, подошел к ней и, все еще посмеиваясь, чмокнул в кончик носа.
– Все правильно, – смиренно подтвердил он, – именно так мы и поступаем. – Осторожно обняв ее и глядя прямо в рассерженные карие глаза, он мягко спросил: – А вы можете посоветовать, как нам с этим справляться?
– Какие еще советы? – Проскользнув под его рукой, Кэти отступила на безопасное расстояние. – Я не знаю, как справиться с собственной психикой, мне недосуг размышлять о ваших гормонах.
– Разбушевавшиеся гормоны – это серьезно.
– Усталость, потеря работоспособности и депрессия – еще серьезнее. – Она опустилась в стоящее рядом кресло и уныло взглянула на Джада.
Выражение веселого лукавства слетело с него так же быстро, как появилось.
– Вы не преувеличиваете, Кэти? – спросил он, нахмурившись.
– Ну, я готова согласиться, что гормональные бури переносятся нелегко, однако…
– Кэти, вы же отлично понимаете, о чем я спрашиваю!
– О да, – невесело усмехнулась она. – Нет, я не преувеличиваю.
Джад взял стул, поставил его рядом с креслом Кэти и, озабоченно на нее глядя, спросил:
– И что же вы собираетесь предпринять?
Она отвела глаза. В типично мужской, бульдожьей манере он упорно шел к своей цели, добиваясь – без всяких на то оснований – права участвовать в ее делах, навязывать свою точку зрения. Пари можно держать, что ему не понравятся ее планы и он просидит до рассвета, настойчиво переубеждая ее. А если она обнаружит хотя бы частицу сомнения в своей правоте, этому просто конца не будет.
– Собираюсь изменить свою жизнь, – сказала она спокойно.
– А точнее?
– Запустив в ход кампанию по освещению деятельности «Дома милосердия» в средствах массовой информации, сразу уеду.
– Да, вам неплохо бы отдохнуть, – кивнул он.
– Я поеду не отдыхать, – сказала она, старательно избегая его взгляда. – Я уеду совсем, навсегда.
– Бросите «Дом милосердия»? – ошеломленно спросил он. – Но это просто невозможно. «Дом» – ваше детище.
– Далось вам всем это слово, – пробормотала она, барабаня по ручке кресла. – «Дом милосердия» придумал Кевин, он же и создал его на свои деньги.
– Но все на сто миль вокруг знают, кто здесь движущая сила.
– А неплохо бы знать, что «Дом милосердия» практически прочно стоит на ногах и движется без посторонней помощи. Так что сейчас мое место может занять кто угодно.
– Вы сами в это не верите, – нахмурился Джад.
– Напротив. Не далее как сегодня утром я назвала имя Агаты как своей подходящей преемницы. – Глянув ему в глаза, она ровным тоном добавила: – Я все продумала и говорю об этом с полной ответственностью, Джад.
– Конечно, ласточка, – сказал он, дружески поглаживая ее по руке. – Сейчас проблемы нагромоздились одна на другую, и тебе кажется, что сбежать – замечательная идея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19